-Мы провели много времени вместе до этого,— Альтера ответила достаточно логично, однако этого было недостаточно в качестве ответа для Каинавель,— Большую часть этого времени я оскорбляла тебя или подвергала тебя физическому насилию. Ты уверена, что ты не мазохистка?
Обдумав информацию еще раз и вынужденно признав, что вероятность того, что Альтера все же была мазохисткой немного выросла, Слуга тем не менее взглянула на Каинавель,— Но не убила.
-Это не звучит как здоровое восприятие ситуации,— Каинавель произнесла на автомате, после чего, осознав всю нелепость ситуации, громко фыркнула,— Да ты послушай меня! Я! Я говорю о нездоровых ситуациях! Если бы здесь был Аинз — у него бы от хохота голова бы лопнула!
Не став указывать на физическую маловероятность подобного события, Альтера вместо этого задумалась на мгновение.
А действительно, строго говоря, почему?
Алиса обладала понимаем ситуации с Альтерой, даже могла испытывать те же эмоции, что и она. В плане вызова эмоций Халдея была переполнена подобными Слугами, первой на ум Альтере, пожалуй, приходила Нерона. И если говорить о интересующих ее Слугах — обладающий невероятной силой Карна и невероятным умом Медея были бы первыми в возможном списке людей, к которым, согласно логике, могла бы обратиться Халдея.
Однако даже Альтера прекрасно понимала, что логика и эмоции далеко не всегда ходили рука об руку,— Ты ближе всех ко мне.
-Х-ха? — Каинавель, забыв о любой попытке выдержать дипломатический этикет, прочистила свое горло, глядя на Альтеру,— Прошу прощения?
-У меня нет никого ближе тебя,— Альтера ответила спокойно и совершенно правдиво.
В ответ на эти слова Каинавель взглянула Альтеру словно бы в непонимании,— Я уже неоднократно сказала о том, что все наше общение заключалось в оскорблениях, приказах и насилии.
-Да,— Альтера кивнула, подтверждая правдивость слов девушки, прежде чем взглянуть на нее еще раз,— Это не отменяет правды моего факта.
Каинавель, глядя на Альтеру, моргнула, словно бы пытаясь придумать оскорбление, подходящее к текущей ситуации, прежде чем догадка осветила ее разум,— У тебя нет друзей?
На эти слова Альтера задумалась, прежде чем взглянуть на Каинавель,— Самой близкой к состоянию подруги являешься ты.
После этих слов Каинавель взглянула на Альтеру и моргнула в непонимании еще раз,— Ты знаешь, кто такие друзья?
Альтера, зная технически верное и корректное определение, была вынуждена задуматься под изучающим взглядом Каинавель и ответить той неуверенно,— Те, с кем проводят много времени?
-Один из вариантов,— Каинавель согласилась со словами Альтеры, позволив ей продолжить чуть более уверенно,— С кем общаются? С кем сражаются рука об руку? Кто ввязывается в проблемы ради тебя?
-Да, да, да... — Каинавель вынужденно кивала на каждое слово Альтеры, осознавая с тем раз за разом, насколько одновременно правильным и неправильным было понимание Альтеры относительно друзей, прежде чем взглянуть на ту,— Так... С кем у тебя есть подобные отношения?
-Помимо меня,— Каинавель мгновенно внесла важное уточнение, заставив Альтеру задуматься, после чего растерянно поднять на нее взгляд, что в свою очередь заставило Каинавель выдохнуть,— Ох, несчастное дитя...
После этих слов Каинавель замолчала, обдумывая напрашивающийся из слов Альтеры вывод, однако сама Альтера задала важный для нее вопрос,— То есть... Ты не хочешь проводить со мной время?
Каинавель подняла взгляд на Альтеру, после чего прикусила губу.
У Каинавель не было друзей — и, в общем-то, она никогда не считала, что те ей необходимы. Само по себе это является глупой идеей, друзья у предвечной богини, какая глупость...
С другой стороны, глядя сейчас на Альтеру, в разуме которой сочетался машинный интеллект совершенной боевой единицы и детская незадачливая непосредственность, Каинавель...
Она ведь могла убить Альтеру — да и любую Слугу в виде ребенка, подобно Джек — если бы она встретилась с ними в бою у нее не возникло бы сомнений, даже на мгновение. Любой враг являлся для нее в первую очередь врагом. Она уничтожала героев, убивала людей, в конце концов ее изначальный план заключался в том, чтобы стать Мировым Врагом, опасностью для всего мира, ужасом для всего живого...
-Нет, хочу,— но даже так Каинавель просто не могла сказать обратное Альтере.
Так что, выдохнув медленно и оглядевшись вокруг, указала на свободную кровать, после чего присесть на стул рядом с той,— Ладно, ладно...Давай пообщаемся.
Спустя мгновение Альтера немного улыбнулась на эти слова — и Каинавель смогла только выругаться и развернуться на месте, глядя на стоящий недалеко от ее прикроватной тумбочки чайник.
Хотя, может быть, учитывая, насколько безумным оказался мир вокруг нее, в котором погрязла сама Каинавель — ей и требовалось что-нибудь покрепче.
* * *
Аинз продолжал висеть на одном месте, глядя на фигуру Медузы — точнее, двух версий Медуз — запечатанных в постоянно продолжающемся агональном пароксизме — и думал о том, что же он мог сделать в данный момент с подобной ситуацией.
Прекратить убийство одной Медузы другой Медузой на взгляд Аинза было достаточно несложно — даже если этот процесс окажется более сложным, чем просто "взять Слугу за руку и отвести ее прочь от другой Слуги" — Аинз был уверен в том, что у него удастся это сделать — в самом крайнем из случаев здесь, в этом отдельном измерении, далеком от обычного мира Аинз верил в то, что он по крайней мере сможет использовать Сверхранговую магию без причинения излишних разрушений другому, реальному миру.
Но Аинз даже не мог уверенно представить, к чему именно приведет подобное поведение с его стороны — не говоря уже о том, чтобы приступить к его исполнению. Допустим, он сможет убедить одну Медузу не убивать вторую — и тогда черная слизь, поднимающаяся по ногам Горгоны, заберется вверх по той, поглотит ее тело, и Тиамат, пробуждения которой Мерлин старался не допустить все это время, окончательно проснется — весьма вероятно, с желанием поквитаться с человечеством — а может быть и напрямую с Аинзом. И хотя до этого момента Аинз не сталкивался со Слугами, что он не мог победить — Тиамат в свою очередь даже не была "Слугой" как таковой, она была Зверем, и судя по тем способностям, что она уже успела продемонстрировать — вовсе не просыпаясь и лишь реагируя на невнятные раздражители вокруг нее — недооценивать ее вовсе не стоило.
Нет, даже в таком случае Аинз не думал, что он проиграет бой в полную силу — в конце концов Сверхранговая магия в его старом мире хотя и была очень могущественной способностью тоже редко в одиночку могла расправиться с игроком сотого уровня, что не отговаривало Аинза от столкновений с другими подобными игроками. В конце концов Аинз мог воспользоваться способностями, что впервые проявились у него в этом мире, то есть своими "Благородными Фантазмами" — однако Аинз по вполне обоснованным причинам не хотел пользоваться теми. Когда он использовал Сверхранговую магию в прошлом — это фактически изменило мир, на таком уровне, что даже Да Винчи не смогла внятно сформулировать причины и последствия подобных изменений. А, как уже было сказано, хотя Сверхранговую Магию и можно было считать одной из наиболее могущественных способностей в арсенале Аинза — Благородные Фантазмы превосходили ту многократно. Использовать подобную способность для спасения мира — только для того, чтобы случайно уничтожить мир в процессе его спасения — даже на вкус Аинза, готового к определенным "сторонним жертвам", это было чрезмерным.
Тогда, что насчет уничтожения черной слизи, пытающейся пожрать Горгону в данный момент?
Сразу же на ум Аинза пришла мысль об использовании Созидания, Сверхранговой магии, созданной для создания и нейтрализации эффектов местности — в конце концов у Аинза уже была, пусть и небольшая, но практика использования подобной магии — это могло искривить окружающий его мир и Бездну, однако не должно было выбраться за пределы той. Проблему заключалась в том, что Созидание воздействовало на окружающий Аинза мир и его неживые части — огненные смерчи или даже бушующее море кислоты были одной вещью, однако если черное море Тиамат само по себе было живым существом — и судя по рассказам, так оно и было, море Тиамат по крайней мере было в каком-то смысле "живым", то есть могло быть описано в терминах Иггдрасиля как "монстр" — Созидание не окажется влияния на то, в то же время искривив Бездну вокруг Аинза. Могло ли изменение в самой Бездне привести к изменениям в состоянии Тиамат? На взгляд Аинза, скорее "нет", чем "да", но рисковать лишний раз, полагаясь на непроверенную теорию, тому не хотелось.
Таким же образом мысли пролетали одна за другой в разуме Аинза — попытки атаковать черное море могли дать несколько условных минут Аинзу, но это же самое море тянулось практически в бесконечность, истребить то полностью, если и было возможно, скорее всего займет не один месяц — и это предполагая, что его объем все же конечен и Тиамат не продолжит регенерировать все потерянные черным морем части — а судя по тому, что после убитых человечеством монстров те всегда возвращались во все тех же количествах, что и до этого — это было маловероятно.
Еще Аинз мог попробовать уничтожить Горгону — в этом был, по крайней мере, какой-то теоретический смысл — возможно, если ему удастся разобраться с Горгоной окончательно и до того, как ту поглотит Тиамат — Аинзу удастся остановить ее пробуждение... Альтернативно — наоборот, лишившись мешающего ей элемента, как после лишения занозы, пусть, возможно, и болезненного, она пробудится в своей полной силе и нападет на Аинза и его окружение. В принципе, этот исход был равновероятен со всеми остальными возможными исходами.
В общем, взглянув чуть ближе на ситуацию с Тиамат Аинз неожиданно обнаружил, что несмотря на всю полученную им информацию, разъясняющую ему ситуацию, сложившуюся в этой Сингулярности... Аинз все еще крайне слабо представлял себе, что именно он может сделать с целью исправить ту — без того, чтобы усугубить ситуацию еще больше.
С другой стороны, если бы эта ситуация была простой, то наверняка Гильгамеш и Мерлин давно бы разобрались с той самостоятельно — в конце концов, несмотря на слова о том, что никто из живущих не мог оказаться в Бездне — каким-то образом Мерлин смог запечатать молодую Медузу в той для того, чтобы она продолжала убивать Горгону.
Осмотрев ситуацию перед ним еще раз, Аинз выдохнул и опустился вниз, к черному морю, пытающемуся поглотить тело Горгоны — не то, чтобы он всерьез рассчитывал найти какую-то информацию подобным образом, но никаких иных идей у него все равно не было, так что подобные действия были не лучше и не хуже всех остальных в его представлении.
Опустившись к черному морю и месту, где то, видимо, соединялось с Горгоной, Аинз на пробу приложил руку, обнаружив, как вязкая субстанция тут же начинает тянуть его внутрь — что не представляло для Аинза никакой угрозы в любом случае — однако вслед за тем пришло... Ощущение, наверное.
В месте, где Аинз соприкоснулся с черным морем Тиамат Аинзу пришло ощущение — отделенное, а потому отнесенное к "не его" ощущениям разумом, ощущение боли, злобы, и какой-то непосредственной детской обиды. Но в первую очередь все же боли.
Аинз мгновенно отдернул руку и ощущение исчезло — после чего на пробу прикоснулся вновь к черному морю — ощущение появилось вновь.
Однако вместе с тем Аинз был уверен, что когда он в прошлом касался черного моря — даже погрузился в то в момент своего появления в этом пространстве — он определенно не ощущал ничего...
Аинз перенес взгляд на Горгоны, что все это время не переставала кричать в агонии — впрочем, Аинз достаточно быстро научился фильтровать этот внешний стимул из своего разума благодаря своей природе нежити — если бы не она, то, скорее всего, у него бы не получилось также легко перестать обращать внимание на страдающего гигантского монстра рядом с ним — и сопоставил все имеющиеся у него факты, придя к единственному возможному в его условиях выводу.
Черное море Тиамат могло передать ему ощущения от Горгоны.
Возможно, все дело было в том, что Горгона еще была не окончательно поглощена Тиамат — а может быть просто его близость к телу той — однако это было единственным возможным объяснением сложившейся ситуации, что перед собой видел Аинз.
Однако, даже если это было так — это все равно не отвечало на главный вопрос Аинза — что он должен был делать с этой информацией?
Выждав еще несколько секунд, Аинз перенес взгляд на черное море под его ногами и выдохнул — возможно, это было глупой идеей, но если он получил ощущения Горгоны через черное море, то, по крайней мере, то было связано с живыми существами — даже, возможно, с самой Тиамат. Если это было так, то, возможно, Тиамат также была связана с черным морем — и, возможно, если он сможет изучить одно — он поймет и другое.
Абсолютно глупая и случайная мысль, строящаяся на миллионе допущений, но в глазах и голове Аинзе не было более умного предположения о том, что он еще мог делать в данный момент — а ощущение, пришедшее от ползущей слизи по крайней мере было новой информацией. Даже если он не узнает ничего дополнительного — возможно, ответ будет крыться в ощущениях Горгоны — или, может быть, в чем-нибудь еще — не то, чтобы у Аинза было множество идей на этот счет.
А потому, спустя мгновение, Аинз опустился вниз вновь — и, спустя мгновение, скрылся во всепоглощающем черном море Тиамат с головой.
* * *
Вместе с рассветом в очередной день людей, проживающих в данный момент под контролем Гильгамеша в Сингулярности вторглись и монстры — очередная волна, ничуть не стесненная своим разгромным поражением в прошлом, не потерявшая, казалось бы, ни единого создания, несмотря на гибель всех монстров прошлым днем, навалилась вновь на неприступные стены Вавилонии.
Толпа монстров была практически бездумной — может быть ей и руководило какое-то минимальное сознание, но никакой тактики, даже животной, в их движениях Жак не наблюдала. Огромная волна монстров, поднявшаяся из моря, скользящая через ее маслянистую поверхность подобно водомеркам, даже не пыталась играть в какие-то окружения или ложные наступления — не пыталась даже использовать подобие осадной тактики или дальнобойных атак — а Жак прекрасно видела до того, что огромная сила монстров позволила бы тем как минимум закинуть своих собратьев на стену — или даже через нее. Однако вместо этого толпа монстров буквально бездумной мясной волной впечатывалась в стены, сваливаясь огромной шевелящейся массой, по которой следующие монстры забирались вверх, и, неспособные допрыгнуть до стен, падали наверх, создавая огромные курганы, по которым вверх поднимались все новые и новые создания.
Жак уверенно могла сказать, что причиной подобного поведения было состояние Тиамат — если бы она проснулась она смогла бы направлять всех чудовищ лично, демонстрируя идеальную сплоченность живого роя. Если бы она спала — жестокий и дикий животный разум этих созданий вел бы их вперед, руководствуясь инстинктами. В обоих случаях — гибель человечества была бы предрешена.
