Тогда, несколько лет назад, ее спас Кирилл. Действительно спас, перетянув на себя всю ее нерастраченную любовь и нежность, которые рвались из нее, хотели быть растраченными. Она затопила маленького ребенка своей любовью, и пусть, возможно, это было неправильно и неверно, Кате нужно было любить. Физически необходимо.
А сейчас у нее был ребенок. Жил в ее сердце, в голове, занимая все мысли. Пусть пока он не родился, его пока еще нет внутри нее, но он был. А если завтра ничего не получится, ее ребенок умрет. Тихо, спокойно и ни для кого не заметно. Никому, кроме нее. Ее ребенок умрет. Сколько матерей может вынести смерть своего малыша?
Подольский резко дернул ее, заставив повернуться и посмотреть ему в глаза. От него волнами исходило напряжение, которое кололо кожу, но сейчас было не до этого.
— Ты мне веришь? — серьезно поинтересовался Миша.
— Да.
— У тебя все получится. Все будет хорошо.
— Ты не бог, чтобы точно знать.
— Ты мне веришь? — еще раз повторил он с нажимом.
— Миш, причем тут...
Руки мертвой хваткой сжались на ее плечах.
— Ты. Мне. Веришь?
Она сдалась. Внутренне сдулась, оставив все на волю случая. Почти перегорела. Такое бывает, когда эмоций становится слишком много. И если так происходит, организм отключается, чтобы выполнить перезагрузку. Система не выдерживает. Ее система тоже не выдержала.
— Верю.
— Значит завтра все получится. По-другому и быть не может. Ясно?
— Ясно, — вздохнула Катя и позволила себе прижаться к Мишке.
Он ни разу ее не осудил за слабость или за то, что его изводит. А ведь изводила, наверное. Да и как иначе? Но Мишка терпеливо сносил ее поведение. Возможно, понимал, что ее мучает и не дает покоя.
— А теперь спать. Перед завтрашним днем надо выспаться, — приказал Миша тоном, не терпящим возражений. Поднял ее со стула и подтолкнул в сторону спальни, идя следом. — Тяжелый день, как-никак.
Да, тяжелый. Но сейчас Катя ничего не чувствовала. Может быть, только усталость. Совсем чуть-чуть. Но стоило тяжелой голове коснуться мягкой подушки, и девушка в секунду уснула тяжелым и беспокойным сном.
* * *
Как ни странно, она еле проснулась. Чуть не проспала, хотя искренне предполагала, что перед таким ответственным шагом уснуть не получится. Ан нет. Мишке пришлось ее с боем поднимать.
Весь путь до репродуктивного центра прошел как в тумане. Она молчала, не говорила почти, Миша ее не трогал, только косился подозрительно. Это уже, когда приехали туда и зашли в кабинет гинеколога, Катю страшно затрясло, и она со всей силы вцепилась в локоть мужа, не в состоянии разжать пальцы.
— Все нормально, Катюш, — шептал Мишка в ее волосы и гладил по голове. — Я здесь. Все будет хорошо.
Наверное то, что Мишка был рядом, ее в какой-то степени сдерживало. Ведь если ничего не получится, то Катя не останется одна, ее муж вот он, сидит в несколько сантиметрах от нее. И в конце концов, он Подольский. А значит, у него все под контролем. Он вон какой спокойный. Он всегда все знает. Если что-то не так пойдет, Подольский что-нибудь придумает. А как же. Это же Подольский.
— Ну что, мамочка, вставайте, — пышная ухоженная женщина потрепала ее по плечу и ободряюще улыбнулась. — Все.
— Все? — недоверчиво переспросила Катя и вопросительно поглядела на Мишку.
Тот кивнул, сам как-то неверяще, неуверенно улыбался, но был доволен. Девушка разжала онемевшие пальцы, мельком окинула оставленный на руке мужа след от ее хватки и неуверенно встала.
— С первого раза все получилось? Да?
— Да, девушка, все с первого раза удалось. Поздравляю.
Катя старательно к себе прислушивалась и не могла поверить. Она мама. Внутри нее растет — или будет расти — маленький ребенок. Их с Мишей. Она положила обе руки на плоский живот и слегка растопырила пальцы. Конечно, сейчас ничего такого не будет, но в ней...маленькая жизнь.
Она медленно подняла глаза на мужа и подарила ему дрожащую улыбку. Еле сдерживаясь, чтобы позорно не разреветься прямо здесь.
Михаил попрощался за них двоих с врачом, вывел Катю в коридор и почти сразу же полетел к машине. Катя за ним шла как на буксире, иногда приходилось даже переходить на бег.
Домой тоже ехали быстро и молча. Она не знала, о чем думал Подольский, сама же Катя развела полы легкого тонкого кардигана и положила руки на живот.
Это не сказка. И не выдумка. Это чудо.
Уже у дома, припарковав машину, они повернулись друг к другу, и Катя с коротким смешком сказала:
— А ты скоро станешь папой, Миш.
— Да ты что?
— Да. А я мамой.
— Ты уже мама.
Она изумленно распахнула глаза на такое заявление, но спросить ничего не успела — муж вышел из машины, обошел ее и открыл дверь.
Глава 21
Признаться, хоть Катя мысленно и держала своего ребенка на руках, свыкнуться со своей беременностью было непросто. Конечно, она была желанной и какой-то волшебной, но психологически....Психологически Катерина когда-то поставила большой жирный крест напротив колонки "дети" в мысленном жизненном плане. И теперь ей все казалось, что это сон. Она проснется, откроет глаза, а на деле ничего и нет. Мишки рядом нет, кольца на пальце нет, малыша в животе...тоже нет.
Миша, хоть и храбрился, тоже оказался выбит из привычной колеи. Он не привык нести за кого-то ответственность, он привык жить один, отвечая только за самого себя. И, как ей казалось, он только сейчас по-настоящему осознал, что станет папой. Что у него будет ребенок и есть жена. Семья. Семья, которая ждет его дома, которая волнуется, если он задерживается на работе. И теперь Миша был ошарашен переменами в своей жизни. Хотя, надо отдать должное, он всеми силами пытался этого не показывать.
Один Кирилл чувствовал себя прекрасно, не омрачая свои мысли такими усложненными метаниями взрослых. Сейчас Кирилл ездил в центр только на занятия, до вечера там не оставался, что для ребенка было огромной радостью. Он сдружился с братом Алены, который стал ходить вместе с Кириллом в одну группу. И главное — на заднем дворе Мишка установил для него качели. Лично у Кати сердце замирало, когда племянник на них забирался.
Но ей все равно было неуютно. Она привыкла к обычному, жизнерадостному Мишке, а не к задумчивому, хмурому человеку, поздно приезжающему домой. Причем саму Катю он окружал нежностью и заботой, волновался за нее. Даже идею с вождением отложили до лучших времен, решив не рисковать. Только вот дома теперь предпочитал не появляться.
Катя честно решила дать ему время. Терпела. Несколько месяцев. Чем она всегда могла похвастаться — это терпением. Но и оно небезгранично.
В середине рабочего дня девушка приехала в офис Мишки и уверенным шагом прошла внутрь, в дверях придержав разноцветное платье, чтобы ненароком не продемонстрировать ничего лишнего, когда порыв холодного воздуха кондиционера взметнул легкие юбки.
Все тот же огромный, угрожающего вида мужчина преградил ей дорогу.
— К кому?
— К Подольскому, — спокойно ответила девушка, поправив тонкий ремешок сумки.
— Фамилия.
— Подольская, — с тщательно скрываемым весельем ответила Катя.
Невозмутимое лицо с излишне резкими чертами лица дрогнуло.
— Документы предъявите, пожалуйста.
Она протянула паспорт. Василий аккуратно его забрал, открыл, долго вчитывался и — что не ускользнуло от ее внимания — перевернул пару страничек.
— Проходите, — грубый голос потеплел на пару градусов. — О вас сообщить?— Не надо.
Катя забрала паспорт и направилась к лифту.
По правде сказать, невозможно предугадать, как муж отреагирует на ее появление здесь. Может и разозлиться, если будет не в настроении. Кто его знает?
В офисе было тихо. Но прохладно, что очень радовала после духоты на улице. В приемной, изнывая от безделья, качалась на стуле Галина. Увидев Катю, женщина удивленно открыла рот, захлопала глазами и, наконец, выдавила.
— Здравствуйте.
— Здравствуйте, Галя. А Миша у себя?
Катерина не знала, что уж там Галина себе напридумывала, но та резко поджала губы, выпрямилась, принимая приличествующее деловой женщине положение, и задрала нос.
— Михаил Иванович, — особенно выделив отчество начальника, ответила Галя, — работает. Занят и просил его не беспокоить.
— То что он работает, я знаю. Он у себя?
— Да, но...
Не слушая, Катя кивнула и в три шага дошла до матовой стеклянной двери.
— Галина, вы пока никого не пускайте, ладно?
Рыжеволосая секретарша возмутилась.
— Да что вы себе позволяете! Я охрану позову.
Но Катерина ее почти не слышала, так как дверь скрадывала все громкие звуки.
Девушка окинула взглядом кабинет, остановившись на спящем за столом Мишкой. Тот прямо сидя и спал, уронив голову на скрещенные руки. Возможно, Катя еще бы подумала насчет того, будить его или не будить, но следом влетела бдительная Галина, решившая во что бы то ни стало выставить смутьянку, непонятно зачем приехавшую к шефу, вон.
— Что вы себе позволяете? Он же работает! По какому праву вас вообще пустили? Нет, это уже ни в какие ворота не лезет!..
Галина продолжила бы возмущаться и дальше, но от резкой, громкой отповеди Мишка, встрепенувшись, проснулся, сонно заморгал, и явно был ошарашен открывшейся картиной.
— Михаил Иванович, — запричитала женщина, сложив руки на груди умоляющем жестом, — извините. Я даже не знаю, как постороннего человека охрана пропустила. Сказано же им было, чтобы никого постороннего не впускали, — она недовольно сжала тонкие губы и с осуждением покосилась на виновницу беспорядка. — Сейчас я позвоню и...
Мишка хлопнул по столу своей широкой ладонью, прерывая тараторку Галину.
— Прекрати бухтеть, Галь, и кричать на мою жену.
У бедной Галины, казалось, еще немного и случится инфаркт. Она сдавленно охнула, захлебнувшись вдохом, и вытаращила глаза на скромно улыбающуюся Катерину, которая ненавязчиво покручивала золотое колечко на пальце.
— Так это..., — на Катю почти неприлично ткнули пальцем. — Ох ты ж...
— Галя! — с угрозой процедил Михаил. — Не нервируй людей.
По правде сказать, Катерину вся эта ситуация лишь веселила. Какой у нее, оказывается, муж — конспиратор. Три месяца прошло, а никто и знать не знает, что тот, оказывается, женат, да еще на ней.
— А мы все думали...
— Я за вас очень рад! — огрызнулся мужчина и рукой указал на дверь. — Иди делом займись. И учти, если не увижу тебя на рабочем месте...
— Ага, — та оторопело кивнула и попятилась из кабинета, явно не пришедшая в себя. Это что, такая неожиданность? То что Мишка на ней женат?
— Ну все, — криво усмехнулся Подольский, — ты разрушила интригу.
— Она была?
Он присвистнул и потянулся, разминая затекшую спину.
— Еще какая. Они все гадали, кто же моя жена. Говорили даже, что я давно женат, а кольцо одел, потому что моя ненаглядная вернулась.
— Интересно, — Катя опустилась на диван, провела по нему руками, наслаждаясь прикосновениями к выделанной коже, и решила не тянуть с разговором. — Скажи мне, ты здесь жить собрался?
— Ты о чем?
— Я? Я ни о чем, — так же улыбаясь, покачала головой Катерина. — Я серьезно спрашиваю, Миш. Дома ты уже только спишь, а уезжаешь даже раньше, чем я проснусь. Сегодня оказывается, что ты начал спать уже на работе. Ну так что? Может, сразу кровать здесь поставишь? И холодильник? Тогда не придется домой возвращаться.
Он скривился как от головной боли и пощипал переносицу. Видно было, что хочет поюлить, избежать разговора, который ему не нравился, да и ей не особо, но Катя действительно долго терпела. И ладно бы он не заботился или был холоден. Нет.
— Что за глупости? Я просто с этими бумажками замотался и уснул, — для убедительности муж помахал в воздухе кипой исписанных листов. — Что ты завелась сразу?
— Я не завелась. Я спокойна. А вот если ты будешь себя дальше так вести, я заведусь. Знаешь, Миш, не хочешь со мной жить — не надо. Тебя никто не держит. Ни я, ни кто из детей. Не нравится — я сегодня же уйду.
Хоть сама обещала себе, что поговорит спокойно с ним, постарается все объяснить и нервничать не будет, все равно начала срываться. А ей нельзя. Мишка тоже как-то испуганно вскинулся на нее, понял наконец-то, что Катя не шутит и серьезно говорит.
Бумаги полетели в сторону, и через несколько секунд Мишка уже сидел рядом, обняв ее и прижав к своей груди.
— Кать, ты чего? В самом деле. Я просто работаю. Я тебя люблю, слышишь? Ну что ты, родная? Тебе нельзя нервничать...
— А ты думаешь, что когда на весь день пропадаешь, я не нервничаю? Когда целыми днями одна дома, а ты неизвестно где, я не нервничаю? Я, наверное, танцую и пою от радости, да?
Он снова попробовал заикнуться о работе.
— Рассказывай эти сказки кому-нибудь другому, Миш, ладно? Но только не мне. Мне эти оправдания еще тяжелее слушать. Не хочешь ехать домой — не едь. Не хочешь со мной жить — не живи. Только вот так играть мной не смей.
Она выдернула свое запястье из его руки — с трудом, а Мишка не собирался облегчать ей задачу. Встала рывком, поправила платье и вышла, не оглядываясь. За дверью ее ждала Галина, нетерпеливо заламывающая руки. Встретившись с Катей взглядом, она покраснела и начала сбивчиво извиняться.
— Еще раз извините, Катерина...Правда. Если бы я знала. Я же думала, что вы так пришли, а вы жена...Честное слово...
От навязчивого стрекотания заболела голова. Катя поморщилась, но выдавила ободряющую улыбку.
— Все нормально, Галина. Ничего страшного. Обычное недоразумение.
Отмахнувшись от дальнейших извинений, Катя поехала домой.
* * *
Миша вернулся поздно вечером. Слегка выпивший, с красными глазами и весь взъерошенный. Катя слышала, как он топает на первом этаже, то заходя на кухню, а сразу же оттуда — в столовую. Катя поспешно улеглась в кровать, до подбородка натянула одеяло и сделала вид, что крепко спит. Говорить не хотелось. Этот вечер ее измотал. К тому же чем больше она нервничала, тем сильнее ее тошнило. И сейчас половину сил приходилось тратить на то, чтобы сдержать тошноту.
Наконец, Мишка добрался до спальни, в дверях стукнулся рукой об косяк, выругался и тут же зашипел сам на себя. К ней он подходить не стал, а сразу направился в ванную. Через двадцать минут, посвежевший и уже с более уверенными движениями и жестами, Подольский уселся рядом с ней на край кровати и покаянно положил голову ей на живот, стараясь не давить и едва ее касаться.
— Я дурак, — в тишине спальне покаяние мужа прозвучало чересчур отчетливо. Руки сами по себе потянулись к его волосам, но силой воли девушка заставила себя лежать неподвижно. Только кулаки сжала. — Кать, ну дурак я, что теперь? Лучше накричи. Только прекрати так молчать. Не подумал башкой. Струхнул. Но я вас всех люблю. Честное слово. Ну Катюш...
Мягкий поцелую в живот, касание шершавой ладони, спокойное и нервное дыхание одновременно...
— А вдруг я не справлюсь? — продолжил изливать душу Мишка. Неужели действительно думал, что она спит? — Я же не умею этого всего...У тебя так хорошо выходит...Тепло так. А я? Кать, а что я? Сын алкашей, который всю жизнь провел в детдоме...Из меня муж и отец...Смехота одна. Ты не заслужила такого...
