Я, кажется, волнуюсь? Волнуюсь... Странное ощущение... Так хорошо на сердце... И ожидание чего-то радостного. Как праздника, которого долго ждала. Как необычно! Может, это любовь?
— Влюбилась? — тихо произнесла я, приблизив лицо к своему отражению в зеркале, и пристально смотря себе в глаза — Дина, ты влюбилась? А? Дина, — я шутливо погрозила своему отражению пальцем, — ты же знаешь... что варгам нельзя любить, Дина... Нельзя любить того, кто...
Так Стоп! Все! Я вернулась домой, у меня хорошее настроение, и я буду просто дурой, если сама себе его испорчу! У меня будет неделя отдыха после задания. У меня в доме есть большеглазый симпатуля, который вроде начал понимать, что он был неправ... А когда он меня увидит в платье, он еще больше поймет... как он был неправ!
— Нет, эти сережки сюда совершенно не идут. — окончательно решила я, покрутив влево и вправо голову, — сюда лучше подойдут с рубинами!
— Госпожа, он заканчивает мыться, — осторожно заглянула ко мне в комнату служанка.
— Хорошо, проводишь его потом в малый зал, — сказала я, — там уже накрыли?
— Да, все готово.
— Хорошо, я буду ждать там. Иди! — приказала я, открывая шкатулку с драгоценностями.
Где он там пропал?
Десятью минутами позже я стояла у накрытого стола и ждала Эри.
Как есть хочется! Мои любимые острые крылышки! Ммм! Какой запах! Да где же он там?
Я не садилась за стол, по совершенно прозаической причине. Если я сяду, то Эри не увидит целиком одетого на мне платья. А Эри все никак не мог выбраться из ванны, и я испытывала просто страшные мучения, раздираясь между желанием перекусить и покрасоваться.
— Пожую пока, — сказала я себе и быстро сунула в рот кусочек куриного крылышка.
Ммм! Как же все дома вкусно! Эта Римка со своей готовкой уже натуральную изжогу вызывала! Нужно было назначить ее не вечной кашеваркой, а вечной чистильщицей котелка! Вот это было бы правильно! Пожалуй, тут я погорячилась...
Внезапно моего слуха коснулся звук шлепающих по полу босых ног. Это было так странно, что я прекратила жевать и наклонила голову, прислушиваясь.
Кто же это у меня такой по коридору ходит?
Я едва успела подумать, как дверь широко распахнулась, и на пороге появился босой Эри, завернутый в белую простыню.
— Аве, Дина, — сказал он, принимая величественную позу и поднимая вверх правую руку с открытой ладонью, — аве!
Эри явно кого-то копировал. Сзади, за его спиной, я заметила служанку с ошарашенным видом.
— И что это значит? — торопливо проглотив недожеванный кусок, спросила я.
— Приветствие такое, — неторопливо ответил он, входя в комнату.
— А почему я его раньше не видела?
— Это по особым случаям... приветствие, — сказал Эри, остановившись у стола и внимательно рассматривая, что на нем стоит, — праздничным...
— А какой сегодня праздник?
— Не знаю, — ответил он, пожав плечами, — но я вижу празднично накрытый стол и вас, красивую, и поэтому решаю, что нынче праздник. Этого достаточно?
— А почему в простыне? — поняв все про праздник, спросила я.
— А в чем я по-вашему должен был прийти, — в голосе Эри послышалась раздражение, — в грязных вонючих тряпках, в которых я неделю с лишним потел и пачкался по всяким привалам под открытыми небом? Вы же, похищая меня, не удосужились, прихватить в комплекте со мной мой багаж!
А ведь и правда у него ничего нет! Только то, что на нем. Нужно будет его приодеть... Завтра нужно это обязательно сделать!
— Может, у слуг что-то найдется? — как-то без задней мысли сказала я. — Я сейчас спрошу! Ярина!
— Слуг? — с недоумением в голосе переспросил Эри, приподнимая брови.
— Да, а что?
Эри несколько секунд внимательно изучал мое лицо и, наконец, неспешно произнес:
— Сдается мне, леди Дина, что вы хотите меня обидеть! Считайте, что вам это удалось! Я удаляюсь! Прошу вас, распорядитесь, чтобы еду принесли в мою комнату!
С этими словами, Эри величественно закинул висящий край простыни себе на правое плечо и неспешно повернулся ко мне спиной.
Ой!
Я невольно схватилась ладонями за щеки и почувствовала, что у меня от удивления открывается рот.
Сзади у Эри ничего не было! Простыня была наверчена на нем таким хитрым образом, что спереди она создавала иллюзию какой-то монашеской тоги, а вот сзади... Там, из-под завязанного на поясе узла торчала голая, поджарая попа. И все!
Понятно, почему у служанки в коридоре глаза такие были.
Увидев, что он направился к двери, крикнула:
— Стой, ты куда? И что у тебя за вид?
— Простыни у вас короткие, — с довольной интонацией в голосе сказал Эри. — А иду я к себе, переваривать нанесенное мне оскорбление... — спустя пару мгновений ответил он и на мой второй вопрос.
— Какое оскорбление? — не поняла я.
— Предложить княжичу тряпье слуги... это ли не оскорбление? — печально посмотрел он на меня через плечо своими большими глазами.
Он же княжич! Какая же я...
— Всего доброго! — сказал Эри, и его голый зад исчез за дверью
А как же ужин, хотела спросить я, но уже было не у кого. Я в растерянности плюхнулась на стул.
Как все получилось... как все так... не так! Я думала, что мы... а он.... Показал мне голый зад и ушел! И про мое платье ничего не сказал...
— Прикажете отнести ему еду? — спросила меня девушка, прислуживающая за столом.
Дарг! Весь вечер испорчен! Зачем я тогда одевалась? И вроде как сама виновата... А может, он это специально? Чтобы позлить меня? Больно голос у него был довольный... С него станется... Хотя, конечно, зря я про одежду ему сказала.
— Госпожа... — напомнила о себе служанка.
— Обойдется! — приняла решение я — Пусть поголодает! Хуже ему не будет. А то у него на зад уже простыни не налезают!
— А...
— Все, дай мне спокойно поесть! — рявкнула я, придвигая к себе салатницу.
Внезапно моего слуха коснулась приглушенная стенами печальная гитарная мелодия.
Я замерла, не успев донести кусок до рта, слушая одинокую гитару, которая словно жаловалась миру на свою судьбу. Неожиданно мелодия оборвалась, и стало тихо. Я некоторое время прислушивалась, ожидая продолжения, но напрасно. Гитара молчала.
— Ладно, отнеси ему... — вздохнула я, — возьми на кухне. И... положи побольше! Он, наверное, есть хочет...
Эри
На следующий день я встал довольно-таки поздно, часов около десяти. Меня никто не тормошил, никуда не погонял, и я вдоволь повалялся в чистой постели.
Красота, думал я, блаженно потягиваясь под одеялом: лошадей нет, комаров нет, камней под ребрами нет! Горелой каши тоже нет! Вот оно, локальное счастье-то!
М-да, я вспомнил вчерашний день. Честно говоря, думал, что Динка сорвется. Ничего подобного! Мою выходку снесла стоически. Даже ужин прислала. Я на это и не рассчитывал, даже сыграл небольшую композицию своего сочинения на гитаре под названием "Одинокий голодный демон". Но потом вдруг случилось чудо — о, слава богам, — дверь открылась и появилась служанка с подносом!
Это даже как-то подозрительно, может, зубастая хочет меня взять комфортом? Рассчитывает на то, что к хорошему быстро привыкают, и я тоже привыкну?
Это она зря, я ее не простил. И не прощу! Такое не прощают. Хотя в общем-то странно... Вроде бы и зол на нее, а вроде бы и нет... Как-то смотрю на нее без ярости, пока не вспомню, что она со мной сделала. Даже, пожалуй, нравится она мне. Бестолочь, правда, но красивая... Подозрительно все это. Никогда я раньше такого двоечувствия за собой не замечал. Словно "Запеченная Аляска" — на Земле так называют одно блюдо. Кусок замороженного мяса быстро жарят на сковородке и получается такая штука — снаружи пожарилось, а внутри мороженное мясо — "Запеченная Аляска". Так и у меня: внутри гнев, а снаружи — отношения, похожие на симпатию. Что-то тут не то!
В дверь моей комнаты осторожно постучали.
— М-да... — откликнулся я.
— Хозяйка дома приглашает вас на завтрак! — сообщил мне молодой женский голос из-за двери.
О как! Хозяйка дома! А ко мне обращение вежливое, но обезличенное...
— Передайте хозяйке, что мне не в чем явиться пред ее прекрасные очи! Но если она ничего не имеет против простыни, то я конечно же приду! — ответил я, вспоминая свою вчерашнюю шутку. Простыню я прилаживал минут пять. Без зеркала это было чертовски неудобно.
— Ваша одежда выстирана, высушена и поглажена, — сообщили мне из-за двери. — Если вы не возражаете, то я вам сейчас ее передам!
Расторпненько тут, однако, — подумал я и скомандовал: — Входи!
Дверь открылась, и в нее заглянула светловолосая молодая служанка, держа на руках мою аккуратно сложенную одежду.
— Заходи! — еще раз сказал я. — Тебя как зовут?
— Лили, — сделала книксен она.
— Красивое имя, — сказал я, — положи там!
Я мотнул головой в сторону стоящего у стены стула.
— Помочь вам одеться? — предложила она.
— Да нет, я, пожалуй, сам, — сказал я, опуская ноги с кровати, — ты пока подожди меня за дверью, проводишь, а то я тут впервой.
— Как будет угодно, — снова сделала книксен Лили и вышла за дверь.
Я встал, оделся в принесенную одежду и глянул в зеркало. Из него на меня смотрел загорелый темноволосый парень с благородными чертами лица и большими темными глазами. На его шее темнела неширокая, в два пальца, полоска ошейника.
Гадость, сморщил нос я, прямо в глаза так и лезет! Как бы его прикрыть? Хм... а лицо у меня как-то поинтелегентнее вроде стало, или мне это кажется? М-м-м... пожалуй, да. Определенно, черты лица немного изменились! И чего это вдруг? Как-то странно все...
Ладно, нужно идти. Дина ждет, да и позавтракать не помешает...
Завтракали мы совсем не в том месте, где я демонстрировал свои обнаженные ягодицы. На этот раз это была совсем маленькая полукруглая веранда-балкон, на втором этаже. Посреди нее стоял круглый стол, накрытый белоснежной скатертью, на котором стояли молочники, чайнички, чашечки и тарелочки из тонкого розового фарфора. Одно из окон веранды было приоткрыто, и в него струился свежий утренний воздух, шевеля тонкий тюль. В окна лился яркий свет, было видно чистое голубое небо, и все было ему под стать — чисто, ярко и свежо.
За столом сидела Дина, в уютном на вид белом домашнем халате с опушкой по плечам.
— Доброе утро, Эри, — широко улыбнулась мне Дина, — как спалось?
— Замечательно, — улыбнулся я ей во все свои тридцать два зуба, — с добрым утром!
— Присаживайся, — Дина указала мне место за столом напротив себя, — ты, наверное, проголодался?
— С чего бы это мне проголодаться? — спросил ее я, усаживаясь на стул и разворачивая салфетку. — Лили вчера мне большущий поднос принесла.
— Ну... молодые мужчины обычно всегда голодны... — протянула Дина, накручивая на правый указательный палец свой темный локон.
Так, похоже, кто-то встал сегодня в игривом настроении, выспалась, что ли?
И подумать только, какая метаморфоза! От мальчика до молодого мужчины за одну ночь! Когда я только успел?
Молча пожав в ответ плечами, я подтрунивал про себя над ее фразой и неспешно присматривался к тому, чего тут можно съесть.
— Я оценила твою вчерашнюю шутку, — немного погодя сказала Дина, увидев, что я молчу.
— Это была не шутка, — сказал я, подцепляя с общей тарелки гренки, — это была необходимость! Не мог же я появится на ваши глаза в грязном?
— Тебе не все равно, как ты выглядишь в моих глазах?
— Я сын князя, и мне известны понятия о приличиях, — я поднял глаза и пристально посмотрел на Дину, — в которые, кстати, никак не входит одежда для слуг.
Дина смутилась под моим взглядом и опустила глаза. За столом возникла пауза.
— Эри, я была вчера неправа! И допустила непростительную ошибку. Прости меня, пожалуйста! — неожиданно сказала Дина, поднимая на меня свой взор.
Ого! Чего это она такая вдруг пушистая? Не, определенно она хочет усыпить мою бдительность, творя хорошие дела и идя на уступки!
— Я подумаю, — пообещал я, укладывая рядом гренки в своей тарелке.
— А пойдем и купим тебе одежду, — предложила Дина, — какую захочешь! А?
Щедрая какая! Я сам себе одежду покупаю. А так буду действительно, как мальчик, стоять, пока она меня одевать будет. Она бы вообще определилась, кто я: мальчик или молодой мужчина? А то что-то ее колбасит слева направо, как пьяную фуру по дороге. Зубббастая... Хотя... с другой стороны одежка нужна, не ходить же мне в одном и том же! Да и пообтрепался я уже малость... И потом, можно найти что-нибудь с воротничком-стоечкой, чтобы закрыть этот дурацкий ошейник!
— У нас есть отличный магазин, в котором все самые модные вещи! Прямо из столицы! — сказала Дина, видно, приняв мои раздумья за нежелание.
Столичные штучки? Наверняка дорогие... Может, разорить ее в этом магазине? Вот будет забавно, если у нее денег не хватит! И еще можно будет покапризничать... Хоррооша идея!
— Хорошо, — уступил я, — пойдем купим!
Дина просияла.
— Тогда сразу после завтрака, хорошо? — предложила она.
— Ладно, — как бы нехотя произнес я.
— Ты тогда ешь, а я пойду одеваться! Мне еще нужно будет в полдень зайти отчитаться о поездке. Времени мало. Хорошо?
— Угу, угу — закивал я, зажевывая хрустящую, хорошо поджаренную гренку.
— Я пошла. — Дина встала из-за стола и, крутанув низом халата, вышла.
Проводив ее задумчивым взглядом и принявшись неторопливо намазывать на следующую гренку масло, я думал.
Все страньше и страньше... Она спрашивает моего согласия. С чего бы это? Хм... как-то резко она изменилась... Похоже, за этим что-то есть... Причем, несомненно коварное... нужно быть начеку! Что-то происходит, чего я не понимаю. Почему она так обрадовалась моему согласию пойти в магазин?
Закончив завтракать, я в ожидании Дины спустился в гостиную и от нечего делать принялся изучать содержимое книжных полок.
Так, любовный роман (воткнул взятую книгу обратно на место), еще один, и еще... еще... Интересно, тут в принципе какое-нибудь другое чтиво есть?
— Любишь читать?
Я от неожиданности вздрогнул и поднял глаза от книги. Как она бесшумно подошла! На верхней ступеньке лестницы стояла леди. На Дине было платье цвета изумрудной волны. Тугой лиф, шитый серебряными нитями, плотно облегал ее грудь, подчеркивая все, что следует подчеркнуть в самом выгодном свете. От узкого серебряного пояска, завязанного на талии небольшим узелком и свисающего вниз двумя длинными концами, начиналась юбка. Плотная вверху, по бедрам, она примерно от их середины расширялась колокольчиком и заканчивалась крутыми воланами внизу, из-под которых выглядывали носочки зеленых туфелек. Длинные, блестящие сережки и колье на груди довершали образ.
Дина была великолепна.
"Ну как?" — спрашивали ее глаза, подведенные по контуру черным.
