Спустя полминуты сзади послышался скрежет — это сработали чары, закрывая вход. Будем надеяться, открыть его с этой стороны удастся столь же легко, иначе после ритуала мне все-таки придется звать Фоукса. Увеличив яркость 'люмоса', я немного опустил рукоять метлы, ускоряясь. Тоннель, по которому я летел, вскоре соединился с двумя похожими, стал немного шире и обзавелся ручейком. Влажность и температура окружающего воздуха ощутимо повысились. Теперь на стенах помимо плесени можно было наблюдать гроздья мха и шикарные тенета паутины, а тонкий крысиный писк намекал, что в этих подземельях кипела жизнь.
Поежившись, я усилил бдительность, не желая, чтобы с потолка на меня свалилась какая-нибудь склизкая или многоногая живность. Но, как выяснилось, финишная ленточка была не за горами. Спустя четверть минуты каменная труба закончилась. Я вылетел в огромный грот, размерами способный посоперничать с Большим залом Хогвартса, и с любопытством огляделся.
Ну, что сказать... реальная Тайная комната существенно уступала декорациям подземелья из второго фильма. И хотя стены подземного помещения аналогично украшала кирпичная кладка с барельефом змеиной тематики, залитый водой пол был вымощен массивными гранитными плитами, а на высоченном потолке красовались острые пики сталактитов, с которых то и дело срывались тягучие капли, никакого восхищения, никакого восторга или хотя бы ощущения мрачной таинственности у меня не возникало. Просто старый канализационный коллектор — чем здесь прикажете восхищаться? К тому же темно, как у негра в одном месте, и даже мой 'люмос' бессилен что-либо изменить.
Помнится, в каноне момент с освещением был тактично опущен, и я при прочтении долго удивлялся, как потерявший свою волшебную указку Избранный умудрялся махаться с василиском в абсолютной темноте. Теперь же мне было ясно, что оригинальному Дамби пришлось заранее подсуетиться, подготавливая сцену для Поттера... Или этого эпичного сражения вообще не было, как утверждали авторы некоторых фанфиков?
Память подсказывала, что в данной реальности не существовало 'природных инстинктов василиска, запрещающие ему причинять вред змееусту', 'хитрой защиты крестража, который наделял свое вместилище невероятной везучестью' или других фанонных плюшек, дающих Избранному плюс сто к удаче. И вряд ли канонный директор рискнул бы выставить второкурсника против древней твари. Даже выделив феникса в качестве страховки. А вот состряпать ложное воспоминание опытному легилименту было раз плюнуть... Но и про 'сон разума' не нужно забывать! Возможно, спустя пару лет после отравления мозги дедушки конкретно потекли, и известный всем поттероманам сценарий показался ему наиболее разумным. Кто знает...
Так, долой лирику! Я сюда не философствовать приперся! Для ритуала требуется ровная, а главное — сухая площадка. Здесь я искомого не наблюдаю. Значит, нужно выяснить, куда ведут эти круглые проемы в стенах, как две капли воды похожие друг на друга.
Чувствуя, как начинает ныть привыкший к мягкому креслу копчик, я пометил наколдованной флуоресцентной краской тоннель, из которого прилетел, и принялся исследовать лабиринт. Первые пять проходов отбросил сразу — угол наклона каменных труб и стекавшие по ним зловонные ручейки намекали, что все они заканчивались в туалетах замка. Шестой, немного попетляв, привел меня к залу со статуей Слизерина, который я тоже забраковал. Василиск — существо магическое. И пусть я до сих пор сомневаюсь в существовании гигантского змея, устраивать мощный выброс силы рядом с его логовом будет явно неразумно. Седьмой проход закончился тупиком, восьмой привел меня в полузатопленный зал с колоннами из мрамора, девятый оказался стоком, куда сливались все нечистоты...
К слову, у любого разумного человека вполне мог возникнуть вопрос — почему эти подземелья до сих пор не заполнены водой, хотя расположены намного ниже уровня моря, а совсем рядом находится озеро с кальмаром? Ответ прост — ее величество магия! Мощные чары в стенах, элементы которых мне изредка удавалось различить с помощью директорских очков, питались напрямую от природного источника и обеспечивали работу местного водопровода по принципу сообщающихся сосудов. Нет, что бы там не говорили об Основателях, а они однозначно были гениями, опередившими свое время!
Потратив еще полчаса, я понял, что закон подлости в этом мире работает так же хорошо, как и волшебство. Подходящее помещение обнаружилось во время исследования последнего прохода. Миновав длинную цепочку полуразрушенных коридоров и крутых лестничных пролетов, я очутился в большом овальном помещении с крепкими стенами, на которых еще сохранились покрытые ржавчиной останки держателей для факелов. Судя по полу, где можно было разглядеть длинные царапины — разметку для стандартной пентаграммы, мне улыбнулась удача.
Ритуальный зал! А ведь на подобную находку я даже не рассчитывал. Нет, герои читанных мною фанфиков умудрялись находить в Тайной комнате все, что только можно — от тайников с сокровищами до библиотеки самого Слизерина, однако я понимал: Салазар ни за что бы не додумался хранить книги в канализации. Или устраивать лабораторию в сыром подземелье. Ну а насчет несметных богатств... Хогвартс, знаете ли, не одной магией делался! И я готов поклясться, что легендарная четверка основательно поиздержалась, финансируя грандиозное строительство. Какие уж тут тайники с сокровищами?
Я слез с метлы, с наслаждением помассировал затекшую пятую точку и приступил к делу. Достал магический светильник, почистил пол от мусора, затем взял бутыль с рунным зельем, трансфигурировал отыскавшийся в кармане носовой платок в кисточку и принялся выводить затейливые иероглифы на сером камне, изредка сверяясь с чертежом. Практика создания ритуальных рисунков у Альбуса была огромная, и проблем с начертанием пентаграммы у меня не возникло. Слабо фосфоресцирующая янтарная жидкость стекала с кончика кисти, не делая клякс и не образуя брызг, линии выходили четкими, рунные цепочки ложились рядком, не мешая друг другу. Одна беда — спустя полчаса, проведенных в позе ковыряющегося в земле дачника, у меня не на шутку разболелась поясница, но не все же коту масленица?
Вписав во внешний контур последние символы, я со стоном облегчения принял вертикальное положение, отставил в сторонку опустевшую на две трети бутыль и окинул пентаграмму критическим взором. Память Дамблдора утверждала, что она вышла если не идеальной, то очень близкой к этому определению. Можно было начинать.
Первым делом я заблокировал канал, связывающий меня с Фоуксом. Вернее, не просто заблокировал, а зациклил, пустив по нему нейтрально-ровный фон своих эмоций и зафиксировав его на повтор. Теперь феникс будет чувствовать, что со мной все в порядке. А то магические ритуалы — штука непредсказуемая. Может всякое случиться: пойдет откат, сопровождающийся болью, начнутся перегрузки, потребуется окклюментная корректировка сознания. И в критический момент мне меньше всего бы хотелось отвлекаться на паникующего фамильяра, прилетевшего меня спасать.
Достав сундук с крестражами, я извлек оттуда дневник, поместил его в самый центр рисунка и затянул длинный стих на латыни, направив палочку на основу рисунка и вливая в нее свою силу. Что любопытно, стихотворение, которое я с выражением декламировал, заклинанием не являлось. Это была древняя баллада о лесах, любимая Альбусом за четкость строф и размеренность куплетного метроритма. Как подсказывала директорская память, вербальная составляющая в сложных ритуалах для волшебников служила своего рода хронометром. Ведь основополагающий закон ритуалистики гласил: нельзя одновременно наполнять энергией разнородные элементы магической конструкции. Они начнут конфликтовать между собой, что в итоге приведет к разрушению всего рисунка и неконтролируемому выбросу силы.
В годы своего ученичества Дамблдору случалось осматривать места неудачных ритуалов, идентифицируя личности участников по пятнам копоти на чудом уцелевших участках стен. Впечатленный увиденным, молодой волшебник накрепко запомнил главный принцип активации магических рисунков — сначала наполняется силой основной каркас, после энергия вливается в защитные контуры, дальше идут преобразующие связки и лишь под конец очередь доходит до оперирующих элементов. Но не только порядок важен, временные интервалы между пунктами также имеют значение. Именно поэтому маги традиционно заучивают длинные стихи, впоследствии соотнося этапы активации рунных цепочек с произносимыми куплетами. Это намного удобнее обычных часов — не приходится отвлекаться. Кроме того, неспешное проговаривание текста поневоле настраивает ритуалиста на нужный лад, позволяя полностью сконцентрироваться на работе.
С последним утверждением я был абсолютно согласен. По привычке затянув скучную балладу, я ощутил, как меня покинул легкий мандраж, а широкий поток изливающейся из волшебной палочки энергии сфокусировался и превратился в яркий луч света. Медленно и равномерно он насыщал силой детали рисунка на полу, скользя от одной руны к другой. Положившись на директорские рефлексы, я отстранился от процесса, отмечая, как наполненные энергией элементы пентаграммы сами начинают источать сияние, превращаясь из просто странных закорючек, нарисованных маслянистой краской, в инструменты для изменения реальности.
Очень скоро я выяснил, что расставаться с силой у себя в подсознании выходило намного легче. Да, поначалу энергия сама хлестала из меня, словно вода из шланга, но постепенно ее напор ослаб, и дальше мне приходилось осознанно ее выдавливать, что оказалось делом непростым. Приходилось напрягать всю свою волю, убеждая жадный организм отдать накопленное добро. Прошло не больше пары минут, а по моему лицу уже стекали соленые капельки пота. Рука с палочкой начала еле заметно подрагивать, как и голос... Но я не сдавался. Призвав в помощь свою злость, я упрямо продолжал активацию пентаграммы. Осталось-то совсем немного!
Правда, это 'немного' тянулось бесконечно. Исходивший из Старшей палочки луч потускнел и сделался таким неравномерным, что у стороннего наблюдателя могло сложиться впечатление, что я семафорю кому-то 'морзянкой'. Перед глазами плавали цветные пятна, латынь приходилось выдавливать сквозь зубы... И все же я выдержал, справился! Наполнил силой последнюю руну, после чего без сил рухнул на колени, хватая ртом затхлый воздух. Да уж, не зря в книгах говорилось, что в одиночку такие ритуалы не проводятся! Уф, словно марш-бросок на пяток километров сделал с полной выкладкой!
Кое-как отдышавшись, я оглядел свое творение. Сложный магический рисунок сиял ярким серебристым светом, заставляя мрак подземелья опасливо вжиматься в грязные углы ритуального зала. Казалось, пентаграмма гордо воспарила над полом, заключив в себя темное пятнышко — крестраж. Который, кстати, не бездействовал, а старательно впитывал исходящую от рисунка силу. Я четко видел, как волны разлитой в воздухе энергии поглощаются содержащимся в дневнике ошметком души Реддла. Черным, как кусок гудрона, закутанным в плотный кокон защитных чар и еле заметно пульсирующим, словно живое человеческое сердце.
Не теряя времени, я поднялся и двумя лаконичными командами завершил активацию волшебной конструкции, настраивая на нее свое сознание. Всего пара секунд понадобилась мне, чтобы ощутить пентаграмму, как дополнительную часть своего тела, способную проводить магические манипуляции лучше и точнее любой волшебной палочки. В очередной раз положившись на навыки Альбуса, я мысленным усилием вырастил из пентаграммы ловкие полупрозрачные щупальца, которыми подхватил артефакт и принялся осторожно ощупывать хитросплетение чужих чар.
Словно увлекательный кроссворд, я разгадывал творение Тома, вычисляя знакомые элементы и попутно пробуя фиксирующие крестраж заклинания на прочность. Там потянуть за ниточку, здесь захватить пару рун, отодвинуть мешающую цепочку символов... Работа была кропотливой, хотя и увлекательной. Занимаясь поиском слабых мест в конструкции, я потерял счет времени, и лишь досконально изучив артефакт, перешел к следующему пункту намеченного плана — извлечению души Волдеморта.
Вычленить защитные цепочки, направить на них энергию... Ага, задергался, проказник! Добавить силы и аккуратно поддеть вот этот канал... Что, не нравится? Ну, потерпи еще немного! Скоро все закончится... Отрезать эти структуры и удалить ошметки... Надо же, какие прочные! И как у подростка сил хватило на столь мощный каркас... А это что за ерунда? В сторону ее, пока она не начала воздействовать с чарами самого дневника! Теперь аккуратно подхватить энергетику Тома...
Яркая вспышка частично ослепила меня. Это остатки чар защиты крестража решились на атаку. Однако моя пентаграмма благополучно отразила удар, а развеять потратившие силу заклинания оказалось удивительно легко. Следом за защитой пошли ограничители, каналы подпитки, фиксаторы... В общем, обрезав все, что только можно, я вцепился своими нематериальными щупальцами в черный комок и потащил его на себя, словно стоматолог гнилой зуб.
Душонка Тома отчаянно упиралась, не желая покидать насиженное местечко, однако я не оставил ей ни шанса. Не зря ведь столько сил вбухал в пентаграмму! И вот, наконец, темный комок энергетики отделился от потрепанной книжки. Оставшись без поддержки защитных чар, он перестал быть опасен и просто завис в воздухе. Да и как иначе? Своего-то сознания у ошметка не имелось — оно осталось у основной части души. Довольно хмыкнув, я направил на него волшебную палочку и приказал:
— Perdere!
Тонкий желтый луч ударил в центр черной кляксы и разорвал ее на мелкие клочки, которые быстро истаяли, словно предрассветный туман, окатив меня напоследок волной силы, от которой заломило скулы. Конечно, кусок реддловской душонки мог развеяться и сам, но у меня не было времени ждать. На очереди диадема, а ведь еще нужно выяснить, что там с дневником, поскольку главная цель моего ритуала заключалась не в уничтожении крестражей, а в очищении выбранных основой предметов. Именно поэтому я так осторожничал с чарами, именно поэтому выбрал столь энергозатратный способ воздействия.
Оглядев пентаграмму, я обнаружил, что свечения у нее заметно поубавилось. Но развеиваться она пока не собиралась, и это внушало оптимизм. Подхватив дневник 'левиосой', я подтянул его к себе и открыл. Письменных принадлежностей у меня в карманах не завалялось, а изгаляться в трансфигурации было лень, поэтому я выбрал иной способ проверки. Насытил артефакт силой и мысленно приказал, чтобы он продемонстрировал мне воспоминание Тома о создании первого крестража. Пару секунд ничего не происходило, и я уж было расстроился, но затем из страниц вырвался поток яркого света, мгновенно поглотивший меня...
* * *
— Дерьмо! Какое же дерьмо! — зло шипел я, стоя перед открытой туалетной кабинкой и до боли в костяшках сжимая кулаки.
На покрытом кафелем полу рядом с унитазом валялось тело окаменевшей третьекурсницы в очках с застывшим выражением удивления на бледном лице. И какой черт принес сюда эту дуру? Ведь отбой был давным-давно! Тоже любительница ночных прогулок? Ах, нет, это же та самая плакса-райвенкловка, о которой мне Лив все уши прожужжала! Видимо, снова решила удариться в меланхолию, но использовать факультетский туалет постеснялась и отправилась рыдать сюда...
