— Марк, пожалуйста!
В этот момент открылась дверь и в кабинет вошли Дитрих с молодой невысокой женщиной. Ее каштановые кудри были связаны в неуклюжий хвост на затылке, одежда помята и местами испачкана. Но гостья держалась гордо и высокомерно, совершенно не обращая внимания на свой внешний вид.
Она окинула кабинет надменным взглядом, отдельно выделив Лину, вцепившуюся в понтифика, и повернулась к Паулю:
— Здравствуй, отец!
...
Увидев дочь, Пауль непроизвольно шагнул к ней, но остановился под ледяным взглядом понтифика.
Тот одной рукой прижал к себе свою женщину, другую требовательно протянул механику. Лина вцепилась в мужчину, как в спасительный круг, аж пальцы побелели.
Повинуясь едва заметному жесту своего начальства, Дитрих, единственный и неповторимый Палач московского клана, положил на плечо бродяжницы свою руку, напоминая, под чьей то ли защитой, то ли охраной находится пленница.
— Документы или Одри уходит с нами. В этом случае она будет официально обвинена в нападении на имущество верховного понтифика, — бесстрастно проговорил Марк.
Пауль тоскливо уставился на дочь, догадываясь, что выбора у него нет. Обвел ее взглядом, отдельно отметив бледность лица, неряшливую одежду и спутанные волосы, и спросил:
— Как ты?
Женщина слегка кивнула, показывая, что в порядке, и механик снова перевел свое внимание на москвичей.
Дитрих, полностью одетый в черное, стоял немой статуей, ожидая как верный пес сигнала своего хозяина. Марк же ждал материалы по жизни Лины в пансионате. И судя по ходящим желвакам, терпение у него заканчивалось стремительно.
Пауль, поняв, что понтифик неумолим, сплюнул от злости и подошел к шкафу у стены. Раз так хочет — значит получит. Пауль все равно всегда делал копии всех рабочих материалов.
Он открыл узорную дверцу, вытащил с полки серую, совершенно непримечательную папку и резким движением протянул ее высшему, почти кинул.
Тот взял документы очень аккуратно, тут же открыл папку и начал пролистывать бумаги, внимательно их читая. Какие-то моменты он повторно рассматривал, на анализах и общей характеристике остановился отдельно.
И вдруг нахмурился, вчитался, перелистнул документы взад-вперед, и поднял злой взгляд на механика.
— Реакция на телепатию — положительная?!
Дитрих подобрался на эти слова и сжал пальцы на плече пленницы. Женщина попыталась было дернуться вперед, но Палач без всякого усилия удерживал ее на месте. Одри прикусила губу от боли, но смолчала, лишь скосила взгляд на свое плечо.
— Да, мы проводили опыт с телепатом, — нервно заметил механик, поглядывая на Лину. Девушка стояла рядом с понтификом, глядя в пустоту.
— Я запретил! — Марку даже не надо было повышать голос, все его чувства высказал тон произнесенного, — Она моё имущество...
— Твоё бывшее имущество, Марк, и официально она была передана мне, — парировал Пауль, но чувствовал, что аргумент слабоват.
— Любое расследование подтвердит, как с неё были сняты клейма.
— Расследования надо ещё провести, а это время! И на это время девушка останется в Лабораториях!
— Она принадлежит мне!
Понимая, что понтифик все же прав, Пауль решил пойти другим путем.
— Это была не моя затея!
— А чья же?
Лина подняла голову на Пауля. Тот скривил бровь, выразительно глядя на любовницу понтифика и давая ей понять, что пора бы приступить к выполнению договоренностей. Девушка зажмурилась и бросилась в омут признаний. Она обняла Марка за пояс и быстро заговорила, пока хватало смелости:
— Марк, это была моя идея. Я хотела выяснить, действительно ли мой талант потерян полностью. Телепат только сканировал, ничего больше.
— Радость моя, разве я в прошлый раз плохо объяснил? — Марк ласково склонился к любимой, но его глаза были злы, — И это действительно только твоя идея?
Девушка выпустила понтифика из объятий.
Его тон ей категорически не понравился.
Да сколько ж можно считать ее маленьким и безмозглым существом?! В конце концов, она взрослая женщина и сама может решать все, что касается ее жизни!
К тому же, подать именно такую интерпретацию опытов она с Паулем договорилась уже давно и не стоило сейчас отступать от задуманного. Марк должен был поверить, что это именно ее идея, ведь раньше она тоже порой делала глупые поступки.
— Да, Марк, — она повторила, стараясь быть как можно убедительней, — Я сама попросила Пауля провести некоторые опыты со мной. Глупо быть в Лабораториях и не воспользоваться возможностью проверить мои способности полноценно. Я была уверена, что хотя бы следы, но остались.
Понтифик выпрямился и посмотрел на девушку сверху вниз. Из его глаз исчезла нежность и радость встречи, осталась лишь злость и еще какое-то непонятное чувство, словно Лина только что его унизила перед всеми.
— Хорошо, — он покорно согласился, — Это было твоим личным решением, но мы его еще обсудим. И что же показали опыты? — этот вопрос уже был задан механику. Марк снова прижал к себе Лину, но теперь в его жесте было больше собственничества.
Пауль отрицательно покачал головой, печально разведя руками.
— Абсолютный ноль. Способности исчезли полностью, как будто не было. Гены, конечно, остались, от этого не избавишься, но кровь Рейнхарда убила талант окончательно! Не скажу, что рад этому, у меня были особые планы на ...
Марк этого уже не слушал. Он молча развернул Лину за плечи в сторону двери, кивком головы показал Дитриху, что Одри можно отпустить, и направился вслед за своим бывшим гемофагом.
Палач отпустил плечо пленницы, слегка толкнув ее вперед, и женщина отшатнулась от него, схватившись за плечо. Уж больно сильно Палач держал ее.
Лина бросила последний взгляд на Пауля, немного испуганный, и в то же время угрожающий, и механик спросил вдогонку.
— Марк, я так понимаю, ты захочешь обратить Алину при возвращении?
Понтифик так же молча, как и до этого, развернулся и пристально уставился на механика. Высший сдерживался изо всех сил, чтобы не разнести тут все к чертям собачьим.
— Мы проводили пару опытов и с магами, — Пауль старался выглядеть совершенно бесстрастно, не обращая внимания на холодную ярость понтифика, — Я бы рекомендовал подождать месяц с обращением. Мало ли как наложится эффект твоей крови на остаточную магию.
Высший так ничего и не сказал, лишь развернулся обратно и легонько подтолкнул Лину к двери.
...
После ухода москвичей, Пауль устало упал в кресло. Потряс головой, сбрасывая напряжение, откинулся на спинку кресла, ослабил узел галстука.
Одри уселась напротив, положив ноги на соседний стул. Отец проследил за ее движением, но не сказал ни слова.
— Не получилось? — спросила она у Пауля.
Тот устало поморщился и нажал на кнопку звонка на столе. В кабинет сразу же вошла крашеная блондинка. Одри ей коротко кивнула, приветствуя как старую знакомую.
— Что скажешь, Тереза? — механик прикрыл глаза.
Женщина недовольно покачала головой.
— Она ничего не скажет понтифику. Передумала в тот момент, как увидела его. Эмоции изменились. Пауль коротко выругался и глянул на дочь.
— Значит, не получилось, — резюмировал он и достал телефон из кармана пиджака. Начал было набирать номер, но Тереза продолжила свою мысль:
— Я бы так не сказала. Я в течение месяца внушала ей, что другого варианта, кроме как рассказать и уйти от понтифика, у нее нет. Без следа такое воздействие не должно остаться, — она чуть помолчала, задумавшись, — Но думаю, сейчас ее лучше отпустить, пусть девчонка пока поживет мирно дома, успокоится, придет в себя, а то ее истерики уже меня начали выводить из себя.
Мало кто знал, что Тереза была не просто смертной помощницей Пауля. Женщина являлась сильнейшим эмпатом, и выполняла тайные приказы Пауля, порой выходящие за грань этики и морали. Механик высоко ценил ее за циничное отношение к окружающим, и наслаждался собачьей преданностью Терезы.
Одри подхватила мысль помощницы отца, поняв, что та хотела сказать.
— А чуть позже мы свяжемся с ней еще раз и напомним о себе. Невзначай, — она хищно блеснула глазами, — Случайно.
— К тому же, в течение месяца она не будет защищена его кровью, а значит, любое наше воздействие будет максимально продуктивным, — закончил Пауль.
Все трое переглянулись и заговорщически улыбнулись друг другу.
— Ну а если и это не получится? — задумалась вдруг Одри.
Пауль нажал на кнопку вызова и приложил телефон к уху.
— Сколько бродяжников ты сможешь поднять? — спросил он у дочери в процессе созвона .
— Стай десять точно, если еще подключу свои знакомства, то еще больше. И мы их все натравим на Москву!
Пауль давно уже работал вплотную с бродяжниками, безродными отщепенцами, изгнанными из своих кланов. Но для связи со стаями нужен был свой человек, которому бы те безоговорочно доверяли, и таким для механика стала родная дочь. Безыскусная история о том, что вампирка попросту сбежала из клана, чтобы стать самостоятельной, подтверждалась такими мельчайшими деталями, что заподозрить в ее выдуманность никому до сих пор так и не удалось. Создав свою небольшую стаю из преданных ей бродяжников, женщина стала связным между отщепенцами и европейским кланом механиков, то выполняя незаконные заказы своего отца, то поставляя ему материал для опытов, как из смертных, так и из вампиров.
Разумеется, все это происходило при полном одобрении и контроле Александроса.
И как следствие, заказ ныне почившего господаря небольшого румынского клана, Одри передал именно лидер европейских вампиров.
Дождавшись ответа в телефоне, мужчина включил громкую связь и положил аппарат на стол. Ответивший услышал последние слова Одри.
— Ну, не всех сразу отправим, моя лапочка, — засмеялся Александрос. Его голос сочился весельем, слегка перебиваемый дальностью связи, — Не всех сразу. Тут надо выждать, прочувствовать момент!
Одри тряхнула головой, распуская надоевший до чертиков хвост, и проговорила:
— Не называйте меня лапочкой, мой господин, иначе мои бродяжники вспомнят и про Рим.
— Уже угрозы! Какой прогресс! — с восторгом заметил европеец, — Что ж, моя дорогая, давай сделаем вид, что я испугался, и поговорим теперь вот о чем, — он посерьезнел.— Рейнхард недавно сообщил, что знает, где находится близнец Ветровой...
...
Предыдущим вечером у Лизы случилась настоящая истерика, когда она попыталась вспомнить имена своих родителей и мужа. Девушка не смогла даже представить их лица. Поначалу она успокаивала себя тем, что находится в больнице и врачи ее лечат именно от амнезии, но затем все же сорвалась. Лиза сначала разревелась от ужаса происходящего с ней, а затем впала в ярость и неистовство, требуя чтобы ей немедленно помогли. Медсестры отреагировали правильно и вкололи хорошую дозу успокоительного. Всю ночь Лиза проспала спокойно, не видя абсолютно никаких снов.
А с самого утра к девушке зачастили посетители. Самым первым и частым стал тот незнакомый мужчина, которого назвали Матвеем. Он пришел не один, с ним была красивая стройная кавказская женщина. Мужчина поинтересовался самочувствием Лизы и представил ей свою спутницу — Тамару.
Лиза встречала их в домашнем халате сидя на заправленной кровати. Откуда в больнице появились ее вещи, девушка не знала и даже не задалась этим вопросом. Просто с утра на спинке кровати висел ее халат, на полу стояли ее тапочки, а на раковине в стаканчике — ее зубная паста и щетка.
Тамара поставила стул напротив девушки и села в него.
— Елизавета, нам нужно будет кое-что сделать. Это для вашего же блага.
Лиза с опаской оглянулась на Матвея, тот ей едва заметно кивнул, то ли ободряя, то ли подтверждая слова Тамары.
Она снова перевела взгляд на гостью.
— Я хочу попробовать вытащить ваши воспоминания, — продолжила женщина, — От вас потребуется только одно: закройте глаза и позвольте мыслям течь, как попало. Ни о чем не думайте, ничего не вспоминайте специально.
Лиза опустила голову.
— Я боюсь вспоминать, — едва слышно прошептала она.
Вчерашняя истерика все же оставила свой след, девушка перестала даже пытаться вспомнить хоть что-то из прошлого, боясь, что и тут ее ждет фиаско и полное забвение. Ей стало казаться, что она теперь всю жизнь так и проведет в больничной палате, позабыв родных и близких, не помня ничего из своего прошлого.
Что может быть страшнее?
— Не волнуйтесь, все будет хорошо. Я здесь именно для того, чтобы вам помочь.
Матвей взял руку Лизы в свою ладонь и ободряюще сжал.
— Верь мне, — сказал он, — Я бы не привел ее, если бы не знал, что она поможет.
Матвей был единственным человеком среди всего больничного окружения, которому девушка почему-то доверяла больше всех. И сейчас он стоял рядом с Лизой, внушая ей уверенность своим присутствием. Девушка посмотрела на него взглядом побитой собаки, но кивнула головой, соглашаясь на эксперимент.
— Готовы? — спросила Тамара, и Лиза закрыла глаза.
Ни о чем не думать.
Ни о чем.
Это почему-то всегда так сложно. Когда тебе говорят — не думай о чем-либо, ты именно это и начинаешь упорно прокручивать в голове. Странный эффект от противного.
Лиза усмехнулась про себя и попыталась вспомнить, почему она так доверяет Матвею. Ничего не получалось, мужчину она впервые увидела лишь вчера. Быть может, доверие к нему идет из-за его манеры поведения, такой уверенной, решительной, властной. Как будто Матвей решает сам все и за всех.
Матвей... Матвей...
В голове вдруг начали всплывать какие-то едва уловимые картинки прошлого, еле видны, как будто карандашные эскизы на бумаге. Легкими штрихами прорисовывались люди, машины, дома. Много детей вокруг Лизы... Что это, школа? И, кажется, Матвей в этих эскизах тоже присутствовал. Или это просто кто-то на него похожий?
Лиза ничего не понимала и почувствовала, что паника снова начала нарастать.
И вдруг чей-то тихий голос, даже не голос, а едва различимый шепот, резко приказал:
— Тихо, тихо! Никакой паники! Мы поможем! Доверься нам!
— Кому нам? — беззвучно спросила Лиза у голоса.
— Мне. И Матвею. Доверься!
— Хорошо, — девушка безропотно подчинилась голосу.
Усилием воли подавила истерику и продолжила смотреть карандашные эскизы, пытаясь разобраться, кого же она видит.
...
Закончив сеанс Тамара и Матвей вышли из палаты.
— Очень сложно, — пожаловалась телепатка вампиру, встряхивая кистями рук, — Не знаю, что за заклинание на ней наложено, но память разрушена почти полностью.
— Что-то удалось вытащить? — Матвей пристально следил за действиями женщины.
— Да, сейчас покажу. Но это максимум, что я смогла найти. У нее в голове сплошные ошметки воспоминаний, не за что толком уцепится.
Женщина приложила пальцы к вискам высшего и закрыла глаза. Все, что с таким трудом удалось вытащить из воспоминаний Лизы, полилось отрывочными картинками в мозг вампира.
...Маленькая девочка плачет в песочнице, над ней навис взрослый семилетний пацан, угрожающе подняв лопатку...
