Я улыбнулась и, не выдержав, рассмеялась: за ироничным замечанием прятался реальный страх оказаться в условиях, когда приходится не просто добиваться взаимных сильных чувств при изначальной симпатии, а превращать ненависть в любовь. Едва ли стоит надеяться, что и этот братец избежит трудностей — характер не тот, но детский крик сзади не позволил мне съехидничать на этот счет. Резко развернувшись, мы с Джаем оба кинулись на противоположную сторону дороги, к реке. Надо же, я даже не заметила, что мы уже настолько удалились от места проведения наших своеобразных соревнований — пробежать пришлось пару сотен метров. Из-под моста доносились возбужденные голоса, фоном звучащие для громкого плача, надрывного, с подвываниями и неразборчивыми выкриками. Я отчетливо расслышала горестное: 'Меня мама убье-е-е-ет!..' и не смогла сдержать понимающей полуулыбки. Видимо, все в жизни проходили через этот страх, когда родительский гнев страшнее самого происшествия.
Джайлс оказался на месте раньше меня буквально на пять секунд, но по его присвисту, какому-то недоуменному и восхищенному одновременно, я поняла, что ждет меня что-то малоприятное и тяжелое в лечении. Вслед за оборотнем заглянула под мост. О... понятно.
Во время прогулок мы с Джоэллин иногда замечали ребятню, снующую около моста, но не придавали этому значения. Вернее, Лин была спокойна насчет этой возни, а я, глядя на ее невозмутимость, и сама переживать не стала. А стоило, пожалуй. Маленькие волки соорудили себе ледяную горку, и не просто прямой скат почти до кромки воды, а с довольно резким поворотом для усиления эмоций. У берега вода давно застыла, лед был довольно толстым, и можно было весело скатиться с горы и довольно много еще проехать по шероховатому голубому полотну. Но разве у этих непосед могло выйти что-то дельное?
Первый же 'испытатель' не удержался на 'трассе' и на повороте слетел с горки прямиком на торчащую острыми зубцами вверх ледышку, одну из множества, разбросанных вокруг горки и оставшихся, видимо, после строительства. Штаны на левой ноге — в клочья, куртке тоже досталось — и за это мама, возможно, действительно будет сильно ругаться. Но лучше пусть ребенок переживает о порванной одежде, чем уделит пристальное внимание глубокой рваной ране на бедре, из которой на снег щедрым потоком лилась кровь. В первую секунду, едва только поняла, что случилось, я с трудом подавила тошноту. А если бы в этот момент нас рядом не оказалось? Пока друзья вытащили бы пострадавшего, пока донесли бы до моего домика... Думать об этом не хочу.
Оскальзываясь на каждом шагу, норовя упасть и утянуть с собой придерживающего меня Джайлса, бросилась к ребятам. Волчата, не разобравшись, сначала сгрудились вокруг пострадавшего товарища, прикрывая его от наших глаз и усиленно делая вид, что все хорошо, но потом узнали Джая, меня и расступились, замолчав. Дар проснулся, пока я еще спускалась к горке, поэтому даже легкого прикосновения к коже хватило, чтобы получить всю информацию о повреждениях. И эта информация вполне обнадеживала — при быстром вмешательстве полное и скорое выздоровление гарантировано. А для этого, перво-наперво, нужно остановить кровь.
Сосуды срастались трудно, рваные края никак не хотели подчиняться силе моего дара, но я ведь упрямая. Волчонок поскуливал и постоянно прикусывал губу, на которой уже появились капельки крови, но мужественно держался, пытаясь не отдергивать ногу, хотя ему наверняка было ужасно больно — пусть и не рядом с раной, но я прикасалась к поврежденной ноге, посылая мучительные волны по всему телу.
Когда последний непокорный капиллярчик все же вернулся в целостное состояние, я смогла вздохнуть спокойней. Теперь мальчика можно осторожно поднимать наверх и нести ко мне домой. Для этого пришлось пожертвовать курткой Джая — она большая, парнишка на ней, как на широких санках будет. А под ногу пока подложим вот этот обломок доски и обмотаем моим шарфом.
Сердце сжималось от каждого вскрика аккуратно передвигаемого маленького пациента. Не представляю, что будет со мной твориться, если когда-нибудь увижу собственного ребенка в таком состоянии...
И к слову о детях и беспокоящихся родителях...
— Кто-нибудь, сходите за родителями... Как тебя зовут? — обратилась я к своему пациенту, слизывающего с прокушенной губы кровь пополам со слезами.
— Л-луис, — дрожащим голосом ответил он, и Джай, воспользовавшись тем, что мальчик на секунду отвлекся, переложил его на свою куртку. Болезненный вскрик очередной иглой царапнул сердце. Следует запретить волчатам подобные опасные игры! А если бы меня не оказалось рядом? Если бы Джай не появился со своими извинениями? Если бы Джей с Линой благополучно добежали до финишной черты, и мы ушли обратно в дом? Мальчишка ведь и умереть мог. У оборотней регенерация, я все понимаю, они из-за этого куда легче относятся к возможным травмам, но в этом случае даже хваленые восстановительные свойства их организма не помогли бы! Луис просто истек бы кровью и замерз под этим мостом, если бы друзья не сумели его вытащить!
— Сходите за родителями Луиса, — надтреснутым голосом приказала я, прогоняя от себя страшные видения. И ведь маленькие совсем, искатели острых ощущений. До банды уличных волков не доросли еще. Наверняка местные, живущие в домах вдоль берега.
— Я схожу, — вызвался голубоглазый круглолицый мальчишка, шмыгнув носом и выпятив грудь. Было видно, что с такой миссией идти он побаивается, но раз надо — значит, надо. Ловко вскарабкиваясь по склону, он в мгновение ока оказался наверху, ойкнул, с кем-то поздоровался и исчез. А я на фоне голубого безоблачного неба увидела всю компанию, не так давно отправленную домой готовить мне горячий чай. Встревоженные, наверняка перепуганные нашим внезапным бегством к мосту, они примчались следом. На душе потеплело, когда поняла, что меня не оставят одну в беде и в любом случае бросятся на помощь.
Мужчины, с ходу оценив обстановку, спустились к нам, а Марика и Лина остались наверху, переживать уже и за них — как бы и сами спасатели себе чего не сломали, так быстро скатываясь по скользкому склону.
— Ни на секунду нельзя оставить, — пробурчал Джей, бегло оглядывая меня и убеждаясь, что со мной все в порядке, если не считать снятого шарфа, который я держала в руках, собираясь зафиксировать ногу Луиса. Этот шарф он намотал мне обратно на шею, взамен протянув свой. Благодарно кивнула, найдя секунду оценить его поступок — за шиворот неслабо задувало с реки, — и вновь вернулась к спасательной миссии. Теперь, с таким количеством помощников, ее можно провести в два счета.
Джей и Торан аккуратно, волоком потащили куртку с Луисом по снегу на склон, Дилан и Джай страховали снизу и сбоку. Мальчишки поползли следом за нами, виновато шмыгая носами и вполголоса переговариваясь. Самый младший откровенно ревел, и из обрывков предложений я поняла, что первым хотел скатиться он, но по жребию выпало Луису, и что, сбудься его желание, он бы лежал под горкой с такой страшной раной. Захотелось погладить его по голове и успокоить, но я не знала, что можно было бы ему сказать. Поэтому просто отправила с Рикой всю ватагу обживаться на кухне с так и не дождавшимся меня чаем и бутербродами: разгонять детей в такой момент по домам казалось абсолютно неправильным.
От моста до дома Луиса на руках несли вчетвером, шаг в шаг, обеспечивая максимальную скорость передвижения и неподвижность пациента (насколько это было возможно в таких условиях). Спокойные дни, отведенные мне на общение с семьей, закончились. Предназначение дало о себе знать, втянув в мою работу и родственников. Пусть даже и в роли носильщиков.
Из смотровой всех, кроме Джоэллины, выгнала — делать им здесь нечего. Пусть идут ребятню успокаивать и встречать родителей Луиса.
Которых Торан и Дилан виртуозно не пускали ко мне целых десять минут, пока я не закончила восстанавливать ткани. Как комментировала выглядывающая в коридор Лин, элементали едва ли не плясали вокруг взволнованных оборотней, всячески отвлекая, уговаривая и даже придерживая физически инара Ларена и инару Тьеллин. В принципе, мне не жалко было бы их пустить к сыну — для меня большой помехой они не стали бы, потому что я полностью погружаюсь в работу. Но вот успокоившегося Луиса могли изрядно подергать своими переживаниями. Маленький волчонок под действием успокоительного, обезболивающего и укрепляющего зелий в некоторой сонности полулежал на столе, позволяя мне спокойно колдовать над его раной. Причитающие, хватающие сына за руку родители пользы бы не принесли. Поэтому пришлось попросить элементалей принять удар на себя и выиграть для меня несколько минут.
Закончила я как раз к тому моменту, когда терпение семьи Теруан подошло к концу. Отец Луиса рычал уже прямо под дверью, требуя немедленной возможности увидеть сына. Мать с истерическими нотками в голосе требовала того же. Я им действительно сочувствовала и даже представить не могла, что они испытывают, зная, что их раненый и истекающий кровью сын находится в нескольких шагах от них, но есть некоторые практики, применяемые повсеместно. В операционную никогда не допустят толпу родственников, как бы те не просились и не переживали. У меня самой бывали исключения — взять того же Джайлса или мальчишку из банды уличных волков, но оборотень тогда был без сознания и не мог рассказать, что произошло и как были получены раны, а присутствие друзей заставляло подростка держаться и не показывать слабости, что значительно облегчало мне работу. Родители — дело другое, и лучше все же им получать уже здоровое чадо.
— Луис! — Инара Тьеллин, невысокая женщина с темными блестящими волосами, упала перед сыном на стул, прижавшись лицом к его груди, причем так быстро, что я даже не успела заметить, как она выглядит. Вот только я открыла дверь, впуская родителей и собираясь дать краткие объяснения вкупе с рекомендациями, а вот уже мимо пролетел вихрь — и по груди мальчика рассыпались черные локоны. Отец тоже явно рвался к сыну, но был куда сдержанней жены. Он даже нашел секунду, чтобы кивнуть мне и пробормотать:
— Спасибо, — после чего пристроился с другой стороны, сжимая парнишке руку так сильно, что Луис даже поморщился. А ведь мальчик — точная копия инара Ларена, у них даже улыбки одинаковые. Только волосы мамины — блестящие и черные.
— Дети — действительно наше сокровище, — раздался голос сзади, и на мой живот скользнула теплая рука. В первый момент я дернулась, отстраняясь, а потом замерла на месте. Джей не лез обниматься, он... словно приветствовал и защищал малыша одновременно. Напряженный, будущий папа, похоже, представил себя возле кушетки, на которой лежит его раненный ребенок, и эта картинка больно ударила по его нервам.
— Как и для любой другой расы, — ради справедливости возразила я.
— Скажи это альвам, — фыркнул над ухом Джей. Я досадливо прикусила губу, признавая, что поторопилась спорить. — Да и людям тоже.
— Мы любим своих детей! — заупрямилась я, поворачиваясь к оборотню. Родители Луиса и сам маленький волк не обратили на мою резкую громкую фразу никакого внимания, занятые своими объяснениями и переживаниями.
— Любите. В большинстве своем. Но детские дома есть только у вас.
Крыть мне было нечем. Недовольно надулась, демонстративно отвернувшись. Так и стояли несколько минут: я, надувшая губы и сверлящая взглядом клочок облака в окне, Джей с рукой на моем животе, полуприкрывший глаза и с удовольствием вслушивающийся в свои ощущения, и семья Луиса, перемежающая тихий разговор всхлипами и неразборчивыми обещаниями.
Наконец инар Ларен оторвался от сына, выпрямившись и глядя мне в глаза.
— Мы в долгу у вас за Луиса, — четко и даже как-то торжественно произнес он. Джей одобрительно хмыкнул, поддерживая такое выражение благодарности — видимо, оборотни старались такими фразами не разбрасываться, потому что наглый волчара и слова мне не дал сказать, догадавшись, видимо, что я собиралась отнекиваться от такой чести.
— Мы принимаем этот долг. Надеюсь, никогда не возникнет причины потребовать его возвращения.
Ларен кивнул, подтверждая... завершение ритуала? Что это сейчас был за пережиток диких времен? Нужно будет поподробнее расспросить потом у Лины. Ведь явно этим коротким фразам придавался какой-то иной смысл, нежели просто формальная благодарность.
Инара Тьеллин, дав волю первым эмоциям, тоже оказалась готова к конструктивному разговору. Они с мужем внимательно выслушали все рекомендации, пообещав выполнить всё в точности и проследить за тем, чтобы беспокойный волчонок не вздумал напрягаться в ближайшие дни, послушно пил восстанавливающие зелья и явился на следующей неделе для дополнительного осмотра. Уж не знаю, что рассказал им маленький гонец, отправленный за ними, но после моего рассказа и подтверждающих виноватых кивков Луиса в глазах обоих родителей запоздалый страх смешался с обещанием наказания, невероятной благодарностью и готовностью полностью следовать советам целителя.
Я даже помотала головой, закрывая за ними дверь и сбрасывая с себя чужие эмоции. Выглянула в окно. Для транспортировки Луиса использовались санки самого пострадавшего, за которыми инару Ларену пришлось возвращаться домой. Но это был оптимальный вариант, когда нога не напрягалась и при этом не пребывала в неестественном положении. Мальчик уже полностью отошел от потрясения, забыл даже об испорченной одежде, укутанный в теплый плед, и с удовольствием вертел головой, поворачиваясь то к одному приятелю, то к другому, стремясь ответить сразу всем. А толпа мальчишек, еще полчаса назад испуганных и подавленных, гомонящим морем разноцветных курточек кружилась вокруг санок, выпытывая у друга, как он себя чувствует и каково это вообще было.
— Насколько все-таки у детей гибкая психика, — заметила Рика, отходя от окна и увлекая меня на кухню. — Родители Луиса наверняка еще неделю будут в холодном поту просыпаться, переживая то, что могло случиться с их сыном, а ребенок уже оправился и готов к новым приключениям.
— Не боишься с ума сойти с таким ребенком? — полюбопытствовал Дилан, тоже отходя от окна.
— Боюсь, — честно ответила я. — И наверняка сойду. Оборотни преступно легкомысленно относятся к своему здоровью, полагаясь на регенерацию, а дети так вообще не понимают серьезности многих травм. Это в достаточной степени пугает, чтобы я начала переживать уже сейчас.
— Сомневаюсь, что с такой мамой ребенок будет настолько преступно легкомысленным, — улыбнулся Джай.
— Не тебе об этом рассуждать, — расфыркалась Лина, непосредственный участник нашего знакомства с Джайлсом. — С волчьей стороны у малыша в этом плане просто отвратительная наследственность.
— Кстати, — вспомнилось вдруг, — а почему ты не говорил, что ты у меня в долгу? Я тебе тогда вроде как жизнь спасла.
— Ларен дал тебе долговое обязательство? — присвистнул старший Эйгрен. — А ты, однако, неплохо вливаешься в нашу стаю.
— А если не говорить загадками? — Рика всунула мне в руки большую кружку горячего чая. Ммм, сладкий!.. Как раз то, что мне сейчас нужно. Сделала глоток, позволяя теплу разлиться по телу, и едва не замурлыкала, сосредоточившись на ощущениях и почти забыв о теме разговора. Хм, а с волчонком я вымоталась сильнее, чем сама ожидала...
