— А если не перецеплять, а перегружать? Через какой-нибудь промежуточный бункер? Открыть створки у емкости на кране и всё само пересыпалось? Ни стропальщиков не надо, ни синхронизации этой.
— Просто так, взять и открыть? Ты представь, висит на стреле на тросе несколько тонн, а через секунду этих тонн нет. Под нагрузкой и трос немного растянут и стрела немного изогнута. Убери резко нагрузку и пойдут колебания, противовес отработать не успеет. Нельзя, надо или постепенно выгружать, или демпфирование обеспечить. Вообще-то другое решение есть, отдельный подъемно-поворотный узел для обмена грузами между кранами, но все равно, лучший вариант — это подвесная канатная дорога, она дешевле, ее легче сооружать и легче разбирать, а в процессе работы только два контролирующих сотрудника нужны, возле простых кнопок "старт" и "стоп". Ну что, Леня, еще вопросы есть?
— Есть. Ну вот нашел ты решение, сделали тебе проект. А дальше? Где ты сами механизмы сделал? Завод построил? А откуда цемент, металл, как ты материалы и готовую продукцию перевозишь? Необжитые ведь места.
Черт поднял руки
— Своровал, товарищ прокурор, извините, не смог удержаться и своровал. Лёня, ведь был же уже неоднократно разговор — я делаю, а ты прикрываешь, чтобы никто даже не задумался, откуда это все берется. Думаешь, я не могу эту гору за один час без всякой техники срыть? Да запросто.
— Ну так покажи свою чертовщину. Срой.
— А смысл? Я и всю дорогу могу за день построить. Но как ты объяснишь людям, откуда дорога взялась, если еще вчера ее не было? Прилетели инопланетяне и построили?
— А никак. Сам буду удивляться и всем вопросы задавать — кто, что, и откуда? Обойдется как-нибудь. В эту херню с моим омоложением во время полярных сияний над Москвой поверили ведь? Ладно, шучу, не кипятись, помню я все наши разговоры, просто очень хочется сейчас, а не через год. Но ты бы хоть столько людей не требовал — уже пошло возмущение. Даже министр обороны недоволен — говорит, осенний призыв в западных округах будет сорван. Зачем тебе люди, построишь втихаря за год и без них.
— Леонид Ильич... — черт укоризненно поглядел на Брежнева. — Говорил же уже сто раз — все должно делаться руками советских людей. Ну ты сам подумай — лет через пятьдесят начнут юбилей Дороги отмечать. Кинут журналисты клич "кто строил эту дорогу?", вот удивление-то будет, когда никто не отзовется. Конечно, в самой-самой глуши можно и смухлевать, но основные места именно люди должны делать.
— Ерунда — отмахнулся Брежнев. — Причастные всегда найдутся. Мне на днях доложили одну неприятную историю. Хочешь расскажу? Не хочешь? А я все равно расскажу. Одному молодому ленинградскому аспиранту поручили подготовить доклад о годах становления Советской власти. Аспирант излишне ответственным оказался, не вылезал по вечерам из библиотек, мемуары всякие листал. Ну и решил он в своем докладе назвать пофамильно всех, на первом субботнике нес бревно с Владимиром Ильичом, и обязательно кого-то из них на мероприятие привести. Похвально конечно, но излишне для простого доклада. Но в комитете комсомола эту идею почему-то поддержали, даже временно освободили его от должностных обязанностей. Он даже выбил командировку в Москву, в Ленинскую библиотеку. И познакомился там... Не поверишь, с другим таким же одержимым, студентом, занимавшимся теми же самыми изысканиями. У студента, кстати, тоже все с комитета комсомола началось, вот такое второе совпадение. Лето, каникулы, а его выцепили и поручили. Ну неважно, главное, что сопоставили они свои почти готовые списки, они конечно, процентов на 10 отличались, и оказалось в них больше трех сотен человек. Ну и двинулись оба умом окончательно — стали на уважаемых людей бросаться, всё спрашивали, какой длины было то бревно, и кто где стоял. Пришлось их в психушке закрыть. Мне бы не стали докладывать, но московский студент оказался внуком одного очень известного писателя, героя гражданской войны. Дед у него боевой был, во время Гражданской всего 18 лет было, а уже полком командовал. Жалко парней, оба большие надежды подавали.
— Ну так дай команду, пусть их выпустят.
— Да понимаешь, если их из психушки выпустить, то их за антисоветскую деятельность надо привлекать. Ну что в этом такого — приврали немного старые партийцы, нехорошо, конечно, а эти двое тень на всю партию бросили... И потом, врачи утверждают, что оба крайне буйные, особенно рыжий. Фамилия у него смешная — Чубайс.
— Ну как знаешь — усмехнулся черт. — Когда вылечат — отдай их мне, рыжего хотя бы, я ему какой-нибудь ваучер дам.
— Чего дашь? — не понял Брежнев.
— Неважно, — отмахнулся черт. — Ваучер, он и есть ваучер. Рабочие мне нужны позарез, настоящие, а не твои липовые носильщики бревен, хотя бы человек пять на каждый участок. Все, давай, время идет, поехали обратно, посмотришь на дорогу днем. Можешь притопить, сколько машина позволит, гаишников больше не будет.
— Уверен? А то отберут права и всё...
— Подумаешь, сделаю новые, — засмеялся черт. — Да и гаишники эти ненастоящие были, просто хотел тебе показать, как чувствует себя простой водитель при нынешних ПДД, которые можно толковать как заблагорассудится. Переписывать все надо.
Письмо
— Скоро нас сократят. — Лиепиньш откинулся на спинку стула.
— Это почему? — машинально спросил Лавров, занимавшийся отчетом.
— А сам не догадываешься? Клиенты разбегаются. Дня не проходит, чтобы кто-нибудь не уехал.
— Куда? — вяло спросил Лавров. Подотчетные деньги не сходились, где-то вкралась ошибка.
— Куда-куда. Туда. В Сибирь. Все в Сибирь.
— По путевке?
— Ага. По комсомольской. Брось ты голову ломать, все равно никто особо проверять не будет. Много там у тебя не сходится?
— До фига, целых триста рублей.
— Тогда да, это не пятерка какая-нибудь. Стой, ровно триста? Кажется, я знаю в чем дело. У этого калькулятора иногда тройка плохо работает, нажимаешь один раз, а вылазит две. Набираешь тридцать, а получается триста тридцать, на триста больше. В ремонт его надо отдать. Заканчивай давай, потом на счетах пересчитаешь, все равно сдавать только через три дня.
— Ладно. — Лавров с облегчением закрыл папку и отодвинул ее на дальний конец стола. — Так что ты там про путевки говорил? В Крым я бы съездил. У меня еще целая неделя отпуска осталась.
— Чем ты слушал? — засмеялся Лиепиньш. — Путевки в Сибирь. И не нам, а нашим подопечным. Сами едут, без всяких судов.
— Как это сами? Явка с повинной, что ли?
— Ну ты и лопух. Я же говорю — без судов.
— На БАМ, что ли?
— В том то и дело, что не на БАМ. По линии КВД.
— Подожди, я, наверное, что-то пропустил, пока в отпуске был. Теперь что, за сифилис в Сибирь отправляют? Может, и за простой триппер тоже?
— Дурак. Это совсем не тот КВД. Комитет Внедрения и Доводки. Сам Брежнев возглавил. Секретность там почище нашей, служба безопасности своя, нам в их сторону даже смотреть запретили. Армейским, кстати, тоже. Все, кто им приглянулся, бронь от армии получают. Два года отработали — считается, что срочную отслужили.
— И чем они там занимаются?
— А кто их знает? Вообще-то всякие научные изобретения проталкивают в производство. Знаешь, как у нас дела обстоят — одни изобретут, а другие об этом не знают из-за секретности и изобретают по новой. Я так думаю, набрали они себе ученых, поселили где-то за забором и всем им дают полную информацию.
— Ну может быть, может быть. Только зачем им наши подопечные нужны, с их то неблагонадежностью? Даже если образование есть и семь пядей во лбу? Кто им допуск даст? А если и дадут, то они, когда уволятся, тут же разболтают все секреты. Может, на них какие-то лекарства испытывают?
— Дурак, что ли? Мы не фашисты какие-нибудь. Ты пойми, что в названии КВД внедрение присутствует. А внедрение — это производство. Значит, им нужна рабочая масса. Логично? Рабочим ведь не обязательно секреты сообщать? То прикрути, это отнеси, копай отсюда и до обеда. И потом, когда они уволятся, они снова станут нашими подопечными и это будет уже наша задача сделать так, чтобы они направо и налево не трепались. Вот смотри — письмо родителям от Язепа, моего бывшего поднадзорного.
— Ты же сам сказал — нам запрещено в это КВД соваться. Не боишься, что за этого клиента нос любопытный оторвут? Меньше знаешь — крепче спишь.
— А я и не суюсь. Я сейчас исключительно его родителями занимаюсь, и обязан читать письма, которые им приходят. У них вся семейка давно под наблюдением. Дед этого парня в Швеции живет. Служил в ваффен СС, а в конце апреля 45-го эвакуировался с немцами из Курляндского котла.
— Фолксдойч, что ли?
— Да нет. Латыш.
— Как же его тогда на корабль пустили? Они же своих немцев должны были в первую очередь эвакуировать.
— А хрен их разберет. У нас ведь как? Всем известно было, что мы со своих строже спрашиваем. Немца изловили — извольте в плен, битте-дритте, а полицая приглашают только до ближайшей березы. Да и всем было ясно уже, что войне конец, уже в самом Берлине бои шли. Что там в плен, что тут — какая немцам разница? Приказ на эвакуацию есть, а желания плыть нет, слишком мало шансов доплыть, без воздушного-то прикрытия. Конечно, не могли мы все их суденышки утопить, не до них было. А до Швеции то рукой подать, до Готланда всего полторы сотни километров. В общем, эвакуировался дедок этот, оставив в Латвии жену с детьми. По идее ее надо было в Сибирь законопатить, муж и жена — одна сатана, но Сталин по-другому решил. А может, не тронули потому, что при Ульманисе у них всего 8 гектаров земли было, обычная латвийская крестьянская семья. При Хрущеве послабление вышло, письма из-за границы разрешили, подарки, денежные переводы. Эмигранты сюда в валюте посылают, а наши в рублях выплачивают, по официальному курсу. Валюта стране нужна, может поэтому и разрешили. Получателей, конечно, под наблюдение, сам знаешь. Ну и выяснилось, что не любит эта семейка Советскую власть. Думаешь, из-за восьми отобранных гектаров? Как бы не так, тем более что и дом им оставили и участок при доме. Фактически, отобрали только два гектара пашни. Остальное — сосновый лес, пожалуйста, гуляй в нем, как и раньше, только рубить нельзя без разрешения. Так вот, оказалось, что у них до войны и в Риге было еще имущество, несколько доходных пятиэтажек, они квартиры там сдавали. Только дома не впрямую записаны были, а по акциям какой-то конторы, они уже тогда шифровались. В 41-м, перед войной, когда депортация была, акционеров не нашли, не успели, уж больно распространенные были их имена и фамилии. И в 49-м они тоже сквозь сито проскочили. Обнаружилось это много позже, при Хрущеве уже, после одного из писем, в котором этот эсэсовец просил посмотреть, пережили ли дома войну. Проверили этот его интерес, ба, да он же фактический владелец! Непонятно только, откуда это все богатство взялось у простых крестьян. Видать в Первую мировую или после революции прадед Язепа неслабо где-то пошалил.
— Ясно, раскулачили их в сороковом конкретно. Ладно, и что там этот Язеп пишет про свою новую жизнь на курортах Сибири?
— А на, сам почитай. Заодно мне некоторые словечки переведешь.
— Я тебе что, штатный переводчик? Ты же латыш, почему латышского не знаешь? — усмехнулся Лавров. — Я вот знаю, хоть и хохол.
— Ты хохол? А по паспорту русский. И по фамилии.
— Ну это паспорту, а так — оба родителя родом с Украины, из-под Винницы. А ты латыш и по паспорту, и по фамилии.
— Ты латышский знаешь, потому что ты здесь в школе учился. А я из семьи красного латышского стрелка, и в Латвию я только пять лет назад приехал. Вот скажи, где я мог его выучить?
— А в семье?
— Что в семье? У меня только дед по-латышски говорит, все остальные, только "привет", "спасибо", "пожалуйста" и "пошел в жопу". Не нужен он им был совершенно, вот и не учили. Да я и сам не учил бы, но начальство требует. Ладно, читать будешь?
— Ну, давай, слушай. "Добрый день, мама, папа, бабушка, тетя и ..."
— Начало ты можешь опустить, это я и сам перевел. Ты к делу приступай, чем он там в Сибири занимается, именно там не все понимаю.
— Да ну тебя. Я что, догадываться должен, что ты понимаешь, а что нет? Слушай все или забирай свое письмо назад.
"Очень доволен, что не послушался вас и согласился завербоваться на стройку. Во-первых, если за два года меня не выгонят, мне уже не нужно будет служить в армии. Ну это я вам уже говорил. А во-вторых, очень надеюсь, что меня не выгонят. Мною здесь пока очень довольны. Главное — я понял, что такое наша маленькая Латвия. Ну нищета же полная! Что я имел бы в колхозе? Ну максимум триста рублей в месяц. И всю жизнь жил бы в говне. Эта проклятая колхозная свиноферма, и ветер все время в сторону нашего дома. Дороги грунтовые, развлечений никаких, до центра колхоза три километра. Кто вообще придумал эти хутора? Я понимаю, что на своей земле так проще работать, но жизнь не из одной работы состоит. Вечерами и по выходным живем как дикие звери. И это очень странно! Почему в России нет никаких хуторов, все живут в одной большой деревне? И не говорите мне, что просто не успели всех переселить, что построить дома сложно. Я видел, как их здесь быстро возводят, и не какие-то там из бревен и досок, а нормальные, бетонные. Дело в том, что цивилизация до Латвии еще не добралась. Почему, спрашивается? Ведь мы уже тридцать с лишним лет в составе СССР? Я думаю, что это прямой саботаж руководства нашего колхоза или даже руководства республики. Вы сами мне говорили, что у семьи председателя до 40-го года было..."
— Это что, антисоветчина или донос на председателя? — удивленно прервал чтение Лавров.
— Вот и я не понимаю. Парень давно на заметке был, что ни драка, так обязательно на национальной почве. Дальше в письме будет, что они какую-то дорогу через тайгу строят и где-то возле нее и живут. В лесу, значит. Я бы еще понял перемены в настроениях, если бы он в город переехал. Тогда — да, деревню больше всего ругают именно новые горожане. Сам еще деревня-деревней, навоз еще на сапогах не обсох, а строит из себя городского в пятом поколении. Ладно, читай дальше и не мусоль, там слова пойдут, которых я не знаю.
"... 500 тонн в кузове... асфальтоукладчик сам все распределяет ровным слоем и сам утрамбовывает... используется триангуляция"
— Чего используется? Ты не сачкуй, переводи.
— Триангуляция. Хрен его знает, сам первый раз слышу. Что-то техническое, наверное.
"Четыре слоя асфальта и все разные... ровная и широкая как наше замерзшее озеро... автоматические грузовые троллейбусы, водитель требуется только при загрузке и выгрузке... в каждой комнате общежития только один человек, а еще в комнате туалет и душ... со всей обстановкой и даже цветным телевизором... пультом с кровати переключаю... по выходным смотрю по пять-шесть кинофильмов... боялся что на новой базе будет обычное общежитие, а когда переехали, я даже разницы не заметил, даже обои такие же... раз в две недели меняем базирование... передвижной нефтеперегонный... асфальтовый... асфальт... самоуплотняющийся спецбетон... городок... асфальт... хоть я еще практически ученик, но вместе с северными уже получаю 450 рублей... это за 8 часов в день и пять дней в неделю... сверхурочные всем в двойном размере... если перейду на двенадцатичасовой график, то смогу получать 900 в месяц.... если всегда будет такая, то в Латвию вы меня пипаркукасом не заманите..."
