Над крышей, на тонком и гибком зеленом стебельке, возвышалась... э-э-э... возвышалось нечто невероятное. Я тут же вспомнила, как в детстве рисовала цветы: наклонённый стебелёк, обязательно по длинному листику с каждой стороны, а сверху огромный бутон. В данном случае ромашки. Хотя по размеру он больше напоминал подсолнечник-переросток. Из обрамления красивых белых лепестков на меня с любопытством смотрела человеческая голова с птичьим клювом. Череп немного деформирован, вытянут, словно лошадиный, кожа зеленоватая с синими прожилками, глаза круглые, размером с чайные блюдца, голубые-голубые, бровей нет, череп так же лыс, уши обычные, человеческие, чуть вытянутые на кончиках, рот заменяет длинный клюв, как у аиста. "Ромашка" открыла клюв, и я заметила раздвоенный, как у Однокрыла язык. Язык "выстрелил" в мою сторону, тут же убрался обратно и клюв, с клацаньем захлопнулся.

— Ма-ма, — выдала я, чувствуя как ко мне подкрадывается шизофрения, потому что в нормальном состоянии такое вообразить сложно.

— Он тебя не тронет! — Продолжал снизу успокаивать Чертанов. Ему хорошо. Это не он висит кверху тормашками, подвешенный за лодыжку лианой — я, наконец, смогла рассмотреть, что меня схватило. Не зря мне эти лианы казались живыми.

— Прывэ-э-эт, — поздоровался со мной цветок-мутант. Голос у него был глухим, видимо, из-за клюва, и с акцентом, словно язык на котором мы говорили был для него неродным.

— П-п-привет, — запинаясь на автомате выдала я. Оно ещё и разговаривает!

"Ромашка" расплылся (думаю, это всё-таки он) в довольной улыбке.

— А што ты сдесь дэлаэшь? — картаво, с детской наивностью поинтересовался цветочек и немедленно заявил: — Сюда нэлься.

— Почему? — Всё так же на автомате спросила я.

Цветочек открыл клюв, готовый отвечать и тут же его закрыл. Нахмурился. Бровей у него не было, но лоб пошёл глубокими складками, клюв немного сместился влево, а чёрные круглые зрачки в глазах-блюдцах закатились верх. Не меньше минуты он думал. У меня уже в висках заломило от висения вниз головой. Зато за эту минуты мы с Даром успели пообщаться.

"Говори с ним", — жестами показал мне Чертанов.

Я развела руками, мол, о чём говорить-то?

Дар изобразил подкову. Потом выставил ладонь, показав пять пальцев, сказал что-то Одину на ухо и скрылся в хижине. Это типа пять минут с цветочком говорить? А дальше что? Дар устроит ему прополку? Я ж тогда свалюсь вниз! Тут метра три, если не все четыре. И ладно, если на ноги брякнусь. Но я не кошка, упаду, как камень, головой вниз.

Клац-клац — дважды щёлкнул клюв, отвлекая меня от панических мыслей, глаза "ромашки" стали осознанными, он посмотрел на меня и пожал плечами-листиками:

— Нэ снаю. Но нэлься.

— Как это так? — Удивилась я, теня время. — Обязательно должна быть причина.

— Нэ помню, — выдал на этот раз цветок-мутант.

— Ты давно здесь? — Спросила первое, что пришло в голову.

"Ромашка" кивнул.

— Давно. Нэ помню. Много врэмэни прошло. Долго один. Сюда никто нэ приходит. Раньшэ ходили. Потом пэрэстали. А што ты сдесь дэлаэшь? — Повторил цветок свой ранее заданный вопрос и с любопытством склонил голову вбок.

— Ищу одну штуку.

— Штуку? — Не понял "ромашка".

— Ну... эта такая... подкова, — поправилась я и так же, как недавно показывал Дариус, очертила руками форму подковы. — Ты случайно здесь её не видел?

— Видэл, — качнул лепестками цветок.

— Ой, как хорошо! — "Обрадовалась" я, изобразив дебильную улыбку. Глянула вниз, Однокрыл в это время уселся прямо подо мной, словно собрался ловить. — А ты можешь мне её отдать? Она мне очень нужна, чтобы попасть домой.

— Нэт! — Отрезал цветок, жутко по хищному клацнув клювом, я аж назад отшатнулась. — Нэлься!

— Почему? — Пошла я по второму кругу.

— Нэ помню, — нахохлился "ромашка". Кажется, он сам на себя злился, что забыл столь важный аспект своей жизни.

— Хорошо-хорошо, — выставила я руки перед собой. — Нельзя, так нельзя. Тогда отпусти меня, и я просто уйду.

Цветочек снова нахмурился и на этот раз он не думать собрался. Ему мои слова не понравились.

— Нэ могу, — цветок отрицательно покачал башкой, покрытой красивыми белыми лепестками. — Нэ должэн. Артэфакт — важно. Охранять.

"О! Смотрите, вспомнил, горшок тупой!" — подумала я, прежде чем лиана подняла меня ещё на метр выше.

— Эй-эй-эй! Подожди! — Завопила я вновь. — Меня нельзя трогать!

— Почэму? — Озадачился "ромашка".

— У меня джердж есть, — выдала я вариант Дариуса.

— Джэрдж? — Хлопнул глазами-блюдцами цветок и задумался ещё на минуту, потом кивнул: — Да. Чую. Ты Джа-эту. Тэбя нэльзя трогать.

— Нельзя-нельзя! — Подтвердила я. Пусть хоть вантузом назовёт. Дариус, где тебя носит?!

— Но я нэ могу тэбя отпустить! Артэфакт. Охранять. — Печальный голосом Пьеро, проныл "ромашка". Видимо, у него в мозгах замкнуло от двух разных установок. Отпустить он меня не может, но и трогать меня не должен, ибо я Джа-ету, кто бы это ни был.

— Я Джа-ету! — Твёрдо заявила я. — Ты обязан меня отпустить. Отпусти меня немедленно!

И знаете, он отпустил.

Я камнем рухнула вниз. Даже взвизгнуть не успела. Только моргнула испугано, и уже в следующий момент намертво вцепилась в крыло Однокрыла, каким-то невероятным образом оказавшись у него на спине. Поймав меня, Один ловко оттолкнулся от стены хижины, заходившей ходуном, и длинным прыжком спрыгнул на землю. Я тут же сползла со спины питомца и уставилась на цветок. "Ромашка" и весь вьюн, пронизывающий хижину странно посерел.

— По-мо-ги, — жалобно произнёс "ромашка", его глаза закатились, а голова, окруженная белыми лепестками, оторвалась от стебелька и, прокатившись по крыше подобно чудному мячику, с чавкающим звуком упала в траву. За следующие несколько секунд весь вьюн осыпался пеплом, хижина затряслась и начала разваливаться.

— Дариус! — Заорала я, бросаясь к рушащемуся дому, но Однокрыл преградил мне путь, начав подталкивать мордой в живот. Не ходи! Опасно!

— Один, нет! Там Дариус! Мы должны помочь! — Кричала я, но джердж не слушал. Успокоился он только тогда, когда пепел и труха начали оседать. Впрочем, я к этому времени тоже перестала рваться, просто сидела на траве и смахивала редкие слёзы. Не знаю почему они текли. Ведь Дар не мог погибнуть. Это же не небоскрёб рухнул, а ветхая одноэтажная постройка. Там уже всё сгнило к чертям. Сейчас Дариус выберется, улыбнётся своей фирменной ехидной улыбкой и сверкнёт чернотой глаз, мы соберем артефакт и отправимся домой.

Минуты шли. Дар не появлялся.

— А вот хрен вам! — Заявила я, утёрла нос, поднялась на ноги и пошла разгребать завал. Первое что увидела — голову ромашки: посеревшую, с полусгнившими лепестками и сломанным клювом. Она лежала на боку, смотря на меня мёртвыми "рыбьими" глазами.

Со злости пнула голову. Та улетела метра на три и немного прокатилась по траве. Проводив её взглядом, залезла поглубже в развалины и ухватилась за первое прогнившее бревно. Я чуяла, Дар где-то там, внизу. Чуяла так же, как предчувствовала каждое его приближение ко мне.

Завал я разбирала минут двадцать, когда из-под полусгнивших досок и брёвен раздался приглушённый голос.

— Лера, сюда. Меня тут немного придавило.

— Дар, это ты? — Не поверила я в первый момент.

— А ты ждала кого-то другого? — Усмехнулся из-под земли парень и громко закашлялся.

— Держись! — Крикнула я в ответ и, переместившись на метр правее, ускорила работу. Один помогал изо всех сил, оттаскивая брёвна и копая.

Дариуса мы отрыли минут через десять. Блондин сидел на корточках в глубокой яме, типа полуподвала, сверху на яме, как крышка, лежала столешница без ножек, столешницу в свою очередь придавило балкой. Мы бы и раньше его откопали, но пришлось разбирать большую площадь, по-другому балку было не снять. Сам Дариус в жизни бы не откопался, если бы не воспользовался магией. Кстати, почему не воспользовался?

Я как раз хотела это спросить, пока помогала ему вылезти из ямы, но заметила кровь на волосах.

— Дар, у тебя кровь!

— Пустяки. Чем-то стукнуло, — отмахнулся парень, распрямился в полный рост и ухватил меня за плечи: — Ты сама не пострадала?

— Нет, — мотнула я головой. В глазах снова предательски защипало.

Дариус несколько секунд смотрел на меня, потом вздохнул, смахнул с моих щёк слезы и погладил по растрепавшимся волосам.

— Не забывай, я не убиваем, как дракон.

Я стукнула его по плечу, шутник, блин! Развернулась и перелезая через разбросанные доски и брёвна, выбралась из развалин хижины и без сил рухнула на траву. Дариус опустился рядом. Один обнюхал спасённого парня, фыркнул, боднул его башкой и тоже улёгся. Мы все устали.

— Спасибо, — минутку помолчав, сказал Чертанов.

— С тобой точно всё в порядке?

— Более чем. Не беспокойся.

— Что это было?

— Страж.

— Ты, как всегда многословен, — заметила я, покосившись на парня. Дариус улыбался, прищурив глаза и подставив чумазое лицо солнечному свету.

— Страж Радужного леса. Их так называют, — негромко пояснил блондин. — По красивой легенде Стражи рождаются из сердец самоотверженно погибших эльфов. Прорастают на могилах и несут вечный дозор.

— А на самом деле? — Хмыкнула я.

— Страж — это защитный биокомплекс. На земле его бы назвали искусственным интеллектом, помещенным в органическую оболочку. Его довольно сложно вырастить, да и семена достаточно редки.

— Тогда откуда он взялся здесь? И как ты смог его убить? И почему он меня схватил, а не тебя, хотя ты копался в хижине?

— Сколько вопросов, — улыбнулся блондин: — Убил с помощью проклятия, пока он был занят тобой. Прости, что сразу не предупредил. Решил, раз жемчужина ни показала опасности, значит он спит. Видимо, его разбудили твои вопли. Меня он не замечал, я от него "спрятался".

— Тёмная дымка, которая тебя окружала? — Хмуро спросила я. Дариус как обычно свалил всю вину на меня, хотя мог просто предупредить, чтобы не орала или вообще не приближалась к хижине. Гад тёмный!

Таблетки продолжали исправно сохранять мои нервы, да и Дар рассказывал интересные вещи, поэтому я прекратила дуться и прислушалась.

— Да. А появился он тут благодаря нашему ушастому вору. Скорее всего эльф был командиром группы, в добавок имел знатное происхождение, раз ему выдали на операцию такую ценность, как семя Стража. Вероятнее всего, оказавшись непонятно где без возможности связаться со своими, эльф решил посадить семя. Деревья-Стражи обладают способностью общаться между собой. Так эльф мог сообщить о случившемся и попросить забрать его. К счастью, проклятие Домбара добралось до ушастого раньше, чем тот смог правильно вырастить Стража. Ты с ним разговаривала, не показалось, что он умственно отсталый? Туповатый?

— Показалось, — согласилась я, вспоминая, как "ромашка" постоянно подвисал.

— Это означает, что его растили неправильно. Не обучали, не прививали. Вырастить Стража — эта целая наука. У него сохранились лишь "базовые" генетически заложенные установки. Ну и, видимо, перед смертью, наш эльф вложил в голову ростку, чтобы тот охранял артефакт.

— И его никто не обнаружил за столько времени? Он говорил, что раньше к нему приходили.

— Приходили. Внутри я нашёл много костей. И не все из них принадлежат животным. Места здесь глухие, достаточно паре охотников пропасть и народ слагает страшную легенду о неведомом чудовище и ходить сюда перестают. Перенесись эльф поближе к столице и Стража давно бы обнаружили. Уничтожили бы сами, или, учитывая политику Домбара, позвали бы эльфов. Арцалькон к тому времени уже рванул, но кто бы мог знать, что это дело рук эльфов? А тут Страж. Зачем самим разбираться, когда есть верные союзники? Эльфы нашли бы подкову и сейчас мы бы с тобой кусали локти.

— Значит ты нашёл её?

Вместо ответа Дариус достал из внутреннего кармана подкову, обычную подкову, которую можно увидеть на копыте любой лошади, только очень толстую, сантиметра три где-то. Из серого матового металла, исписанная вязью символов и с прорезью под лезвие меча в дуге.

У меня глаза загорелись. Захотелось немедленно схватить её, взять меч и...

Посмотрела в усталое перемазанное лицо Чертанова и кивнула.

— Хорошо.

— То есть прямо сейчас тебя не нужно доставить домой?

— Мы устали, Дар. Ты вообще ранен. До завтра я потреплю. Кстати, надо обработать твою рану.

— Просто царапина, — вновь отмахнулся парень. И всё же я настояла. Сходила за нашими рюкзаками и достала одно из зелий с единорогом на пломбе. В Люции Дар купил несколько, на всякий случай.

— Само заживёт, — ныл парень, тем не менее сидел смирно пока я обрабатывала зельем длинную царапину у него на затылке. Затем заставила снять куртку и рубаху и обработала ещё одну царапину, идущую от шеи к левой ключице. Остатки зелья капнула на покрытые ссадинами ладони парня и заставила выпить.

Вид полуобнаженного Чертанова вызвал у меня лёгкое смущение, но и только. Зря я, что ли, перед его лечением скушала новую порцию своих чудо таблеток?

Заночевать решили здесь же, отошли на другую сторону поляны и Дариус развёл костёр. Один был отправлен за жирными кроликами, однако принёс какую-то упитанную птицу, но мы не расстроились. Птица оказалась на удивление вкусной.

— Ты сказал: Страж меня не тронет, — заговорила я, когда расправилась со своей порцией жаренного мяса. До этого радость от находки подковы вытолкнула из головы все вопросы, сейчас же мне вновь стало интересно.

— Джерджы изначально были выведены эльфами, это уже после того, как Домбар сговорился с ушастыми, их ввезли в империю и попытались развести у нас. Для Стража всё просто: раз у тебя есть джердж, значит ты — Джа-ету, то есть Достойная чести стать партнёром благородного создания, — на этот раз Дар ответил вполне развёрнуто. — На самом деле там намного сложней, но так понятнее.

— Хорошо, что нам не надо к эльфам, — пробормотала я. — Мне эти ребята с каждым разом нравятся все меньше.

— Согласен. Мне эльфам теперь вообще лучше не показываться.

— Почему?

— Я убил Стража. Любой эльф почует это, если окажется рядом и потребует... репарацию. Ладно, не будет о грустном, — Дариус встряхнулся, оставил миску и достал подкову. — Если ты поела, предлагаю подзарядить её и завтра с утра переместиться в окрестности Эмеральта.

— Зачем? — Не поняла я.

— Вспомни, что я говорил об Арках. Если мы будем переноситься на Землю отсюда, окажемся где-то в тайге.

— М-дя, — печально выдала я. Как-то забыла об этом. Потом пожала плечами. — В Эмеральт, так в Эмеральт. Давай подкову, надеюсь, ей не надо столько энергии, как мечу, надоело падать в обмороки.