Автоматически я все же попыталась садануть по руке молотком, но Хрипатый ловко перехватил мое запястье. Пока мы молчаливо боролись, одни разбойники ловко расправлялись с другими.
— ...Жаль, что нельзя их допросить! — вздохнула Орлетта.
Левушка виновато потупился: травмированный зимним нападением, заставшим его врасплох, на этот раз телохранитель бился, точно берсерк, по инерции едва не покрошив в капусту наших спасителей. После того же, как разобрался, где свои и чужие, обошел "поле боя" по периметру, и мстительно добил тех из нападавших, кто еще подавал какие-то признаки жизни. Так домохозяйка, застав на своей идеально чистой кухне таракана, продолжает лупить тапком еще и еще, прекрасно зная, что смертельным был уже первый удар...
Остановить бессмысленное кровопролитие мне помешала самая прозаическая причина — как раз в этот момент меня тошнило в кустах. Все-таки не каждый день на тебя покушаются с оружием, и умирают на глазах! Однако вместе с последним тараканом пропала и последняя надежда узнать, случайные ли это гастролеры, не устоявшие перед возможностью легкой добычи, или наемники, посланные специально по мою душу. Рыцарь и телохранитель придерживались последней версии — ну, у них работа такая, везде видеть происки тайного врага. Как ни странно, разбойничий атаман разделял их мнение:
— С вечера в засаду сели, — прокомментировал он, следя за тем, как его ребята обыскивают трупы.
Мои любимые книжные сыщики непременно достали бы из карманов преступников документы, иностранные деньги, план вылазки, нарисованный заказчиком на гербовой бумаге — а то и лицензию на убийство, подписанную лично кардиналом. Увы, жизнь вносила свои коррективы: нападавшие были экипированы только огромным количеством оружия, не помеченным именами или инициалами, а их карманы поражали девственной чистотой.
— Явно кого-то ждали, — продолжал дедуцировать атаман. — Три обоза мимо проехали — пропустили!..
Протянув руку, Хрипатый легко, двумя пальцами вытащил засевший в кресте кинжал, и аккуратно разгладил пробитый, но еще вполне читабельный документ:
— С королевской печатью, настоящий... Эй, Брыль, прочти!
Один из разбойников, водя грязным пальцем по строкам, медленно, по слогам, прочел текст помилования.
— А ведь не все умеют читать, — задумчиво заметил главарь банды. — Что, если я с этой бумажкой начну путников в лесу останавливать и именем короля грабить?
— Значит, я ошиблась...
В этот момент один из уже окончательно и бесповоротно убитых бандитов вдруг брыкнул ногами, дернул головой, почти совсем отделенной от туловища, и выплюнул прямо мне под ноги с полстакана крови. Посмертные судороги, я такое в кино видела...
...Перед глазами закружилось что-то зеленое: кажется, лес... Или растворяющаяся в глубинах космоса земля-матушка.
Глава 3.
Врожденная деликатность — или разделенная тайна, — не позволили Орлетте привести меня в чувство пощечинами. Поэтому девушка подняла настоящий ураган при помощи широченного лопуха.
— Как ты себя чувствуешь? — с тревогой поинтересовалась она, заметив, что я приоткрыла глаза.
— Как девочка Элли, летящая в волшебную страну... Против ветра.
Через какое-то время мне показалось, что я уже достаточно отдохнула и набралась сил для того, чтобы восстать против переноски на руках, и потребовать немедленно поставить себя на ноги. Однако все же недостаточно, чтобы твердо на них стоять — пришлось притвориться, будто пришла в небывалый восторг от открывшейся панорамы полей и лесов, и хочу немного посидеть на пригорке, любуясь видом.
Справедливости ради, пейзаж и в самом деле был хорош: ни выпуклых шрамов асфальтовых дорог, ни терзающих землю экзотической акупунктурой телеграфных столбов, ни проводов, поймавших небо в частую сеть...
Никогда в жизни я не сталкивалась так близко с человеческой смертью, как сегодня. Особенно от перерезанного, практически вырванного горла... Чтобы справиться с накатившей тошнотой, я запрокинула голову, и принялась следить за неспешно летящим по небу облачком. Больше всего оно напоминало... клок ваты.
Пользуясь перерывом, Орлетта деловито чистила испачканный в крови меч пучком травы.
— Тебе уже приходилось убивать раньше? — дав себе слово не думать больше на эту тему, я все же ничего не могла с собой поделать.
— Только диких зверей, — неохотно бросила девушка. — Ну, и еще один раз, когда моего любимого пса, Грызуна, на охоте укусила бешеная лисица. Он заболел — и кто-то должен был это сделать...
Она украдкой смахнула с ресниц непрошеную слезу.
— Это не то же, что убить человека...
— Да. Грызуна мне было жаль.
Глядя как рыцарша яростно полирует блестящее лезвие, я испытала резкий приступ угрызений совести. Втравила девушку практически в криминальную разборку, даже не поинтересовавшись — может, у нее были совсем другие планы на день? Удивительное дело — отважно вышла с мечом против троих вооруженный мужиков, а женщины: жена брата, принцесса и теперь вот я, — из нее веревки вьют...
— Прости меня...
— За что? — удивилась Орлетта.
— За все вот это вот... Ты ведь, наверное, не планировала начать утро с одного-двух тонизирующих убийств еще до завтрака.
— Да уж, — усмехнулась она. — "Сестрица" собиралась отвести меня к портнихе, чтобы заказать приличное платье. И чепец, чтобы спрятать остриженные волосы! Так что я, если честно, была бы рада любой возможности сбежать от этого.
— К чему такие сложности, скажи ей прямо: "Не хочу!" — и пошли к черту!
— Рыцари не посылают дам к черту!
— Рыцари не позволяют юбкам крутить собой. Так что в следующий раз, если кто-нибудь начнет доставать, не будь размазней. И чтобы когда я снова заявлюсь с криком "Бросай все, пошли туда, пошли сюда" — хочу услышать в коротких и доступных выражениях подробные объяснения куда и в какой позе мне на самом деле надо идти!
— Хорошо, — Орлетта рассмеялась и засунула меч в ножны. Понятно: все слышала, все поняла, но к сведению не приняла: — Сегодня у меня только один план: как можно дольше оттянуть момент неизбежной встречи с ненаглядной родственницей. А ты что собиралась дальше делать?
— Поесть! — к собственному изумлению, я обнаружила, что кровавое зрелище на голодный желудок не отбило желания позавтракать... или уже пообедать?
— А после?
— Потом... Собиралась заглянуть к Машеньке, попросить ее сшить мне новое платье. Хочу радикально поменять имидж...
— Что поменять? — округлила глаза шокированная рыцарша.
— Имидж — ну, внешний вид, манеру одеваться, причесываться, краситься...
— Как, опять?!
— Это тебе кажется, будто я сильно изменилась. А те, кто знал меня до исчезновения и — кхм! — путешествия, видят придворную королевскую чародейку такой же, как всегда: привычной, обычной... скучной, — я благожелательно кивнула большому крестьянскому семейству, сообща толкающему по тракту в сторону города нечто среднее между телегой и большой тачкой.
Остановившись, чтобы отдать дань уважения расположившимся на пикник господам, селяне поочередно притопывали на месте, кланялись до земли, размашисто крестились и сплевывали через левое плечо от сглаза — значит, узнали. Кукиши не показывают — уже хорошо.
В городских воротах мы задержались ненадолго — только чтобы сообщить начальнику стражи о нападении, и объяснить, где остались трупы — надо же и разбойников похоронить по-христиански!
— Сколько было злодеев? — деловито поинтересовался усатый дядька, внушающий неподдельное уважение лопатообразной бородищей и огненным румянцем во весь нос.
— Семеро, по-моему, — я неуверенно оглянулась на Орлетту.
— Восьмеро, — поправила она.
— Понятно... сколько с вашей стороны пострадавших?
Рыцарь только руками развела — извините, мол, не подставилась. А Лев, звучно почесав в затылке, предъявил длинную царапину на шее — по-моему, от хлестнувшей ветки.
— Нам помогли лесные братья, — потупившись, пояснила я.
— Разбойники? — нахмурился стражник.
— Что вы! Монахи из лесного скита...
После прохождения блокпоста Орлетта с готовностью выразила желание проводить меня к Машеньке. В гостях и позавтракали — готовит бывшая горничная изумительно, я всегда предпочту ее стряпню возможности отравиться в каком-нибудь общепите.
Между делом обменялись новостями. Машуня в подробностях рассказала, как дела у детишек: кто сколько раз агукнул, как кушали... Я поделилась подробностями утреннего нападения, и попросилась поглядеть на спиногрызов. Трудно себе представить но я, кажется, в самом деле начинаю скучать по маленькой Наденьке!
Еще раз помыв руки, мы всей гурьбой ввалились в детскую, не отставал даже Лев: украдкой, пока никто не видел, он все-таки надкусил сладко пахнущее корицей мыло, и теперь пускал носом разноцветные радужные пузыри, к вящему восторгу переагукивающихся из соседних колыбелек младенцев. Найденка выглядела вполне довольной, лишний раз подтверждая правильность моего выбора приемной семьи — во всяком случае, куда чище, чем когда была под моим присмотром.
— Госпожа! — Машенька, украдкой оглянувшись на Орлетту, протянула мне сильно скомканный лист плотной бумаги, свернутый несколько раз: — Вот это я нашла в кармане вашего старого платья, когда перешивала. Хотела отдать вечером, но вы... так и не вернулись.
— Спасибо! — бумажка снова отправилась в карман. Что такого важного я могла записать на этом клочке — не номер же телефона! Это еще не повод, чтобы отвлекаться от захватывающей игры "агу-агу-агушеньки". — Кстати, хорошо, что напомнила — у меня появилась идея насчет нового платья...
Созерцание маленьких детей всегда наполняет душу благостным спокойствием и умиротворением. Только поэтому дочь швеи воздержалась от критики, даже не покрутила пальцем у виска, выслушав описание платья моей мечты.
— Такого не бывает, — только и заметила она.
— Все когда-то случается в первый раз!
— Ну... можно попробовать...
Насколько сильно Орлетта мечтала избежать "случайной" встречи с женой брата — настолько же та упорно стремилась приблизить момент свидания:
— Ага! — похоже, что Лукреция, разминувшись с жертвой во дворце, попросту заняла пост на центральной городской площади, логично рассудив, что рано или поздно девушка-рыцарь через нее пройдет. Эх, надо было провести ее дворами! — Я ее везде ищу, а она — гуляет!
Маленький растрепанный воробушек вышел на тропу войны: распушил перья, оскалил клюв... но выглядел все равно не опасно, а комично.
— Пошли скорее, портниха ждет! — невестка схватила мою подружку за руку, и попыталась увести с площади.
— Зачем? — уперлась та.
— Снять мерку, чтобы сшить тебе новой платье!
— Моя одежда меня вполне устраивает! — Орлетта выдернула руку из захвата и упрямо оттопырила нижнюю губу.
Однако "родственнице" тоже упрямства было не занимать:
— Теперь, когда ты вращаешься при дворе, то и одеваться должна соответственно, а не позорить семью!
— Любая семья должна гордиться, когда одного из ее членов посвящает в рыцари сам король! — знаю, знаю: свои собаки дерутся — чужая не лезь. Но иногда просто ничего не могу с собой поделать: — Орлетта теперь рыцарь, и может носить все, что захочет — хоть латы!
— Это еще кто тут заговорил? — презрительно фыркнула пигалица.
— Придворная королевская чародейка! — я приосанилась: — И говорю именем короля!
— Ф-ф-ф! — она явно не поверила ни одному моему слову и, считая, что и без того достаточно уронила достоинство, один раз ответив на выпад еле-еле титулованной особы, снова повернулась к "сестрице": — Кстати, куда ты дела старинные рыцарские доспехи, которые украла у папы?
— Это — мой папа! — так и взвилась девушка. — И если он недоволен тем, что взяла его вещь, и тем, как ею распорядилась — пусть скажет мне об этом сам! А ты уж изволь называть его уважительно — отец!
— Ну и ну, сестренка разошлась! — между спорщицами, готовыми, кажется, уже сойтись в рукопашной, втиснулся брат и муж. То ли он все это время с интересом наблюдал со стороны, оставаясь незамеченным, то ли только что подошел — я, во всяком случае, его не видела: — Элеонора, почему ты такая упрямая? Ведь Лукреция хочет, как лучше для тебя!
— Я не желаю, чтобы мне диктовала, как надо одеваться, женщина, которая сама похожа на больную мышь!
Вспомнив ходячие лестницы и прочих мутантов-пришельцев, которые с подиумов диктуют моду людям в моем родном мире, я невольно хихикнула. Мужчина покосился в мою сторону с укоризной: нет, чтобы разнять, так еще масла в огонь подливает:
— Она ведь не виновата, что сейчас плохо выглядит! Ты должна быть более снисходительна...
— Я была достаточно снисходительна, — каждое рыцарское слово падало гранитной плитой: — Но больше не позволю этой женщине собой помыкать. В конце концов, я ей не муж!
Оставив за собой последнее слово, она резко развернулась на пятках, и зашагала... похоже, куда глаза глядят.
— Я чувствую, что дурно на тебя влияю...
— А я чувствую облегчение! — Орлетта вдохнула полной грудью. — Давно хотела ей все это высказать, да никак не могла собраться с духом. Пойду, скажу принцессе — пусть в следующий раз ищет свободную комнату. Я всю ночь глаз не сомкнула, боялась ее случайно толкнуть...
Во дворце мы распрощались: Левушка вернулся в караулку, рыцарша отправилась на поиски преображенной козы (на что только не способная пластическая хирургия... плюс немного магии!), а я потопала в сторону лаборатории. Там наверняка накопились неотложные дела и новые заказы на чудодейные отвары и мыло.
Благие намерения тем и отличаются от коварных, что так и остаются всего лишь намерениями — видно, не судьба мне сегодня поработать. Если прощание было просто горячим, то встреча — буквально пламенной: налетев, точно ураган, Володька обхватил меня руками и сжал с такой силой, что аж ребра захрустели:
— Задушишь! — пискнула я.
— А следовало бы! — строго заметил супруг, но захват все же ослабил: — Олька! Ты что себе позволяешь?! Ты где ходишь?!!
— Вов, ты ведь сам сказал, что сегодня праздник, и никаких официальных мероприятий не будет. Вот я и решила прогуляться за городом. Ты разрешил!
— Прогуляться! Да ведь весь город только и гудит о том, что прямо за городскими воротами на придворную королевскую чародейку напали восемнадцать наемных убийц, но она не растерялась: выплюнула на землю зубы, и те превратились в могучих солдат, которые нашинковали нападающих в капусту...
Так вот почему все встречные так странно на меня смотрели — зубы, наверное, считали.
— Почему ты молчишь?!
— Рецепт запоминаю... А как потом зубы обратно вернулись? Или новые выросли?
— Ты собрала выбитые в драке, закинул в рот, и они встали на место, как ни в чем не бывало... Это что — правда?!
— Да ты что! С земли, грязные...
— Не прикидывайся — я спрашиваю про нападение разбойников!
— Ну, было дело, — не стала скрывать я. Все равно Левушка расскажет — ему по должности не положено от короля что бы там ни было скрывать. Да и как такое утаишь, когда уже весь город знает подробности! — Но из наших никто не пострадал. И было их всего восемь!
