— Это правда... — проговорила эрселлесса, задумчиво глядя на сына.
Тот посмотрел на нее и сказал:
— Мам, он не виноват ни в чем. Он хотел как лучше.
— Вот как?
— Я не могу тебе рассказать, я обещал, что не расскажу...
Джес подозревал, что в отличие от принцессы Аделары, мать его не особенно умеет хранить секреты, и уж такой удивительный и ошеломительный она не смогла бы удержать в тайне совершенно точно.
* * *
Спустя еще какое-то время Джес отбыл в армию и в этот раз прощаться было особенно тяжело. Джесу безумно не хотелось уезжать, несмотря на то, что неугомонный Кевин Вермиер был уже осужден и вот-вот готовился сесть за решетку, на душе было неспокойно.
Еще через пару дней после того, как Джес улетел, Элкси был выпущен из госпиталя и препровожден бабушкой во дворец, где для ребенка уже были приготовлены комнаты.
Разрушенный особняк восстанавливался и, раз уж все равно им пришлось заниматься, реконструировался в соответствии с современными представлениями о комфорте. Все его обитатели временно переехали в поместье на побережье и было похоже на то, что там они и останутся. Полина решила, что свежий морской воздух будет полезен для Джастина, к тому же многострадальный городской дом явно вызывал у всех какую-то разновидность фобии.
Во дворце со времен отсутствия Элкси практически ничего не изменилось. Тот, впрочем, старался не особенно расхаживать по нему, предпочитая оставаться на бабушкиной половине. В первый же день Айрелина разыскала его там, и как всегда она делала — с разбегу кинулась на шею.
Элкси был очень рад ее видеть. Малышка здорово подросла за то время, что они не виделись, но по прежнему казалась мальчишкой, переодетым в девичье платье, — тоненькая, худенькая, глаза горят, волосы растрепались и на щеке царапина.
— Мы так переживали, когда узнали, что тебя чуть не убили! — воскликнула она, — Вели вообще ревела целый день, только ты ей не говори, что я тебе сказала об этом, а то она меня убьет! Ты такой бледный! И похудел!
— А ты выросла, — улыбнулся Элкси.
— Ну да. А ты помнишь, как мы ходили с тобой стрелять? Было так здорово! Только Вели мешалась. Мы еще постреляем?
— У меня нет оружия.
— Жалко.
Айрелина вздохнула.
— Ну ничего. Мы еще что-нибудь придумаем интересное. А то Вели с Нелей такие скучные и всего на свете боятся!
— А ты ничего не боишься?
— Не боюсь. Если всего бояться, так и с тоски помереть можно. Ладно, мне сейчас пора, надо идти наряжаться в дурацкое парадное платье, а я в нем дышать даже не могу. К нам сейчас учитель придет. Я потом тебя разыщу, ты мне все расскажешь про то, как в твой дом попала ракета, ладно?
И она упорхнула, исчезнув так же быстро, как и появилась.
* * *
Бабушка, заполучив Элкси в свой дом, решила, вероятно, заняться его воспитанием и тщательно контролировала все, что он делает. Ей было интересно, куда он ходит, с кем ведет переговоры и о чем думает. Вечерами она звала его пить чай с вечными сладкими пирожными и расспрашивала обо всем, глядя на внука пристально, как какой-нибудь офицер СБ, который не верит ни единому его слову.
Элкси уже жалел, что согласился жить у нее и подумывал о том, чтобы со следующим караваном самому отправиться на Салану. Тем более, что в общем-то давно было пора посмотреть на уже почти построенное представительство, да и лично пообщаться с людьми, с которыми он сам или от его имени велись сделки, тоже не мешало бы.
Сейчас заводить разговор об отъезде было рано, — бабушка не отпустит его, пока не сочтет достаточно оправившимся. А вот недельки через две уже вполне можно будет и сбежать.
Генлои, который теперь снова обретался в бункере под поместьем и с которым они вели сильно законсперированную переписку, намерение это одобрил и собирался дать ему кучу поручений. Генлои писал ему письма от лица Люаны, рассказывая Элкси о здоровье и новых достижениях любимого сына, и между пространными описаниями того, как малютка кушает и какает, и как обстоят дела с появившимися вдруг сопельками, вставлял определенные кодовые фразы, из которых Элкси узнавал в общих чертах о том, как идут дела у заговорщиков. Генлои так же выражал надежду, что Элкси, как любящий папа, непременно навестит сыночка перед отлетом с планеты. И Элкси обещал навестить.
* * *
Прошло дня три после появления Элкси во дворце, когда он вдруг получил приглашение на чаепитие от принцессы Денары. Приглашение передала ему бабушка, самолично явившись в комнаты, где он проживал, и как всегда внимательно оглядевшись, как будто всерьез подозревала, что может обнаружить что-то недозволенное.
— Денара хочет, чтобы ты пришел.
— Ого. С чего бы это? — удивился Элкси.
Бабушка посмотрела на него укоризненно.
— Денара хорошая женщина, мой милый, она хочет, чтобы ты снова вошел в лоно семьи. Ей, видишь ли, не безразлично, что ты оказался в роли какого-то отщепенца, и теперь, когда Фарнис принял тебя во дворце, она надеется потихоньку убедить всех, что ты все еще один из нас.
Чаепития у Денары были своеобразной семейной традицией. Сколько Элкси себя помнил, они устраивались раз или два в неделю и на них приглашались все члены королевской семьи, обретающиеся в пределах досягаемости от дворца. Когда-то Элкси приходил туда с родителями, потом с бабушкой. Именно там и, собственно говоря, только там, он имел возможность познакомиться с дядюшками, тетушками, различными кузенами и кузинами и прочими родственниками, имеющими счастье каким-то боком принадлежать к царственной фамилии. Взрослые пили чай, ели сладкое и вели светские беседы, дети пили чай, ели сладкое и устраивали шумные игры в специально отведенной комнате, заваленной всевозможными игрушками.
Частенько эти шумные собрания посещал крон-принц Стенис. Иногда на них бывал и дедушка Фарнис.
— Я не пойду, ба, — сказал Элкси, — У меня полно дел, не вижу смысла тратить время на бессмысленные чаепития с какими-нибудь юнцами.
— Будет очень глупо с твоей стороны, если ты не пойдешь. Учитывая, как сильно тебя любят в высшем свете, не мешает напомнить всем, что ты внучатый племянник императора, чтобы они поостереглись...
— Император не слишком дорого ценит мою жизнь.
— Кто об этом знает? Фарнис не кричит об этом с высокой трибуны. И потом, он все-таки в самом деле позволил мне привезти тебя во дворец. И не преувеличивай силу моего влияния на него, — если бы он хотел сказать "нет", он бы сказал, и я не осмелилась бы спорить.
— Дедуля решил продемонстрировать всем, какой он добрый и благородный.
— И продемонстрировал. А Денара теперь пытается закрепить твое положение.
— Твои родственники, бабушка, просто ангелы во плоти.
— Не ерничай. Я вообще не понимаю, почему ты их не любишь. Никто из них не сделал тебе ничего плохого, чего бы ты не вытворял.
— Я ничего плохого не вытворял. Это ты меня, бабушка, с кем-то путаешь...
— Молчи уж, — ее высочество вздохнула, и некоторое время молчала.
Она смотрела на Элкси как-то одновременно задумчиво и настороженно, и тот понял, что она, наконец, собралась говорить с ним о том, что давно ее мучило и что она никак не могла решиться произнести вслух. Она и сейчас не могла решиться, и в то же время просто промолчать и вовсе не поднимать эту тему она тоже не могла.
Элкси наблюдал за ее муками с вежливой заинтересованностью и старался не улыбаться, ему было интересно, как же бабушка выкрутится.
— Скажи-ка мне лучше, что вообще такое там у тебя с Алендером? — наконец произнесла она.
— С Аландером? — Элкси удивленно поднял брови и не выдержал, улыбнулся.
— Прекрати веселиться, — рассердилась бабушка, — Ты прекрасно понимаешь, о чем я! Ты думаешь я слепая? Или — совсем уж дура?
— Не слепая и не дура, — вздохнул Элкси, — И что же ты в таком случае от меня хочешь? Чтобы я подтвердил то, что ты и так поняла? Хорошо, подтверждаю.
— Что подтверждаешь? — в ужасе проговорила бабушка.
Элкси возвел глаза к потолку.
— Мы не просто друзья! Что ты хочешь еще? Подробностей?
Он почувствовал, как кровь приливает к щекам и это было совсем уже глупо. А бабушка продолжала смотреть на него, как будто он вдруг покрылся чешуей или заявил, что он злобный монстр, принявший облик ее дорогого внука, чтобы поработить мир.
— О Боже, — проговорила бабушка, наконец, — Ну ты даешь... И давно это у вас?
— С Академии.
— И Фарнис знает.
— Ага.
Бабушка опустилась в кресло, будто ей сделалось дурно. "Надо было сказать, что все ей почудилось, — с досадой подумал Элкси, — Она все равно не поверила бы, но толика сомнений осталась бы".
— Теперь я понимаю, почему тебя выгнали из Академии, — сказала она.
— Выгнали меня не из-за этого, — Элкси обреченно вздохнул, — Я сдуру врезал по яйцам одному офицеру, и он меня не простил, все время искал возможность как-то подставить и придумал историю с наркотиками. Я тебе рассказывал все это.
— Ты мне не говорил про офицера и его...
— Суть от этого не меняется.
— Как ты мог ударить его, Боже мой?
— По глупости, говорю же. Он был со мной невежлив.
— Ты загонишь меня в гроб.
— Ну что ты... Это все было сто лет назад.
— А Аландер...
— А Аландера я люблю, — сказал Элкси тихо, — И не надо мне говорить, что это противоестественно.
Бабушка помолчала.
— Безумие. Нет, я конечно, знаю, что такое бывает, но все же... Никогда не думала, чтобы ты...
— Тебя это так уж шокирует?
Бабушка несколько мгновений смотрела на него странно.
— Конечно. Черт-те что творится в этой Академии, не зря твой отец так ее не любил. Брет умер бы от ужаса, если бы узнал...
— Да ладно. Брет слишком уважал свободу и демократию, а в его любимом Союзе никто, бабушка, не удивляется подобным вещам.
— Ты просто чудовищно развратен, вот что я хочу тебе сказать! Ты так спокойно все признаешь, я бы на твоем месте умерла со стыда! Ты, конечно, никогда меня не слушаешь, но ты должен все это прекратить! Добром это не кончится, Элкси! Боже... Если кто-то узнает! Если пронюхают журналисты!..
Бабушка откинулась в кресле, ей в самом деле сделалось дурно.
— Надо что-то делать, — пробормотала она, — женить тебя? — Она посмотрела на внука с сомнением, — Отослать куда-нибудь?
— Ничего ты не сможешь сделать, — устало произнес Элкси. — Я, слава Богу, совершеннолетний.
Он и не думал, что этот разговор будет таким мучительным. Бабушку было жалко. И действительно было стыдно. Надо было все-таки соврать.
— Я скажу Фарнису... — проговорила бабушка.
— Что ты ему скажешь? И что он может сделать? Убить меня? Да, пожалуй, это выход...
Бабушка молчала, она действительно не знала, что делать.
— Да, — проворчала она, — Тебе всегда было на все плевать и совершенно никого не жаль. Скорее бы умереть что ли, не видеть всего этого...
Она поднялась и собралась удалиться.
Элкси поплелся за ней следом.
— Ба, не надо ничего делать, — попросил он с чувством, — И без того множество всяких людей считают своей важнейшей задачей мешать мне жить. Забудь об этом, просто не думай и все. Я люблю его, ба. Правда. Я умру за него и убью за него. Понимаю, что это звучит патетично, но я хочу чтобы ты знала об этом, прежде чем вздумала что-то предпринимать. Ты сама говорила, что я беспринципный и безголовый, я запросто пройдусь по трупам, если это потребуется.
Бабушка посмотрела на него как на тяжко больного.
— Ты сумасшедший.
— Да.
Она тяжко вздохнула.
— И почему нельзя было просто дружить?
Вопрос был явно риторический и Элкси счел за благо промолчать.
— Ничего я не буду предпринимать, — сказала принцесса устало. — Что я могу? Я о тебе забочусь, дурачок... А ты по трупу моему ходить собрался.
— Ба, я тебя люблю. Ты же знаешь. Не злись...
— Не могу не злиться, ты разбиваешь мое сердце.
— Ну хочешь, я для тебя что-нибудь хорошее сделаю? Все, что хочешь...
— Перестань! Как маленький, право! Все, отпусти меня. Мне надо идти. И ты иди... Оденься поприличнее, когда пойдешь к Денаре. И чтобы вел себя хорошо!
— Конечно, бабулечка.
— Бабулечка! — передразнила его принцесса, она еще раз посмотрела на него сурово и удалилась.
Элкси не стал ее удерживать, он не сомневался, что бабушка как следует обдумает ситуацию и примет правильное и мудрое решение. Ее высочество умела приспосабливаться к сложившимся обстоятельствам, когда это было необходимо. Она никогда не шла напролом и не кидалась грудью на амбразуры, но при этом вполне успешно манипулировала окружающими. Покойный муж души в ней не чаял. Даже дедушка Фарнис любил ее и по настоящему заботился о ней. Иметь Аделару врагом было крайне опасно, и союзник из нее был самый надежный. Элкси прекрасно понимал, как сильно ему повезло, что он ее внук, и что она любит его больше всего на свете. Как бы то ни было, а на бабушку всегда можно было положиться, и крайне приятно было осознавать, что она всегда будет на его стороне. Что бы ни случилось.
* * *
Гостиная на половине принцессы Денары была небольшой и уютной, с большим количеством мягких поверхностей и приятным неярким светом. На самом деле здесь редко собиралось много народу, — обычно являлось десять или пятнадцать гостей, не больше.
Бабушка была мила и весела, будто ничего не случилось, она расцеловалась с Денарой и расположилась беседовать с дамами. Элкси ничего не оставалось, как присоединиться к обществу своих старых приятелей, вместе с которыми он когда-то хулиганил в детской и которые теперь восседали в креслах и вели чинные интеллектуальные беседы. Смотреть на них на всех, спустя столько лет, было весьма занятно. Симон Крэйн, родной племянник Денары, пухлый серьезный мальчик, как-то заматерел и стал казаться просто массивным. И вид он теперь имел ужасно значительный. Леон Сафар, старший внук кузины дедушки Фарниса, выглядел все таким же высокомерным снобом. Коул Сафар, его младший брат, все так же являлся копией Леона, но только внешне, он всегда был довольно хорошим парнем, открытым и честным, никогда не отказывался от шкодных авантюр и не пытался потом свалить вину на другого.
Все трое с интересном смотрели на идущего к ним Элкси, — Симон мрачно и недоверчиво, Леон лениво и презрительно, а Коул с веселым недоумением.
Все присутствующие молодые люди были старше Элкси. Симон на пять лет, Леон на три года и Коул на два. Все они благополучно закончили Военную Академию, с честью прошли практику и теперь, вероятно, приобщались к семейному бизнесу, в свободное время имея возможность посещать светские рауты.
Из девочек сегодня были только принцессы, Севелина выглядела какой-то надутой и смотрела в пол, она даже глаз не подняла на приближающегося кузена, Онелина вежливо улыбалась, Айрелина радостно махала рукой.
В пору прослезиться от умиления, насколько все они родные, привычные и предсказуемые. Кажется даже, что и не было всех этих прошедших лет и они виделись в последний раз неделю назад или, самое большее, две.
— Я же говорила вам, что он придет, — довольным тоном заявила Эйри, — А вы не верили!
