Все прошло штатно, и через несколько минут спецназовцы уже шли по коридорам бывшей колонии.
Когда 'москвичи' бросились под арку, люди Рустама заняли их место и залегли почти там же, где до этого лежали бойцы майора Горева. Они обнаружили спецназовцев недавно, только когда началась стрельба, до этого Рустам полагал, что возле странной крепости, наполненной бабами, никого нет. Нападать на них было ни к чему, пусть воюют с местными. Он приказал тащить за собой пленного придурка и сейчас тот, прикрывая голову руками и что-то бормоча, сжался за кучей обломков.
Рустам махнул, подзывая Кролика, стоявший рядом с ним боец, схватил лысого за ухо и подтащил к командиру.
— Кролик, ну-ка расскажи нам, как лучше попасть к твоим Сестрам?
* * *
Борис стоял прямо на вершине завала, и не отрываясь смотрел на происходящее. Он не боялся, что его заметят, нападавшим — московскому спецназу и Восточникам, было сейчас не до того, чтобы следить за окружающими развалинами. Сначала москвичи, а за ними и бородатые скрылись в арке ворот базы странных баб, очень похожих на лесбиянок. Танасийчук не видел, как они привезли сюда Ольгу и её груз, но ему это и не надо — он прекрасно знал, что она здесь, чувство его еще ни разу не подвело.
Сейчас он вслушивался в какофонию боя и обдумывал, где лучше встретить победивших. В том, что или спецназовцы (он ставил на них), или Восточники скоро отобьют у местных и Ольгу, и остальных он не сомневался. После дня, проведенного в этом городе, он не верил, что аборигены смогут справиться с гостями. В Славинске по определению не могло быть бойцов класса нападавших. Конечно, возможно, их отряды поредеют, и это было бы неплохо. Тогда будет гораздо легче отбить тех, кто принадлежит ему по праву.
Еще он чувствовал, что где-то совсем рядом, но не на базе, находится еще один его знакомый, похоже, тот избежал участи Ольги. Он наверняка захочет тоже влезть в свалку, но его Волк не боялся. Хоть он сейчас и вооружен как настоящая тварь и сил у него, наверняка, побольше чем даже у самого Бориса, но даже самая быстрая и мощная тварь бессильна против пули.
* * *
Одной рукой Ольга прижала к себе все свое богатство — младенца и ранец с яйцом, другой обхватила за плечи, сидевшего рядом Ромку. Этот паренек за один день стал ей родным. Не сыном, конечно, она, даже нянчась с Иваном, не чувствовала себя матерью, но что-то похожее на отношение к младшему брату у неё точно появилось.
Когда начали стрелять Сестры повели себя не очень профессионально, во всяком случае, у нее в группе в этом случае все действовали бы гораздо эффективнее. Здесь же было много суеты, криков, ругани и мало дисциплины. Было видно, что по-настоящему Ведьмам воевать не приходилось. Про Ольгу и ребят все мгновенно забыли. Это было понятно, в таких случаях всегда на первом месте выживание, а потом остальное. Так как к ней Сестры отнеслись более чем сочувственно — особенно всех умилял Иван — то и проблем, что они остаются без присмотра, ни у кого не возникло. Эта безалаберность местных дам, порадовала Зумбу, и она сразу воспользовалась представившейся возможностью.
— Ромка, нам надо выбраться отсюда.
— Что будем делать?
Она порадовалась, что мальчишка нисколько не обескуражен и готов действовать. Похоже, жизнь на улице, среди всевозможных опасностей, закалила его дух.
— Пока присмотри за детьми, я пойду на разведку.
— Может, лучше я? Я маленький, не заметят.
— Нет, Рома, мне надо самой все увидеть, чтобы определиться.
Ольга огляделась в поисках чего-нибудь, что можно использовать как оружие. Ничего. Попробовала отломить ножку от железного стула, но не смогла, приварено надежно. 'Черт с ним, — решила она. — Пойду так'. Толкнула дверь — не заперто. Она выглянула в пустой коридор, немного помедлила определяясь в какую сторону лучше двинуться, и вышла.
Широкий коридор с зарешеченными окнами и грубыми массивными лавками под ними напомнил ей школьный — с одной стороны ряд дверей, с другой окна и лавки. Только там окна были без решеток, лавочки были веселого голубого цвета и на дверях висели вывески с названием кабинетов. Она подергала ближайшую лавку, может, от нее удастся отломить какую-нибудь деталь, но напрасно — лавка прикручена к полу. Похоже, тюремное наследие, подумала Ольга. Из рассказа Ромки она уже знала, что база Ведьм — это бывшая женская колония.
Свет в коридоре вдруг погас, Ольга остановилась, ожидая, когда глаза привыкнут к темноте. За окнами сверкали вспышки и гремели выстрелы. Ольга подошла к окну, выделявшемуся светлым пятном в окружающей тьме — ночь на улице уже начала отступать — и выглянула во двор. Боясь получить шальную пулю, она прижалась к стене и выглядывала под острым углом. Не хватало только сейчас умереть. Она чувствовала, что, то место, куда нужно было доставить детей, уже совсем рядом.
За окном вспухла белая вспышка, и раздался грохот взрыва. РГД — Ольга автоматически определила тип взорвавшейся гранаты и подумала, что это явно те, кто преследовал их с самого захвата детей. Вряд ли в Славинске есть банды, имеющие на вооружении гранаты.
Через какое-то время оттуда, где произошел взрыв, начали бить пара автоматов. Бой разгорался с новой силой. Ольга отошла от окна, надо срочно найти выход. Она направилась направо, в обратную сторону от схватки. Темнота сейчас стала её союзником, никто из обычных людей не мог сравниться с ней в остроте зрения.
Зумба сделала только несколько шагов, когда в стене, перегораживающей коридор, резко открылась дверь и оттуда появилось несколько человек. Она не успела спрятаться — луч ручного фонаря бил ей прямо в лицо. Ольга замерла — сердце ухнуло в ноги — выстрелят или нет?
— Ты почему здесь?
Сердитый голос принадлежал Веронике — Старшей Сестре.
Стараясь не делать резких движений, Ольга развела руки и жалобно ответила:
— Нас все бросили, свет погас. Пошла искать место, где спрятаться.
Фонарь убрали, толпа подошла к ней. Вместе с Вероникой шло еще человек десять женщин. Все вооружены.
— Где ребенок? — уже не так грозно спросила Старшая Ведьма.
— В комнате, со старшим сыном.
— Ты тоже иди туда, здесь опасно. Сидите там, пока все не кончится. Скоро мы умоем кровью этих мудаков.
В голосе Старшей не чувствовалось зла на нее, похоже врагами она считает только мужиков, а на счет Зумбы она решила, что принадлежность Ольги к слабому полу, автоматически делает её союзником. Ольга попробовала воспользоваться этим:
— Дайте оружие, я боюсь за детей.
Старшая на секунду задумалась, потом ответила:
— Автомат не дам. Не переживай, мы справимся.
Она обернулась и приказала:
— У кого есть дубинка, дайте ей.
Кто-то из толпы сунул ей в темноте резиновую дубинку. Ольга взяла.
— Все. Вперед! — скомандовала Вероника, и первая направилась дальше.
Ольге ничего не оставалось, как выполнить приказ Ведьмы — кто знает, как она среагирует, если ослушаться. Сейчас, во время боя, это может стоить жизни.
Однако, Зумба не собиралась ждать здесь, когда все закончится, потому что победа любой группы, ничего не давала им — про свободный выход отсюда можно будет забыть.
Увидев вернувшуюся Ольгу, Роман вскочил:
— Ну что там? Где Игорь?
— Подожди, Рома, я наткнулась на Старшую. Пришлось возвращаться.
— А где она сейчас?
— Ушли.
Ольга махнула в сторону продолжавшейся перестрелки.
— Тогда, больше ждать не надо, — высказался парень. — Давай пойдем вместе. Где-нибудь все равно есть выход. А Игоря уже больше ждать нечего.
— Почему?!
— Потому что это Ведьмы, — в словах мальчишки звучала горечь и злость. — Они ненавидят мужиков. Это ты для них своя. Отца просто так убили.
Ольга не хотела верить, что Игоря больше нет. Этого не может произойти, твердила она себе, зачем тогда судьба свела нас через столько лет? Но, как бы то ни было, парень все равно прав — надо уходить.
— Никогда не говори больше такое об Игоре, — попросила она. — Он найдет нас. Обязательно найдет.
Через пять минут они шли по темному коридору уже вдвоем. За спиной у Ольги был ранец с яйцом, а на руках младенец. Дубинку она отдала мальчишке, чтобы была под рукой в случае чего. В этот раз они без приключений миновали коридор, и подошли к тем дверям, откуда в прошлый раз появилась Вероника и её люди. Шедший впереди Роман, протянул руку, чтобы толкнуть дверь, но в этот момент она распахнулась сама. Темная фигура в проеме мгновенно вскинула оружие, Ромка пискнул и, отшатнувшись поднял руки. Ольгу тоже ошпарило страхом, человек был явно мужчина. Она ничего не могла сделать, лишь отступила и сильнее прижала ребенка к себе.
Незнакомец вдруг опустил оружие и бросился к Ольге. Она еще мгновение всматривалась в распухшее, страшное лицо, не в силах поверить в происходящее, но тело уже узнало эти руки, крепко сжавшие её вместе с Иван Ивановичем.
— Она только что сказала, что ты все равно найдешь нас...
Пробормотал Ромка, прижался к ним сбоку, и Игорь обнял его.
* * *
Очереди и одиночные выстрелы сместились от арки, и все больше удалялись внутрь двора. Рустам посмотрел на свою руку, на предплечье расплывались первые капли дождя, потом осмотрел своих людей:
— Пора. Тащите этого дурачка с собой, внутри он нам пригодиться.
Он передернул затвор Калашникова и первым бросился через дорогу.
Небо, уже посветлевшее на востоке, быстро начало опять темнеть — огромная туча, пришедшая с севера, начала заглатывать светлое пятно, возвращая на землю ночь. Борис поморщился, после того как его организм изменился, он перестал любить воду. Он лежал на досках, наверху самого высокого завала недалеко от арки. Его люди ждали команды внизу. Даже в наступавшей темноте, он прекрасно видел, как пять человек, один за другим, перебежали дорогу и скрылись под аркой. Шестой, находившийся в середине этой группы, идти не хотел и его гнали пинками. Волк успел бы пристрелить одного или даже двух, но он не хотел выдавать свое присутствие. Кроме того, его бесило то, что он чувствовал приближение своего бывшего коллеги, Гнома, однако так и не смог определиться, где он. Он чувствовал, что тот где-то совсем рядом.
В остальном же, все шло так, как он и предвидел — обе группы: и спецназ, и бородатые рванули добывать тех, за кем они шли все это время. Кто-то из них все равно получит свой приз — отобьет у баб этих двоих. Ну а потом наступит его время.
Он опять недовольно глянул на небо и решил, что надо перебираться куда-нибудь под навес.
Илья, спрятавшийся углом обрушенного дома, подумал о том же. Его кожа вообще плохо переносила свободную воду — иногда он мечтал о жизни где-нибудь в пустыне, где есть только сухой знойный ветер, горячий песок и никакой воды. Для утоления жажды ему хватало той влаги, что он получал с пищей. Сейчас он даже представить не мог, как это в детстве, не вылезал из озера часами.
Гном добирался до колонии пешком и поэтому появился здесь уже, когда бой шел внутри тюрьмы. Он не видел, как прорывались спецназовцы и Восточники, но засек присутствие кого-то родственного. Когда подошел ближе, определился — это была аура Волка, когда-то сослуживца, а теперь, похоже, врага.
Хотя сейчас его организм был способен выдерживать нагрузки, несравнимые с теми, что он мог выдержать, будучи обычным человеком, но бег по заваленным улицам в течение нескольких часов вымотал и его. Поэтому ему надо было подкрепиться и отдохнуть. Иначе в случае схватки, он не многого стоил. На счет подкрепиться, это удалось почти сразу — пробираясь в дом с неразрушенным первым этажом, Гном услышал писк и возню. Он застыл возле дыры, откуда это доносилось. Через минуту оттуда показалась усатая острая морда. Его рука метнулась, словно молния. Еще через минуту, он уже рвал тушку на куски и глотал, почти не разжевывая.
Отдых тоже получился. Он, наконец, засек, где находится бывший друг — метрах в ста, с завала, господствовавшего над остальными развалинами, вниз скатилась гибкая фигурка. Обычный человек, не то, что не разглядел бы, кто это, он и вряд ли заметил бы это движение. Сумрак и дождь, скрадывали все. Но Илья не только разглядел, но и по знакомым движениям сразу узнал кто это. Значит, идти туда нельзя, на груди Бориса висел автомат, придется посидеть здесь и последить за врагом. Это, кстати, пока ждет и силы восстановятся.
Он доел крысу, устроился поудобнее у окна и мысленно начал прикидывать лучший маршрут к арке-выходу, если вдруг придется действовать срочно.
* * *
— Бедный мой, — прошептала Ольга и погладила меня по лицу. Я дернулся, хорошо меня отделали, где ни коснись, везде болит. Она сразу убрала руку:
— Болит?
— Да все нормально, пройдет. Вы как? Все здесь?
Ольга кивнула.
— Все тут. К нам отнеслись нормально. Не тронули никого. Я не знала, что они так с тобой.
— Ладно. Вы ориентируетесь тут хоть маленько? Нам надо выбираться во двор.
— Нет. Нас сразу провели сюда, и мы все время просидели в одной комнате.
— Пошли тогда.
Теперь, когда я их нашел, идти в сторону разгоравшегося боя, было ни к чему. Надо было искать более безопасный путь. Поэтому я развернулся в обратную сторону, и пошел туда, откуда только что появился.
Я шел первым и почти уже шагнул через порог, когда Ольга остановила меня.
— Игорь, подожди. Глянь сюда.
Я вернулся. На стене висела какая-то табличка. Я подошел почти вплотную и только тогда разглядел что это. Затянутый в пленку на стене висел выцветший план эвакуации. 'Глазастая Ольга, я его в сумраке даже не заметил'. Хотя план был еще тех времен — на нем были второй и третий этажи — я за несколько секунд разобрался, где мы находимся.
— Так и идем, — решил я. — еще через одну секцию выход во двор. Видишь?
Я повернулся к Ольге. Она кивнула.
— Только бы открытый был, а то следующий, опять через секцию.
Нам повезло — мы никого не встретили, и вход оказался открыт. Как только мы вышли, я тут же узнал это место — сюда нас привезли. Значит, мы вошли через тот же самый вход, что и несколько часов назад.
Дождь разошелся не на шутку, мы на минуту застряли под навесом на крыльце. Надо было осмотреться. На площадке стояло несколько машин и десятка три мотоциклов, людей не видно. Похоже все сконцентрировались в здании с обеих сторон от арки въезда. Стрельба там то стихала, то разгоралась с новой силой. Если верить докладу сестры, который я услышал, когда висел, то сейчас Ведьмы бьются с кем-то из наших преследователей: или москвичами, или восточниками. Для нас, особенно для меня, разницы кто победит не было — мы в любом случае будем в проигрыше. Так что выход один — надо как-то вырваться со двора и двигаться туда куда стремились.
Ольга уже прозрачно намекнула об этом и сейчас постоянно смотрела с вопросом. Меня поражало в ней это совмещение двух совершенно разных людей — то она была почти спецназ, крутая супервумен, врукопашную уделывавшая грозных тварей, а то вдруг как сейчас, переложившая все проблемы на меня и делавшая вид, что она слабая девушка. Похоже, как не изменяй организм — женщина остается женщиной, непредсказуемой и разной.
