— Потому что им мешает клевета вроде той, которая понаписана в этих книжках.
— Вовсе нет. Всё дело в том, что наше общество не настолько реально лучше, чтобы из-за этого поднимать восстания, идти на кровь и жертвы. Истинные христиане предлагают по-настоящему такое справедливое общество, которое стоит борьбы и жертв.
— И где же эти самые настоящие христиане?
— Я не знаю. Но где-то они должны быть. Кто-то же должен был написать эту книгу.
— Значит, Джона Бека ты к таким не относишь?
— Понимаешь... он честен, но во многом неправ, так же неправ, как и наши амаута, и получается, что они неправы в разные стороны, а это даёт шанс добраться до истины.
— Вот что, Ветерок, — Заре уже начало надоедать, что разговор почему-то постоянно уплывает куда-то в сторону. — Эта мерзкая клевета в книжках, которые он тебе дал... Это нельзя оставлять без последствий. Если он сам в неё верит, то мы должны разубедить его. А если не верит, но всё равно стремится к тому, чтобы поверили другие, то... тогда его надо арестовать.
— Но почему обязательно арестовать?
— Потому что способный на такую подлую клевету способен и на убийство. Это враг, пойми!
— Ты говоришь глупости, Заря. Я не думаю, чтобы Джон Бек мог бы кого-нибудь убить. Враг — это слово для войны. А арестовывать человека в мирное время, только по одному лишь подозрению... нет, это бесчеловечно!
— А наши законы ты считаешь тоже бесчеловечными, Ветерок? — Заря почувствовала, как у неё бессильно опустились руки.
— Скажем так, они недостаточно человечны. И потому мы не вправе судить других.
— И это значит, что Джону Беку дозволено клеветать?
— Я же говорю тебе, он, может быть, только заблуждается.
— Тогда пошли к нему вместе и выясним это!
— Сейчас?! Но Заря, подумай, уже стемнело.
— Ну и что?! Это мне завтра работать, а тебе учиться, а он может отсыпаться сколько хочет. Я чувствую, что всё равно не усну, пока не разберусь со всем этим.
— А почему я должен идти вместе с тобой?
— Ветерок, как ты не понимаешь! Во-первых, мне идти к нему одной просто опасно, вдруг он мне тоже размозжит голову как Кипу.
— Я не думаю, что он способен на это.
— А во-вторых, мне хочется, чтобы ты присутствовал при нашем разговоре лично. Чтобы наглядно убедился, клеветник он или нет. Или ты считаешь это неважным?
— Нет, это конечно, важно, но, Заря, мне не нравится твой настрой. Обида и гнев — плохие советчики.
— Ты боишься, что я скажу ему что-нибудь оскорбительное?
— Я боюсь, что ты не сможешь разобраться в ситуации, Заря, — тихо ответил Ветерок.
— Тем более пошли вместе разбираться. Или ты собираешься спорить со мной до утра?
Ветерок встал, показывая, что подчиняется.
До дома Джона Бека они дошли молча. Свет внутри не горел, и Ветерок опять заколебался, но Заря, не желая развивать дальнейшие споры, просто открыла дверь и вошла внутрь. И чуть не споткнулась, наткнувшись на какую-то посудину с водой, стоявшую на полу. Осторожно сделав ещё один шаг, она обнаружила, что весь пол заставлен какими-то ёмкостями с водой. Но самым удивительным было то, что в результате этого шума никто не проснулся.
— Ветерок, — тихо сказала Заря, — зажги свечу.
Как только её просьба была выполнена, стало видно, что вся имеющаяся в доме посуда наполнена водой, а постель пуста и сложена так, что было очевидно — сегодня вечером в неё никто не ложился.
— Ветерок, что ты думаешь по поводу всего этого? — спросила она.
Тот только пожал плечами:
— Раз его нет, значит, он ушёл к кому-то в гости и там заночевал. Мы, студенты, нередко делаем так, когда засиживаемся друг у друга допоздна.
— Но он не студент, и я не знаю никого в городе, кому было бы приятно его общество. К тому же как ты объяснишь эту посуду?
— Не знаю, что и думать. А ты?
Заря стала рассуждать вслух:
— Зачем человеку такие запасы воды, если работает водопровод? Даже запас на случай внезапного отключения обычно не больше ведра, а если бы отключить воду было бы запланировано, об этом знали бы все горожане, и мы с тобой в том числе. А если это он сам решил испортить водопровод? Представляешь, завтра все проснутся, а воды нет? Ветерок, я вспомнила! Несколько дней назад мы с Джоном Беком проходили мимо одного места за городом, где к водоводам подходит ветвистое дерево, на которое легко залезть. И он ещё обратил внимание, что злоумышленник, который захочет оставить без воды весь город, может сравнительно легко это сделать. А что если он...
— Но зачем ему это надо?
— А ты помнишь, о чём он рассказывал на последней проповеди? Говорил, что на народы, не принявшие волю Господа, обрушиваются страшные кары. И говорил, что если мы не покаемся и не примем волю Господа, нас тоже ждут всякие беды, ибо Господь может обрушить на нас пожары и наводнения, эпидемии и нашествия вражеских полчищ. Ведь народы, которые ему не подчиняются, он в конце концов стирает с лица земли. А что если Джон Бек решил сначала отрубить водопровод, а потом поджечь часть города? Ведь если его план удастся, то люди, потерявшие в огне имущество или близких и не знающие причины такой страшной беды, могут поверить, что это дело рук бога белых людей, и покориться ему из страха.
— Заря, у тебя какие-то больные фантазии. Почему ты всегда предполагаешь самое худшее?
— Потому что прекрасно знаю — христиане, несмотря на свои разговоры о любви и милосердии, способны на подлость и вероломство. Вот что, Ветерок — не время спорить! Нужно перехватить его около водовода. Пешком мы можем не успеть, так что нужно на лошадях... Значит, нужно поднять воинов для этого. У тебя же есть специальная пластина, дающая тебе такое право.
— Заря, ты с ума сошла!
— Почему? Если я ошиблась, конечно, будет очень неловко, но всё-таки никто не погибнет, если же я права... мне даже страшно представить себе это.
— Послушай, Заря, твои чудовищные предположения не могут быть правдой! Я уверен, что Джон Бек — честнейший человек, он не пойдёт на массовое убийство ни в чём не повинных людей. Христос это запрещает!
— А кто же тогда пытался убить Кипу?
— Не знаю. Кто угодно, но только не христиане.
— Ветерок, я не ожидала от тебя такой наивности. Разве не христиане убили столько наших людей во время Великой Войны?
— Это было давно. И по сути это была политика, а теперь перед нами другие христиане.
— Политика! А разве христиане это различают? Для них политика и вера часто одно и то же.
— Ну не всегда всё-таки...
— Ветерок, что ещё нужно? Какие доводы убедят тебя, что нужно исполнить свой долг? Учти, если случится беда и погибнут люди, я тебя перед отцом покрывать не стану!
— Я уверен, что её не случится и завтра тебе будет стыдно своих подозрений.
— Ветерок! — Заря топнула ногой, пытаясь изобразить властность, но у неё не очень получилось. От бессилия она была уже на грани истерики. — Что, по-твоему, я одна должна бежать его останавливать? Да у меня даже коня нет.
— Заря, пойми, всё это глупо. Все эти подозрения... именно из-за них ведомство моего отца погубило стольких невинных людей. Джон Бек — не враг. Враги не такие.
— Ну, хорошо же, Ветерок. Я попробую обезвредить его одна. И если мне это не удастся и завтра возле водовода будет валяться мой труп, то ты будешь виновен в этом наравне с Джоном Беком! — сказав это, она ушла, не оборачиваясь. Хотя он не окликнул её, в её душе ещё теплилась маленькая надежда, что он всё-таки одумается и послушается. Но даже если нет... что ж, и Дев Солнца обучали кое-каким навыкам самообороны на случай, если их обитель будут разорять христиане, да и кинжал, который спрятан в её одежде, далеко не игрушечный. С проповедником, привыкшим всю жизнь молоть языком, она наверняка справится, всё-таки тут у неё положение получше, чем у ничего не подозревавшего Кипу. Да и вряд ли она застукает Джона Бека у водовода. Пешком, даже бегом, она, скорее всего, не успеет... Зато факт испорченного водовода, предъявленный Ветерку, поможет хотя бы сдвинуть дело с мёртвой точки. Правда, она не очень представляла, что делать потом — наверное, прочёсывать местность...
Через Служебные Ворота она прошла без проблем, дорога, ведущая к водоводам, была хорошо видна в лунном свете, было, правда, немного страшно, что кто-нибудь выскочит из окружающей темноты или редких кустов, но Заря бежала так быстро, что ей было некогда бояться. Воображение рисовало ей картину города, объятого пламенем, и гибнущих в нём матерей с детьми, но одновременно с этим возникало какое-то ощущение нереальности происходящего, точно Заря смотрела один из своих кошмарных снов, порой мучивших её последнее время.
Вот, наконец-то и водовод. Ещё издали Заря заметила чётко выделяющийся силуэт конструкции и дерево рядом. Подбежав к нему, Заря с удивлением и облегчением убедилась, что всё цело. Значит, где-то она всё же ошиблась в расчётах? Так, в любом случае сейчас следует, прежде всего, отдышаться после быстрого бега, а потом, может, удастся что-то сообразить. Заря стояла, прислонившись к тому самому злополучному дереву, и переводила дух. И тут перед ней как из-под земли вырос Джон Бек:
— Не ждал увидеть тебя здесь, малышка, — сказал он.
Заря подняла голову, взглянула на него и сердце её болезненно сжалось. Против света она не могла хорошенько разглядеть выражение его лица, но уверенный тон и руки в боки говорили о том, что он нисколько не испугался и не растерялся, увидев её здесь. Да и какую опасность могла представлять для него хрупкая девушка, к тому же сильно уставшая?
— Так, отойди с дороги, — сказал он, и попытался отодвинуть Зарю так, точно она была всего лишь веткой у него на пути.
— Что тебе нужно здесь?! — крикнула она в гневе, — Решил оставить весь город без воды? Зачем? Думаешь, никто не догадается, чьих рук это дело?
— Именно так. Не догадается никто. Ведь догадалась только одна ты, иначе бы ты была тут не одна. Ты оказалась слишком умна, девчонка, и из-за этого ты не доживёшь до рассвета.
— Это ещё посмотрим, кто не доживёт! — Заря выхватила свой кинжал и замахнулась на проповедника, но тот ловко перехватил её руку. Она со всей силы рванула руку с ножом на себя (в надежде вырваться, или что он потеряет равновесие), а второй рукой попыталась ударить. А дальше началось избиение... Удары сыпались одни за другим, а Заря даже не успевала закрываться от них. Она упала на землю, и Джон Бек стал бить её ногами, грязно ругаясь на родном языке. Наконец он видимо решил, что достаточно и со смехом в голосе спросил:
— Ну что? Чья взяла, дьявольское отродье?
— Что же, убей меня. Чего ты медлишь? — гордо ответила Заря. Нож выпал и где-то валялся в траве, а найти в темноте его было невозможно. Пытаться убежать или сопротивляться дальше Заря уже не могла. Осталось только геройски принять смерть, как её предки во время войны с европейцами.
— Погоди. До рассвета ещё много времени, так что убить я тебя ещё успею, а сейчас... Должна же ты быть как следует наказана за свой слишком большой для женщины ум! — сказал он. Заря увидела, как проповедник стал снимать штаны, и тут её сердце в первые за весь день сжалось от страха. Она поняла, что сейчас последует. Она много раз слышала про нравы европейцев, но никогда не думала, что это может случиться и с ней здесь, в её родной стране. Заря собрала все остатки своих сил, поднялась и побежала к дороге. Точнее, она пыталась бежать, но лишь заковыляла, так как после избиения тело её плохо слушалось, хотя каждый следующий шаг давался ей легче и легче. Ничего, хоть доползти до этой несчастной дороги, пока это проклятый проповедник ковыряется со своими штанами. Дорога сейчас была для Зари последним шансом на спасение, пускай и очень призрачным. Когда до дороги осталось совсем чуть-чуть, сзади послышалось тяжёлое дыхание, и в следующий момент Зарю повалили на землю.
— Нельзя! — закричала она. — Как же так?! Ты же попадёшь в ад!
— Ты говоришь глупости, малышка, — ответил Джон Бек. — Царь Давид убивал и блудил много больше моего, однако считается одним из самых святых людей на земле, ибо был верен Господу.
Далее последовало ещё несколько минут безнадёжной борьбы. Заря ещё пыталась вывернуться, пыталась позвать на помощь, но с ужасом поняла, что долгий бег и волнение слишком ослабили её, и никак не ожидала, что её враг окажется так силён. Увы, все её усилия лишь чуть-чуть оттягивали неизбежное. Если бы у неё хотя бы хватило сил сопротивляться до рассвета! Но нет, сил уже нет и вот, кажется, уже он в неё впьявился... А потом будет смерть, совершенно бесполезная...
Вдруг она услышала цокот копыт, и через мгновенье их окружили всадники. На Джона Бека было направлено несколько клинков.
— Отпусти её, или мы проткнём тебя насквозь, — сказал одни из всадников, по-видимому, командир. Голос его так напоминал голос Инти, но это никак не мог быть он, ведь Инти в Куско. Но, так или иначе, помощь пришла, хотя Джон Бек, нужно отдать должное его хладнокровию, и тут не сдавался.
— Я не понимаю в чём дело, господа, — сказал он, — я всего лишь предавался любви с девушкой на лоне природы, вашими законами это, вроде, не запрещено.
— Неправда! — крикнула Заря, — он взял меня силой и хотел убить!
— Клеветница! — закричал Джон Бек, — ты сама меня соблазнила, а теперь решила спасти свою шкуру, погубив меня!
Он ударил её по щеке, изображая праведный гнев невинно оклеветанного, но отпустить её всё же пришлось. Слезая, он на миг обнажил её нижнюю часть тела. Заря постаралась оправить задранную юбку, но это у неё не очень ловко получилось. Все члены у неё болели, она только сейчас почувствовала, что её бьёт дрожь. Конечно, ей не хотелось умирать, но как же теперь жить опозоренной! Тем более что её наготу увидели столько мужчин! Хотелось скрыться куда-нибудь с глаз долой, уползти, а не давать какие-то объяснения тем, кто видел её нагой, но собрав остатки воли в кулак, она заговорила:
— Он хотел испортить водопровод, я пыталась помешать этому, но он очень сильный, и... он хотел убить весь город! — не выдержав, она разревелась.
Тогда предводитель всадников соскочил с лошади, подошёл к ней и по-отечески приобнял её, пытаясь утешить.
— Не плачь, дитя моё. Конечно, скверно, что с тобой это случилось, но теперь всё будет хорошо. Этого мерзавца скоро повесят на главной городской площади, и жаль, что таких зверей в человеческом обличии нельзя, как в древности, швырнуть в яму со змеями.
Хотя шлем-маска закрывал лицо, по голосу Заря поняла, что не ошиблась.
— Инти, неужели это ты? Разве ты не в Куско?
— Я приехал сегодня ночью, Ветерок рассказал мне всё. Как жаль, что я всё-таки опоздал. Но не беспокойся, я позабочусь о тебе.
В ответ Заря только уткнулась носом в его хлопковый панцирь.
— Отведите этого негодяя в тюрьму, я его потом допрошу, а сейчас мне надо поговорить с девушкой наедине.
Бережно подхватив её в седло, он сказал:
— Сейчас мы поскачем галопом, но если тебе будет от этого плохо, то скажи, перейдём на шаг. Но лучше нам быть в городе как можно быстрее.
