— Мы не опоздаем. — Поспешил заверить меня Грем, вновь вселив надежду. — Ничего непоправимого не случилось и корабль можно починить в нынешних условиях. Просто мы прибудем в порт не утром, как планировалось, а скорее всего ночью, что нам даже на руку.
— Да? — Вскинув бровь, недоверчиво вопросила я. — Это интересно каким образом? Нас ведь наверняка будут встречать в порту, так какая разница, какое будет время суток?!
— Разница в том, что тебя можно будет без проблем вывести с корабля тайно. — Подал голос Мэдсток. — Если ты не забыла, то никто не должен знать, что у него, — кивок в сторону мага, — есть рабыня.
Во мне шевельнулось неприятное беспокойство, которому я пока не могла найти объяснения, а потому предпочла списать это ощущение на нервы. Было что-то в этом плане абсурдное, но мне трудно было в нынешнем положении ухватить промелькнувшую мысль за хвост. От расстройства я плюнула на все — будь, что будет! В конце концов, чтобы остаться во время этой заварушки в живых, я сделаю все возможное и не возможное, а об остальном подумаю после.
— Все таки интересно, в каком амплуа ты собрался провести меня на королевский бал? — Развернувшись к Рошшеру, в лоб спросила я. — Как предполагаемой любовницы или личной служанки?
— А в каком качестве ты предпочитаешь? — Нагло ухмыльнувшись, переспросил он.
— Да чего уж там, давай я вместе с твоей будущей супругой под ручку заявлюсь, а? Она ведь приглашена? — От подобной наглости мне стало неловко и скрывать эту неловкость пришлось таким, не совсем тактичным способом.
— Боюсь, это невозможно. — Тяжело вздохнув, признался Рошшер, а я едва сдержалась, чтобы не треснуть его по голове. — Во избежание скандала, который может привлечь ненужное нам внимание, тебе придется пройти во дворец под видом дальней родственницы герцога Сеношанте, которую я вызвался сопроводить.
У меня отпала нижняя челюсть, но я смело плюнула на сей факт, рассудив, что сейчас не самое удачное время для демонстрации манер. Родственница герцога?! Тогда какого черта мне не сказали об этом еще в замке?! Почему я должна узнавать такие новости по ходу действия?
— Поверь, в твоем случае лучше войти во дворец через парадную дверь, чем пытаться проникнуть под видом прислуги. — Поспешил добавить Рошшер уже без намека на смех в голосе.
Родственница.... Это значит, что мне придется напялить обширное платье, в которое никак не спрятать меч. Я буду как на ладони и, что самое неприятное — практически беззащитна, так как стражников там очевидно будет в н-цать раз больше. Это самоубийство!
— С такими гарантиями безопасности, я готова подождать вас у входа. — Несколько охрипшим от волнения голосом, предложила я. — Я не желаю идти на эту бойню с пустыми руками!
— Тебе и не придется! — Заверил меня Мэдсток. — В нужный момент явятся наши люди.
Мне хотелось орать в голос, призывая его к благоразумию. Ну какие к черту 'наши люди'?! А если что-то пойдет не так и никто не придет? Что если эти подельники не успеют, или их просто раскроют и схватят?! Мама, с кем я связалась? Ответ пришел сам — с людьми и магами, которые планируют государственный переворот в стране и надеются при этом на авось! Надо было бежать еще две недели назад и перерыть все королевство в поисках Целестины, а не слушать душещипательные сказки о равенстве и справедливости! Захотелось дать выход своему благородству? Получи и распишись. Но теперь-то уж точно не повернешь назад, и вся соль моего идиотского положения сводилась к тому, что на самом-то деле все причины моих бед в этом мире сейчас лежат по обе стороны от меня, выжидающе наблюдая за моей реакцией на каждое слово. О каких светлых чувствах в данном случае может идти речь? При таком раскладе, я смело отказывалась от обоих, не желая склонять чашу весов в какую-либо сторону. Судя по тоскливому взгляду Грема, он это прекрасно понимал, а вот в Рошшере горел огонь предстоящих перемен и остановить этот локомотив мне было не под силу. Но сдаваться я и тут не собиралась.
Мне очень хотелось спросить у Мэдстока, как насчет его отца, который две недели тому назад отправился в королевский дворец, чтобы просить помощи у первого помощника короля в поимке мага. Но я не знала, можно ли говорить о том, что я видела все планы главы королевской стражи на расстоянии. Поэтому я решила несколько переформулировать вопрос, придав ему совершенно другой тон.
— Как к этому отнесется твой отец, Мэд? — Повернув голову, открыто спросила я, но не выдержала и добавила, — К тому, что ты действуешь сообща с магом, за которым охотился?
— Он об этом не узнает. — Уверенно отозвался Мэдсток и убрав локоть, лег на спину. Это чтобы не смотреть на меня? Больно надо!
— Эльга. — Привлекая мое внимание, заговорил Грем. — Тебе предстоит на балу лишь держаться неподалеку, стараясь при этом быть как можно незаметней.
— Это как? Рядом с темницей твоей расположиться? — Оказывается есть еще вопросы, которыми можно меня удивить!
— С тобой будет Рэй, я призову его, как только мы спустимся в порту.
Я не стала задавать вопросов по поводу того, как он это сделает и почему именно Рэй, вместо этого я задумалась над всем тем, что они оба успели рассказать. Бал — это безусловно хорошо, но смущало меня лишь то, что мы вполне можем остаться втроем, без поддержки и оружия. И что тогда? Мне действительно придется располагаться рядом с камерой мага или с моей персоной даже заморачиваться не будут? Скорее всего, если поймают, просто убьют, без суда и следствия, исключительно в силу половой принадлежности. Женщина ведь не имеет право поднять руку против мужчины, это карается весьма жестоко. Мне стало страшно, что из-за прихоти абсолютно чужих мне людей, я рискую никогда больше не увидеть собственного ребенка. Стоит ли оно того? Ведь война то не моя, как впрочем и мир. Почему меня должна беспокоить их судьба, если я не могу даже своей распоряжаться по своему усмотрению, слепо подчиняясь чужой воле? Я верила, что Грем вернет меня домой, когда все закончиться, но вот сомнения относительно успеха самого предприятия не оставляли меня. Маг сказал, что мы связаны настолько, что он не переживет моего ухода, но я склонна была думать, что это либо преувеличение, либо откровенно вранье, чтобы удержать меня на месте. В конце концов, одной ложью больше, одной меньше — не все ли равно?
— Грем. — Повернувшись на сей раз к магу, заговорила я. Конечно, поднимать этот вопрос я предпочла бы приватно, но за неимением такой возможности, пришлось делать это при главе королевской стражи. — Обещай мне, что если ситуация выйдет из-под контроля и станет критической для тебя, ты отправишь меня домой!
В наступившей вдруг тишине, оба мужчины пристально разглядывали меня, склонив свои головы ближе к моей.
— Ты не можешь вот так уйти! — Первым нарушил молчание Мэдсток, склонившись так близко, что его дыхание обжигало мне ключицы.
— Мэд, тебе надо завести себе комнатную собачку, чтобы распоряжаться ее судьбой так, как тебе того захочется! — Устало ответила я, по инерции закрыв глаза. — Приказывать ей, учить и наказывать за непослушание. Но я живой человек! И вопреки местным убеждениям, имею собственную волю и желания, одним из которых является жизнь подле собственной дочери! Неужели за то, что я пережила в этом мире по вашей вине, я не могу пойти на поводу у собственных желаний?! Или вы оба думаете, что я до конца жизни буду молча следовать за одним из вас, как телок?! Чтобы вы мне не говорили, я убеждена, что мы все втроем не зависим друг от друга — между нами ничего, кроме ваших стремлений к власти, нет. — Если в начале этого монолога я сомневалась, то к концу была твердо убеждена, что этот нюанс наших отношений можно выяснить прямо сейчас. Так сказать, пользуясь возможностью, пока они оба рядом и от безвыходности будут слушать. — По вашим поступкам у меня складывается впечатление, что вам по большому-то счету наплевать на меня. Тебе, Мэд, нужна лишь диковинка, которая не умеет держать рот закрытым и машет мечом, не хуже заправского вояки. А тебе, Грем, немой источник сил, который позволит тебе вознестись и поможет выйти тебе и твоему народу из тени. Где вы в этом нашли чувства, в которых так меня убеждаете? Я ни от одного из вас не увидела ничего на них похожего. Поэтому я прошу тебя, Грем, лишь исполнить свою часть договора до конца, если условия будут нести для меня опасность.
Выдохнувшись, я молча смотрела на склоненные надо мной головы, пытаясь найти в поблескивающих от тусклого света звезд глазах, реакцию на собственные слова. В том, что их надо было сказать, я больше не сомневалась и была твердо уверенна, что сказала правду. Они ведь сами сделали все, чтобы я пришла к такому выводу, тогда отчего они выглядят такими ошарашенными?
— Я надеюсь ты понимаешь, — Севшим голосом произнес Грем, — Что для разрыва нашей связи, мне потребуется немало сил и помощь владыки? И что сделать этого...
— Если ты не сделаешь этого сам, мне придется искать гадалку, которая перенесла меня сюда в прошлый визит. — Отрезала я, не желая больше слушать никаких условий. — Ей при этом будет начхать на связь, о которой ты говоришь.
— А тебе? — Пошел в ва-банк маг, склонившись чуть ниже и едва при этом не столкнувшись лбом с Рошшером, который также не желал распрямляться.
— А я предпочту одну единственную жизнь, вместо тех призрачных, о которых ты мне говорил. — Не моргнув, призналась я. — Война-то не моя и смысла сложить голову на этом побоище я не вижу.
— С чего ты взяла, что тебе может грозить такая опасность? — Удивился Мэдсток.
Я бы рассмеялась от такого искреннего удивления, но побоялась, что смех выйдет малость истерическим.
— А ты хочешь сказать, что мне ничего не грозит? — Вздернув бровь, переспросила я. — Может добавишь, что меня в случае неудачи хотя бы выслушают? Нет? Тогда о чем спор?!
— Хорошо. — Вдруг вмешался Грем и резко откинувшись на спину, добавил. — Если это действительно то, чего ты хочешь, я исполню.
Оставалось разве что в ладоши хлопнуть от восторга, ну или на крайний случай хотя бы порадоваться тому, что появились хоть какие-то гарантии. Но у меня было стойкое ощущение, что на меня вылили ведро помоев и сопение в обеих сторон лишь прибавляло в этом уверенность.
Через некоторое время оба мирно сопели, ко мне же сон не шел. Почему-то стало нестерпимо себя жаль и ключевой момент этой жалости заключался в том, что как бы оба эти мужчины не были мне дороги, в большей или меньшей степени, я все равно в итоге останусь одна. Хотя нет, я уже почти три года как не одна и моя дочь единственное, что придает мне сил в этом дурдоме. Пусть у меня не будет ни одного мужика, это все таки лучше, чем погибнуть здесь, во имя чуждых мне идеалов. Да и выяснения этих странных отношений меня порядком достали, у меня от них начинала болеть голова. Скорей бы уже все началось, что ли?
3.
Погода при прибытии нашей изрядно потрепанной посудины в порт столицы Эллионора, радовала полным безветрием и отсутствием снега. Однако возможности выйти на палубу и проверить, так ли там тепло как кажется, у меня пока не было. Мне предстояло пока наблюдать из узенького окошка каюты за тем, как спускаются по трапу Рошшер, Грем, Жорик, маркиз и шестеро стражников. Их уже встречал довольно таки приличный отряд стражников, во главе со страшим Рошшером. Услышать, о чем они разговаривали, отсюда было нереально и мне оставалось лишь смотреть втихаря на реакцию папеньки Мэдстока на поимку мага. А посмотреть было на что — казалось, что его глазенки от счастья светятся не хуже фонаря. Еще бы, такой успех! У меня даже скулы от отвращения, ведь ясно же как день, что магов на Эллионоре не любят исключительно из страха. Другими словами, здесь люди таким образом самоутверждаются, показывая всеми этими инквизиционными сожжениями одаренных, что они на порядок выше в этой цепочке.
Наблюдая за тем, как Грема заталкивают в зашторенную черную карету, я вдруг подумала о том, как маги вернут себе трон? Если их осталась такая жалкая кучка, то на что рассчитывает Грем? Что на королевском балу его все увидят и от стыда падут ниц, признавая вину перед магами? Едва ли. И от осознания этого момента мне становилось не по себе — ведь я связана с магом и если его начнут прилюдно сжигать во благо королевства, мне придется вмешаться, а уж тогда о благополучном возвращении домой речи не идет. Те же пособники, которые с помощью мага хотят загрести трон в свои ручонки, едва ли станут служить ему, когда истинные намерения последнего будут озвучены. И эта неизвестность разъедала душу по круче того, как коррозия жрет металл. Несмотря на то, что я весьма взбалмошная и чрезмерно импульсивная женщина, тяги к такому экстриму я в себе не находила. Возможно, виной тому весьма призрачный шанс на успех, ибо я была уверенна, что если боги не вмешаются, все полетит к чертям. Просто не совладать магу с таким объемом противников, имея за спиной лишь десяток единокровников!
Цокот копыт возвестил меня о том, что процессия по сопровождению мага, благополучно отбыла. На пристани никого не осталось кроме членов команды нашей посудины и в принципе, можно было бы уже вылезать, но мне надо было дождаться доверенного человека от Рошшера, который и сопроводит меня в безопасное место. Вот удивиться папашка Рошшера, когда увидит меня! Пусть только на самом балу, но все равно увидит. А как быть 'незаметней' на таком мероприятии, я еще не придумала. Мне кажется, что даже если одеть меня в платье и заставить претворится немой, все равно все поймут, что я здесь чужая. Этого не скрыть.
Ждать пришлось долго и когда стрелки часов перевалили за полночь, а капитан посудины уже посматривал на меня не то, чтобы косо, а с явным намеком, на пристани послышался легкий цокот. Выглянув в окошечко, я облегченно выдохнула — наконец-то! На гнедой кобыле явился всадник, лицо которого скрывал капюшон от плаща. Я не минуты не сомневалась, что это за мной, а потому быстренько метнулась в другой угол каюты, чтобы одеть плащ и перчатки. Нацепив сумку через плечо, я завершила свой скудный туалет как раз в тот момент, когда в дверях ставшей мне почти родной за время этого нудного плавания каюты появился тот самый всадник. Его рост значительно превышал дверной проем и чтобы войти, пришлось сильно склонить голову. Как-то сразу стало тесно в комнатенке...
— Леди Эльга? — Тихим, но оттого не менее уверенным тоном, спросил незнакомец. Меня хватило лишь на то, чтобы кивнуть. — Прошу пройти со мной.
Прозвучало это так, словно он собирается отвести меня в городскую тюрьму, а не в укромное место. Хотя, это как рассудить, какое место в Эллионоре является наиболее укромным... Но мне не понравился его тон — не то, чтобы он как-то задевал мое самолюбие из-за отсутствия в нем почтительности, просто не комфортно было и стоя напротив этого человека, не имея никакого оружия (потому как меч забрал Рошшер), я чувствовала себя как кролик перед удавом.
— Пройти куда? — Вырвалось из меня прежде, чем я успела сообразить, что отвечать мне никто не собирается. Этот странный тип стоял и молча ждал, когда я видимо заткнусь и молча повинуюсь. Что ж, не вечно же мне на этой посудине прятаться, придется идти! Тяжело вздохнув о своей нелегкой доле, я подошла к двери и сделав приглашающий жест, встала у косяка. Незнакомец странно покосился и почти незаметно хмыкнув, вышел первым. В коридорчике было темно, но я утешала себя мыслью, что иду за мужиком, а не впереди него, что дает мне хоть какое-то преимущество. Как оказалось, зря. Мы поднялись на палубу и не успела я полноценно вдохнуть свежего воздуха, как на макушку сзади опустился тяжелый предмет. Неожиданно, ничего не скажешь. А главное, удар был такой силы, что сознание потухло почти мгновенно и последнее, что я увидела, были заляпанные какой-то грязью сапоги. И где грязь только нашли, снег же кругом!
