Однако, он все-таки распорядился развязать мальчишек и усадить их верхом. И даже разрешил напоить их, а потом и остальных пленников. Подъехавший молодой орк, державшийся на лошади не хуже кочевников, недовольно посмотрел на командовавшего шамана, но ничего не сказал и уехал обратно в голову колонны.

Через некоторое время все устроилось и отряд снова тронулся в путь. Их везли куда-то в степь ничего не объясняя и не спрашивая. Разговаривать между собой тоже было запрещено, любое слово вызывало ругательства и неизменный удар плеткой.

Никакой остановки на обеденный привал орки не сделали, дикари грызли что-тона ходу, запивая из кожаных фляг. Похоже, есть по-настоящему они будут только вечером, — решил Соболь. У него самого желудок давно начал бурчать — хотелось есть и пить. Однако, дать пленникам что-нибудь никто даже не подумал.

Радан поймал взгляд Марианны и ободряюще улыбнулся девочке — держись, что-нибудь придумаем. Та, улыбнулась в ответ, и Соболь разглядел в глазах девочки недетскую решительность. 'Ничего себе, Марианночка, — удивился он. — Похоже, девочка-токремень'. Ему даже на секунду показалось, что глаза у нее вместо голубых стали серо-стальными.

Немного погодя дети опять задремали и самого Радана тоже начал морить сон. Завалившись почти к гриве лошади он резко просыпался, и дико осматривался по сторонам. Ничего не менялось — всюду, куда доставал его глаз лежала желтая, с небольшими все еще зелеными пятнами, степь.

Когда он в очередной раз очнулся, день уже заметно склонился к вечеру — солнце скатывалось к той черте, за которой, казалось, кончается мир. Радану выросшему в горах, было непривычно — глазу не за что было зацепиться в этой желтой равнине. Однако, сами орки, похоже, что-то разглядели — несколько человек во главе с командиром отъехали от основной группы и поднявшись на небольшой курган, смотрели назад, туда откуда они пришли.

В наборе непонятных быстрых фраз Соболь несколько раз расслышал то, что его очень удивило — орки говорили про эльфов. Он знал это, поскольку за время путешествия в лодке, много раз на дню слышал это слово от Горзаха.

Откуда здесь могут взяться лесные жители? — удивился он. Однако, он расслышал правильно — это подтвердила Алмаз, одними губами прошептав:

— Говорят, за нами едут эльфы.

Если это действительно так, то у них появлялся какой-то шанс, невозможно было представить, что эти две расы встретившись, обойдутся без боя.

Похоже, так думал не только он — орки нервничали и проверяли оружие, от отряда отделились три всадника и остались на холме, когда все остальные двинулись дальше. Будут отслеживать передвижение эльфов, понял Радан, совсем как в армии Короля. Однако, до самой темноты, ничего так и не произошло.

Когда начало смеркаться, орки наконец остановились на ночевку. Соболь видел, что это крайне необходимо их лошадям, но и конечно, пленникам. Их всех сняли с лошадей, но никому, даже детям, руки так и не развязали. Охранять их остался один орк. Всем сунули по лепешке и налили воды в одну большую медную чашку. Со связанными руками из нее можно было только лакать, словно собака. Однако пить хотелось неимоверно, так что никто не стал отказываться. Радан пропустил, чтобы сначала напились дети, потом Алмаз и только после них, подполз к чашке сам. Он погрузил лицо в остатки воды и начал жадно хлебать, однако напиться вволю ему так и не удалось. Сверху над ним, что-то свистнуло и их охранник, вдруг завалился лицом в землю. Он хрипел и бился — толстую шею насквозь пробила стрела с эльфийским оперением.

Как не торопились Витайлеан и Хазимай освободить пленников, они вынуждены были согласиться с планом Корада — даже при появлении эльфов, количество орков все равно превосходило их в несколько раз. Эльф хоть и был импульсивным и не терпел долго тянувшихся дел, но дураком, как и все остальные эльфы, он не был. Он лишь нахмурился, но не поднимал больше тему о немедленной атаке. Лесная тоже лишь попросила не тянуть, обстоятельства вынуждают действовать быстро. Корад и сам понимал это — рассказ Лесной во многом прояснил картину происходящего, дал ему необходимые кусочки мозаики. Хотя в полной мере ни он, ни Хазимай так все понять и не смогли. Например, было абсолютно непонятно, зачем орки повезли детей в безлюдные дикие степи, вместо того чтобы рваться к своим. Как бы то ни было — первым делом надо было освободить пленников и забрать этот злополучный артефакт.

После того, как темнота превратила степь из огромного пустого пространства в маленький мирок, ограниченный ночной видимостью — для эльфов побольше, для людей поменьше — все стали действовать особенно осторожно.

Первыми к лагерю орков пошла команда эльфов, под командованием самого Витайлеана — тут уже он не смог утерпеть. Их задачей было снять часовых, угнать лошадей и нанести как можно больший урон противнику, при помощи своего главного оружия — луков.

Все получилось так, как и планировал Корад — нападение было внезапным, эльфы и в степи не подвели, подобрались незаметно, обманув даже звериное чутье орков. Как только в ночи раздался свист, означавший, что часовые мертвы — из ночи с гиканьем вырвались оставшиеся всадники и начали крушить врагов, вскакивающих от костров. План почти сработал, большинство воинов-орков пало, даже не успев вступить в бой, сначала это было просто избиение. Но с ходу победить безоговорочно все равно не получилось — в этой команде были отборные воины и количество их даже несмотря на погибших и раненых все равно было больше, чем количество нападавших.

Борезга и шаман сумели организовать оборону в самом центре лагеря, как раз там, где находились пленники. Воины образовали круг, прикрылись щитами с нарисованными страшными ликами, и атака захлебнулась. Первая же попытка ударить по живой крепости, принесла и первые жертвы — копье с длинным сабельным навершием, ударило в горло лошади, чистильщик спрыгнул с умиравшего животного и тотчас получил страшный удар тяжелой дубиной. Не спас даже стальной легкий шлем, он смялся и из-под него потекли мозги. Потеряв еще одну лошадь, на это раз эльф, благодаря своей быстрой реакции, успел спрыгнуть и под прикрытием стрел скрылся в темноте.

Корад и Витайлеан отозвали своих бойцов — надо было менять тактику. Эльфы и полукровки окружили ощетинившуюся оружием толпу и начали методично расстреливать орков. Благо запас стрел у эльфов был внушительным. Каждый раз, когда смертоносный стальной наконечник находил очередную жертву, в рядах орков раздавался озлобленный рев и проклятия в адрес заклятых врагов — эльфов.

Можно было бы так и продолжать — отстреливать неосторожных и ждать, когда у орков не выдержат нервы. При любой их вылазке они попадали в невыгодное положение — отряд Корада был на лошадях, и всадники смяли бы любую пешую атаку. Но пленники оставались в стане врагов и в любую минуту с ними могли расправиться. Поэтому, хотя и было понятно, что орки обречены, надо было торопиться.

Лесная взглянула на Корада:

— Пришла твоя очередь, маг.

— Да, — согласился он. — Нужна магия.

Он спешился, отвязал походную суму и отошел в сторону.

— Мне надо немного времени, постарайтесь не сильно наседать на них, чтобы им не пришло в голову, что настал их последний час и пора убивать пленников.

Арагуз в это время, точно также, как и Корад, достал сумку со своими принадлежностями и начал перебирать их. Он уже давно понял, что команда Борезги обречена и теперь это только дело времени. Но сам он совсем не хотел умирать, и видел шанс спастись, однако для начала надо убедиться в могуществе того колдуна-человека, который отправил их за этими детьми. Он знал, что те, кого он искал здесь, но несмотря на обещание так и не появился. Шаман чувствовал, что тот могучий маг, и при этом подпитывающийся черной энергией, поэтому не хотел прогневить его. Но если дело пойдет о жизни или смерти, тогда Арагуз выберет жизнь и скорее всего выкупит её у эльфов за того маленького противного мальчишку. Так что пленники, теперь приобрели еще большую цену, и он сразу подавил призывы воинов убить их, а потом пробиваться в степь.

Сельфовур не ожидал, что все так произойдет, и придется все менять на ходу. Но хотя про себя он мог злиться на свою повелительницу, но на деле он просто принял новую установку к сведению и принялся исполнять её. Если раньше разговор шел только про пергамент, то теперь кроме изъятия свитка, он должен был обеспечить сохранность всех, кто путешествует вместе с владельцем артефакта и доставить их туда, куда укажет Тень. Правда, по уточнении, оказалось, что спасать надо не всех, две женщины, сопровождавшие детей Тени не нужны, так, что их можно не беречь. И опять прозвучала такая угроза, что Сельфовур чуть не начал молиться, чтобы орки не поступили там по-своему, согласно, своих людоедских обычаев.

Но это было еще не все — гораздо хуже было другое. Тень, вдруг, запретила Сельфовуру пользоваться магией, находясь рядом с пергаментом. Это было уже слишком — он чуть не начал язвительно спрашивать, как же он тогда сможет обеспечить выполнение её приказов. Ведь без магии, он всего лишь обычный человек. Конечно, он промолчал и ничего не спросил у ужасного создания, в виде которого она в этот раз явилась к нему. Но Тень сама поняла его проблемы.

— Используй обычных воинов для их защиты, — приказало умертвие красивым женским языком. — В самом крайнем случае можешь воспользоваться магией. Но только если детям или тому юноше грозит неминуемая смерть.

'На меня ей наплевать, — подумал он. — А если смерть будет грозить мне, я могу спокойно умирать?'

Однако он был не прав, Зерги он был очень нужен, так же, как и камень у него на груди. Слишком долгое время Сельфовур провел с рубином вместе.

И еще одно удивило мага, впервые Тень не упомянула про сам пергамент, раньше она все его силы направляла на поиски и защиту артефакта. 'Похоже, приоритеты поменялись, — решил он. — И неизвестно, станет от этого проще, или станет еще хуже'.

Последняя встреча с бестелесной колдуньей произошла не в развалинах каких-нибудь забытых капищ, как это было обычно до этого. В этот раз, она появилась прямо у него в замке. И хотя все в его поместье служило только ему и защищало его, она все равно напугала его. Похоже, ей это нравилось — поэтому и явилась в его прекрасный дорогой кабинет в обличье твари, живущей в склепах. Однако в этот раз она не пыталась стать реальной, и не стала требовать жертву с теплой кровью. Быстро довела до него новую информацию и исчезла.

И почти тотчас же — еще не успел стихнуть эхо замогильного голоса, в том же углу, в дыму появилась еще фигура. Сельфовур сначала даже не понял, решил, что вернулась Повелительница, и лишь через секунду сообразил, что это шаман орков, он воспользовался его магическим порошком. Когда тот доложил о том, что его приказ выполнен и все, кто был в лодке находятся у орков, Сельфовур чуть не закричал от радости. Эта весть была так к кстати. Он быстро — порошок действовал совсем недолго — дал шаману новый приказ, в который облек только что услышанные 'пожелания' Тени. Теперь надо было торопиться, лучше всего если эти драгоценные пленники, будут под его присмотром — идиотам-оркам доверять нельзя.

Он даже себе боялся признаться, что кроме желания быть на месте и самому контролировать ситуацию, он вынашивает еще одну идею. Сельфовур хотел, в конце концов, заполучить этот пергамент, и понять зачем он так нужен Зерги, а главное — раз он так нужен великой колдунье, возможно ему он окажется еще нужнее? Может с его помощью можно будет уже ему самому приказывать, а не выслушивать приказы с угрозами от Тени.

Как раз из-за этого он сейчас оказался так далеко от места событий — он пытался найти что-нибудь в своей секретной библиотеке, которую начал собирать уже давно. Здесь были скрыты многие запрещенные советом магов фолианты, в основном написанные магами с той, черной стороны. И он нашел — в старом тексте неизвестного автора, он прочитал о ритуале, который якобы провела Гоосар Каххум перед последней битвой. Он уже когда-то слышал об этой легенде, но давно забыл, так как в миру её считали выдумкой — после смерти Зерги маги из Совета ничего подтверждающего этот ритуал не нашли. Однако сейчас, в свете последних событий, его словно молнией пронзило — четыре ребенка-жертвы разных рас и четыре таких же ребенка в лодке. Кроме того пергамент, который удивительным образом оказался в той же лодке. Он почувствовал, что это совсем не совпадение — ему показалось, что при этой мысли его талисман тоже согласился с ним, он похолодел, хотя Сельфовур не применял магию.

Из-за этой находки он и задержался, не зная, что эта его задержка может опять отнять у него шанс пробиться к тому, о чем он мечтает — к безграничному могуществу. Орки в ночной степи погибали под стрелами эльфов, а маг-инспектор готовился нанести по ним последний удар.

Именно из-за Корада появление Сельфовура прошло незаметно для сражающихся.

— Уберите пока своих людей, — приказал Корад Витайлеану, Сервеню и Крис. — Пусть отъедут, чтобы не попасть под удар.

— Глаза закрывать? — спросила Крис, памятуя об предыдущем опыте. — А то сейчас в темноте, и люди и лошади точно ослепнут.

— Нет, не надо, сейчас будет кое-что другое.

Однако, что именно он хочет сделать, маг рассказывать не стал. Он дождался, когда все выполнили его приказ и выступил вперед. Все затаили дыхание — и чистильщики, и полукровки, и тем более эльфы (благодаря своему возрасту) успели побывать в битвах, в которых участвовали маги. И ни у кого из них, приятных воспоминаний это не оставило. Магия в целях созидания и выглядит, и ощущается совсем не так, как магия, используемая для убийства.

Корад откинул капюшон плаща и развел руки, на этот раз в них ничего не было. Он еще не начал произносить заклинание, а под его руками уже начали лохматить траву маленькие вихри. Голос мага начавшего выговаривать чужие непривычные слова, начал нарастать — переходя с шепота на оглушительную громкость, невозможную для горла обычного человека. И вместе с нарастанием силы звука, легкий ветерок из-под его рук стал превращаться в бурю. Ветер обрел такую силу, что начал вырывать щиты из рук, сгибавшихся и отступавших орков. Рев бури затмил все остальные звуки, нельзя было расслышать даже собственного голоса. Только рев ветра и перекрывавший его голос мага. Поэтому, хотя рукотворная буря и кончалась сразу за спиной Корада, и все его воины находились в спокойной ночной степи, никто не смог услышать характерный хлопок открывшегося портала. А синий свет, осветивший на миг все вокруг, приняли за результат магии Корада — ведь молнии, это вечные спутники бури.

Сельфовур сориентировался мгновенно, не успел первый порыв магического ветра ударить ему в лицо, а он уже бормотал ответное заклинание. И в тот же момент почувствовал, как камень на его груди забился, мгновенно превратился в лед и словно потянул его в темноту. Это было совсем непохоже на его обычное похолодание, при магических действиях Сельфовура. 'Нельзя использовать магию! — мелькнуло у него в голове. — Тень предупреждала'.