— Кажись, живём...
— Не понял?! — удивился Самылин, реагируя на спонтанное заявление, слетевшее с уст Иванова.
— Скоро всё — и не только сам, а...
На душе Артура немного просветлело. Ну и подельники расстарались отыскать все люки в округе. Скворцов с Волчихой тоже не подвёл. Лайка взяла след.
— Ну, чё, командир, спустим собак, а? — уставился Егорыч вопросительно на Артура.
— Это не у меня надо спрашивать — у кинолога!
Тот одобрительно кивнул на заявление Артура.
— Поднимать партизан?
Намёк на облаву. Кто знает, сколько потребуется народу там, куда их заведут собаки, а придётся убить времени и возможно тварей. Риск велик, другое дело: оправдан ли? Да выбор невелик. Пора уже было поставить на место зарвавшихся порождений пустоши, безнаказанно проникавших в дома партизан и вырезавших целые семьи.
Артур понимал: даже если сейчас к ним сюда примчится майор с очередным выгодным поручением, пошлёт его куда подальше.
Угадал.
— Ты как всегда...
— Вовремя? — не выказал радости по поводу состоявшейся встречи Константин.
— Наоборот... — обескуражил Артур.
Поворот — и ещё тот, а событий, намечавшихся охотниками.
— Выбирай, Костян: ты либо с нами, либо не мешай!
— Типа тупо — проваливай?
— Типа — да!
— Ну и задачку ты мне задал. А что так?
— Долго рассказывать...
— Понял. Игра стоит свеч.
— Это он ща про священника? — переспросил Скворцов.
— Чего-чего? А батюшка-то, для каких именно целей потребовался вам?
Артуру пришлось пояснить ему коротко — он в двух словах обрисовал майору непростую ситуацию, сложившуюся с ночными вылазками тварей.
— Помнишь, как вчера утром мы показывали тебе зверски вырезанную семью в одной квартир?
— Опять? И думаете на тварей?
— А кто ж ещё на это способен, как не они. Если не веришь мне, у кинолога спроси, а лучше у его собак!
— Значит, облава?
— Иначе никак! Сам должен понимать... твою! Всех нас! А не только меня!.. — И далее, чуть поубавив пыл, Артур спросил между делом у Константина. — Что там у тебя? С чем явился?
— Огнемётами... правда ранцевыми...
Намёк — и на засранцев.
— Я обожаю тебя, Костян! Ты лучший друг партизан!
— Вообще-то я должен был отобрать среди вас самых лучших бойцов и двигать в направлении старого города — в морг.
— Всегда успеется! А пока нам ещё рано туда! — вставился Петров.
— Кто бы говорил... — напомнил ему Константин, каким образом он вернулся к нормальной жизни — кто его поднял на ноги.
— Сначала здесь разберёмся с тварями, а затем двинем туда — иначе не договоримся!
— Вам что — больше не требуется еда?
— Ну, как те сказать... — взял паузу Артур.
— Колись, что задумал?
— То же, что и вы в коалиции!
— Поясни... — требовалась дополнительная информация Константину.
— Прибрать к рукам частный сектор. А это сады — раз! Фрукты и ягоды! Затем земли под огороды — грядки! Это два — овощи! А три — живность, которую ещё не порезали люди там же!
— Это понятно. Что сейчас будете жрать?
— Я не сказал — четыре!..
— И...
— А есть и пять...
— Вот как?
— Как-то так!
— А если конкретно — по существу!
— Четыре — консервы с солениями и варениями! А пять — не всё же будем сажать! Люди просто были обязаны оставить кое-что для себя в качестве еды из сельхозпродукции!
— Раскулачивать их собрались?
— Дать им возможность заниматься тем, к чему привыкли, а мы в свою очередь им защиту от тварей и... сам знаешь от кого ещё, а неохота тыкать пальцем, дабы не обиделся!
Петя аж просветлел лицом. Артур взял у него на вооружение пару уроков русской словесности. Друг не полез за словом в карман.
— Получил!
— И я — огнемёты под расписку!
— Те всё равно никуда без нас — коалиции! — предложил Артур найти компромисс.
— А... — вспомнил Константин нелицеприятный разговор, состоявшийся в кабинете у шефа. — Сам хотел предложить, да ты опередил меня, Артур! Я с вами, мужики! Ещё сомневались в моей лояльности к вам? А признательности?
Знал бы он тогда, что в их случае означает промедление относительно старой части города и тех, кто там проживал поныне, вряд ли бы так сказал, поскольку шеф смотрел много дальше и вперёд — намного. На то и опыт не только жизненный, а в работе собственного структурного подразделения ФСБ. Пусть при всём при этом его методы казались кощунственными и бесчеловечными. Закон природы не оспоришь. Выжить способны сильнейшие, поэтому обязаны объединить свои усилия, вытесняя слабых.
Быстро объяснив принцип действия необычных ранцевых огнемётов, созданных на базе коалиции ушлыми военными, модернизировавшими данный вид оружия, Константин продемонстрировал его в действии.
Комплектов оказалось всего пять. А к ним по паре спаренных запасных баллонов. В одном газ, в ином бензин. Газ подводился в тонкой трубке к основанию толстой на манер ствола и поджигался при нажатии на спусковой механизм, заставлявший высекать искры, при этом одновременно выстреливал горючим в жидком состоянии на расстояние до 10-12, а порой и 15 метров.
— Вспышка... — огласил естествоиспытатель.
— Да ты факир... — порадовался не только и не столько Артур впечатляющей демонстрации, но и иные охотники с партизанами.
По одному такому комплекту ранцевого огнемёта выделили на каждую группу партизан под командованием охотников. В группе Артура было два "факира", поскольку расставаться со своим "факелом" и с Ивановым, Константин не собирался. Двинул рядом. Плюс лайки, выделенные Скворцовым каждому из охотников — и по паре.
Собаки вели за собой возросший отряд партизан. Со стороны, как ни взгляни чисто карательный отряд времён Великой Отечественной — один в один. Вот только форма на любителя, и каждый в отряде народных мстителей был одет, кто во что горазд.
Хотя и тут имелись отличительные знаки — ярко-оранжевые повязки на головах и рукавах. На всякий... отныне пожарный случай.
Собаки мчались по следам тварей, заставив сойтись вновь две группы воедино, и далее партизаны двинули взводом, привлекая внимание народа, попутно пугали своим внешним видом и наличествующим оружием.
Какая-то старуха не удержалась, рискнув своим здоровьем, выглянула за калитку, двигая по привычке на лавочку.
— Здорово, мать...
— И те, сынок, не хворать, — отреагировала бойкая старушенция на заявление майора. Не удержалась и спросила: — Далече собрались?
— Те как сказать, мать...
— Как на духу, мил-человек...
— Тварей ищем...
— Днём с огнём? — последовал намёк старухи на ранцевый огнемёт. — И собаками?
— Хм, откуда знаешь, мать?
— Дык... девчонкой довелось пережить тут такое во время Великой Отечественной... — заявила старуха. — Так чё палить собрались, сынки? Часом не наши дворы?
— Сказали уже... — присовокупил Артур, останавливаясь напротив старухи, пропуская вперёд себя отряд партизан.
— Ты что ль ихний командир?
— Предположим, мать...
— Я правду хочу знать, сынок...
— Ты чего это, мать, и пригорюнилась? Не боись, мы не дадим вас в обиду — ни тварям из пустоши, ни силам коалиции!
— Ясно, знать сами собрались нас грабить?
— Почему сразу грабить, мать?!
— Так ить... всё одно делиться придётся — хошь с вами, хошь с кем ещё! Без этого ведь никак!
— То правда, мать! Однако выбор пока что за вами! Кого признаете — те вам и защитники! Главное не продешевите! Скупой платит дважды!
— Да с нас дери, не дери, а больше одной шкуры не снимешь! Не двужильные мы! Да и жизнь одна!
— Ты подумай, мать, и иным людям подскажи! Как дальше собираетесь жить?
— Оно конечно так — и хочется, как можно дольше, а повидать чего ещё... ни того...
— Извини, мать... И если что не так... — торопился Артур нагнать свой отряд, ушедший уже прилично вперёд. — Если свезёт, ещё раз свидимся... на обратном пути!
— Иди с Богом, мил-человек! И возвращайся! Непременно. Буду ждать...
В качестве постскриптума Артур послал старухе воздушный поцелуй. Та улыбнулась больше по привычке, хотя с иной стороны он понравился ей, и впрямь напомнив лихого командира партизанского отряда, в коего влюбилась без памяти ещё девчонкой во время войны.
— Ну, чё там, старая? — выглянул из-за калитки её старик. — Никак оккупанты возвернулись?
— Да не, свои они, пенёк ты трухлявый! Всё никак не навоюешься у меня!
— Неужто кулачить не станут?
— Так без ентого нонче никуда, дурилка плешивая! — была готова старуха последнее отдать — оторвать от сердца. А бабье не могло солгать.
Командир странного подразделения вольных стрелков пришёлся ей по душе. Он со своими людьми — не те, кто наведался вчера к ним в частный сектор, разбрасывая листовки, точно оккупанты, предлагая взамен на живность и корнеплоды иной вид готовой продукции — консервы, крупы в пакетах, макароны и хлеб. Даже напитки в бутылках — и не совсем прохладительные. Завлекали народ, чем могли. Да люди ушлые — быстро смикетили, что к чему, и почём нынче фунт лиха. Опасались продешевить.
Вот этого в штабе коалиции никак не могли понять, а взять в толк: почему постояльцы частного сектора не спешили на обмен, зато готовы были поделиться последним с теми, кто ничего толком не мог предложить им взамен. Как в случае старухи с Артуром нынче.
Возможно, военные и милиция на базе не вышли рожами, или чего-то не понимали, в чём не разбирались, как ни пытались.
* * *
На столе перед полковником лежала карта города. В кабинете помимо него собрался настоящий научный консилиум, пока военные люди трясли старую часть города за мостом с рекой, превратившейся в ручеёк.
На схематической карте различной цветовой гаммой были отбиты контуры нескольких частных секторов, занимавшие едва ли не 50% площадей в городе.
— Не всё так плохо, как казалось изначально, — уяснил на раз полковник: сады где-то месяца через два-три начнут давать готовую продукцию. А это расчёт на будущее: без продовольствия не останутся.
И проблема заключалась не в том, как пережить это время — для них на военной базе не проблема — а как прибрать всё к рукам. Одним указом сверху не национализируешь частное имущество горожан. Поднимут бунт. А междоусобица им ни к чему. Да и карательные отряды ещё требовалось создать по такому случаю. Можно было — и сторговаться в этом вопросе с уголовниками на выселках. Да связываться пока не хотелось. Себе дороже встанет. Следовательно, решить проблему предстояло иным образом за счёт пряника.
Взгляд полковника устремился на круглолицего завсклада.
— Как успехи при бартере с населением частных подворий?
— А... — сморщился тот недовольно.
— Не понял! Что это значит? — повысил голос до неприличия новый хозяин кабинета в штабе комполка.
Завсклада вскочил из-за стола, рапортуя: мирное население отказывается вступать в контакт с силами коалиции. Люди обозлились на них за то, что они лишили их возможности на прежнем уровне добывать продукты из магазинов.
— Так ещё и обзывают... оккупантами...
— Давай, заплачь... — заскрипел полковник зубами, стиснув до боли в дёснах.
В кабинете наступила гробовая тишина. Люди, собранные полковником здесь у себя, потупили взоры в стол.
Он снова перевёл взгляд с них на карту, изучая иную цветовую гамму.
— Ей указаны земли пригодные для посева — отчасти... — пояснил "агроном" со степенью доктора наук.
— Хорошо! Тогда вопрос на засыпку: чем их засаживать?
— Ну, найдём... — пообещал завсклада поскрести по сусекам.
Вроде исправился, хотя не то что бы. Просто старался прикрыть собственный зад от лишних проблем таким незатейливым образом.
— А чё сами станем жрать два-три месяца напролёт?
— Придумаем! Например, лягушек или улиток используем в еду! У нас тут этого добра — девать некуда...
— Ещё кошек и собак предложи...
До полковника уже дошли слухи: те из горожан, кто не имел запасов продовольствия, как иные в частных подворьях, в первую очередь принялись за поедание домашних животных — и аквариумные рыбки ни в счёт. Уха из них считалась приемлемой пищей. Их можно понять, но когда дело дошло до братьев меньших и грызунов — уже ненормально. Ситуация в городе грозилась окончательно выйти из-под контроля сил коалиции. Голод приближался и куда стремительнее, чем ожидали в штабе, строя различные прогнозы на будущее.
Вот-вот — со дня на день — вспыхнут первые настоящие голодные бунты. И...
— Появится возможность занять частные сектора! — вдруг осознал полковник: куда в первую очередь двинут горожане, проживающие повсеместно в квартирах. — А тут мы подкатим к обладателям частных владений и дадим им необходимую защиту!
Всё получалось, как нельзя лучше. Заявление полковника прозвучало кощунственно, но не было лишено логики. Он заранее стремился к развитию подобного сценария, просчитывая ходы на день или два вперёд, даже казалось месяц. Но всего предвидеть не мог, а именно: люди перед лицом всеобщей опасности способны забыть не только любые разногласия, но даже вражду на межнациональной почве. И тот разговор, состоявшийся меж партизанами с бабкой, тому лишнее подтверждение.
Сидя в кабинете на военной базе, полковник не владел достоверной информацией, столь необходимой ему. А донесения, поступающие из достоверных источников с завидным постоянством, искажали действительность в силу ущербности или недальновидности ума поставщиков. Они не замечали того, на что скорее закрывали глаза. Их собственная жизнь устраивала. А на иных людей плевать хотели.
* * *
Отряд партизан, носящий грозное название "народных мстителей", продолжал следовать за собаками. Лайки неслись впереди них, хрипя на поводках, за кои их едва удерживали охотники, и сами равновесие тел. В их случае главное не упустить собак, иначе потом не сразу удастся нагнать. А рисковать ими не собирались. Новых брать больше неоткуда.
— Далеко ещё? — раздавалась время от времени одна и та же избитая фраза, принадлежащая партизанам в адрес охотников. И иная: — Долго ещё бегать вот так?
Те отвечали им также просто и незамысловато:
— У собак спросите! Вдруг ответят...
И снова бег, и вновь вопросы, не отличающиеся особым разнообразием.
— Я думал: ты не вернёшься... — порадовался Константин новой встрече с Артуром.
— С бабкой пришлось поговорить...
— И... А что интересного удалось выяснить?
— Вроде бы люди в частном секторе готовы поделиться с нами съестными припасами...
Новость, прозвучавшая из уст Артура, несколько удивила Константина.
— С чего бы это вдруг? А то мой шеф спит и видит, как заграбастать то, что храниться у людей в погребах и сараях! При этом вроде бы даже без грабежа — предложил им взаимовыгодный бартер — менять мясо в консервах и замороженное на живность, а фасованные крупы с макаронами в пакетах на корнеплоды — такие как картофель, лук, морковка, бураки...
— Так ведь и люди не дураки, понимают: бартер невыгоден им! То, что он предлагает им взамен — не вырастет на грядках! И неспособно размножаться в консервах!
