Внутри здания было темно. Мрак едва рассеивался проникающим через проём бледным светом, но едва флайбот пересёк проём, как стало ещё больше темнеть и вскоре настолько потемнело, что снаружи сделалось, совершенно, ничего не видно. Ромм опустил летательный аппарат, изрядно ткнув им в пол здания, открыл дверь и повернул голову в сторону дверного проёма, пытаясь в бледном свете терминалов и индикаторов увидеть появление туруты. Прошло достаточно много томительных минут, прежде, чем она появилась и забравшись в кресло, повернула голову в сторону Ромма.
— Можешь включить прожектор своего летательного аппарата, — заговорила она. — Я не смогла войти в систему. Связь неустойчива. Обрывается, едва начинается идентификация. Странно это, — она дёрнула плечами.
— Где мы? — поинтересовался Ромм, нажимая одну из клавиш на штурвале и в тот же миг яркий белый луч умчался вдаль, вырвав у тьмы кусочек ничего не говорящего пространства.
— Бункер! — ответила Илия.
— Бункер? — Ромм состроил гримасу недоумения.
— Здесь жили первые строители Риффа, пока не был возведён купол. Затем здесь обосновалась база космического флота, но потом построили другую, на окраине промышленного сектора. Затем в бункере занимались какими-то секретными исследованиями. Насколько я знаю — сейчас здесь никого нет. Его пытались несколько раз разобрать, но всегда находилась причина, чтобы оставить.
— Ты уверена, что нас здесь никто не будет искать?
— Нет, но надеюсь. Если будем сидеть тихо.
— И сколько нужно здесь просидеть?
— Не знаю, — Илия покрутила головой. — Несколько суток, наверное.
— Но как мы будем контролировать обстановку в городе?
— Здесь есть автономная энергостанция и терминалы. Надеюсь, что они работают.
— Отсюда есть выход на поверхность планеты?
— Не знаю, — Илия вновь покрутила головой. — Я там никогда не была.
— А как вообще выбраться туда, ты знаешь?
— Нет! — турута в очередной раз мотнула головой. — Скорее всего это можно сделать из промышленного сектора. Может и из усыпальницы тоже, но я там никогда не была.
— Что за усыпальница?
— Сектор, где живут настоящие туруты, не имеющие в своей родословной каких-то отклонений в развитии или болезней. Лишь они могут иметь детей без санкции и они имеют приоритетное право для портации в новую обитель цивилизации.
— Ну и ну! — Ромм громко хмыкнул. — Вы оказывается поделены по сортам. И какого же ты сорта?
— В отстойнике, в основном, живут те, кому надеяться не на что. — В голосе Илии скользнули нотки печали.
— Ты хочешь сказать, что они никогда не увидят солнечный свет?
Илия молча покачала головой.
— А какие сектора ещё есть в городе?
— Основных четыре: усыпальница, промышленный, добывающий и отстойник. Промышленный и добывающий ещё делятся на более мелкие, но они не изолированы.
— Как я понимаю, высший сорт живёт в усыпальнице, — усмешка тронула губы Ромма.
Илия молча кивнула головой.
— А в промышленном кто живёт?
— Многие! — Илия дёрнула плечами. — Это самый большой сектор города. — Я тоже там жила, пока не стала мутантом. Каждые два года все жители секторов, кроме отстойника, обязаны проходить через анализатор. Если он решит, что у тебя появились отклонения от стандартной линии развития турута, ты попадаешь в разряд сомнительных. Если линия не выправляется при последующих анализах, становишься мутантом и попадаешь в отстойник. Мутантов становится всё больше. Цивилизация деградирует и если правительство в ближайшие годы не найдёт новую планету для колонизации, есть тенденция, что чистых турутов не останется и портировать придётся или силотов или мутантов, — Илия глубоко и шумно вздохнула.
— Кто такие силоты?
— Очень мощные менталы. Они тоже не настоящие туруты, но мутантами они себя не считают.
— И много их?
— Не знаю, — Илия мотнула головой. — Они живут в промышленном секторе. Это закрытое общество и сколько их, навряд ли кто-то, кроме них самих, знает. Слышала, что в правительстве их всё больше и больше.
— Ты знаешь своих родителей?
Опустив голову, Илия покрутила головой.
— Меня сразу забрали у матери, — заговорила она через несколько мгновений тихим голосом. — Этого ведь не утаишь, хотя женщины и пытаются, да и любой анализ выявит произошедшие в её организме изменения. Чтобы иметь ребёнка нужно пройти через молекулярный анализатор, как мужчине, так и женщине. Если он найдёт отклонение от стандарта, ребёнок будет запрещён. Я считаю — это бесчеловечно. Нужно помогать преодолеть недуг, а не запрещать. Все технологии для этого есть. Но правительство мало заинтересовано в этом. Потому они и появляются в тайне и всё чаще, мутантами.
— Как я понимаю, если попал в отстойник, то навсегда.
— Можно обратиться в правительство и пройти через анализатор. Но успеха, практически, никакого.
— Если мутантов всё больше, что же они делают в отстойнике? Лишь дерутся по ночам?
— Здесь большая промышленность. Отстойник полностью обеспечивает себя всем необходимым.
— Что ты делала в промышленном секторе?
— Занималась информационными технологиями. При желании, я могу открыть любую дверь Риффа.
— Осталось найти, какую, — Ромм широко улыбнулся. — Происшествия, подобные сегодняшнему в мужском клубе, часто бывают в отстойнике?
— Определённо! — Илия дёрнула плечами. — Иногда сообщают в новостях, что во время боя скончался тот или иной мутант, но я никогда не слышала, чтобы туруты этому придавали большое значение. Для правительства, чем меньше мутантов, тем меньше проблем. Для него, лишь бы они не лезли из отстойника в другие сектора. Обычно клуб отделывается штрафом. Но там такие деньги крутятся, что для него этот штраф меньше, чем ничто. В нём нелегально тусуются туруты из усыпальницы. Иначе откуда такие деньги, — Илия повела подбородком в сторону Ромма. — Не из зала же, — её лицо исказилось гримасой, похожей на гримасу снисходительности. — Их в зале нет. Они в номерах верхних уровней. Наблюдают по голографическим терминалам. Девушки-мутанты для развлечений. Для них тысяча тур — мусор.
— Откуда ты это знаешь? — Ромм поднял брови. — Ты ведь не ходишь туда?
— Когда встречаются серьёзные соперники, турутов из усыпальницы бывает много и номеров в клубе на всех не хватает. Тогда они селятся у нас в отеле. Обычно день после боя они приходят в себя, а ночью их переправляют назад. В особо щепетильных ситуациях, иногда и администратору приходится ходить в клуб. У каждого есть карточка.
— Полная анархия. По другому и не скажешь, — Ромм покрутил головой.
— Почему анархия, — Илия дёрнула плечами. — Клуб часто проверяется службой безопасности. Если найдут турута из усыпальницы — посадят на цепь: вживляют биосенсор и каждый его шаг будет отслеживаться. Но обычно они откупаются. У нас им даже предпочтительнее, никто его в отеле искать не будет. Служба безопасности у нас бывает лишь по вызову. Один из работников клуба снимает номер на себя и проблема решена.
— Как они попадают в отстойник?
— Не знаю, — Илия мотнула головой. — Слышала, что каким-то образом создаются лазы — соты в межсекторных щитах — барьерах. Но это стоит огромных денег. Но как это делается, никогда не интересовалась, — турута шумно вздохнула. — Таких денег, чтобы купить соту, у меня никогда не будет.
— Будут. Ищи соту.
Подняв брови-ниточки, Илия уставилась в Ромма большими чёрно-зелёными глазами.
— Ты же только что сказала, что в твоём отеле часто бывают туруты из усыпальницы. Уверен, этой ночью их было предостаточно. Найди способ узнать у них что-либо о сотах: где, когда, сколько?
Илия, вдруг, поднялась с кресла и вышла из флайбота.
— У меня же дежурство, — она принялась осматривать и отряхивать себя. — Как в таком виде я появлюсь в отеле?
Ромм поднялся и выйдя наружу, достал из под ремня пакет с деньгами и отсчитав несколько купюр, протянул их туруте.
— Надеюсь, этого хватит, чтобы ты привела себя в порядок?
Илия уставилась в купюры, затем отступила от флайбота и покрутила головой.
— Я договорюсь с Астором, он отдежурит за меня. Это стоит всего лишь два тура. — Она открыла свою сумочку и поковырявшись в ней, подняла взгляд на Ромма.
— Я-я вс-сё п-поставил-ла, — выдавила она из себя.
— Надеюсь, на Хаора? — Ромм снисходительно улыбнулся.
Илия молча покрутила головой.
Ромм убрал пакет с деньгами в не оторванный карман костюма, шагнул к Илии и сунул купюры ей в сумочку.
— Я не знаю, сколько будет стоит сота для нас, а других денег у нас и скорее всего, больше не будет. Так что, особенно не разбрасывайся, — произнёс он строгим голосом.
— Таких денег у меня никогда не было, — Илия робко улыбнулась, заглядывая в сумочку. — Одно моё дежурство стоит два тура. Этот костюм... — она приподняла локоть. — Около пятидесяти. А здесь... — она покрутила головой.
— Вот гад! — лицо Ромма исказилось гримасой досады.
— Ты обо мне? — Илия подняла брови.
— Я о салоне одежды, в котором мне пошили костюм. Я отдал за него двести тур. Теперь понятно, почему менеджер был так вежлив. За эти деньги можно было купить два или даже три костюма, — он ткнул пальцем в край сумочки. — Постарайся найти нужную нам информацию. Тебя долго ждать?
— Две трети суток? — Илия закрыла сумочку и дёрнула плечами.
— Принеси какую-либо еду. Мне всё равно, лишь бы съедобное, ему... — Ромм повёл подбородком в сторону оставшегося в салоне Рапп Рутта. — Что-то растительное или мясное. На его родной планете нет рыбы. Странно как-то: такая мощная цивилизация и пользуется бумажными деньгами. На Затре их уже несколько столетий нет.
— Это из-за мутантов. Когда мутанта отсылают в отстойник ему дают карточку, на которую периодически перечисляется небольшая сумма, чтобы он, как-то существовал, пока: или не найдёт для себя работу; или не умрёт, — Илия глубоко вздохнула. — Но многие из них безграмотны и не могут пользоваться карточками, а купюры отличны друг от друга и они, просто, понимают их значение. До появления мутантов у нас бумажных денег тоже не было. Я пойду.
— Не забудь вернуться, — попытался сыронизировать Ромм.
— Не забуду, — лицо Илии погрустнело.
— Как же ты доберёшься до отеля? — Ромм поднял брови.
— С такими деньгами...
Лёгкая усмешка тронула губы Илии. Ничего больше не сказав, она повернулась и направилась к стене бункера.
* * *
Дождавшись, когда стена за турутой опустится, Ромм вернулся в салон и посидев некоторое время с пустым взглядом, глубоко вздохнул и повернулся в сторону Рапп Рутта, который всё это время безучастно сидел откинувшись в кресле заднего ряда, прикрыв глаза.
— Рапп, ты долго собираешься отмалчиваться? — произнёс Ромм, с явным недовольством в голосе.
— Что ты хочешь услышать? — своим обычным бесстрастным голосом поинтересовался анхеот.
— Как нам выбраться отсюда? Где найти портал? Как заставить его портировать нас в пространство Конфедерации?
— Разве эта женщина не знает этого?
— Не знаю. Она ни разу не упомянула о каком-либо портале, — Ромм мотнул головой. — Почему ты думаешь, что она знает?
— Её информационное поле огромно. Такие поля имеют люди работающие с большими информационными потоками и их знания, в обычном понятии, обширны.
— Она работала с информационными системами города и говорит, что может открыть любую дверь Риффа.
— Пусть откроет люк в куполе, через который мы попали в тюрьму. Через него мы и выберемся отсюда. Если нас выбросило на поверхность планеты, значит портал, где-то там, а не здесь, под водой. Насколько я понял, он сейчас настроен на пространство Конфедерации и перестраивать его не придётся, — Рапп Рутт, наконец, открыл глаза и выпрямившись, посмотрел в сторону Ромма.
— Она сказала, что из отстойника нет выхода. Вначале нужно попасть в промышленный сектор, а уже оттуда можно выбраться на поверхность. Чтобы выбраться отсюда, нужно купить соту в барьере между секторами. Она попытается узнать, как это сделать. Но это стоит больших денег.
— Ты считаешь, что мы сами не сможем найти эту соту?
— Ты знаешь где и как?
— Нет! Но если будем сидеть здесь — никогда не узнаем, — в голосе Рапп Рута скользнули резкие нотки. — Что это за место? Куда она нас спрятала?
— Бункер. Здесь когда-то жили первые туруты, ушедшие с поверхности планеты. Отсюда начался Рифф.
— Если здесь жили первые туруты, то они как-то попадали в этот бункер из воды. Значит отсюда есть выход. Его только нужно найти.
— Резонно! — Ромм поморщился от непонятного слова, произнесённого механически. — Пойдём сами искать, — он поднялся и вышел из флайбота. — Илия сказала, что этот бункер оборудован всем необходимым для жизни и работы. Возможно, нам и удастся найти что-то полезное, — повернувшись, он неторопливо направился прочь от летательного аппарата.
Рапп Рутт догнал Ромма, шедшего, в уходящих в бесконечность лучах прожектора летательного аппарата, когда тот был уже далеко от флайбота.
— Почему ты идёшь в этом направлении? — поинтересовался анхеот.
— Ты знаешь куда нужно? — произнёс Ромм не поворачивая головы.
— Я чувствую справа достаточно мощный энергоисточник.
Ничего не говоря, Ромм тут же свернул вправо, но его шаги вскоре замедлились, так как с каждым шагом становилось темнее. Наконец он и вовсе остановился и повернул голову в сторону остановившегося рядом Рапп Рутта.
— У тебя есть какой-то источник света? — поинтересовался Ромм.
— Нет! — Анхеот покрутил головой.
— Как же мы что-то найдём в темноте? Нужно развернуть флайбот.
— Мне свет не нужен.
— Тогда иди первым, — Ромм вытянул руку перед собой.
Ничего не ответив, Рапп Рутт развернулся и шагнул в темноту. Ромм поспешил за ним, стараясь держаться вплотную за анхеотом, чтобы не потерять его из вида, но постепенно его глаза привыкли к темноте и вскоре он шёл уже более свободно. Наконец анхеот остановился и принялся водить руками перед собой, затем сделал шаг вправо, постоял и направился в левую сторону. Шагнув вперёд, Ромм вытянул руку — она ткнулась в холодную, явно, металлическую стену. Ведя рукой по стене, он пошёл за Рапп Руттом.
Анхеот шёл достаточно долго и у Ромма уже появилась досадная мысль, что нужно было воспользоваться флайботом, а то место, где от них ушла Илия, как-то отметить. Но будто почувствовав его тревогу, Рапп Рутт остановился и углубившийся в размышления Ромм ткнулся ему в спину.
— Чёрт! — невольно вырвалось у Ромма на языке затров и он сделал поспешный шаг назад.
— Здесь дверь, — заговорил Рапп Рутт. — Но я не чувствую механизма её отпирания. Энергополе за ней.
— Не понял? — Ромм механически дёрнул плечами. — Если это дверь, она же, как-то, должна отпираться?
