— И вас не просят, — сделал простой вывод Ферн, покосившись на шумную компанию сержанта Малуса. Он, конечно, не был копом, но по специфике своей работы часто имел с ними дело.
Кроу пожал плечами.
— Позвать нас — признать, что они не справляются сами. А между тем — это именно ИХ работа, обеспечивать спокойствие внутри оборонительных стен. Кто-то потеряет политические очки и в этот раз у нас нет времени ждать, когда их припечет по-настоящему.
Бранвен с плавной стремительностью кобры подался вперед, кровожадно оскалился, обнажая крупные желтые зубы.
— Они убили Озпина, — тихо сказал Охотник и Ферн едва заглянув в багровые глаза, передернулся.
Все, что сказал Кроу минуту назад про Охотников, было правдой. Лучшие воины Королевств, сильнейшие бойцы человечества испокон веков посвящали свои жизни лишь одной битве: бесконечной войне без конца и края против главной угрозы существования людей как вида — Гримм, Тварей Темноты. Они не могли позволить себе умирать в междоусобных конфликтах, не могли позволить себе грызню за власть — и поэтому всегда стояли в стороне от любых дрязг. Такое положение вещей складывалось веками и тысячелетиями, эти правила вырезали на каменных плитах и берестяных табличках. Эти законы писались кровью тех, кто забывал о них, подтверждались странами, сгинувшими под черным приливом Гримм.
Все это было правдой, но... работать именно так могло разве что в идеальном мире, с идеальным человечеством. Охотники были частью Королевства и неизбежно участвовали в его жизни. Внутри Королевств появлялись преступники, достаточно сильные, чтобы сравняться с лучшими Охотниками, которые временами были тем еще оружием массового поражения. Механизмы вмешательства Бикона и Охотников существовали уже очень, очень давно, были узаконены и отработаны веками, но... как и любой другой закон, работать везде и всегда могли только в идеальном мире.
Кроу был тем неправильным Охотником, чьей специализацией были в первую очередь люди, и только после — Гримм. Он был убийцей, тем, кто делает грязную работу, чтобы все остальные могли оставаться чистенькими. За это его не любили — и Охотники, и полиция, и Совет... и за тоже самое — его терпели. Кого угодно другого за все эти полузаконные, а временами и откровенно преступные выходки давно бы уже или отправили на Стену Смерти, или пристрелили бы, но Бранвену все сходило с рук.
И сейчас, глядя в эти красные глаза, почти похожие оттенком на багровые угли Гримм, Ферн видел в них именно такого человека — цепного пса, спущенного с поводка, убийцу, выбравшего жертву, охотника, взявшего след. Так мог бы смотреть топор палача, занесенный над головой на плахе.
— Мы не можем оставить это без последствий, — так же тихо продолжил Кроу, тоном, которым зачитывают смертный приговор. — Я не могу оставить это без отмщения.
— Мои соболезнования, кстати, — прошептал Ферн, не пряча взгляд. Он был Охотником когда-то — и кипящая ненависть в глазах Гримм намного превосходила все, что мог отразить любой из людей. — Я знаю, вы дружили.
И все исчезло, Смерть ушла из глаз, уступив место скорби. Исчезло Возмездие воплоти, остался лишь уставший и уже немолодой мужчина, потерявший друга — не в первый раз и, увы, не в последний.
— Спасибо, — криво улыбнулся Кроу, пряча боль за очередным стаканом с виски, поднесенным ко рту. — Но не стоит. Мы с ним еще встретимся... когда-нибудь в следующей жизни.
С грохотом опустив пустой стакан на стол, Кроу встряхнулся, будто ворон, отряхивающий промокшие перья, и продолжил, как ни в чем ни бывало:
— Мне нужна информация, Ферн, обо всем этом дерьме, что творится в городе. Общеизвестное я знаю, мне нужны детали.
— Ты действительно думаешь, что Белый Клык убил Озпина? — покачал головой мужчина. — Они там, конечно, все двинутые, но настолько?
— Не, я не думаю, что это сделали фавны, — отмахнулся Охотник. — Это сделали те, кто стоит за Белым Клыком, — Бранвен поймал его взгляд и с нажимом закончил: — Не лезь в это, брат. Просто расскажи все, что знаешь. Начни с этого ограбления в порту.
— Ты опять влез в какое-то большое дерьмо, — заключил Ферн. Получив в ответ только широкую усмешку: "а ты как думал?", тяжело вздохнул и начал рассказывать. — На самом деле это было не ограбление, а самая настоящая военная операция. Все по науке — сначала эта разноцветная коротышка с Торчвиком взяли в заложники семью одного из Советников — громко, на весь город, со взрывами и пальбой, а потом ушли через секретный ход, о котором копам почему-то забыли рассказать хозяева. Банды Черного моря перебрались через первую оборонительную стену и устроили настоящий беспредел. И пока все стояли на ушах, туша пожары, фавны напали на порт. Одновременная атака на каждые ворота, железнодорожную станцию и администрацию и даже три вышки связи, перекрывающие территорию порта. Воздушные транспорты, на которые грузили крупную поставку оружейного Праха, пришли с моря — и вся оборонительная система порта молчала, потому что и туда успели вломиться, в оба пункта управления, основной и резервный: они ведь от Гримм, не людей...
Они успели погрузить все, прежде, чем копы спохватились. Часть БКшников растворилась в Черном море, остальные, прихватив заложников пожирнее, сели на транспорты и ушли так же, как и пришли — в океан. Разумеется, тут же снарядили погоню, но...
— Стоило им отлететь чуть подальше, где береговые пушки уже не доставали, на них напали Гримм, — мрачно закончил Бранвен, видя затруднение друга. — Они игнорировали Белый Клык и атаковали только военные суда.
— Это действительно то, чем выглядит, Кроу? — нахмурился Ферн и, дождавшись кивка, выругался. — Дерьмо! Каким уродом надо быть, чтобы получить Проявление контроля гребанных Гримм?!
— Чудовищем не меньшим, чем сами Гримм, — без нужды ответил на риторический вопрос Кроу. — Дальше, Ферн.
— А что дальше? — отмахнулся бывший Охотник. — Все. После такого шухера они все попрятались по своим норам и носу не кажут. Попробуй выковыряй их теперь из Черного моря, где их активно поддерживает каждый второй, а каждый первый — молчаливо одобряет.
— Всегда есть способ, Ферн, — заметил Кроу. Покатав виски в стакане, он с ностальгической, почти нежной улыбкой заметил: — Это то, чему меня научил Озпин: даже из поражения можно выковать победу. Даже из Проявления приносить неудачи можно извлечь пользу. Я — самое крутое доказательство его правоты: человек, чья работа — бесконечно влезать в неприятности. Так что давай, друг, напряги мозги — должен быть способ. Глинда скинула мне кучу инфы, но я разбирать ее буду неделю, а действовать надо сейчас.
Ферн медленно, никуда не спеша, выбил в пепельницу погасшую трубку и принялся набивать ее заново. Бранвен терпеливо ждал, цедя очередной стакан и скалясь в ответ на неприязненные взгляды всех остальных клиентов "полицейского" бара. "Ходячий Геморрой" и "Вестника Неудач" эти ребята знали даже слишком хорошо, и еще не забыли, что в прошлый раз, когда Кроу влез в их дела, городу пришлось заново отстраивать завод, а самим копам — отмазываться от обвинений в халатности.
Оскал стал лишь шире, когда один из столов внезапно опрокинулся, подломившись на одну ножку: в пылу спора кто-то хорошенько стукнул по нему кулаком. Неприязненные взгляды тут же превратились в злобные — никто не сомневался, чье присутствие стало причиной того, что крепкий стол, выдержавший за свою историю куда более суровые испытания, вдруг превратился в трухлявую рухлядь.
— Гира Белладонна, — наконец сказал Ферн, заново запалив трубку, вновь окутав себя густым белесым облаком. — Недавно от Адама ушла его подружка — Кошка, и прибилась к нему. Дала интервью, рассказала всякое. Ходят слухи, что она сотрудничает с властями, но, сам понимаешь, результаты дерьмовые: с Торусом или без, она все еще радикалка, и презирает все власти скопом, а власти презирают ее. С таким отношением каши не сваришь... Но, если кто и сможет выколупать Белый Клык из той дыры, в которую они забились, так это она. Найди Гиру — я буду не я, если он не знает, как с ней связаться. Конечно, тебе придется как-то убедить ее, что ты лучше всех остальных и, наверно, что-то пообещать... а еще тебе придется как-то сдержать слово.
— Кошка... — Кроу нахмурился, будто пытаясь что-то вспомнить. — Я, конечно, давно не бывал в Вейл, но она вроде контачила с Дьяволом, так?
Дождавшись кивка, Охотник ухмыльнулся.
— Ну, тогда, я думаю, мы с ней договоримся.
Ферн подавился дымом.
— Ты знаком с Дьяволом? — прокашлявшись, выдавил он.
— Знаком. Ты, кстати, тоже, — хохотнул Бранвен. — А что?
— Он тут у нас, типа, знаменитость. Я помню три драки в этом баре, на тему хороший он парень или плохой. Ну, знаешь, как обычно: "что важнее, закон или справедливость?" Копов учат всегда выбирать первое, но те, кто достаточно долго проработал на улицах, начинают смутно догадываться, что все не так просто...
— Судьба у парня такая, — продолжал скалиться Кроу. — Быть знаменитостью, хочет он того или нет. Ладно, Ферн. Спасибо за помощь. Пойду искать этого твоего Белладонну.
И прежде, чем бывший Охотник успел попытаться выяснить подробности о знакомстве старого друга со знаменитостью, опять обернулся вороном. Оглушительно каркнув, птица взмахнула крыльями, одним мощным хлопком швырнув себя в воздух и сделала прощальный круг под потолком.
Блеснул в тусклом желтом свете белый комок, и Ферн спрятал лицо в ладони, не желая видеть, как за сволочным вороном гоняются безвинно обгаженные копы. Что-то грохнуло, опрокинулся стол и всего за пару минут спокойный бар превратился в поле боя, полное боевых кличей, отборного мата и злорадного карканья. Наконец, хлопнула дверь и все стихло.
Осторожно выглянув из-под прикрывших глаза пальцев, Ферн оглядел полутемное помещение и понял, что лучше бы ему не появляться здесь как минимум пару месяцев. Пережившие нападение дьявольской птицы медленно, один за другим поворачивались к Ферну и во взглядах их читалось, что козел отпущения уже назначен и обжалованию не подлежит.
— Жопа ты, Кроу, — пробормотал он в зловещей тишине. — И не любят тебя не за Проявление, а за убогое чувство юмора.
"А тренировки анальных мышц все-таки существуют. Целый день копил небось, сволочь"
— Партейку в бильярд, вы говорили? — нервно улыбнулся Ферн. — Я передумал — отличная идея!
Найти известного человека, публичную личность обычно не проблема. В Вейл, наверно, не существовало человека, который хотя бы краем уха не слышал о борце за права фавнов, в прошлом — лидера всего Белого Клыка, а ныне, после маленького переворота и изменения курса организации на более радикальный, — владельца крупнейшей и единственной в Королевстве газете, целиком и полностью ориентированной на фавнов.
Но, если дело касается Кроу Бранвена, ничто никогда не бывает легко. Белладонны не оказалось в офисе — его пригласили на какой-то большой митинг толкнуть речь, на которые тот был большой мастер. Как сообщила ему симпатичная фавн-лисичка в приемной — после выступления ее босс, скорее всего, встречается еще с какой-то важной шишкой. Симпатяжка посоветовала ему прийти завтра или в конце рабочей недели.
Ждать Кроу не хотел — у племях все равно учеба, до вечера приезжать в Бикон нет смысла, и уж тем более ему не хотелось объяснять зануде-Гудвич, почему вместо работы он болтается без дела по академии. Поэтому, выспросив у секретарши (или кто она там?) адрес, полетел туда, надеясь выловить Гиру между выступлением и встречей. Можно было, конечно, наведаться по адресам, где платят за вороньи трупы, но Ферн прав — скорее всего, это тупик или ловушка. Второе только приветствовалось — Кроу съел на таких засадах целую стаю собак, но вариант с Белладонной обещал результат быстрее и надежнее. Без драки, правда, но у всего есть свои недостатки.
Уже на подлете к администрации Черного моря он понял, что недооценил слово "демонстрация". Кроу думал о паре тысяч, но живой гудящий поток разноцветных зонтиков, перегородивший Портовый проспект намекал скорее на десятки тысяч. Надписи на плакатах смутно будили какие-то ассоциации с новостями, ленту которых он лениво листал на подлете к Вейл еще утром: что-то там про раздельное обучение. А ведь это был будний, то есть — рабочий день... А если бы это были выходные или хотя бы вечер? Впрочем, вряд ли бы им позволили — не портить же добропорядочным гражданам отдых эдаким непотребством.
А ведь был еще этот стылый грибной дождик, обычно загоняющий по домам всех, у кого был хоть какой-то выбор.
Устья людского потока ворон достиг через пару минут — человеческое море свободно разлилось по площади перед зданием администрации. Сделав круг, Кроу не отказал себе в удовольствии поиздеваться над копами, стоявшими в оцеплении — сбил с одного шлем, украл у второго дубинку... мелкое хулиганство, конечно, недостойное взрослого человека, но, видят Близнецы, Кроу всегда терпеть не мог любых стражей порядка.
Он приземлился на крышу здания прямо напротив небольшой трибуны, где как раз сменялись выступающие. Кроу явился как раз вовремя — Белладонна приветственно вскинул руки и людское море взорвалось, заставив ворона чуть нервно переступить с лапы на лапу, столь резким был переход от спокойного шума прибоя к неистовству штормового океана. Чуткий вороний слух улавливал в этом реве отголоски самых разных эмоций — и воодушевление, и звенящий гнев, и стальная решимость. Высокий черноволосый мужчина с фигурой атлета терпеливо пережидал этот взрыв, поглаживая густую бороду. Какой-то безымянный пацан держал над ним зонтик.
Кроу резко перестало нравится происходящее. От политики надо держаться подальше — ему и на своем уровне хватает грязи. Его дело — мочить, кого прикажут, совать нос не в свое дело и попадать в неприятности, и если он вдруг, ни с кем ничего не согласовав, окажется замазан в какой-то политической дребедени с правами, на любой стороне, — Гудвич его по головке не погладит.
С другой стороны, ему, конечно, не привыкать.
Он отвлекся на мгновение от Белладонны — у самого края сцены, на верхней ступеньке небольшой лестницы, стоял парень с короткими рыжими волосами. По такому случаю паренек был одет в черный деловой костюм, но сидел тот на ладной спортивной фигуре как вязанные розовые ботиночки на покрытом шрамами бойцовском псе. Широкая черная повязка на глазах скрывала всю верхнюю половину лица, от лба до носа, ладони с обманчивой расслабленностью лежали на ручке белой в алую полоску трости, упертой кончиком в землю у носочков черных лакированных туфель. Это было очень обманчивое спокойствие, скрытое напряжение готового к бою хищника — Кроу и сам так умел.
Подумав немного, Охотник решил подтвердить нехорошую догадку (Белладонна-Кошка-Дьявол-рыжие волосы-знакомая фигура) и сменил облик, наплевав на дождь. Смутное подозрение подтвердилось — парень тут же вскинул голову, безошибочно уставившись черной повязкой в направлении внезапно появившегося из воздуха человека с двуручным мечом за спиной.
— Ох, пацан... — вздохнул Кроу, усаживаясь на краю крыши поудобнее и вытаскивая из-за пазухи фляжку. Он, конечно, уже хватанул пару стакашек с Ферном, но всегда быть "немного пьяным" давно уже стало привычкой и даже работать не мешало. Все равно если по-настоящему прижмет, он сможет быстро разогнать алкогольный туман аурой. — Как же тебя так угораздило?..
