Отдельные рецептуры для мифрила под катану, крепление, застежку и паутинный каркас для полумесяца, отдельная формула для переливающегося лунного серебра на полумесяц, отдельные методы обработки золота и серебра, которыми я непонятным способом сделал искристую филигрань. Все это потребовало длительных часов выматывающей концентрации на действиях ювелирной точности. Даже не знаю, как бы справился, если бы не мой колоссально развитый контроль над чакрой, натренированная точность ударов кистью и не вдолбленная кланом каллиграфия... С меня в прямом и переносном смысле семь потов сошло, пока галопом бежал по премудростям артефакторики — эдакий мастер-класс для ушибленного.
Перед обедом я отлично отвлекся и частично сбросил напряжение, сперва позвенев клинками с Кевэ, а потом поборовшись без оружия. Гномы воспользовались моментом и не побоялись оставить эльфов одних — оба свалили в "Морской болт". Они там точно устроили себе жрачку, тогда как мне полагалось поститься на киселе с невзрачным пюре... Эйноли поторопилась и не смогла отвлечься на обед от начатой череды молитв и литаний над чашей и особой святой водой в ней. Воду еще предстояло освятить лунным светом, чтобы по всем правилам провести ритуал создания мощного символа веры для лунного эльфа-монаха. От этого напрямую будет зависеть объем божественной благодати, которую я смогу притянуть, чтобы исцелиться. Как я сумел уразуметь остатками мозгов, от качества изделия так же будет зависеть объем энергий, которые я смогу накапливать для собственных нужд или передавать богу в качестве добровольных пожертвований.
После перерыва на меня вновь насели гномы — биджев прессинг продолжился с новой силой. В конце всей этой кошмарной эпопеи я под присмотром Боддинока, горделиво поучающего Джару, в прямом смысле варил в колдовском котле необработанный алмаз. Там он прямо-таки волшебным образом очищался до кристальной чистоты и размягчался до состояния глины, чтобы я потом смог облепить этой массой кулон. Дескать, округлый кристалл нужен для совмещения плюсов кулона и статуэтки, сообщил одно из объяснений мастер Джару. Ему вторил Боддинок, который сам-то был в теме и впитывал новые знания словно губка.
Оба мага не забывали мне повторять, что такие чрезмерные и дорогостоящие сложности необходимы ради задела на будущее, если мне когда-нибудь вдруг захочется или понадобится закрепить на кулоне какое-либо крутое плетение. Так же это насущная необходимость, чтобы я (без навыков ювелира, с блоком на лбу и будучи серьезно травмированным) смог усилием воли придавать обработанному металлу нужную форму. Хитрец Джару как бы выполнял свое обещание, обучая и наставляя, но я создавал артефакт под чутким и неусыпным контролем настоящих мастеров словно марионетка, нифига не понимающая смысла и сути процессов. А еще этот артефакт примут за мою визитную карточку. Ведь по факту я делал все своими руками и энергией — любая идентификация укажет на мое исключительное авторство. Так же в дальнейшем при изучении теории выбранного ремесла у меня уже будет практический пример, вымученный потом и кровью. Правда, это тоже один из ничтожных аргументов: мало того, что не видел внутренней подноготной процессов и не понимал их сути, я к концу дня все больше сосредотачивался на борьбе со своим организмом и вообще плоховато соображал, тупо запоминая действия.
Я помнил о смиренности монахов и верил в скорый конечный результат — мне ничего иного не оставалось... Несмотря ни на что, я не собирался ломаться и плыть гов** по течению. Естественно, мне невыносимо хотелось взбрыкнуть под психологическим давлением и сбросить его, по-детски сделать что-нибудь наперекор, после очередной неудачи разбить чего-нибудь или лучше избить кого-нибудь. Все нарастающая физическая боль, непонимание происходящего и необходимость слепого подчинения подводили меня к границе психоза, но как джонин я проходил обязательную проверку на срыв и психологическую устойчивость. Когда совсем уж невтерпеж было во время работы над артефактом, только тогда я позволял себе огрызаться. Очень надеюсь, что Джару (после продажи злобного и для мастера тайдзюцу не особо нужного клинка) подарит мне продвинутый, наглядный и подробный учебник по азам артефакторики...
Вечером, наконец-таки подвесив готовую первооснову для четок над парами святой воды, я не стал сопротивляться и до дна выпил кубок "просветляющего" варева. Наркотический дурман довольно быстро сделал адскую боль несущественной, сознание расплылось. К ночи я настолько был готовеньким, что совершенно выпустил из виду, кто, когда и как договорился с друидом Ниатаром. Как я вообще очутился на толстой ветке дерева?
Меня еле уговорили опустить мою прелесть в чашу. С какой-то щенячьей радостью и улыбкой до ушей я достал из святой воды освященный кулон, такой родной, теплый и живой... Сжав сокровище в кулаке и прижав к сердцу, стал радостно болтать ногами и пялиться на чистое и яркое звездное небо, под которым клубился стра-ашный туман, чуть-чуть не достававший до меня. Запомнились и последние наставления мелкого зануды:
— Ты здесь для исцеления, Неджи. Медитируя наверху, не просто созерцай лунный свет, а проси его войти в тебя и помощь. Эй, слышишь меня?!
— Эй!.. — От сунутой мне под нос ручонки резануло острой дрянью, прогнавшей миленьких небесных светлячков, водящих вокруг луны зажигательные хороводы.
— Ты здесь для исцеления, Неджи. Медитируя наверху, не просто созерцай лунный свет, а проси его войти в тебя и помощь. Молитва суть прошение, а не требование. Повтори.
— Молитва суть прошение, а не требование. Повтори.
— Молитва суть прошение, а не требование. Повтори смысл этого своими словами!
— Просить... не требуя?..
— Да. Заруби себе это на носу. Стоп, б**, я образно выразился. Проси у божественного света исцеления, а не требуй его. Запомнил, да или нет?
— Да...
— Время пришло, Неджи, раздевайся. Кевэ, помогай ему.
— Эээ, не у меня же под носом, а?
— Нихи-хи, ты же все видела.
— И что...
— И то! Если забыла, девочка, с той стороны ствола торчит башня магической гильдии, чье внимание крайне нежелательно. А ты, Неджи, давай живее раздевайся — время подходит. И эту "побрякушку" тоже снимай. И давай-ка повтори еще разик, что ты будешь делать на макушке дерева...
Глава 25.
— Так-так-так, везунчики в тумане собрались смерть сеять. Представьте себе, Жуткогрызик — без нас! Что за непорядок жуткий?! — Раздался звонкий, задорный и немного завистливый голос молодого хафлинга, к которому мы подходили. Я уже один раз видел его и запомнил, вот и выдвинулся вперед, едва разглядел в тумане кого-то очень похожего на воришку Томми. Они уже стояли на середине моста Крылатой Выверны, когда мы явились к нему минут за десять до назначенной встречи.
— Завали хайло, трепло поганое. Еще раз исковеркаешь мое имя — выдерну тебе язык через жопу, — басовито ответил второй коротышка. Сверкающе лыс, отталкивающе скуласт и лобаст, порядочно плечист. И с кустистыми смоляными бровями на битом жизнью квадратном лице...
— Ой, да ладно тебе, монашик, я же ж шутя... — жилистый хафлинг оказался ловчее коренастого дварфа, на самую малость сместившись с линии его смертельного выпада. Я рефлекторно активировал додзюцу.
— Помяни мое слово, Оскал, дошутишься ты со Смертью. Приветствую Клевер.
— Приветик-приветик, серебряная травка и серая кочка. Я великий и обаятельный Томми Оскал, а это, позвольте представить, обездоленная сиротинушка Гримгно, — паяц с бегающими глазенками столь вовремя изобразил вычурный поклон даме, что благополучно избежал очередного смертельного выпада. Если я верно разобрался, то один из них принадлежит к подрасе легконогих хафлингов, а второй из подрасы щитовых дварфов.
Был приказ Арибет и его следовало исполнить, хотя никто из нас четверых не был сейчас расположен к каким-либо боестолкновениям. Из-за прошедшего трудного дня и ночного бдения с сильными эмоциональными переживаниями. Эйноли на все вяло реагировала и даже откровенно зевнула на приветствие. Она не стала, как Кевэ, пить бодряще горький кофе, заверенный Боддиноком, тоже не спавшим всю ночь. Я тоже ощущал усталость, но приятную — как после тяжелой тренировки, в которой мне покорилось трудное дзюцу. И хотя светило давно взошло, я все еще витал в звездных эмпиреях, переживая сокровенные моменты сакральной ночи...
— Приветствую. Я наемник Боддинок. Это Неджи де Хьюга, лейтенант стражи Невервинтера и наш командир. Это капралы Эйноли и Кевэ. А где наемники Даелан и Шервин?
— Какой он у нас теперь весь любопытно сумрачный... А эти-ауч! Сс... — плут, на миг выпустивший из виду шустрого монаха, схлопотал таки дулю в ухо, а потом тычок под подбородок, с зубовным стуком отбросивший карликовое тельце на несколько ярдов.
Резко "протрезвев" и подобравшись, я с огромным удивлением отметил бьякуганом, что при ударе монах не просто усилился чем-то смахивающим на смесь ян с маной, но и высвободил эту энергию. "Янмана" за счет приличного объема и большой площади попадания частично угодила в тенкецу, отчего у остряка болезненно онемела вся ротовая полость (а главное язык).
— Достал, сучара. А Даелан и Шервин отлеживаются в лечебнице, маг. Неожиданная встреча с большой группой культистов, — кровожадно потер кулаки Гримгно. — Как же я жажду подарить долгую смерть этим трусливым ублюдкам!
— Вы от зеков зачистили район Полуострова?
— Весь не успели, сэр, — зло отрапортовал монах, ответно уставившись на меня пронзительным взглядом, от которого я на краткий миг ощутил себя почти что мальчишкой несмышленым.
Штаны заправлены в исхоженные ботфорты, навыпуск одета тонкая нижняя сорочка землистого цвета и длиной почти до колен, от пояса спереди и сзади у нее имелись разрезы. Поверх нательного слоя плотный, двухслойный шелк (ряса? сутана?), спускавшийся ниже колен, имевший боковые разрезы (тоже от пояса) и тонкую черную вышивку по краям и всем швам. Хаотичный муаровый узор цветов крови (свежей и запекшейся) и крой, достаточно удобный для пластичного махания руками и ногами, что Гримгно уже продемонстрировал. Я узнал вплетенную в верхнюю одежду магию укрепления. На шее под шнуровкой до середины груди виднелся Скарабей Защиты. Резные костяные наручи на кожаной основе — со шнуровкой. Пару магических колец на указательных пальцах скрывали замысловатые перчатки: на тыльной стороне ладоней был искусно выделан гуманоидный череп, во лбу которого сверкал небольшой бриллиант — центр магического плетения. Точно такие же черепки находились на сапогах, но с другой магией. Толстый ремень со светящейся от чар пряжкой в виде, опять же, черепка, но на сей раз горгульи. К ремню цеплялись только боевой серп и разновидность кусари-гама. Оба оружия артефактные, по потертому внешнему виду старые и часто используемые. Остальные вещи были в висевшем на лямках-цепях небольшом зачарованном рюкзачке, чей магический модуль расширения пространства выглядел гипертрофированным. Сразу видно — заядлый и непритязательный путешественник, все свое носящий с собой.
Но все это вторично по сравнению с янманой, которая пропитывала тело дварфа, особенно густо в кожном покрове, глазах (отчего они светились в видимом для всех спектре). В ушах, ротовой полости и в носу тоже были уплотнения янманы, но меньше. То ли эти сгустки усиливали органы чувств, то ли защищали их, то ли как-то иначе расширяли естественные возможности. Да, однозначно, это не ян-мана — облако энергии ян с нитями маны в нем, а именно янмана — растворенная в телесной энергии магическая энергия, т.е. свойства ян превалируют над маной, а не как у меня с маначакрой. Сколько же всевозможных комбинаций и свойств!.. Биджу, молчаливая игра в гляделки неприлично затянулась.
— Какие инструкции майор Арибет оставляла вашей команде, Гримгно?
— Зачистить Полуостров от зеков и прийти сегодня к семи утра на мост Крылатой Выверны. Сэр, — отчитался наемник, не скрывая в голосе презрительный сарказм.
Усталость брала свое, после вспышки просветления ко мне вернулась заторможенность мышления. Через "надо" припомнил последние наставления Джару.
— Пока идем вдоль стены до таверны "Сверкающий змей", в ней обосновался вербовщик стражи и по совместительству координатор борьбы с нежитью. Дальше разберемся.
Без проблем миновали угрюмого капитана-привратника Эргуса с его говорливым сержантом Мано, несказанно обрадовавшимся подкреплению. Томми бы с ним отвел душу, но увы. Болтливый хафлинг разобижено надулся и вздернул нос, под завистливые взгляды стражников промочив свое горло темным элем.
В Гнезде стоял туман вперемешку со смогом, воняло трупной гнилью. За первым же поворотом мы наткнулись на тройку зомби в лохмотьях из одежды и собственной кожи. Омерзительное зрелище разбудило Эйноли настолько, что та с мечом наголо кинулась на нежить как на заклятого врага. Второго повалили стрела эльфа и болт гнома, третьего лениво убил Гримгно. Он отточенным жестом крутанул кусари-гама и влил янману в цепь, отчего та при броске удлинилась на десяток ярдов. Едва не задев Эйноли, экзотическое оружие успешно обмоталось вокруг шеи медлительной и тупой жертвы, серповидным лезвием внутрь. Брезгливый дерг — срезанная голова покатилась с плеч. Почти сразу в нос ударило сильное гнилостное зловоние. Мой был защищен, а напарники засуетились, одевая повязки Боддинока. Неугомонный Томми явно хотел обозвать их намордниками, но язык его не послушался.
— Стоять, Эйноли, ты куда?
— Там есть еще эта мерзопакостная нежить!
— Нам прямо по улице, капрал, — настоял я. — Приказ ясен?
— Есть, сэр, — зло ответила клирик, гневно засопев.
— А у вас милая компашка, как я погляжу, — хихикнув, не вовремя развязал язык Томми, еще раз хлебнувший нечто забористое, продравшее его горло. Гримгно неопределенно хмыкнул, чуть оскалившись. — О, в кои-то веки ты согласен со мной, милдруг! — Всплеснул руками худосочный хафлинг, державшийся подальше от крепыша дварфа.
Я промолчал. И не стал выделываться со следующей группой, довольно скоро встреченной на пути. Щелкнул спусковой механизм арбалета, до и после тренькнула тетива лука, с хеком опустился меч.
— Вы двое свежее нас, отрабатывайте злотые.
— Ага-ага, мы отработаем, о, Сэр Бархатные Ручки.
Пропустив мимо ушей провокационное оскорбление, спокойно отдал команду двигаться дальше. Картина в районе получалась совсем неутешительная. Зомби свободно бродили по улицам — обстановка крайне запущенная. Нежить слабо видела и плохо ориентировалась в смоге, при этом проявляя бездумную активность.
К ярому неудовольствию Эйноли, ходячие трупы разной степени разложения нами только обезглавливались, чтобы снова не поднялись. Мы их не сжигали за собой за отсутствием времени и сил.
По моим наблюдениям ни одна нежить не была заразна Стенающей Смертью, хотя большинство являлось "бурдюками" — недавно умершими от чумы.
— Эй, вы тоже патрулируете? Я вас раньше не видел здесь! — Окликнул нас чернокожий человек, едва вырулив на широкую улицу из тумана за углом дома. Рашеми с примесью оркской крови? За ним вышло двое молодых парней с длинными мечами, заляпанными гнилостной субстанцией из нутра зомби. Старший носил качественный бахтерец, у младших был табард ополченцев, одетый поверх кольчуги и кожаной куртки не их размеров.
