— Вот! — Рус для важности поднял вверх палец и выдержал паузу, — Гросс и его свита точно такие же, мы этим воспользуемся! Доколе... Радан, Линда, хозяева дорогие, а у вас-то что произошло? — они почти не обращали на него внимания, продолжали думать о чем-то своем. Линда успокаивающе поглаживала руку мужа.
— Наши сыновья, — с трудом ответила жена, — Они били соболя в дальнем угодье, с ними всегда была связь...
— Так амулеты не работают, Линда! С ними все хорошо, — Рус попытался успокоить женщину.
— Я сердцем чувствую, принц. Они сильные маги, их скрутило. Пронеслась буря, — говорила через долгие тяжелые остановки, — Добромир, наш управляющий, доложил, в округе много деревьев повалило. "Тропы" не открываются. Боюсь я. Радан согласен. Не видать нам сыновей, принц...
— Радан? — Рус удивленно посмотрел на хозяина, — ночь, они были в зимовье. Никакая буря не страшна! А каналы прожгло — не беда, заживут. Да ты лучше меня об этом знаешь!
— Принц, — большой этруск поднял на Руса полные тоски глаза, — Линдушка не ошибается...
— Все! Надоел мне этот госпиталь для одержимых! Соратники, вы верите мне? — молчание, — Не беда! Расслабьтесь, сейчас я каждому дам Духа Жизни, он вас полечит и уйдет. Ясно? Не гнать! — "ты не балуй у них, друже, они Призывающие, люди пугливые. Каналы исправишь и назад", — предупредил "друга" и быстро, пока никто не понял, что он сказал, пробежался по свите и напоследок коснулся Радана.
"Детки" Духа Жизни вернулись всего через два статера и все это время Линда удивленно переводила взгляд с мужа на принца, а Призывающие застыли в тех позах, в каких их застал Дух.
"Море волнуется раз", — всплыло в голове Руса, а "друг" проворчал:
"Тяжело с ними. Были бы в силе, ни за что не пустили бы. Чисто дети...".
Как только Радан очнулся, принц быстро обратился к нему приказным тоном:
— Четко представь координаты зимовья и ослабь блокировку, — коснулся лба и в тот же миг под ним возник желтый круг, куда он и провалился.
— А... — пронеслось общее удивление.
Не только по поводу необычной "тропы" принца. "Камень" из души ушел, каналы зажили полной жизнью, настроение стремительно улучшалось. Правда, Сила притекала очень медленно.
— Мужи, обратите внимание — хаос распутывается, — заметил наблюдательный Домлар. С ним согласились. О принце никто не произнес ни слова.
Ночная тьма под пасмурным небом не помешала Русу разглядеть разбитое зимовье. Огромный, отживший свое кедр раздавил крепкий бревенчатый сруб. Корни подгнили и не выдержали резкого удара бури. Повсюду валялся молодняк и сорванные ветви, практически закрыв собой снег.
"Вот это бурелом, так бурелом... ну, Линда, ну ведунья чертова...", — думал Рус, а в это время Дух Слияния со Смертью аккуратно превращал в прах остатки зимовья. Дух Ветра сдул серую пыль и Рус увидел четыре тела разной степени сдавленности. Все, хвала богам, оказались живы. Дух Жизни подлатал их как мог:
"Жить будут, но проваляются не меньше декады. Помимо прожженных каналов у двоих, у всех внутренние повреждения с кровоизлиянием".
Рус встал между четырьмя телами и снова создал "яму" прямо под собой. Понравилась эта идея.
Пока слуги перетаскивали тела двух сыновей и их помощников в лазарет — комнату с четырьмя кроватями, Рус толкнул речь:
— Соратники! Эта буря Сил нам на руку. Аргост с магами свиты, главное что не создаются "тропы", а значит, Гросс не убежит. Я вызову его на бой, Верховный жрец Главного Храма подтвердит мое происхождение.
— Но ты не посвящен, принц! — воскликнул Карлант.
После собственного излечения и спасения сыновей Радана "свита", а в особенности сам Радан буквально смотрели ему в рот. Линда бы тоже смотрела, но не могла оторваться оторвать от сыновей. Забылась странная связь между исчезновением принца и возникновением магической бури.
— Плевать! Я вызову его не на Суд Бога, а как этруск этруска. В присутствии Фридланта он не посмеет отказаться.
— Точно! — поддержал горячий Люболан, — и не убежит, услышав о твоем приходе! А почему твоя "тропа" работает, принц? Может, у Гросса тоже есть Хранящие, и они создадут такую же. Тогда точно уйдет, не с руки ему с тобой биться. Главное с вызовом успеть! Отказаться не сможет.
— Гарантирую — "тропу" не создадут. Быстрее, мужи, пока Силы окончательно не нормализовались. С каждым статером хаос упорядочивается. Решайтесь, иначе пойду один.
— Но подожди, Рус, а как же сражение? Столько сил стянуто! — опомнился "кровожадный" Ростичар, — и Филарет мечтает о реванше!
Рус холодно посмотрел на него:
— Тебе мало сыновей Радана? — проговорил он медленно, — а подумай, что творится в городах? Здесь, в старом лесном краю, на равнине земля тряслась, а во Фрегоре, в предгорьях? Хватит жертв. А Филарет с варварами навоюется, натешится, — закончил успокоительно, как малых деток уговаривают, — Ну, кто со мной?
— Я, принц! — выкрикнул Радан, и только что вернувшаяся Линда ахнула и побледнела:
— Раданушка, куда ты, на кого детей и меня бросаешь!
— Хватит! — взревел он, — я долго отсиживался в этом бергатском углу! Ты этруска или нет! — спросил, прожигая жену яростным взором.
Она шатнулась, схватилась за сердце, но сразу гордо выпрямилась.
— Ты прав, Радан, я забыла наши обычаи. Иди. Да бережет тебя Френом! — под конец не выдержала, бросилась к мужу и крепко обняла:
— Иди, любимый, я буду ждать, — прошептала, но это услышали все.
Огромный Радан нежно погладил её по голове:
— Вернусь, Линдушка, ни один Аргост меня не возьмет, — от обоих повеяло такой любовью, что невольно защемило сердца.
— Принц, — Линда повернулась к Русу, — спасибо за сыновей. Да пребудет с тобой удача! А Френом и так тебя хранит, без моих пожеланий.
— Спасибо, Линда, — расчувствовался Рус, с тоской вспоминая далекую Гелинию, и оборвал себя, — хватит нежностей, мужи! — обратился ко всем, — по коням! Тьфу, привычка воспитания. Готовы?
Люди сорвались одеваться — вооружаться и через статер стояли в строю во всеоружии.
— Вперед, — скомандовал Рус, создав "яму" по предоставленным Карлантом координатам Главного Храма города Фрегора.
Первым прыгнул Радан.
Двор Главного храма столицы освещался заревом недалекого пожара. Свита поразилась:
— Не может быть, — прошептал Эрлан, — все дерево обработано структурами...
— Из которых ушла Сила, — закончил Рус.
Пожар — первое свидетельство оборванного Армагеддона. Бывший "бог" ожидал чего-то подобного, но все равно почувствовал укор совести. С силой задвинул её в самый угол души.
Фридлант находился там, где и положено находиться Верховному жрецу во время вселенской катастрофы — молился перед идолом из красного мрамора высотой в два человеческих роста. Опираясь на посох, застыл у подножия большого этруска в древних латах. В таком образе Бог ходил по благословенной земле Этрусии.
Остальные жрецы и прислужники разбежались помогать горожанам. Из разных концов компактного города доносились неясные крики, скрежет, стук, тянуло гарью.
— Я знал, что ты воспользуешься моментом, — жрец, казалось не замечающий ничего вокруг, резко обернулся к приблизившейся свите, — не время, Рус. Лучше помоги своему народу, как это делает гвардия Гросса. Все на пожарах.
Свита глубоко уважала Верховного жреца, воины заволновались.
— Как это произошло, — спокойно спросил "принц", но проклятый старик и у него посеял сомнения. Город горит и виноват в этом — он.
— Боги немного повздорили, взбаламутили Силы. Френому тоже пришлось вступиться, пришлось поколебать и свои потоки. Структуры потеряли Силу. Землетрясение, которое хвала Френому ничего важного не порушило, вытряхнуло из печей и каминов угли. Поднялся ветер. Занялось полгорода. У магов и жрецов повреждены каналы, Сила Френома пока запутана. Тушат обычной водой, растаскивают бревна. Иди, принц, — титул произнес с еле заметной иронией, — иди со своими людьми, помогай. Вижу, ваши каналы зажили и Сила понемногу наполняет их. Тушите Духами! Это огромная сила и народ останется тебе благодарен. А я, — жрец тяжело вздохнул, — молю о дожде.
Рус затылком чувствовал, что все готовы сорваться на помощь, только прикажи.
— Дождь зимой? — уточнил Рус и быстро, пока Фридлант расслабился, выхватил посох и с силой вдавил его в гранитную плиту пола. "А-а!", — повисло напряженное молчание. Все знали — только Верховный жрец Главного храма мог взяться за Этот посох и остаться в живых. Один "принц" не был в курсе.
Рус мгновенно оказался в мире под красным небом — любимой реальности Френома. Бородатый гигант, ухмыляясь, смотрел на него сверху вниз.
— Эй, папаша, там твои посвященные горят, ниспошли им дождя, сделай милость! — язвительно прокричал Рус.
— Вода — не моя стихия, сыночек, — пророкотал Френом не менее язвительно, — ты уж сам, своими Духами поработай. Или давай, позабавь меня еще одним представлением, не зарывай актерский талант! Хах!
— Не уподобляйся Лоос и Эребусу! Тебе Силы жалко? Так потом в молитвах столько вернется, замучаешься усваивать! На века прославят! В твое завещание запишут сие чудо, детям-внукам будут передавать, братманы огребешь — мама не горюй! А пока люди гибнут, тебя проклиная...
— Хах! Ты что угодно готов выдумать, лишь бы не напяливать божественную шкуру. Скажи, что не так? — Бог уменьшился и стал вровень с Русом, — чем плохо? Ты же просто играл! — и с интересом заглянул в глаза человеку.
Он не ожидал такого. Душу парализовало, и она покорно потянулась к Френому. Рус быстро опомнился и легко вернул родную душу на место. Бог лишь улыбнулся. Человек покачал головой и решил не заострять момент: "Горбатого и могила не исправит, убеждался уже". Спокойно ответил на вопрос "о божественности":
— То было вдохновение, которое прошло. Такое бывает у Творцов, слышал? — Френом серьезно кивнул, — я вспоминаю о случившемся, как о кошмарном сне и не хочу назад ни за какие коврижки. Понимаешь... — Бог слушал очень внимательно, — в образе дурацкого божка я потерял себя. Нас, богов и людей разделяет пропасть. Один раз я через неё перескочил, а второй раз, боюсь, сорвусь. Меня не станет. Как личности не станет, как... как... единственного неповторимого Мира — себя. Понимаешь? — Бог молчал, — постарайся, хоть тебе это сложно, ты — многомирен, но попробуй.
Френом ответил после раздумья.
— По крайней мере, ты старался быть искренним, хотя и много утаил. За свое долгое существование мне считанные разы доводилось беседовать с Разумными так откровенно, глаза в глаза. Хорошо, я потушу пожары, — и добавил уже иронично, — сынок.
Как только прозвучало последнее слово, Рус снова оказался в храме Френома. Фридлант с силой вырвал у него священную деревяшку:
— Тебя могло убить, принц! — воскликнул он, — не делай так никогда.
— Сейчас по всей Этрусии погаснут пожары, — задумчиво проговорил Рус.
Он умолчал о любви. Френому того не понять, а попусту сотрясать воздух не хотелось.
В подтверждение его слов над городом пронесся гул. Все, в том числе и Верховный жрец подбежали к выходу. В ночном небе резвились Духи Воды и Холода. С треском появлялись то тут, то там. Зарево огня уменьшалось прямо на глазах и за какой-то статер пропало совсем. Столица разом погрузилась в спокойную тьму. Шла четвертая ночная четверть, далекий рассвет еще только угадывался. Вдруг воздух наполнился ревом-ликованием тысяч людей.
Первым опомнился Фридлант:
— Быстрее отсюда, принц, скоро здесь соберется толпа, — говорил, ведя заговорщиков в неприметную нишу, — я покажу вам путь зал малых приемов.
Каменная плита отъехала совершенно бесшумно.
— На той стороне подземного хода нажмешь на похожий камешек, — быстро проговорил жрец, показывая на камень-ключ, — он расположен в таком же месте. Идите. Да пребудет с вами Френом!
— Подожди, жрец, так кого услышал Бог: тебя или принца? — спросил простоватый Радан.
— Конечно Верховного! — зашипел Карлант, — у принца посох всего мгновенье побывал! Не задерживайся.
Сам Фридлант так не считал. Постоял у закрывшегося прохода и решился: "После победы открою происхождение Руса, пора", — и направился в большой алтарный зал, где его ждала общая молитва и устройство погорельцев. Людей по всем храмам придется распихивать и богатых потеснить. Ничего, за пару месяцев всем миром новые срубят, лишь бы новой Войны Богов, а тем паче гражданской битвы в столице не случилось. Теперь очень надеялся — не случится.
По замку заговорщиков вел Эрлан.
— Тяжело без астральных следов, — шепотом согласился он с Русом, — не заглянешь за поворот. Нет, тайного хода из спальни царя нет. Это новое крыло замка, после открытия Звездных троп построено. Повезло нам с пожаром — гвардия в городе, иначе...
— Стой! — тоже шепотом остановил всех Рус, — за дверью кто-то есть.
Он "включил Зверя" и чуял опасность.
— Телохранители, — ответил бывший истопник, — можешь определить сколько?
Рус пожал плечами:
— Опасно и все.
— Там приемная перед спальней. Главная дверь из другого коридора, а мы войдем правее её... если там все охранники, то их около двух десятков. Опытные воины.
— Вряд ли он спит эту ночь, — задумчиво произнес Домлар.
— Он и работает в спальне, — прошептал Эрлан.
— Действуем по обстоятельствам, — приказал Рус, — рубить всех, кто противится. Если Гросс не примет вызов, то и его тоже, я особо не претендую. Вперед! — с этим словом выбил дверь с помощью Духа Воздуха. Так шумнее.
Первым в приемную влетел Дух Света и ярко полыхнул. Предупрежденные грусситы закрыли глаза, а телохранителям — огромный сюрприз. Не до конца восстановившиеся маги на несколько мгновений ослепли.
Восемь заговорщиков ворвались в просторную приемную и беззастенчиво набросились на пятнадцать полуслепых воинов, призывая пока еще слабеньких Духов.
Избиения младенцев не получилось. Надо отдать должное гросситам. Они быстро проморгались и организовали достойный отпор. Среди звона мечей, мата дерущихся, рева Духов (так себе, ревочка — мелкие Духи шли на Зов, Сила качалась медленно) и других звуков боя в закрытом помещении, постоянно повторялся клич:
— Грос, если ты этруск, выходи на бой! Тебя вызываю я — Рус из рода Груссов, законный царь всех Этрусков!
Рус не бегал искать противников, он встал напротив выхода из спальни и отбивался от наскоков телохранителей. Старался не убивать, а просто выводил из строя, придерживая собственных Духов, иначе все бы пожег, включая богатую обстановку. Упорно звал Гросса к себе, не входил в спальню. Чувствовал — там опасно, но главное — проверял дух, в смысле смелость нынешнего царя. Потеряв двоих, гросситы отстали от принца и полностью переключились на свиту.
Двустворная дверь распахнулась торжественно медленно, словно на официальном приеме. Отстраняя телохранителей, в большой зал прошествовал худощавый этруск в богатой традиционной безрукавке с длинным мечом в руке. Все невольно замерли и он торжественно произнес:
— Я принимаю вызов на бой, самозванец! — члены обеих партий, способные стоять на ногах, расступились, освобождая круг шагов десять в диаметре. Просторная приемная, ничего не скажешь.
