20 г. Луций Апроний одерживает победу над Такфаринатом, повстанцы вновь отступают в пески пустыни. К повстанцам неожиданно прибывает караван с вооружением (захваченным у набатеев) и деньгами (в римских монетах).
Такфаринат (лат. Tacfarinas) — предводитель восстания против римлян в провинции Африка.
По происхождению нумидиец, был солдатом римской армии, служил во вспомогательных войсках, дезертировал. Был вождём племени мусуламиев. В 17 году поднял восстание против Рима. К нему присоединились вожди некоторых других племён, а также местные бедняки. Такфаринат стремился организовать свою армию на римский манер, при этом используя тактику партизанской войны, нападая на небольшие укрепления римлян и отдельные отряды.
Римские полководцы трижды одерживали победы над Такфаринатом, но он отступал в пустыню, где вновь собирал сторонников и возобновлял войну.
Кушиты готовятся к Большой войне.
Несчастливый день торговца
Ну что за несчастье! Боги отвернулись от честного торговца и явно благоволят к этому расписному офицеру-наёмнику, где справедливость в этом мире!
Никасий в очередной раз проиграл связку раковин каури, и испещренная татуировками рука Теннеса сграбастала их и уволокла в его мешок, в котором уже было порядочно раковин. Никасий сунул сизый нос в кувшин с вином и отхлебнул порядочный глоток. А, была не была, у него имелся запас кофе на корабле и можно было его тут неплохо продать. Никосий повеселел, взглянул хитро на Теннеса и ухватив порядочный ломоть кислюшего лимона, обильно посыпанного сахаром, отправил его вслед за вином. Б-рррр! Очередная связка раковин была извлечена из-за пазухи расписного шёлкового (а как же уважаемый же купец) халата и легла на грязную столешницу, издающую ароматы пролитого на неё вина.
— А нука, ставь давай свой жемчуг! — рявкнул купец. Теннес и глазом не моргнул и вот плавным движением белая как снег в горах жемчужина была положена в центр связки раковин. Игроки взялись за игральные кости. Но доиграть им не дали.
Никасий застрял на острове трех рек из-за проклятой течи в правом борту и вот уже с полмесяца пил вино, ходил по местным "женщинам за деньги" и вообще тупо убивал время. Если вчера Никасию удалось обыграть молодого лучника и получить маленький самородок золота, то сегодня ему ну не везло "в кости". Он допивал уже второй кувшин, а вожделенную жемчужину так и не выиграл.
— Пожар в гавани! — возопил какой-то оборванец в одной набедренной повязке, зато с солидной серебряной цепью на шее и боевым ножём за поясом. Всех как ветром сдуло из таверны.
Выбежав и буквально взлетев на стену, Никасий просто обалдел от открывшегося вида. Всё море было буквально усеяно лодками аборигенов, а по бухте расползался густой чёрный дым. С берега бежали люди от кораблей к крепости, а вслед за ними валили гутые толпы туземцев, размахивая дубинами, копьями и другими неприятными предметами. Боевая труба возвестила о тревоге, но и так вся крепость была уже на ушах, экипажи кинулись из города к своим кораблям. А им на встречу сплошной лавиной пёрли местные враждебные элементы. Примерно на половине расстояния между морем и крепостью первые абордажники схватились в рукопашную с туземцами и началась свалка. Но абордажники хороши на палубе, а тут на суше они как индивидуальные бойцы конечно были сильнее местных, но тех было значительно больше и неслись они сплошным потоком. Группы абордажников таяли среди местных воинов как куски масла на сковородке. Поняв, что дело серьёзно, абордажники начали прорубаться уже в обратном направлении. Из ворот вышел и построился отряд воинов в 600 и закрывшись щитами, двинулся на нападающих. К сожалению отступающие абордажники смешали их ряды и в образовавшиеся бреши тут же хлынули туземцы, которые явно наелись бетеля перед атакой на славу. Красный сок как кровь брызгал из орущих ртов и яростная атака продолжалась.
Куча-мала из дерущихся воинов вкатилась в ворота крепости и следом туда же хлынули воины-туземцы. Но тут удача кончилась и атака была грубо прервана, упавшей сверху кованной решеткой. В прорвавшихся со всех сторон полетели стрелы, так как за воротами был дворик-ловушка и ещё две башни от которых шли стены огораживающие двор. Пойманные заметались и были быстро перебиты. Вернувшиеся к башне воины закрыли ворота.
Теннес был взбешен, мало того, что в крепость чуть не ворвались, так ещё и на глазах солдат и жителей города жгут и грабят боевые и торговые корабли. К вечеру крепость была в тесном кольце осады и любой подходивший корабль брался на абордаж грабился и уничтожался. Началась война с пинангкабу.
Наиболее передовой и экономически развитой из всех областей Индонезии была Западная Суматра, где жило племя пинангкабу ("начальные люди", позднейшие минангкабау). Пинангкабу начали использовать буйвола, умели приручать и заставлять работать диких слонов, рано освоили выплавку бронзы, а в первые века нашей эры — производство железа.
Внезапное нападение помогло пинангкабу уничтожить все стоявшие в бухте боевые триеры и господство на море перешло к противнику. Фактически южный морской шёлковый путь был перерезан. Но ввиду, того, что одиночные разведывательные корабли уничтожались, Союз долгое время не имел информации о войне. К счастью в городе-крепости было достаточно запасов продовольствия и осаждённые не только держались, но и постоянно делали вылазки против осаждающих.
В конце-концов, посланная в разведку эскадра, прорвалась к крепости и сняла осаду, спустя почти год. Но война продолжилась и переросла в партизанскую. Местные жители нападали на корабли и отряды на побережьи, сами же в открытые сражения не вступали и отступали вглубь островов.
Никосий не пострадал в ходе этой войны, так как предусмотрительный его компайнён застраховал и корабль и товар, а вот Теннес получил топором по руке и был списан по инвалидности. Так что неизвестно к кому же на самом деле благоволили Боги.
Разговор на пятом этаже
Фаед мрачно смотрел на раскинувшийся внизу великий город и не произносил ни слова, зато Энибал (Эни-баал) бегал по залу как заведённый и верещал неустанно то на тирянском, то на греческом.
— Ну почему? Почему? О Боги! Как только мы что-нибудь приготовим, обязательно что-нибудь случается непредвиденное. Ведь всё было готово для штурма Гиерасикамина. А сколько денег было вложено и сил. И парфяне бы не приминули вступить в войну и оттяпать Армению и Сирию. И все старания пошли прахом из-за каких то паршивых пинангкабу! Да будут они прокляты!
Хрисип — представиетль Александрии Красной, ни слова ни говоря залпом осушил объёмный золотой кубок инкрустированный драгоценными камнями. Наконец Лисистрата не выдержала и зло сказала.
— Энибал, еслиб ты был на диоскориде я бы лично тебя кастрировала и повесила на крепостную стену вниз головой сушиться. Ты бегаешь, мельтешишь, стенаешь и не даёшь мне мыслить. Затем не глядя на обалдевшего правителя Тира, она обернулась к представительнице анталоатров и спросила:
— А ты, что думаешь об этом Афина? Правители анталоатров по древней традиции никому своих настоящих имен не сообщали, а в общении пользовались именами греческих или финикийских богов или богинь, которые принимали, взойдя на трон.
Афина занималась крошением золотыми щипчиками ореха арековой пальмы, то есть готовила для себя порцию бетеля. Также на золотом блюде возле неё лежала солидная кучка грецких орехов, до которых Афина была большой охотницей. С её лёгкой руки мода на орехи пошла волной в высших кругах, а соответственно ореховые деревья садили где ни попадя, надеясь на урожай и прибыль. Шестого члена "Совета правителей" не было. Вернее он был, но заболел и был никуда не годен, а замену ему из Тал Нофсинхара ещё не прислали. Наконец орех был измельчен и крошки были собраны на листе. Афина обвела всех отсутствующим взглядом и сказала ёмко:
— Резать!
Фаед не оборачивась бросил.
— Согласен!
Хрисип решил налить ещё вина, не разбавляя водой. Варварство конечно, ну да ктож его осудит. Энибал пришел в себя и вновь затараторил.
— Живодёры проклятущие! Резать! Резать! Вы знаете только резать! А кто будет оплачивать поход, кто будет оплачивать переброску целой армии за тридевять морей?! Я экономлю каждую ракушку, чтоб наскрести на войну Куша и Рима. Энибал только что волосы на голове не рвал и бегал всё быстрее. Лисистрата не обратила на правителя Тира никакого внимания и вновь обратилась, теперь уже к Хрисипу, намеревавшемуся вновь опрокинуть кубок.
— А как прошла операция с Такфариатом? Хрисип отодвинул нехотя кубок, сфокусировался на правительнице Диоскориды и ответил.
— Гараманты не подвели, их проводники провели караван с оружием и деньгами, как мы и договаривались, римлян они не любят.
Происхождение гарамантов, принадлежащих к белой средиземноморской расе, точно неизвестно. Скорее всего, они были одним из тех таинственных "народов моря", которые вторгались в Северную Африку в XV — XII веках до н. э. В XI веке до н. э. гараманты, перебравшиеся в центр Сахары, создали там свое государство. В VIII веке до н. э. их царство уже включало в себя весь нынешний Феззан (или Феццан), южные районы Триполитании и значительную часть Мармарики.
Среди тысяч петроглифов на скалах Ака-куса, одного из отрогов горного массива Тас-сили, находящегося в Ливии, есть изображения гарамантов — высоких длинноногих людей в белых одеждах и красных плащах. На ногах — сандалии, страусовые перья украшают их головы, в руках они держат луки. Или изображения гараман-тских колесниц: распластавшиеся в беге четверки коней, возницы, хлещущие их кнутами, задние колеса быстро набирающих скорость повозок отрываются от земли.
Сердцем, центром Гарамантиды было вади (так арабы называют сухие долины в пустынях) Аль-Аджьяль, где находилось большинство гарамантских поселений, включая Гараму. И до сих пор оно представляет собой цветущую плодородную долину, по которой разбросаны небольшие селения, колодцы, пальмовые плантации, растет тамариск. С одной стороны блестят под ослепительными лучами солнца ярко-желтые барханы песчаного моря, с другой — высятся мрачные черного цвета горы, окаймляющие плато Мурзук.
На равнине также видны следы древней цивилизации: от гор, словно бусы, тянутся цепочки холмиков. То входы в построенные гарамантами подземные галереи (фоггары), дренировавшие влагу водоносных горизонтов и направлявшие воду к оазисам. Такие сооружения позволяли избежать весьма значительных в пустыне потерь воды, сберечь ее от испарения. Строительство фоггар требовало точных инженерных расчетов и тщательного исполнения: по всей длине фоггары надо было соблюдать равномерный и очень незначительный перепад высот — миллиметр или даже меньше на метр. Трудно представить себе усилия, потребовавшиеся для сооружения таких тоннелей, если длина каждого составляет несколько километров. А ведь работы проводились лишь при помощи мотыг да корзин для переноски земли!
Всего в вади Алъ-Аджьялъ около 200 фоггар, две из которых функционировали еще в 50-е годы XX столетия.
Жители Гарамантиды занимались земледелием и оседлым скотоводством. Время от времени они совершали набеги на соседние страны, и в египетских папирусах гараманты упоминаются среди народов, вторгавшихся в Египет. Однако своему расцвету Гарамантида обязана не земледелию, не скотоводству и не военным экспедициям, а транс-сахарской торговле. Неизвестно имени проводника, проведшего через Сахару первый караван. Но совершенное им сравнимо по значимости с открытием морского пути вокруг Африки, и он заслуживает такого же восхищения потомков, как и Васко да Гама.
За первым караваном последовали десятки, сотни, тысячи других. Сахару пересекли многочисленные караванные пути, связавшие Гараму с Чадом, Нигером, Суданом, Томбукту на юге и Карфагеном, Сабратой, Эа (современный Триполи) и Лептис-Магной на побережье Средиземного моря. Особое значение имел путь, проходивший через пустыню из Карфагена в Египет, Аравию и страны Леванта. Благодаря ему карфагеняне смогли вести длительные войны с греками, а затем с римлянами, избегая блокады, когда на море шли боевые действия, а прибрежные дороги оказывались перерезаны противником.
Караваны проходили по Сахаре тысячи километров. Трудности пути усугублялись тем, что товары тогда перевозили не на верблюдах, а на лошадях, ослах, мулах — на животных, не очень-то приспособленных для путешествий по пустыне. В те времена верблюды использовали только в Азии (вплоть до Аравии), но в Северную Африку они почему-то не проникали. Верблюды появились здесь лишь в начале нашей эры, тогда же, когда на Аравийском полуострове распространились лошади. С этого времени ливийский верблюд и арабский скакун "вступили в историю".
С побережья Средиземного моря и с островов Греческого архипелага купцы доставляли в тропическую Африку ткани, текстиль, оружие. Из Судана, Центральной и Западной Африки караваны везли в Карфаген, Триполитанию, Киренаику, Египет и Сирию рабов, слоновую кость, драгоценные камни, страусовые перья, дерево. Особенно ценным товаром была добывавшаяся на разбросанных по Сахаре озерах соль, продававшаяся на побережье по той же цене, что и редкие металлы. Сборы с караванов, налоги на пальмы, соль и торговлю на рынках, поступления от государственных монополий ежегодно приносили царству средства, сравнимые с бюджетом некоторых современных африканских государств.
Гарамантида стала уникальным для античности явлением — самобытной цивилизацией, возникшей в пустыне (единственным аналогом ей была, пожалуй, лишь Пальмира). Власть в царстве находилась в руках знати, занимавшейся торговлей и сбором налогов. Гараманты играли при этом роль "господствующего класса". Основное же население составляли берберы. Жили на территории царства и "черные эфиопы" — таинственная, полностью исчезнувшая раса, населявшая Сахару с незапамятных времен. В последующем в Гарамантиду начали переселяться жители побережья, спасавшиеся от войн, опустошавших Северную Африку. В центре же Сахары вновь прибывшие получали возможность жить в мире и безопасности.
Столица царства, Гарама, была большим, окруженным мощными стенами городом, вытянувшимся на 5 километров с запада на восток и на 3,5 километра с севера на юг. Ее расцвету способствовало, в частности, падение Карфагена. Когда в 146 году до н. э. римляне уничтожили богатый Карфаген, его уцелевшие жители, а среди них немало искусных зодчих и строителей, бежали в Гарамантиду. В город вели четверо сориентированных по сторонам света ворот. Восточные назывались "Большими", южные — "Праведными", а западные — "Воротами Учителя". В северо-западной части Гарамы расположилась цитадель, где находился царский дворец. С запада и юга ее полукольцом охватывали пальмовые плантации, а с севера к городу подступали возвышающиеся на 200 — 300 метров цепи барханов.
