— То есть про клыки и пустыню, это было буквально? — было первое, что он сказал.
— Вполне, — ответил я.
— А Лара знает?
— Конечно.
— И кто она?
— На самом деле ее зовут Ладора.
— Как богиню?
— Она и есть богиня. Богиня Ладора, — не стал я играть в секреты и недомолвки.
— То есть я, получается, богиню во плоти собственными глазами видел? — снова замер Апанас. — Будет теперь, что внукам рассказать...
— Так приведи их на обед — еще и показать сможешь, — усмехнулся я.
— И то верно.
— Не тряпись о ней, Дядь Апанас? — попросил я. — А то начнут за ней толпы ходить. Изчезнет ведь.
— Хорошо, — кивнул он. Затем встал с пня. — Ну что, показывай давай, где чего ставить собрался...
* * *
В дневной перерыв снова пришла Ладора. Принесла покушать.
Хм... Это начинает становиться уже традицией. Даже интересно — зачем я ей? Что она от меня хочет? Прямо спросить ее об этом? Почему нет?
— Зачем я тебе, Лара? — спросил я, усаживаясь рядом с ней, открывая крыжку горшочка с окрошкой. — Почему ты приходишь снова и снова?
— Почему ты спрашиваешь? — удивилась она. — Тебе не нравится то, что я прихожу?
— Нравится, — честно ответил я. — Я не гоню тебя. Но не понимаю. А то, чего я не понимаю, меня беспокоит. Не дает расслабиться.
— Все просто: ты забавный, — ответила она.
— И только? — нахмурился я. — Просто забавный зверек?
— Не передергивай, — сказала она. — Ты просто забавный: при такой огромной силе и бешенной целеустремленности, начисто лишен амбиций. Одинаково свободно общаешься и с людьми, и с богами, и с лешими, и с оборотнями, и с русалками... не делая между нами разницы.
— Наверное это потому, что для меня и нет этой разницы?
— Наверное, — не стала вдаваться в подробности Ладора. — А еще рядом с тобой тепло.
— Тепло? — удивился я.
— Да, — кивнула она. — Не возьмусь объяснить это доступнее. Просто так чувствую. И это тепло манит, словно мотылька огонь...
— Не сгоришь? — осторожно спросил я.
— Если не сожжешь, — улыбнулась Ладора.
— От тебя будет зависить, — вздохнул я. — Солоса я тоже не хотел убивать. И не тронул бы, если бы он не полез на меня сам. А "тепла" мне не жалко. Грейся, если это доставляет тебе удовольствие.
— Доставляет, — кивнула Ладора. — И я бы хотела приходить и дальше.
— Хорошо, — подарил ей светлую улыбку я. — Ты тоже... забавная.
* * *
Мастер-стеклодув действительно появился к вечеру этого дня.
Это был мужичок около тридцати лет, чернявый, худой, смуглый, с острой бородкой и черными живыми глазками. Улыбчивый, общительный и веселый. Говорил он с заметным южным акцентом, но фразы строил правильно, слова не каверкал.
Приехал он на тэнтованной повозке с впряженной в нее приземистой пегой кабылкой.
Звали его Айнар. Они долго беседовали с Апанасом за кружечкой меда. Не знаю о чем — не присутствовал. Копал в это время. О самой беседе потом от Ритки узнал.
Но в итоге сошлись на том, что Айнар в Сеньевке пока-что задержится. Апанас его к бабке одной подселил "на пока", место под мастерскую рядом с кузницей разметил, обещал со строительством помочь. Пока обустроится, с общиной кормиться будет за общим столом, ну а потом, как дело пойдет... там и посмотрят, что да как будет.
* * *
Я же эту ночь копал. Плодородный слой снимал и аккуратно укладывал в одном месте, глину в другом, песок в третьем. Так что дело двигалось не так быстро, как того бы хотелось. Земля — не лес, тут дикой силой и нахрапом не сильно возьмешь. Если только лопату отбросить и, как собака, лапами...
Ладора снова пришла и развлекала песнями, которых знала много... Ни о чем серьезном мы в эту ночь не говорили, поскольку на пение богини со всего леса стянулись жители. Не мне же одному ее голосом наслаждаться?
Было забавно наблюдать стаю волков-оборотней, спокойно лежащих рядом со стаей обычных волков, медведей и ланей, зайцев и лис, пум, рысей, росомах и оленей, лосей, кабанов... лесовиков, лесовиц, мавок, леших, блуждающие огоньки, болотников, кикимор... Даже домовые и банники с овинниками со всей деревни к нам подтянулись. Сильнее всего я прифигел увидев русалок, покачивающихся на ветвях деревьев — не соврал Пушкин! Ума не приложу, как они туда залезть умудрились, но чувствовали себя при этом вполне комфортно.
И из всей этой толпы работал я один! У меня даже к утру начал созревать коварный план: припахать к делу этих халявщиков... Но, подумав еще немного, я пришел к выводу, что работаю для собственного развлечения, а не из необходимости, так с чего мне своим развлечением делиться с кем-то еще? Хотя нет, работал еще водяной. Он вывел себе родник на моем участке, чтобы иметь возможность богиню слушать, не покидая родной стихии. Он вывел водную жилу, а я расширил и сформировал небольшой прудик — пригодится.
* * *
Утром Апанас пришел на мой участок сам. Видимо встал чуть пораньше. Так что несколько минут пения богини он успел застать. А также грандиозный исход зрителей. Когда три сотни крупных зверей одновременно поднимаются и уходят — это внушает. А уж стая птиц, снявшаяся со всех окрестных деревьев разом...
После такого, объем выполненной работы уже не впечатлял. Просто был принят как данность.
Апанас отвесил Ладоре земной поклон, на что она, улыбнувшись, поцеловала его в лоб.
Он сам не заметил, да и не мог этого сделать, мне же отчетливо было видно, как у него заметно убавилось седины в волосах, а морщины разгладились. Не все и не совсем, но заметно.
То, что штаны у него резко оттопырились, он понял и сам. Из-за чего он сильно покраснел.
Богиня наклонилась к его уху и прошептала, что жена уже проснулась и его ждет. С большим нетерпением.
Апанас еще раз поклонился и припустил домой с неожиданной, видимо даже для самого себя, прытью.
Слова были сказаны очень тихо и прямо на ухо, но слух мой нынче очень и очень чуток, так что разобрал я их отчетливо.
— Значит ты и так можешь? — удивился я, подойдя к Ладоре.
— Омоложение и продление жизни вполне в нашей власти. Бог может продлевать жизнь человеку почти бесконечно долго. Точный предел этому никем и никогда не был измерен. Но прибегают боги к этому редко, так как слишком долгая жизнь для людей зачастую не столько благо, сколько наказание. Так что сбросить десяток-полтора лет — это нормально и в порядке вещей, но сделать из старца юношу... Это очень редко практикуется, так как слишком сильно ударяет по психике. Исключение составляют только некоторые жрецы-служители, для которых именно в служении весь смысл жизни. Такие люди живут по триста-пятьсот лет. Бывает, что и до тысячи.
— А потом?
— Все рано или поздно умирают. И жрецы в конце концов устают от жизни. Это естественный процесс.
— А маги? Я слышал Великие могут жить по несколько тысяч лет.
— Маги — это уже не обычные люди. Чтобы получить возможность по собственной прихоти менять окружающую реальность, они в первую очередь меняют собственное сознание.
— Настолько радикально, что перестают быть людьми?
— Нет. Не настолько. Но к продолжительности собственной жизни они уже относятся иначе. Ведь еще только становясь магом, они уже понимают, что жить будут намного дольше обычных людей, ведь только на начальное обучение магии уходит не одно десятилетие. Плюс к этому: им есть с кем общаться, ведь другие маги, те с кем они познавали это искусство, тоже продолжают жить, так что одиночества и чувства "неправильности" происходящего они не испытывают.
— А я? Как скоро сломаюсь я? По твоим представлениям? — хмуро спросил я у нее.
— Не берусь сказать, — пожала плечами она. — Тебе уже больше тридцати шести тысяч лет, что даже для Великих Магов запредельный срок, а ты все еще юн, свеж и бодр. Причем не столько телом, сколько именно психологически. Так что не уверена, что тебе вообще стоит этого бояться. Ты очень медленно взрослеешь, но с твоими способностями это скорее благо.
— И на какой возраст я сейчас развит? Внутренне?
— Лет девятнадцать-двадцать. А местами и вовсе лет шестнадцать-семнадцать.
— Правда такой пиздюк? — немного обиженно спросил я.
— Не спеши взрослеть, Логин! — весело, необидно, совсем подоброму рассмеялась богиня. — У тебя впереди Вечность! Наслаждайся юностью!
— "Вечно пьяный, вечно молодой", — хмыкнул я и тоже улыбнулся. Может она и права?
* * *
глава 62
*
Весна пролетела. Мне было хорошо.
Удивительно, как так получилось, что даже после того, как в деревне прознали про мою силу, отношение почти не поменялось. Просто приняли, как данность, что вот такой вот шебутной парень в деревне появился: пни руками корчует, бревна в одиночку таскает, что-то непонятное на опушке строит... Не иначе богиня постаралась — другого объяснения просто подобрать не могу. Вообще с ее появлением, люди в Сеньевке улыбаться стали чаще. По утрам сверкали жутко довольными невыспавшимися лицами. Да и общее ощущение умиротворенности буквально чувствовалось в окружающем воздухе.
Не говоря уж о том, что вся скотина к осени обещала чуть ли ни двойной приплод принести. Да и на полях все всходило на зависть и удивление.
А еще мне кажется — зимой бэби-бум случится... Ведь Богиня Любви Семейного Очага и Плодородия, тем более во плоти — это же какой мощнейший "масс баф"!
* * *
Из всех удивлялась моей силе, пожалуй, одна лишь Рита. Наверное это из-за того, что в родном мире я силы этой не показывал?
Когда она в первый раз увидела, как я на лесопилке шестиметровой длины трехобхватное бревно, рядом с которым сам муравьем казался, спокойно вскинул на плечо и понес укладывать на станок, то просто застыла. Она даже глаза три раза протерла и один раз ущепнула себя, проверяя не мерещется ли.
С трудом дождалась обеденного отдыха, но там уж не постеснялась даже Ладору отодвинуть.
— Михан! Это что такое было?! Ты как это бревно вообще поднял? — налетела она на меня.
— Рит, — вздохнул я. — Что именно ты хочешь услышать? Сейчас? За общим столом?
— А... — задумалась она, решая, а что же действительно она хочет услышать? Потом оглянулась по сторонам, наткнулась на смеющийся взгляд Ладоры и окончательно скисла. Но не сдалась и не отступилась. — Вечером поговорим?
— Если хочешь, — пожал плечами я. — Приходи к моему участку, я все равно всю ночь копаться планирую.
— Когда ж ты спишь-то вообще, — удивилась она.
— Не спится мне, — нахмурился я. Вопрос вызвал не самые приятные воспоминания.
— Ладно, — кивнула она. — Приду вечером — все расскажешь.
И пришла. Я как раз заканчивал каркас будущей грибной фермы в подготовленной длинной глубокой яме.
— Ты не против, если я продолжу работать одновременно с разговором? — спросил я ее.
— Почему? За день не напахался? Или спешишь куда? — поинтересовалась она.
— Уснуть боюсь, — честно признался я. — Пятый месяц держусь, почти привык, но временами организм берет свое.
— Так лег бы поспал? Чего мучаться-то? — спросила она, усаживаясь на бревно рядом с уже сидящей там Ладорой.
— Кошмары, Рит, — хмуро признался я, продолжая равномерно постукивать топором.
— Кошмары?
— Забей, не бери в голову, — тряхнул волосами я, отгоняя тяжелые мысли.
— Тогда поясни — как ты поднял то бревнище?!! — экспрессивно всплеснула руками она. Ладора дипломатично помалкивала, поглядывая на нас смеющимися глазами.
— Я ведь уже начал тебе рассказывать, что был не только в этом мире. Помнишь?
— Помню, — кивнула Рита. — Продолжай.
— Так вот, попал я второй раз уже далеко не так удачно, как в первый. Пришлось устроиться наемником на Стену, которая отгораживала от остального мира... Ты про Стругацких слышала? Их "Пикник на обочине"? Потом еще фильм сняли, "Сталкер" назывался?
— Знаю-знаю, — кивнула Рита. — Слышала, что скоро игра еще выходит такая... Причем тут это?
— Вот та Стена что-то вроде Зоны и отгораживала. Только там какая-то магическая катастрофа случилась, а не АЭС взорвалась.
— Что, и твари были? — с подозрением спросила она.
— Были... — хмуро ответил я, вспоминая как эти твари рвали в куски защитников во время штурма. — Так вот упал я с той Стены прямо в "Зону"... А там уже искусали мутировавшие пчелы. Я долго болел, а очнулся уже в третьем мире, где понял, что стал очень сильным... Оттуда уже попал назад в наш мир, прямо тебе под ноги.
— И насколько сильным? — прищурилась Рита.
— Даже не знаю... — почесал в затылке я. — Не проверял как-то... Машину подниму, пожалуй. А вот "боинг" уже врядли.
— "Машину" — это "Оку" или "БелАЗ"?
— Остановимся на "Лэндкрузере", — прикинул я примерно, поскольку и правда не проверял. Названный аппарат на одной, развившейся за прошедшие тысячелетия, физической силе поднять я и правда смогу. А вот если задействовать внутреннюю энергию, да очередной раз "упереться рогом" и "заступить за свой предел", то, возможно, и "БелАЗ" может поддаться. Возможно. Опять же — не проверял. На удар — там уже вовсе без поллитры не разберешься, там ведь еще и техника, кроме физухи и внутренней энергии работает, так что тот же "БелАЗ" отлетит сомнется и пополам сложится, словно из фальги, а не из железа.
— Ну ничего себе ты — "иксмэн"! — восхитилась Рита. — А "коготь"? Адамантию сильно уступает?
— Сталь и камень рубит. А адамантий я как-то не встречал пока, так что не могу сказать, — Рита замолчала, осмысливая полученную информацию. Затем с подозрением бросила взгляд на Ладору.
— А ничего, что ты так откровенничаешь при Ларе? Про другие миры и путешествия между ними?
— Ничего, девочка, — мягко улыбнулась Рите Ладора. — Я и так все это знаю.
— "Девочка"? — возмутилась та. — Ты сама не намного старше выглядишь, чтобы так меня звать.
— Ключевое слово "выглядишь", — хохотнул я.
— Это к чему ты? — подозрительно прищурилась Рита.
— К тому, что в этом мире существует такая вещь, как магия. И далеко не все на самом деле является таким, каким выглядит.
— Магия? — изумилась Рита.
— Покажешь? — обратился я к Ладоре. Та улыбнулась и взяла лежащую на земле изрядно подвявшую ветку. Она подняла ее перед собой и Ритой, привлекая к ней внимание.
В следующую минуту листики на ветке распрямились и налились задорной зеленью. Ладора воткнула ветку обломанным концом в землю и отпустила ее. Буквально на глазах та принялась расти, укореняться и тянуться к небу. Не прошло и десяти минут, как перед нами было уже молодое крепкое деревце.
Причем Ладора втыкала в землю ветку дуба, а выросла яблоня. Выросла, зацвела. Лепестки облетели, и на месте цветов быстро налились и созрели сочные красные плоды. Несколько из них упали с веток на землю.
Я радостно выпрыгнул из ямы и обтер руки тряпицей, после чего схватил одно из лежащих на земле яблок и впился в него зубами. Люблю яблоки!
И это конкретное меня не разочаровало — оно было сочным, сладким, хрустким... Прелесть одним словом.
Я уселся на бревно слева от Риты и довольно зачавкал красным плодом. Причем руки, буквально сами по себе, почти без волевой команды, по пути к бревну схватили еще парочку.
