— Надо же, как ты разговорился, просто удивительно. Я столько слов от тебя за всю дорогу не слышал. А сейчас чешешь без остановки...
— Увы, но неудачно сложившиеся обстоятельства и мое невеселое нынешнее положение этому очень способствует.
— Ну, раз так обстоят дела, то расскажи, что было в том донесении, которое ты получил?
— Немного. Прежде всего, меня предупредили, что из Танусии вслед за нами направлен человек, который знает в лицо многих сотрудников нашей тайной стражи. Как я понимаю, имелся в виду тот парень, которого я к тому времени уже завалил.
— Что еще?
— Адрес явки в Иорнале, куда мне можно будет обратиться для связи.
— Дальше.
— Сообщение о том, где можно разжиться деньгами в случае крайней необходимости.
— Почему замолчал? Я что, должен каждое слово из тебя чуть ли не клещами вытаскивать?
— Это все. Больше там не было ничего.
— Предположим. Что было в твоем донесении?
— Конечный пункт пока что неизвестен, командир убит, отряд возглавляет другой человек, доверенное лицо Хозяина, были попытки третьей стороны выйти на контакт, но их пресекли.
— Дальше.
— Это все.
— Разве? Отчего-то я очень и очень сомневаюсь в твоих словах... — чуть скривил губы Юрл. — Уверен, ты сказал мне далеко не все, хотя, надеюсь, и осознал то, в какие неприятности сумел влипнуть по самое не балуй... Ничего, ночь впереди долгая, ты мне все выдашь, что знаешь. И то, что утаил — тоже расскажешь.
— Командир, можно задать вопрос?
— Ты? Мне? Что ж, попробуй.
— Я насчет тех людей на берегу. Сандр их быстро заметил, почти сразу же, как только вы приказали ему наблюдать за окружающей обстановкой.
— Да, так и было.
— Но до этого за тем же берегом наблюдал Иннасин-Оббо, и он, по непонятным на то причинам, ничего не видел.
— Ты к чему клонишь?
— Я просто рассуждаю вслух, ведь дело идет и о моей жизни тоже. Как это ни печально звучит лично для меня, но появление людей из тайной стражи Руславии здесь и сейчас полностью исключено — они ничего не знают ни об этом месте, ни о том, где я в данный момент нахожусь. Не думаю, что и тайная стража Танусии, к которой принадлежите вы, знает о нашем местонахождении, так что мы с вами, командир, находимся примерно в равных условиях. Но вот что касается Иннасин-Оббо... Лишь колдун или маг может идти по нашим следам, особенно если кто-то будет постоянно метить дорогу, а Иннасин-Оббо сам недавно проговорился, что для этого существуют особые маяки или метки. Да и эти люди очень быстро здесь оказались, а ведь пройти жреца вайду не просто — для этого нужны или равные по силе противники, или же несколько колдунов одновременно.
— На твоем месте я бы тоже попытался внести раскол во вражеские ряды.
— Да причем тут какой-то раскол?! Просто я пытаюсь определить, кто именно сейчас висит у нас на хвосте, а то, что за нами пристально следят с того самого момента, как мы перешли границу этой страны — об этом лишний раз можно и не упоминать, и без того все ясно. А уж если они сейчас, совершенно непонятным образом, да еще и так быстро все же добрались до нас, то без сомнений, понятно одно — они на удивление точно идут вслед за нами. По-моему, единственное возможное объяснение...
Внезапно Бел умолк на полуслове и растерянно уставился куда-то вверх, на край стены, возле которой они и находились. Даже в полутьме было заметно, как мужчина побледнел. Олея и Юрл одновременно подняли головы, и у обоих сердце зашлось от страха, стало стучать в бешеном ритме, и, надо признать — для этого были все основания: прямо над их головами, на краю полуразрушенной стены, словно оживший наяву ночной кошмар, сидел кар'дайл. Как видно, зверь помнил, что, забравшись именно сюда, он сумел раздобыть себе лошадь, печальные останки которой теперь лежали неподалеку.
Секундная задержка, и зверь свесился со стены наполовину своего длинного тела. Он был настолько близко, что Олея могла бы дотронуться рукой до жестких роговых пластин на его голове, а чудовищная полуоткрытая пасть со страшными зубами нависла над оцепеневшими в растерянности людьми. Ярко-красные глазки зверя смотрели на находящихся перед ним людей, словно прикидывая, кого из них можно сожрать первым. К горлу молодой женщины подкатила тошнота то ли от страха, то ли от резковатого тошнотворно-мускусного запаха, идущего от кар'дайла...
Трое людей стояли неподвижно, замерев, словно статуи, боясь не то что пошевелиться, но даже вздохнуть. Зато Рыжак, лежащий у соседней стены, повел себя по-другому — как видно, к тому времени он уже чуть пришел в себя, и от увиденного зрелища запаниковал, да и страх перед чудищем придал ему сил. Мужик в панике пытался отползти в сторону, желая оказаться как можно дальше от стен, только вот это у него плохо получалось...
Испугано заржали лошади, попытавшись броситься вон из разрушенного дома, но, по счастью, их каким-то образом сумел остановить Иннасин-Оббо. Что ж, хотя бы оставшиеся лошади уцелели...
А тем временем кар'дайл все так же смотрел на стоящих около него людей своими горящими глазами, словно стараясь загипнотизировать стоящих перед ним двуногих существ. Медленно текли секунды, и все понимали, что так просто чудище не уйдет — оно выбирает себе очередную жертву, и осталось только дождаться итогов этого жутковатого выбора. Вдруг зверь изогнулся, схватил своими страшными челюстями ползущего по земле Рыжака, и с размаха ударил того о каменную стену, причем удар вышел таким сильным, что дрогнула даже крепкая стена. Раздался громкий хруст ломающихся костей, и кар'дайл, держащий в пасти враз обвисшее тело мужчины, вновь исчез за каменной стеной. Потащил к себе новую добычу...
Каждый понимал, что бесполезно пытаться спасти Рыжака — судя по звуку, кар"дайл одним ударом не только размозжил о камень голову этому человеку, но и переломал ему кости и позвонки. Можно не сомневаться — Рыжак уже мертв.
Люди пришли в себя лишь после того, как зверь скрылся с их глаз. Если у лежащих на земле людей просто отлегло от сердца, то Юрл негромко, но образно выразился, уже не стесняясь присутствия рядом молодой женщины. Его можно понять: как бы ты не относился к человеку, но терять своего подчиненного всегда крайне неприятно, а в том, что кар'дайл убил Рыжака — в этом можно не сомневаться. Хруст ломаемых человеческих костей может все сказать и без слов.
— Вот что, вы пока полежите здесь... — Юрл будто смахнул с себя недолгую растерянность. — Я сейчас вернусь... — и он направился к костру. Олея же с трудом успокоила испуганно бьющееся сердце, а в голове было одно — надо же, зверь их не тронул... И, по счастью, Юрл за время разговора так и не заметил, что у пленников развязаны руки. Что ж, спасибо за это темноте и недостатку времени.
Жаль Рыжака — вздохнула про себя Олея. — Пускай он и человек был не очень хороший, и скупердяй последний, да и сама Олея его недолюбливала, а все же такой страшной смерти она бы и смертельному врагу не пожелала. Даже белобрысая дочка Серио, дрянь последняя — и та не заслуживает подобного! Пусть эту малолетнюю мерзавку за то, как она поступила со своей молодой мачехой, судьба накажет как-то по другому, но только не настолько жутко!
Ой, — невольно подумалось женщине, — ой, чем это она думает в такой момент? Тут смертушка за стеной сидит, вот-вот за тобой заявится, а у бабы в голове ни одной умной мысли, только вертятся обрывки прошлых обид! Так иногда и вспомнишь, что верно мужчины называют ее блондинкой — в такое время думает не о том, как можно спастись, а перебирает в памяти воспоминания, от которых сейчас нет никакого проку!
И все же почему зверь схватил именно Рыжака? На этот вопрос к Олеи мог быть только один ответ — от мужика пахло кровью, причем в прямом смысле этого слова. Иннасин-Оббо говорил, что эти звери хорошо чувствуют свежую кровь, всего лишь немногим хуже, чем речные вампиры. Что ни говори, но рана на руке Рыжака была достаточно глубокой, и даже после лечения, которое провел Иннасин-Оббо, на ране образовалась всего лишь тоненькая корочка подсыхающей крови. К тому же Сандр, когда оттаскивал к стене безвольное тело Рыжака, не особенно церемонился с раненым товарищем, и оттого на ткани, покрывающей рану, расползалось большое красное пятно. Конечно, рана была и у Юрла, но она не так кровоточила, а именно за свежей кровью и потянулся кар'дайл.
— Ты как, в порядке? — услышала Олея шепот Бела.
— Как сказать... — Олея потрясла головой, приходя в себя. Оказывается, она ненадолго отвлеклась, а тем временем Бел принялся распутывать веревки на своих ногах. Правильно, нечего время понапрасну терять — и без того понятно, что зверь и в следующий раз за добычей придет именно сюда.
— То есть?
— То есть будем считать, что у меня все в порядке.
— Хорошо... — все так же негромко продолжал Бел. — Я сейчас свои ноги освобожу, а ты пока поясни мне, что имела в виду, когда говорила, что мы можем отсюда уйти.
— А, да... Кварг, когда спрятал артефакты, отсюда тоже уходил отсюда не по озеру. Не знаю, что у него тогда произошло, но он тоже свою лошадь потерял, а идти назад прежним путем не решился — ему очень не хотелось вновь встречаться со жрецом вайду.
— Так как он ушел?
— Здесь есть подземный ход под озером...
— Что за чушь? Какой ход? Под озером? Этого просто не может быть! Его бы давным-давно водой залило!
— А я говорю тебе — подземный ход тут есть! — зашипела рассерженная Олея. — Правда, им давно не пользовались... Больше того — об этом ходе не знал никто, кроме живущих здесь людей. Это было что-то вроде запасного выхода на самый крайний случай. Вернее, раньше тем путем пользовались довольно часто, особенно если надо было незаметно покинуть остров — все же даже колдунам не очень хочется ходить по озеру, в котором полно речных вампиров. Ну, а сейчас тот ход заброшен. И даже хуже того: в самом глубоком месте он, можно сказать, затоплен — тут ты прав...Но Кварг все одно сумел там пройти.
— Значит, и мы сможем... — подытожил Бел. — Где начинается этот ход?
— В том самом доме, где Кварг прятал артефакты. Правда, до того места нам еще надо каким-то образом добраться. Там, внутри, неподалеку от угла, нужно сдвинуть нижнюю плиту. Правда, она поддается с трудом...
— Ну, это далеко не самое страшное, тем более что нам с тобой выбирать не приходится... И говори потише — сейчас у костра что-то происходит!
Стараясь, чтоб на них не падал свет от костра, и почти вжавшись в стену, Бел и Олея сделали несколько шагов по направлению к костру. Счастье, что стоящие там люди настолько заняты беседой промеж собой, что почти не обращают внимания на то, что происходит вокруг. Хм, а ведь у них, судя по всему, происходит очень серьезный разговор, тем более, что их голоса были хорошо слышны — все же расстояние между людьми, стоящими у стены и теми, кто был подле костра, не превышало, от силы, десяток шагов, а то было и немного меньше...
Бел чуть тронул Олею за руку, и знаком показал — стой здесь, и молчи, не издавай ни звука: надо понять, что сейчас происходит.
Иннасин-Оббо находился чуть ли не у самого костра, а напротив него стоял Юрл. За последние дни женщина уже привыкла каким-то десятым чувством определять, когда командир готов дать противнику бой или отпор. Судя по расслабленно-напряженной позе Юрла, было понятно, что тот в любую секунду мог пойти в атаку, чтоб одним ударом вывести из строя противника. Сандр стоял позади колдуна, готовый по первому знаку командира придти ему на помощь. Любому человеку, окажись он в этот момент на месте колдуна, было бы весьма неуютно, но Иннасин-Оббо, кажется, не обращал на подобное никакого внимания. Да и разговор у них был неприятным и без околичностей — вон, повысили голос...
Сейчас говорил Иннасин-Оббо:
— ...Вы и сами должны прекрасно понимать, что на этом острове мы — как в ловушке, да еще и этот кар"дайл появился!.. Если мы не примем помощь со стороны, то у каждого из нас шансы уйти отсюда живыми равны нулю, и никак не выше.
— Э, да у нас в отряде был не один предатель, а два! — подытожил Юрл слова колдуна.
— Вы можете говорит, что угодно, и думать то, что пожелаете, но одновременно с тем надо считаться и с печальными реалиями: нам отсюда самостоятельно не уйти, так что стоит пойти навстречу интересам неких заинтересованных особ.
— Вы хотите дать мне понять, уважаемый... — голос Юрла был холодно-вежлив, — хотите дать понять, будто эти люди, что не так давно по нашим следам пришли на тот берег озера — они не имеют к вам никакого отношения? Так вот, позвольте усомниться: так четко и уверенно за нами могут идти только по меткам или маякам, а никто, кроме вас, поставить их не мог. И давайте, уважаемый Иннасин-Оббо, не будем играть в детскую игру, притворяясь, что мы не понимаем друг друга. Лучше с самого начала расставить точки над "и".
— Что ж, — вздохнул Иннасин-Оббо, — что ж, раз вопрос поставлен таким образом, то я вынужден согласиться — необходимо конкретизировать ситуацию, в которой мы все оказались помимо своей воли. Мне неприятно, что вы кое-что поняли раньше времени, но надо считаться с объективной реальностью. Хорошо, что вы первые заговорили об этом — я и не скрываю, что у каждого из нас в этом деле есть свои интересы. Увы, но сейчас наша жизнь висит на волоске, уйти отсюда мы никуда не можем...
— Это я уже слышал. Мне не нужны общие слова.
— Командир, выслушайте меня спокойно. Ну, разгневаетесь вы, убьете меня под горячую руку, а что дальше? Вы не забывайте, что опасность грозит со всех сторон: тут и речные вампиры, и кар"дайл, и (чего там скрывать) вооруженный отряд на том берегу.
— Даже так?
— Увы... Дорога на берег только одна, и там нас уже ждут.
— Нас?
— Разумеется.
— А может, на берегу нас не ждут, а поджидают?
— Не стоит цепляться к словам. Суть вам и без того понятна.
— И давно вы дали знать этим людям о нас?
— Разве это имеет особое значение?
— Имеет.
— Перестаньте. Лучше давайте прибегнем к голосу рассудка...
— А мне бы хотелось получить ответ на другой вопрос: для чего вам понадобилось предавать нас? Вы же чужак, давно живете сами по себе, да и деньги за доставку в Танусию артефактов вам были обещаны немалые.
— Я вовсе не обязан давать какие-либо пояснения, но, тем не менее... Не знаю, в курсе вы, или нет, но когда-то, очень давно, меня изгнали с моей родины. Вы даже представить себе не можете всю степень моего тогдашнего унижения! Так горько жить годы и годы с этими отвратительными воспоминаниями, которые постоянно разъедают душу, и травят ее медленным ядом, а родина кажется далекой, недоступной и навсегда закрытой для тебя. Теперь же я сумею вернуться назад, и не просто вернуться, а, можно сказать, победителем и верхом на белом коне.
— И что же тебе пообещали за предательство?
— При чем тут какое-то предательство? — пожал плечами Иннасин-Оббо. — Не надо громких и неприятных слов, в данный момент они совершенно не к месту. Просто сейчас в одной куче перемешались интересы очень и очень многих, и это также надо принять во внимание. Если какая-то из стран пожелает продать эти древние артефакты одной их трех заинтересованных стран — то что в этом плохого? Есть возможность ухватить свой счастливый шанс, который раз в жизни выпадает далеко не каждому. Что же касается нас с вами, то тут, и верно, возник конфликт интересов, который, как я искренне надеюсь, будет успешно преодолен.
