Серафим осёкся.
— Но как он оправдает меня здесь на грешной земле? Это значит: мы должны предстать с ним там — в ином мире — на Божьем Суде! Может так и надо — должно быть? Справедливо? Ведь ас говорил: он, как и я — оба изгои! И чувствует здесь себя чужим! Но сначала я обязан добиться правды и наказать темника с армией земных бесов — заступиться за праведников и дать ещё один шанс грешникам!
Всё это Серафим прокручивал про себя в уме с закрытыми глазами, лёжа на земле, уловил шумы — рокот от вращающихся винтов вертолётов и крики, а также грохот.
Началась высадка десанта под прикрытием трёх боевых вертушек, что кружили над местностью в долине и обрабатывали высотки.
Боевики притихли, спешно покидая позиции. Они не ожидали столь скорого налёта. Их планы временно срывались. Но только временно, пока в небе господствовали вертолёты. Недолго.
Наёмники применили ракетные установки. Им удалось подбить вертолёт. Экипажу не удалось эвакуироваться. И за одним из холмов прогремел взрыв. В небо поднялись клубы чёрного дыма. Иные две вертушки, как и грузовые, находились над базой и на базе.
— Живо всех раненых сюда! — закричал командир ВДВ в звании подполковника.
Его солдаты принялись подбирать тела мотострелков. Среди них попадались и те, кто значился не как груз-300, а — 200. Таковым посчитали и Серафима, поэтому не тронули, оставив подле прапорщика.
— Герои, — молвил майор — комбат мотострелков, успев пройти с ними огонь и воду.
Его вели к вертолёту, а он упирался, не желая покидать поле боя.
— Я ещё способен держать оружие в руках! Я... Ах... — оступился он и едва не упал.
Устоять на ногах ему помог санитар. Однако сам упал. Его сразила шальная пуля.
— Снайпер... — послышался крик. И все попадали наземь.
— Санитар! Солдат-Ик... — пустила слёзы Вера. — Очнись, родимый.
Тот не отвечал. Он был убит.
— Господи-и-и... — взвыла Вера. — Как ты мог это допустить? Взгляни на то, что здесь твориться! Неужели мы все достойны данной участи-и-и...
— Рано или поздно всем придётся покинуть этот грешный мир, — подал голос Серафим.
— Братцы, а гражданский жив! — изумлённо выпалил кто-то из бойцов полка. — Он заговорённый! Его и пули не берут!
Солдат видел, как снайпер сразил его. И к нему бросился медик — разорвал одежду на груди и ничего не обнаружил — даже царапины, не говоря уже о шраме или отверстии.
— Ничего не понимаю-у-у...
— Скорее сюда! В вертолёт! — закричал пилот.
Четыре из пяти грузовых винтокрылых машин поднялись в воздух под прикрытием парочки боевых, и вновь начался обстрел из миномётов.
— Это нам, Серафим, — прильнула Вера к нему. — Бежим! Уходим! Ещё встретишься с изгоем! Сразу, как только долину очистят от боевиков!
Что-либо ответить — отреагировать на её слова — он не успел. Только открыл рот, и...
Кругом стали падать, детонируя мины. Прогремели разрывы. Один перед входом в вертолёт. И пилот, не дожидаясь их, поспешил оторваться от земли. В винт угодила мина. Взрывом срубило его и вертолёт, едва оторвавшись от земли, рухнул, а крестообразные лопасти воткнулись в землю, встав точно гигантский крест над братской могилой на поле брани. И следом одна из мин угодила в салон.
Ад был реален. Положение полка мотострелков ухудшалось с каждой минутой.
Вертушки улетели.
— Мы опоздали-и-и... — голосила Вера. — Не успели-и-и...
— Успокойся, родная. Ещё ничего не потеряно! Всё будет хорошо, — уверял Серафим. — Ты выберешься из земного чистилища!
Он увлёк Веру в блиндаж, закрывая телом от снайпера. Тот не поверил своим глазам, забыв выстрелить. И беглецы вновь столкнулись лицом к лицу с полковником.
— Вы-ы-ы... — отреагировал тот сам на них.
— Почему не улетели? — вторил ему по мысли командир роты ВДВ в звании подполковника. — Вы в своём уме?
— Не сказал бы, помощник, — справился с волнением полковник.
— Как вы попали сюда?
— А сам? Кто предупредил вас? — ответила Вера любезностью десантнику.
— Погодите! Вы и есть та самая корреспондентка, отправившая к нам в тыл дивизии своих родных?
— Что с ними? Не молчи! Говори-и-и... — взмолилась Вера.
— Всё будет хорошо.
— Почему — будет? Значит им плохо сейчас? Что произошло? Что-то страшное или ужасное?
— Что было — прошло! Сейчас и старуха, и ребёнок находятся в госпитале дивизии под присмотром главврача в звании полковника.
— У них проблемы со здоровьем?
— Об этом я как раз и говорил с комполка. Вертолёт попал под обстрел боевиков над перевалом и...
— Они ранены?
— Старуху зацепило, а вот ребёнка...
— Что с Надей?
— Ноги обморозила.
— Как? Почему?!
— Боевики сбили вертолёт...
— Господи! И за что мне эти муки ада — моим родным? Если я виновата в чём-то перед тобой — не наказывай их, а меня! Меня! Услышь меня-а-а...
— Ну-ну, будет. Успокойся, Вера, — обнял её Серафим и прижал. — Сказали же: они выбрались из переделки на перевале.
— Все? Что с силовиком и экипажем? — заинтересовался в продолжение полковник.
— Неизвестно. Вероятно, погибли, а вот подполковника со слов ребёнка захватили в плен боевики. Да и то, как со слов — генерал по её жестам понял это.
— Надя не может говорить? — вскрикнула Вера. — И... мама-А-А...
Упала на руки Серафима без сознания.
— Бывает, — понял гость: ему не следовало это говорить при ней.
— Изгою конец, — обмолвился полковник. — Он сдаст его!
— Кто? — занервничал Серафим.
— Непосредственный начальник. Иначе, какой резон боевикам было охотиться всё это время на него! Кстати, подполковник, не всё так плохо. У меня есть подарок для генерала. Пара пленных наёмников, один из которых известный полевой командир.
— Кто? И где они?
— В соседнем блиндаже.
Десантник желал увидеть их воочию, и что обнаружил там — воронку вместо блиндажа. Все, кто находился там, были либо ранены, либо убиты.
Студент оказался контужен. И толку от него было мало. Допросить так и не удалось.
Десантник спросил у бойца про Али. Тот указал на отверстие в основании потолка.
— Бежал?
— Да-а-а...
— Проклятье! — выскочил десантник. И чуть не угодил под осколки, успев скрыться в отверстии блиндажа. — Долго не продержимся здесь! Надо вызывать авиацию, иначе боевики окончательно раздолбают нас ночью — перережут как баранов!
— А связи нет. Радарная установка взорвана, и связисты погибли, — отреагировал полковник.
— Не беда, — воспользовался десантник переносной системой спутниковой связи и вышел в прямой эфир с дивизией, услышав в ответ голос генерала. — Необходима поддержка с воздуха. Требуется точечная бомбардировка по указанным координатам, комдив.
— Не обещаю её, но чем чёрт не шутит! Вдруг штабные крысы согласятся! Передавай координаты!
— Это высоты вокруг базы полка... — уточнил подполковник, обозначив соответствующие квадраты.
И генерал нанёс их себе на карту.
— Будем ждать ответа.
— Ждите!
На том связь завершилась.
— Думаешь, а в штабе разрешат задействовать авиацию, едва узнают от генерала: боевики "стингерами" завалили уже не одну вертушку? — сомневался полковник в поддержке полка с воздуха.
— Ну не дураки же там! И генерал должен понимать: одной артиллерией не удастся подавить огневые позиции противника!
— Наивный ты человек, десантник! Давно в Чечне?
— Полгода.
— Тогда понятно. Зря роту взял...
— А следовало батальон или сразу весь полк?
— Даже взвод не следовало! Мы все мертвецы! Ночь не переживём, а если кому-то удастся, проклянут всё на свете!
— Почему?
— Потому что завтра... Нет, уже сегодня в сумерках боевики обрушаться на нас всей массой — полезут отовсюду точно черти из-под земли! Со мной уже был подобный случай — год назад. И тогда я являлся ещё комбатом в твоём звании. Так и стал с того момента командовать полком в виду гибели комполка. От моего батальона остался взвод, а полка — батальон! История повторяется!
— Нет! Будет поддержка!
угадал. На связь подполковником вышел генерал.
— Эти крысы штабные не дали авиации! Но ничего, десантура! Я отправил к вам колонну под прикрытием твоих ребят. Скоро мотострелки разместятся с орудиями на перевале и отработают высотки ближе к ночи.
— Будет поздно, комдив! Вряд ли они к тому времени останутся там! И куда придётся стрелять — по нам — вести огонь по базе!
— Неужели всё настолько серьёзно — мясорубка?
— Хуже! Если есть на земле ад сейчас — он у нас! Это настоящее чистилище!
— Дай-ка мне комполка!
— Тебя — генерал.
— Слушаю, комдив.
— Делай, что хочешь, полковник! Но этот день и ночь должны простоять, а там ближе к утру, самое позднее — к обеду — буду лично у вас с дивизией! Ты понял меня? Не слышу ответа — радости в голосе? Подай хоть какой-нибудь звук!
— Угу. Я постараюсь продержаться, комдив. Только обещать ничего не стану!
— А что это за помехи — грохот?
— Канонада, генерал.
— Стреляете по боевикам? Уничтожаете их?
— Напротив — они истребляют нас при помощи миномётов и так, что не может в прямом смысле оторвать головы от земли.
— Откуда у них столько боеприпасов? Когда-то ведь закончатся.
— Скорее бы! Но о том только приходится мечтать. И видно: не судьба!
— Держитесь, братцы! Дивизия уже начала движение! Первые два батальона двинули в сторону к перевалу. Там наши — десант! Подполковник в курсе дела. Дай мне его.
— Я слушаю, комдив.
— Стой насмерть, Бэтмен!
— Я всего лишь Бутман — человек, а не супер-герой!
— А придётся! И получишь звезду героя! Я устрою! Так что постарайся! Не подведи!
— Ну, что тебе сказал комдив?
— Ничего хорошего, полковник. Звезду героя обещал. И чувствую: присвоят её посмертно.
Вновь наступило затишье.
— Неужели у боевиков закончились боеприпасы?!
— Не обольщайся, десантура. Они пошли в атаку.
Комполка оказался прав. Боевики предприняли вылазку, производя очередную разведку боем в оборонительных порядках полка мотострелков. Им ответили не столь организованно, как хотелось бы командирам полка и роты десанта. Но всё же атаку боевиков удалось отбить.
Миномётный обстрел и в самом деле прекратился, зато в дело вступили снайперы.
— Экономят боеприпасы для решающего штурма, — догадался полковник.
Подполковник был иного мнения. Он намеревался в сумерках нанести боевикам упреждающий удар, дал задание своим бойцам выявить место наибольшего скопления противника, и воспользоваться уцелевшей техникой, что была ещё на ходу.
— Эх, мне бы пару танков — всех бы моджахедов гусеницами передавил!
— Даже и не думай! Положишь ребят и сам погибнешь! Геройство ни к чему толковому не приведёт! Вон прапорщик лежит. Тоже геройствовал. В одиночку со святошей одну атаку отбили, положив одним махов более сотни боевиков, а то и две.
— Неужели?! — покосился десантник на Серафима.
— Взяли грех на душу, — не выказал он радости по данному поводу.
— Мужик! Хвалю! Герой!
— Скорее Надя, чем я! Такое перенести не каждый взрослый человек сможет, а тут ребёнок!
— Как она? — очнулась Вера, придя в сознание.
— Будет жить, — заверил подполковник.
— А ходить? Что с ногами и голосом?
— Голос — вернётся, а ноги — заживут.
— А мама? Что с ней? Можно чуть подробней?
— У неё серьёзное ранение в лёгкое. Как уверяет главврач дивизии: раз старуха кряхтит, пердит и кашляет, значит, будет жить — никуда не денется, поскольку пуля прошла в считанных миллиметрах не только от сердца, но и сосуда аорты. Я, как погляжу: вы все тут заговорённые! Смерть вас не берёт!
— Это пока... — знал какую-то тайну Серафим и скрывал. Он почувствовал присутствие своего главного противника.
В Чечню — горы Аргунского ущелья — явился тот из боевиков, имя которого наводило ужас на всех, кто знал или произносил его по обе противоборствующие стороны. А сейчас тело боевика ещё использовал в собственных целях крылатых демон.
— Бес! Бес явился-а-а... — понёсся эхом по горам крик.
— Да как они смеют уничижительно отзывать о вас, мой господин!? — озлобился Гаргуль. — Это я — он, а вы...
— Молчи! Эти примитивные создания не должны знать кто я, что мы используем их, как и тела в свои целях!
— Жаль, а то бы я...
— Ещё успеешь покуражиться, Гаргуль! И в твоём списке прибавиться неимоверное количество порабощённых душ. Я это знаю, а не только чувствую, как и присутствие изгоя!
— Которого из двух, мой господин?
— Обоих!
— Желаете, чтобы их доставили к вам?
— Да. И сначала я хочу видеть человека с данным прозвищем!
— Исполню с радостью, мой господин!
— Не скупись, слуга! Пообещай алчным людишкам золотые горы и в будущем райскую жизнь.
— Угу. Поскольку у них одна дорога, они всё равно окажутся в аду. Ху-ху-ху... — посмеялся Гаргуль.
На зов — появление крылатого демона — отреагировали все полевые командиры боевиков. Для них он являлся бригадным генералом, а Чечня — зоной боевых действий.
Собрался совет в одном из горных поселений в ущелье. Командиры принялись докладывать сложившуюся обстановку, и что ранее поставленную перед ними задачу очень сложно осуществить, но всё-таки возможно, однако с большими потерями.
Главарь бандформирований ничего не хотел слышать в оправдание и требовал прояснения ситуации относительно изгоя.
— Что слышно про него?
— Один из нас виделся с ним, господин.
— Где он?
— Уже вновь с нами.
Крылатому демону представили Али.
— Он захватил меня, но я бежал, мой генерал!
— Ты был в лагере у "федералов"?
— Да...
— Что ты там видел — кого? Может что-нибудь необычное? Говори, не бойся!
— У них сейчас в расположении части царит хаос. Они не продержаться до утра. Им не устоять против нас, если мы ударим все разом ночью. Это бесспорный факт!
— Ты правильно сказал: бесспорный! Бес спорит в тебе и с тобой! Дай ему волю: расскажи то, что он хочет донести мне!
И демон услышал очередное отрадное известие. Голос Али резко изменился, став каким-то грубым и даже загробным — рычащим.
— Я видел тех, хозяин, кто интересует вас! Женщину и её семью с одним типом, и также изгоем!
— Как! Неужели их два? — изумились боевики — полевые командиры.
— Закрыли рты, собаки-и-и... — прикрикнул Гаргуль на них.
Али продолжал:
— Они там! Там, хозяин...
— Все? — не было уверенности у крылатого демона. Он в качестве разведчика использовал проклятый дух — загубленную душу грешника, обращённого в призрака — приведение. И тот донёс ему всю правду.
— Где ребёнок и старуха? Эти искусительные создания с именами человеческих добродетелей!
Али ничего не понял из заявления бригадного генерала, да и полевые командиры. Как к ним в расположение явился ещё один.
— Почему опоздал? — накинулся Гаргуль на него.
— На что? — ответил тот невозмутимо вопросом на вопрос.
— На сходку!
— Делом занимался.
— Каким?
— В тылу противника собирал разведданные!
