Московская верхушка ПрВр собралась, как обычно, у Курбатовых, на загородной даче на Николиной горе. Приехали все вместе, в четырех машинах: три волги и жигуленок. Одна волга служебная, все остальное — личная собственность. На магазины местные надежда невелика, все необходимое для скромного сабантуя привезли с собой, в кульках, свертках, мешочках и пакетах. Сыпал мелкий снежок из низкого пасмурного неба, тут же таял на бетонных дорожках — вроде бы и не слякоть, но как бы и не зима: около нуля! Синоптики обещали небольшие снегопады на Новый год, да только кто им верит, синоптикам этим!? То, что уже успело нападать от щедрот Деда Мороза, тихо лежит себе тонким слоем на полях и в лесах...
"Удобства" в доме, а не на дворе, это главный плюс, все остальное семечки.
— Да я закусываю, Валера, закусываю, не беспокойся обо мне. Я уже давно восьмой десяток прожитых лет разменял, и под столом ни разу не валялся... Кстати, что ты скажешь насчет садоводства под Наро-Фоминском? Не век же тебе в замминистрах сидеть, свой личный уголок природы не пора ли заиметь?
Курбатов переглянулся с Ануш — да, всё так, они с женой не раз и не два обсуждали сие не шибко далекое будущее...
— Я уже говорил с Назаровой по данному поводу. Заявление в местком написал, всё как она велела, да толку-то? Места хорошие, и даже отличные, у наших служб с местным руководством вроде бы наметился полнокровный контакт, но пока-а-а еще по всем инстанциям бумажка о выделении нам указанных земель пройдет, пока все подписи соберет, пока министерство деньги на благоустройство нацедит... Соток по десять-двенадцать каждому грозились нарубить, Ефим вроде бы как лично "дачный проект" курирует, к Косыгину то и дело с челобитными ходит, да только улита едет... Стало быть, не теряя времени на ожидания, здесь будем свежим воздухом дышать, на щедром государственном пространстве. Но я не понял, Серафим Ильич, все-таки, про какую штольню речи ты ведешь?
— Это было образное выражение, Валера, метафора. Как я уже тебе раньше докладывал, подобрались мы довольно близко к Дмитрию Полянскому, к его окружению. Леша Матвеев там в группе референтов уже год как обывает. Ну, и вот, свежие донесения с мест: буквально на днях, в Завидово, собрал наш друг Бармалей С Бровями коллег по работе, дабы отпраздновать свое э-э... шестидесятивосьмилетие! Язык заплетается, без рюмочки и не выговорить... И, вот, сидят они за дубовыми столами: Сам, а рядом Тихонов из Совмина, Подгорный, разумеется, Устинов, Черненко, Полянский... Ну, в общем, вся их охотничья бражка-ватажка... И среди них, за тем же столом, среди пития и отборных яств, девица-красавица... Ну, как девица — за тридцать уже, но румяная, статная, свежая... В общем, Нина Александровна Коровякова, старшая медсестра, прошу любить и жаловать! Леша рассказывал, что Полянский аж пеной брызгал на этот случай, по правительственному телефону Чазову звонил, Андропову: дескать, что за х... х-х-хрень такая: высшие государственные дела и секреты обсуждаются в присутствии какой-то там очередной брежневской пассии!
— Э-э, Серафим Ильич, не горячись! Тише, товарищи. Рекомендую всем отвлечься на миг от приватной болтовни и послушать. Вася, Леша, Аня... Спасибо. И ты хочешь сказать, что Полянский высунул свой мягкий язык из Лёниной ж... попы и вслух высказал свое возмущение, ему в лицо? Да ни в жизнь не поверю!
— Не ему лично, само собой, а что Андропову — так это стопроцентно: Леша лично присутствовал при звонке, карандаши в кабинете затачивал.
— Во-во! Все одним миром мазаны, работнички хреновы! Ревнители! Одни при медсестрах совершенно секретные разговоры ведут, другие при карандашной обслуге... То есть, ты хочешь сказать, что нам к Коровяковой надо было подбираться, дабы она уболтала дорогого Леонида Ильича на производственный хозрасчетный эксперимент в рамках нашего министерства? Нет?
— Нет, Валера, я хоть и вдарил по коньяку, но твой разумный и оправданный сарказм, с междометиями Штирлица, хорошо расслышал. Я говорю, что подбираться к рычагам нужно не только по обычной служебной лестнице, но и... Чем дальше, тем больше, наша рабоче-крестьянская власть в лице Политбюро напоминает дворцовую банку с пауками, это непреложный факт, и нам придется с этим считаться, если мы хотим выполнять задачи, которые мы же перед собою и поставили. А то собираемся, спорим, подрывные разговоры ведем, ровно шайка оголтелых народовольцев, а делами конкретными похвастаться особо не можем. Не так, что ли? Где свершения, где революции?
Курбатов стрельнул глазами по сторонам — в левую часть стола, в правую... соратники примолкли, слушают дискуссию внимательно и трезво.
— Оно вроде бы и так, но... Лечить общество революцией — это как чистить зубы опасной бритвой. Без переворотов обойдемся. Увы, нас тормозят не только собственные нерешительность и неповоротливость, но также и необходимость избегать позиции лебедя, рака и щуки. Ты, Серафим Ильич, например, в сторону социализма одеяло тянешь, Вася Тимофеев горой за дикий капитализм стоит... Вася, без протестов, прошу тебя, я сознательно утрирую насчет дикого, пусть будет постиндустриальное общество — суть наших внутренних проблем от этого не меняется. Все дружно смеемся и плюемся по поводу очередных заздравных камланий, но при выборе предполагаемого позитива... Тянем теории кто в лес, кто по дрова, хотя, дело-то общее пытаемся делать!? Отсюда неясность цели посреди пробуксовок.
Ладно, подытожу перед очередным тостом: будем терпеливо и настойчиво подкрадываться дальше! Вектор движения для нас для всех, в общем и целом, совпадает... или пока совпадает. В наших загашниках не только планы по хозрасчету, верно? За нас, за ПрВр!
Г Л А В А 10
Неожиданность хитрее любого из нас. Наши человеческие попытки обмануть ее или победить бесперспективны по определению. Вот, предположим, собирается человек в очередной ежегодный отпуск, на Черное море. Ему уже за тридцать, за плечами вуз, армия, комсомол, две женитьбы, один развод, перенесенная операция на мениске, украденный и благополучно возвращенный муровскими сыщиками автомобиль "москвич"... Опытный во всех смыслах человек, поживший. Большая часть "отпускных" денег у него на аккредитивах, походная аптечка с тройчаткой, йодом и презервативами при нем, в карты с незнакомыми попутчиками не играет, допьяна в чужих краях предпочитает не напиваться, все "аварийные" телефоны в памяти сидят, плюс начертаны укромно в двух бумажных местах... Запасные штаны, шлепанцы и рубашки в чемодане, часы, фотоаппарат на исправность проверены... И вдруг бряк ему телеграмма от жены, уже на место, в профсоюзный санаторий: пока она была на даче у родителей, соседи сверху залили: туалет, прихожую и половину гостиной — да не только они пострадали, но и квартиры по всему стояку вниз, а в той, что непосредственно под ними, произошло возгорание... Сущий ад, надо срочно возвращаться! Вот тебе и глоток свободы на югах! Год ждал!..
А другой мужик, ушлый и трудолюбивый карьерист, успешно прошел все препоны и ступени внутри завода, и уже на днях — ему четко и прилюдно было обещано! — в замдиректоры предстоит подняться, по праву и заслугам, но, вдруг шмяк-чпок — умер прямо на рабочем месте сам директор, и министерские, посовещавшись с местным обкомом партии, в кресло сажают варяга, а у того наготове своя команда будущих замов... А эта замуж собралась за кандидата исторических наук: уже фату примерила, с мамой приданое обсудила, подружкам на работе рассказала — и вдруг жениха уводит прямо из-под венца лучшая подруга!.. Неожиданность — она такая, всего не предусмотришь.
Но, предположим, нашелся некий уникальный экземпляр человеческой породы — умный, дошлый, осмотрительный и везучий, заручившийся конкретной поддержкой Небес и Ада, который во главу угла всей жизни своей поставил задачу: встретить во всеоружии любую неожиданность! Короче, давай, подходи, родная, быстро на мне зубки обломаешь! А она, в ответ, взяла и не пришла!
Зимнюю сессию Микула сдал запросто, даже внеурочно, воспользовавшись оказией и благодушием препода: семнадцатого января, в пятницу, в полдень увидел в пустой аудитории истматчика, наудачу спросил разрешения сдать до основного потока...
— Так-таки сразу? Без подготовки, на любой билет?
— Да, Андрей Андреич! Зубрил — ночей не спал!
— Правильнее говорить — учил. Дерзайте, юноша, сегодня у нас семнадцатое, стало быть, пусть ваш билет номер семнадцать. Прошу к столу!
Так Микула получил пятерку за истмат, исторический материализм. Мог бы и четверку, если бы Горыныч (прозвище препода Горюнова) придрался к не вполне правильному осмыслению цитат, но, к счастью не...
А это значит, что впереди каникулы, почти три недели, а после них учеба со стипендией в пятьдесят целковых! Это крутая стипендия! По крайней мере, на карманные расходы почти хватает, благо за жилье, свет и газ платить не надо. Ну, и мама еще как минимум столько же подсовывает, если на круг за месяц подсчитать. Как другие ребята на одну стипендию живут — Микула плохо понимает. То есть, если абстрактно, он в курсе, что студиозусам приходится подрабатывать — грузчиками, репетиторами, дворниками... Лучше всего — ночными сторожами, как тот же Юрка Хип... О! Нечистую силу помянешь — а она тут как тут! Прическа "финский домик". Свежая. Так, конечно! — волосы прямые, можно модничать.
— Юрай, здорово!
— Мика, привет! Что, в натуре, что ли, сдал? На сколько?
— Банан.
— Чиво??? Да ты что!..
— Шутка. Стандартные пять баллов. Все, н-нафиг, отстрелялся! А ты?
— Четыре балла по инглишу, мне вполне хватает. Ну, что, праздник, отметить бы надо?
Юрка потирает руки, щерится во весь губастый рот и подмигивает, как заправский алкоголик, только в реальности пьет он еще реже и меньше Микулы... Просто ему нравится волнующая атмосфера гульбы, застолья, с музыкой и девчонками...
— Чё за праздник, Юр, откуда? У тебя же конец сессии аж в среду?
— Нет, ну причем тут!.. Сессия, Микулин — это само собой, это почти что будни. А вот Ангола вчера получила независимость от Португалии!
— Во! Другое дело, а то сессия, сессия... Когда и где сбор?
— У Ленки Плужик на хате, завтра в восемнадцать ноль ноль. Пузырь с собой, ну, может, еще деньги понадобятся, рублевич-другой, на закусь, то, сё... С твоей степухой, брат Микула, это ничего не значащий пустяк. Адрес знаешь?
— Аск! Мы же перед Новым годом там гуляли!
— В таком случае, до встречи до завтра! Порыл я, книги надо в библиотеку сдать, пока не закрыли!
— Пока!
Хм... Восемнадцать ноль ноль... Приемлемо. Завтра же, в час дня, в тринадцать ноль ноль, у Микулы встреча с отцом и с приехавшим в командировку из Омска дядей Пашей. Без всяких дел: просто погулять втроем по Москве, посидеть в кафе. Дядя Паша как бы на повышение пошел: раньше в Курганском горсовете работал, а год назад в Омск переехал, начальником отдела примерно того же уровня, что и прежде, но зато в "Столицу Всея Сибири"! И зарплату ему повысили сразу на тридцатник! Пересекаются они в ГУМе, возле центрального фонтана, ровно в час, без оправданий опозданий! Василий Григорьевич терпеть не может опоздания, равно свои и чужие, исключение делает только для высокого начальства и для Микулиной мамы, своей обожаемой жены. День субботний, народу будет полно, как, впрочем, и всегда на просторах ГУМа, к тому же опаздывать нельзя. Ну, и ладушки, у него все с собой для вечернего гудежа: алкоголь, деньги... Микула на всякий случай возьмет с собою спортивную сумку, туда затырит бутылку армянского пятизвездочного коньяка, закутает в шарф, чтобы ее не слышно было и не видно... Шарф, типа, взят просто на всякий случай, потому что прогноз на завтра обещали очень даже щадящий, где-то минус два, но кто их знает, синоптиков этих... Наверняка пообедают вместе в каком-нибудь ресторане, а оттуда уже к Ленке на флэт!
Микула пешкодралом прибыл в ГУМ задолго до назначенного срока, в полдень "с мелкими копейками", и почти тотчас узрел в огромной толпе-ленте гуляющих-покупающих отца и дядю. Просто случайность: обратил внимание на роскошную мужскую шапку, из чернобурки, да еще с хвостом на спине... точь-в-точь как у дядя Паши!.. А это он и есть! А рядом с дядей Пашей Микулин отец, одетый неброско, в отличие от младшего брата, но... гм... Разница в стоимости, да и в элегантности "клоузов" обоих братьев довольно велика, и отнюдь не в дядь Пашину пользу ... Впрочем, это и понятно: за внешним видом папы очень и очень пристрастно следит мама! И она, в отличие от папы и провинциального дяди Паши, двухсотую секцию ГУМа успела изучить очень даже хорошо! Но — что да, то да — шапка у дяди Паши просто супер, Микула позавчера увидал и сразу же позавидовал!
Отец и дядя Паша те еще покупатели: идут, идут по рядам первого этажа, толкуют о чем-то; дядя Паша время от времени выныривает из разговора, чтобы протиснуться к тому или иному прилавку, а отец почти равнодушен к суете внутри этой муравьиной кучи... Только однажды, перед тем как перейти на второй этаж, Василий Григорьевич пригляделся к ювелирным цацкам, и Микула понимает, зачем: у мамы скоро день рождения и потом, с разницей в четыре дня, праздник Восьмое марта!..
До назначенного момента встречи еще почти полчаса, вот они и ходят: дядя Паша чего-то ищет, приценивается, а отец как бы сопровождает.
Микуле стебово чувствовать себя незримым наблюдателем: вот уже родственники на второй этаж перебрались, идут себе по центральной линии и даже не подозревают, что их "пасут"... Все замечает Микула: где у дяди Паши бумажник, который тот всегда называет лопатником, какой сегодня у отца галстук под распахнутым серым "английским" пальто... Очень редко так бывает, чтобы отец в дневное время не на работе, даже в субботу... Наверное, ради брата исключение сделал. И ради своего сына Микулы: это по его решению все трое собираются вместе, для прогулки и общения.
Микула фланирует лениво, ухмыляется про себя обрывкам пустячных мыслей, и вдруг его как током тряхнуло! Оббанцы-ы! Тот мужик, что впереди Микулы ползет, метрах в пяти — тоже следит за ними, за отцом и дядей Пашей!
Микула мысленно осаживает сам себя: "что за бред, наверняка ведь простое совпадение...
Ну-ка!.."
Он лихорадочно, с пятое на десятое, перематывает мыслями всю ленту предыдущих зрительных впечатлений... Есть! Спину, спортивную шапку, профиль этого типа он засек четырежды — и все четыре раза на извилистом маршруте ГУМовских хождений отца и дяди!..
Память у Микулы работает без сбоев (тьфу-тьфу!), но эффективно пользоваться ею не так-то просто! Надо еще уметь вылущивать нужное из накопленного мусора горы воспоминаний, чтобы они были к месту, помогая решать ту или иную задачу, а не просто память ради памяти! К примеру, назначил ему препод семнадцатый билет — он его наизусть помнит! Но недостаточно просто отбарабанить цитаты из учебника, следует предусмотреть дополнительные вопросы и заранее прикрепить к ним подходящие к делу сведения!.. А не суетиться под бдительным инквизиторским оком с криками: ой, я учил, щас вспомню!
