— Мускусный крысюк? — догадливо скривилась девушка, а потом, обогнув меня, направилась в сторону крыльца. — Вполне... Ты идешь или еще не закончила?
Да, пожалуй, что закончила, первым делом закинув в дом 'призыв', и поймав только сейчас, второй конец тоненькой путеводной ниточки. Груша отреклась от меня, как и от всей своей прежней жизни, ослабив, тем самым между нами связь. Но, еще живы были ее воспоминания, и именно они, по-прежнему, яркие и теплые, как солнечный лучик, вопреки домовихиной воле, золотистой нитью теперь рванулись ко мне на встречу. Хотя, кроха сопротивлялась отчаянно. Я прямо представила себе вполне зримо, как она сгорбилась сейчас, в углу плесневелых, в подтеках дождя стен и, прижав длинные уши к головке, шепчет: 'Уходи. Уходи'. Но, зря ты так. Я все одно — твоя хозяйка... И я пришла за тобой.
— Я пришла за тобой, Груша...
Тельце ее дернулось, силясь втянуться в трухлявые простенки нижнего этажа, но я упрямо 'ухватилась' за свой конец нити. Мы были с ней сейчас одни. В затхлом закутке с обвалившимися полками вдоль стен и кучами грязного тряпья по углам, сильно смахивающими на норы. С нужным направлением вопросов не возникло. И, оставив своих недовольных сопровождающих в другом конце коридора, я пришла сюда одна. Хотя, пришла, это, пожалуй, высокопарно сказано. Пол в коридоре, в нескольких местах обвалился и темные дыры, через которые мне пришлось перепрыгивать, выдыхали гнилой подвальной сыростью и этими розовоносыми тварями. Сколько их там, внизу? Очень много. Странно много. Как рекрутов, призванных на... Об этом лучше пока не думать. Как и о том, что сразу за гостиничным порогом меня ощутимо кольнуло в висок. Что это значит, я знала. По всей видимости, не только я одна. Потому что русалка с большой неохотой осталась торчать в коридоре, поддерживая свой боевой кураж лишь за счет неиссякаемых запасов едкости. Но, мне и на это было сейчас наплевать. Потому что я пришла сюда за своей домовихой и без нее никуда не уйду.
— Груша, я без тебя никуда не уйду, — воззрившись на кроху грозным взглядом своей бывшей преподавательницы по арифметике, свела я губы в пучок. И почему, как только я хочу кого-то впечатлить, так сразу вспоминаю именно ее?
— Ты мне больше не хозяйка, — затравленно поджалась домовиха в маленький дрожащий комок с седой, как снег головой. Ага, в плане 'впечатления', я, пожалуй, перестаралась. Пришлось срочно менять тон:
— Ну, как ты не понимаешь: то, что ты сейчас здесь, это — не выход? Это — тупик, который откроется для тебя только в одном направлении, — выразительно указала я глазами в грязный пол. — Ты, разве, этого хочешь?
— Грундильда заслужила такой исход, — монотонно пробубнила домовиха, качнувшись вперед. — Грундильда сама виновата в том, что произошло.
— Грундильда? — склонилась я над своим непокорным комочком. — А я скажу тебе, кто в этом виноват — та сволочь, что мучила тебя, заставив делать выбор между собственной жизнью и нашими. Это она во всем виновата... Что же касается тебя, — медленно перевела я дыхание. — Если бы ты меня сегодня ночью дослушала, то поняла, что я смогу тебя уберечь. И я уже знаю, как это сделать.
— Знаешь? — в глазах грушиных на миг мелькнул тот самый лучик, но, еще через мгновение мы с ней вместе обернулись на шорох в противоположном углу комнатки.
— Брысь отсюда, пакость мелкая! — это был четвертый, примеченный мной, здешний обитатель. Да, похоже, гостиница эта очень давно сменила свою клиентуру. Потому что создание, только что шарахнувшееся от меня в стену, напоминало бывшего хранителя дома так же сильно, как затхлая половая тряпка шикарное бальное платье. — Груша, где твой узелок? — все еще глядя на стену, глухо спросила я.
— Этот его у меня украл, — всхлипнула домовиха, косясь туда же.
— Украл?.. Ну, не беда. Будут у тебя и новые наряды и новые к ним красивые пуговицы, — посчитав, вопрос решенным, пригласительно откинула я крышку сахарницы. Однако, кроха, как видно, считала иначе:
— Я не могу, — упрямо мотнула она своей снежной головой. — Я уже нарушила закон, бросив свой дом и теперь мне назад дороги нет.
— Ну, знаешь ли... Я, конечно, понимаю, что хранитель дома должен походить на своего хозяина. Но, зачем же брать от него еще и все самые худшие черты характера? — гневно уперла я руки в бока. — Да, ты нарушила свой закон, но, я-то от тебя не отказывалась? И ты по-прежнему моя домовиха. А, значит, я несу за тебя полную ответственность. А еще, дорогая моя, хочу тебя огорчить. У меня есть стойкие подозрения, что тот, от кого ты так шустро сбежала, в этом месте бывал не единожды. Ты горишь желанием познакомиться с ним лично?.. — вмиг потяжелевшую в моей руке сахарницу я логично посчитала за исчерпывающий ответ. — Уф-ф-ф... — главное дело сделано.
Главное дело уже сделано, но оставалось еще одно — верхний этаж. И, пояснив своим спутникам в двух словах ('нам' и 'туда') свой неожиданный маневр к лестнице, я по ней первой же и 'заскрипела'. Нилда, казалось, только того и ждала. А вот Ветран с Зеней дружно изобразили насупленное молчание. Правда, лишь до первого поворота:
— Посторонись ка... пожалуйста, — обходя меня на узких ступенях, буркнул воин духа. Ну, и спасибо тогда.
— Ветран.
— Угу.
— В коридоре третьего этажа я пойду первой. Там могут быть ловушки, которые ты не заметишь, — как можно корректнее пояснила я.
— Понятно, — ну, а раз ты такой понятливый, так к чему тогда дуешься на мою 'краткость'?
— И кого мы там, на третьем этаже еще не лицезрели? — решился для себя прояснить его менее сообразительный коллега.
— Чужую магию. Недавнюю. И я просто хочу проверить... точнее сверить с той, что была на колодце.
— Я так и понял, — ну вот, теперь понятливых стало еще на одного больше.
И, совсем уж пугающе хрустнув самой верхней ступенькой, воин духа послушно качнулся в сторону. Задержалась на лестнице лишь русалка, идущая следом за мной. А, когда и она, перепрыгнув через ненадежную доску, к нам присоединилась, на лице девушки непривычно сквозило беспокойство.
— Что там? — перехватила я ее взгляд, брошенный в глубину лестничных пролетов.
— Да так, — сначала неопределенно хмыкнула Нилда, а потом снизошла до пояснений. — Мне кажется, они начинают беспокоиться. Я их чувствую.
— Это ты про кого сейчас? -извернулся к нам с плеча умник.
— Про тихонь, Зеня, — и я прислушалась к тревожной тишине, глядя в просвет коридора. — Нам — туда, налево. И, как можно осторожнее.
Это крыло верхнего этажа сохранилось в сравнительно приличном состоянии, с даже уцелевшими, хоть и в ржавых разводах, обоями. А в одной из комнат так и вовсе каким-то чудом не выдрали из стены типичный в таких заведениях, грубо вылитый светильник в виде бесхвостой птицы (хотя, пытались, по всей видимости, именно за хвост). Правда, там же полностью отсутствовала часть потолка, через которую ветер гулял прямиком на дырявый чердак. Но, мне фантазировать, что за прокуратское заклятие и самих ли кадетов вынесло наверх вместе с прогнившими потолочными досками, было не интересно. Потому что самое для меня интересное началось немного позже.
Однако первой забеспокоилась Груша, до сих пор сидящая тихо. Мы двигались в аккурат мимо номера, через окно которого я недавно воспарила, как, вдруг, сахарница требовательно дернулась:
— Хозяйка.
— Груша, что? — тормознув, поднесла я ее к глазам.
— Почему мы до сих пор в этом доме?
— Потому что, так надо, — уклончиво ответила я двум красным бусинам. — Мы скоро уйдем отсюда, не переживай.
— Хозяйка, мне здесь не нравится.
— Можно подумать, раньше тебя все здесь устраивало, — мелочно фыркнул умник, еще не простивший домовихе коварной разлуки.
— Мне здесь совсем не нравится, — не обращая внимания на кота, настойчиво повторила она, а Нилда, слушавшая наши препирательства в пол уха, кивнула в сторону соседнего дверного проема:
— А ведь твой, магичка, говорящий котелок прав.
— Кратагусом меня накрой... — я бы даже ее не заметила, эту, паутинкой натянутую через весь проход нить, примерно, на уровне колен. Если бы не Нилда, не природный нюх русалки, которая, как и всякая разумная нечисть, чует опасность гораздо острее большинства самонадеянных магов. Но, именно эта паутинка и стала сейчас нашим опознавательным 'шлагбаумом'. — Все, пришли. Дальше я одна.
— Да, как бы, ни так, — взметнула девушка подолом рубахи и уверенно приземлилась за растяжкой. А я вот замешкалась, вдруг, припечатав собственный бок...
В арсенале любого мага есть несколько типов заклятий. Есть в нем те, что срабатывают лишь после манипуляций, сложных или простых, не в этом суть. Есть заклятия отсроченные, однако, тоже проговоренные единожды и лишь на один раз. А есть и такие, которые, как хронический зуд, начинают 'ныть' в самые непредвиденные моменты. И именно к этим, последним заклятиям и относится 'отображение энерго двойника'.
— Стася, ты чего?
— Да ничего. С плеча не сверзься, — возвратила я своему лицу прежнее, не искривленное 'зудом' выражение и сунула в карман кофточки руку. Так и есть — забытый там гребень призывно сейчас пульсировал, волнами гоня по зубьям рябь и отдаваясь 'крапивной' чесоткой теперь уже в пальцы. — Ах, вот, значит, как?
— Анастэйс, что здесь вообще происходит?! — прорвало, наконец, воина духа скопившимся негодованием. Только, очень оно вовремя:
— Ветран, я... здесь был наш оружейник. И... пока это все, — стараясь не встретиться с мужчиной взглядом, подтянула я юбку и махнула за русалкой вслед. — И не вздумайте сюда соваться — на двери магическая ловушка!.. — нет, я им, конечно, все в подробностях расскажу, но... чуть-чуть попозже...
Комната, где сейчас растерянно водила носом русалка, ничем от пустынных своих соседок не отличалась. Те же пятнами замусоленные стены и точно такой же квадрат окна, украшенный по углам пыльными паутинными ламбрекенами. Все это так, если бы не...
— Груша?! — суматошно прихлопнула я к груди крупно трясущуюся сахарницу (эх, надо было ее Ветрану на время всучить). Посудина теперь содрогалась так, что крышка на ней хаотично подскакивала. — Ты чего это разошлась?
— Хозяйка, мне здесь плохо. Здесь ЕГО место, — проблеяла домовиха, вцепившись пальцами в край. — Если бы я знала, что ты сюда... Верни меня обратно в мою ухоронку!
— Ага, сейчас, — недовольно буркнула я. — Терпи, дорогая. Скоро все закончится, — и для надежности, прихлопнула крышку рукой. А потом вздохнула и еще и запечатала ее сверху своим стандартным замком — с Груши сбудется выскочить. Лови ее потом по всем этажам.
— Это о ком твой котелок вещал? — оторвалась от настороженного прислушивания русалка.
— О сволочи... Слышали?! Что я вам до этого не один раз говорила? — рыская прищуренным взглядам по всему периметру, злорадно выкрикнула я... А потом подняла глаза к потолку. — Ага-а...
Я не знаю, почему не заметила ЭТО сразу, ведь гребень русалочий, возвращенный в карман, не унимался там ни на секунду. Может, сосредоточенности, как всегда, не хватило, а может, и силы моей. Но, сейчас я отчетливо разглядела, в знакомом уже, голубоватом свечении веревку, верхним концом закрепленную на крюке кроватного полога, ввинченного в балку. И, почему, именно ее? Ведь здесь присутствовал и сам энерго двойник, так прискорбно растаявший несколько дней назад на деревенской улочке. Мерцающая картинка, собравшись воедино, вспыхнула, заставив меня широко распахнуть глаза.
— Анастэйс, ты его... нашла? — заглянул от порога Ветран.
— Нашла... Сюда не заходите, — лишь бросила я, делая несколько осторожных шагов вперед.
— Мы-то не зайдем, — сдавленным голосом уточнил умник. — Но, и вам надо оттуда поскорее выходить. Потому что...
— Потому что они уже проснулись, — закончила за кота Нилда. — Магичка, ты нас слышишь?.. Магичка?
— Я сейчас... Я скоро, — в ответ глубоко вдохнула я, неотвратимо погружаясь в ту памятную ночь...
Оружейник был еще жив. С надежно связанными вторым концом веревки руками, вздернутыми вверх, но, все еще жив. Его мутный взгляд плутал по незнакомой комнате, лишь иногда замирая на окне. А в уголке правого глаза тускло переливалась слеза. Да, он понимал... Гномы вообще, примитивны для магии и в повседневной своей жизни довольствуются лишь ее крохами. Но, сами зато, наделены стойким магическим иммунитетом... Вот и мастер Булдг, оружейник из Бадука, отец четверых детей и доселе вполне счастливый гном, тоже точно знал, что ждет его впереди.
Он еще раз обвел взглядом пространство, а потом, вдруг, замер и, мне, сейчас показалось — туман наложенного заклятия раздвинулся, обнажив в гномьих глазах дикий страх перед тем, кто сейчас над ним наклонился. Дальнейшие секунды мою догадку подтвердили — к жертве протянулась рука. Мужская ладонь, в тонкой, обрезанной на кончиках пальцев перчатке, с какой-то извращенной нежностью, провела гному вдоль лба, а потом заскользила вверх, к веревке. Гном всем обвисшим телом дернулся, вслед за своими путами — маг явно проверял их на прочность. Перед тем, как начать... Начать что?.. Я не хотела сейчас в это верить. Совсем не хотела, уперто таращась на потолочный крюк. И, почему, опять туда?.. Опять... Мать моя, Ибельмания...
— ... и ты меня слышишь, магичка?!
— Стася, пора отсюда линять!!!
— Анастэйс... — именно этот, инородный для обступающего со всех сторон кошмара, голос выдернул меня 'наружу':
— Да.
— Надо спешить, потому что... тихони на лестнице, — ошарашено уставясь себе под ноги, все же закончил Ветран. Магическая растяжка, мгновением раньше лопнувшая, вспыхнув, исчезла. — Прости, я кажется ее... мечом задел.
— В церкви своей покаешься! Магичка, уходим! — прокричала уже из коридора Нилда.
Но я и пары шагов не успела сделать — сначала с оглушающим треском огромное здание медленно провернулось вокруг себя, будто чьи-то руки попытались отжать его, наподобие обычной тряпки, а потом так же медленно начало заламываться с противоположной от нас стороны...
Тот, кто ни разу не испытал на себе силу землетрясения, никогда не поймет, что творится в душе, когда ноги, вдруг оказываются без надежной тверди. Доводы здравого смысла при этом уже не слышны, потому что в голове пожарным набатом гремит лишь одно: 'Это конец. Это — смерть и никуда ты от нее не уйдешь'. Но, воин духа меня понял, прочитал по безумному блеску в глазах. Он с силой оттолкнулся от косяков и рванул в мою сторону:
— Бери Зигмунда, и уходите подвалом! — прокричал уже в самое ухо, стараясь перекрыть мой набат.
— Нет.
— Почему?!
— Я вас не брошу, — судорожно ухватилась я за куртку Ветрана. — Вам без магии против тихонь нельзя.
— Да что же ты такое! — с отчаянием взревел мужчина, уже перехватывая меня поперек.
Пол в коридоре почти уцелел. Лишь напротив лестницы, треснувшие доски шипами торчали из кривой, уходящей наискосок расщелины, а здание все продолжало крениться в своем 'земном поклоне'. Сверху хлопьями сыпалась труха и Ветран, скакал сейчас под этим 'дождем', уворачиваясь от лопающихся с обеих сторон стен. Нилда, сдернув с его плеча кота, спускалась первой, и его поджатый хвост мелькал теперь прямо перед моими глазами. А когда мужчина по колено ухнул в провал на переходе между вторым и нижним этажом, мне пришлось срочно брать себя в руки:
