Бенезия слушала Андерсона и понимала, что только ей он может сказать такое и сказать именно так. Карин он точно не будет говорить об этом вот так — жёстко, прямо, чётко. Бережёт и хранит он свою Карин от волнений, тревог, беспокойства и боли... Да, боли... Понимает, что для Карин эмоции и чувства — важнее. И потому не скажет ничего своей Карин вот так остро. Разве что кроме Джона — никому он так открыто о многом... не скажет. Да, она, матриарх азари, не военнослужащая: не солдат и не офицер. И, тем не менее, он от неё не скрывает опасений, раздумий, ощущений. Хотя... вроде бы офицеру, причём кадровому, старшему, спецназовцу... это и не положено. Вот так говорить гражданской азари — не положено ему так говорить. А Андерсон — говорит. Потому что перед ним и рядом с ним — не просто азари, а матриарх, не просто матриарх, а политик, не просто политик, а религиозный лидер расы. И — близкий друг старшего помощника. Андерсон, чувствовала Бенезия, учитывает, возможно, что и в первую очередь — и это. И только потому он так говорит: открыто, скрывая волнение и сохраняя пусть только внешнее, но — спокойствие.
— Бенезия. Карин мне многое рассказала о ваших... о вашем общении с жителями посёлков. Вам верят и вас — ценят. О ваших беседах уже многое знают жители отдалённых иденских селений. И, думаю, не только иденских. Вам стоит продолжать, Бенезия. И для того, чтобы вы могли продолжать... второй челнок фрегата будет в вашем распоряжении. Вашем — и Карин. И — всех женщин фрегата. Вам нужно будет за этот месяц лично посетить почти все селения в этом сельскохозяйственном районе. Поговорить со многими, очень многими местными жителями. Потому челнок вам пригодится. Карин сама скажет, что и как нужно сделать фрегатовцам, чтобы он стал вашей подвижной базой. Возвращаться на корабль каждый раз будет... сложно. Потому обговорите с Карин и вашими подругами, Бенезия, что следует сделать, чтобы вам всем на этом челноке было комфортно. Передайте информацию инженеру Адамсу и нашему снабженцу. Пока вы будете общаться с жителями близлежащих к стоянке селений, мы дооборудуем и дооснастим челнок. — Андерсон помолчал несколько секунд. Азари чувствовала, что командиру хочется встать, пройтись по каюте, но он сдерживает себя, не желая разрушать "настроение общения". — Этот месяц для всех нас будет очень напряжённым. Шепард и Явик будут блокированы работой на площадках археологов, а также на наших двух самых важных площадках. Турианцы пожелали заняться работой с правоохранителями и военными журналистами — их сфера, их право. И они с этой работой справятся. На мне — общение с чиновниками планетного и районного уровней, а также — с командирами ополченческих и планетных военных подразделений. По меньшей мере, мы сможем начать и дать работе по подготовке Идена к противостоянию со Жнецами рамки. Потом, когда уйдём — работа будет продолжена. Иденцы сами сделают всё остальное.
— Хорошо. — Бенезия чуть заметно прикрыла глаза, выражая согласие со сказанным командиром корабля. — Согласна. Я уже говорила с Карин об этом и она согласна с таким вариантом. Нам действительно нужно будет разделиться, чтобы охватить больше селений. И уж конечно, нам нужно охватить все селения этого сельскохозяйственного района. А потом... потом, вы правы, нам нужно будет выйти за его пределы. Если о нас знают в Константе, нас должны знать как минимум в районах, окружающих этот район, где мы пока будем стоять.
— Нам тут... предлагают построить персональную базу, — сказал Андерсон. — Пока это, конечно, на уровне разговоров о намерениях, но я отмечаю, что эти намерения уж очень и очень серьёзные. Непонятно, чем мы это "предложение" заслужили или инициировали.
— Наверное, тем, что иденцы не увидели Жнеца в полном боевом обличье, — сказала Бенезия.
— Может быть, — согласился Андерсон. — Расскажите мне, пожалуйста, поподробнее о том, что вам удалось уже сделать.
— Охотно. — Бенезия несколько десятков минут рассказывала командиру фрегата об основных моментах своего общения с жителями близлежащих селений, не скрывая проблем и вопросов, а также — не делая особой тайны из некоторых результатов своих раздумий. Андерсон слушал матриарха внимательно, кое-что отмечал на своём инструментроне, задавал уточняющие вопросы, изредка взглядывая на настенные экраны, где светились карты Иден-Прайма.
— В целом вот так. — Бенезия, закончив рассказ, отметила, что Андерсон удовлетворён услышанным.
* * *
Общение с археологами, работавшими на этой площадке, затянулось больше чем на два часа. Конечно же, учёные взяли в осаду протеанина, вокруг воина древней расы образовалась толпа жаждущих задать свои вопросы и получить на них ответы, а также желающих просто поближе рассмотреть представителя расы, считавшейся до недавнего времени вымершей. Прикасаться к скафандру протеанина пока что никто из землян не рисковал — изредка посматривавший в сторону партнёра я, отмечала, что это — результат ясно ощущаемого землянами настроения Явика, которое действовало на археологов как хороший сдерживающий фактор.
Сташинский согласовал действия своей экспедиции с руководителем здешней археологической партии, передал ему уточнённую карту расположения артефактов, после чего попрощавшись, покинул домик-офис, направившись по тропинке к стоянке челнока.
Несколько минут — и машина, приняв на борт всех троих пассажиров, покидает площадку, берёт курс к ещё одному лагерю археологов.
— Подлётное время — тридцать шесть минут, — говорит водитель.
— Добро. — Я проверяю замок привязных ремней, пристёгиваю шлем к поясу, взглядываю на Явика. — О Цитадели, Явик, думаю, это — не последний наш разговор. Но сейчас расскажи нам лучше о том, как протеане осваивали планеты Галактики. Станции — это хорошо, но планеты — намного ценнее.
— Это — правда, — протеанин кивает, отметив, что Сташинский пододвигается поближе, насколько позволяют ремни кресельной привязной системы. — Есть такая планета, в ваших лоциях она обозначена как Часка. Две "половинки" — там, где царит жара и там, где царит холод. Есть там и узкая полоса, которая и в наше время была наиболее пригодна для разумной кислородной жизни.
— Да, там в наше время осуществляется ограниченная колонизация, — кивнул Тимур Лаврович.
— Именно, что ограниченная. Тридцать градусов по Цельсию — это тоже не для всех разумных — комфортная температура, — соглашается Явик. — По последним, доступным на Идене данным, там сейчас присутствуют только несколько малочисленных групп исследователей, которые, как утверждают просмотренные мной материалы, занимаются сбором информации о возможных опасностях и в целом об экологии планеты.
— На Земле, — добавил Шепард, — по тем же данным, сейчас в самом разгаре — набор колонистов. И, как свидетельствуют доступные сейчас данные, набор проходит достаточно успешно. Колонистам предстоит ещё пройти подготовку, потом — подняться на корабль, собрав необходимые грузы. В общем, ещё до прибытия основной массы колонистов времени пройдёт, думаю, больше нескольких месяцев.
— Часка находится на ранней стадии освоения, там можно ходить без скафандра, — отметил Сташинский.
— Вторая такая планета, где тоже можно обходиться без закрытого скафандра — Онтаром, — уточнила я.
Сташинский кивнул, выражая своё согласие со сказанным капитаном.
— Мы выбрали эту планету для изучения и выставили на ней форпост, — сказал Явик. — В форме пирамиды. Насколько я помню, Часка обладает уникальным, слабо различимым, если смотреть на планету из космоса, кольцом, состоящим из небольших частичек искусственного материала. Это кольцо отражает свет местной звезды — Матано, создавая на поверхности планеты причудливый рисунок. В наше время тоже не было никаких заслуживающих доверия данных о том, кто и когда создал это кольцо, — отметил Явик. — Потому то мы и решили выставить на этой планете форпост в виде пирамиды. Такие форпосты — трансформируемые, они хорошо защищены и хорошо оборудованы.
— Пока что данных о том, что форпост найден — не было, — отметил Сташинский.
— Время, профессор. — Явик на секунду смежил веки, взглянув на учёного. — Такие форпосты... они могли и самозакопаться в почву, в грунт. Для безопасности или — для сохранения тайны. Если уж в просмотренных мной материалах нет свидетельств бомбардировки или оккупации Часки войсками Жнецов — это "влияние" всегда оставляет долговечные следы, — уточнил протеанин, — то пирамида форпоста могла бы хорошо сохраниться. В пирамиде мог остаться диск с ценными протеанскими данными. Такие диски служили своеобразными метками-маяками и присылались на планеты, представлявшие интерес и значительную ценность для Империи. В моё время там никаких "космокоров" не было. Значит, они развились за последние пятьдесят тысяч лет. Хотел бы взглянуть на это существо поближе.
— Они до сих пор, Явик, считаются неразумными, — сказал Тимур Лаврович. — Хотя, обладая вполне развитыми "руками", по уровню совершенства мало уступающими человеческим, эти существа уже вполне могут оспорить такую оценку.
— Разум мы склонны понимать только применительно к себе, — несколько малопонятно сказал собеседникам вслух Явик, взглянув на редкие огни, мерцавшие за стеклом салонного иллюминатора и продолжив уже с помощью мыслеобразов. — С их, коровьей точки зрения, мы тоже можем проходить по классификации как неразумные.
— Можем, — кивнул Сташинский. — На сегодня у нас только две площадки — эта и следующая. Потом — возвращаемся к...
— Мы высадим вас на первой археологической площадке, профессор, — сказала я, ощутив неуверенность учёного. Мне пора заступать на вахту — А сами направимся к фрегату. Машина может понадобиться нормандовцам в любой момент. Через двенадцать часов мы вернёмся на челноке на первую археоплощадку и оттуда уже на транспортёре, одном из ваших транспортёров направимся на вторую площадку, посмотрим, как осуществляется бурение. Затем мне придётся, полагаю, заняться общением с ополченцами и местными жителями, пожелавшими принять участие в охране археологических площадок. Да, да, профессор, теперь площадки будут взяты под охрану местными военными и ополченческими контингентами. Хорошая практика, да и тренировка неплохая. Война приближается и учения с "холостой" стрельбой тоже будут организованы, но главное — побольше реальных и важных для местных жителей дел, которые, к тому же, будут неплохо оплачиваться. Договорённость об этом, — Шепард свернул экран своего наручного инструментрона, — уже подтверждена. Данные — с фрегата от корабельной службы РЭБ.
— Фильтрация — прежняя? — осторожно спросил профессор.
— Да. Пока — да. В ближайший месяц вряд ли что изменится, Тимур Лаврович. Нам нужно выиграть время и — избежать необходимости в выполнении многочисленных представительских функций. Если сюда набегут всякие "шишки" — у нас не будет возможности подготовить планету и её жителей к тому, что в кратчайшие сроки она должна быть хорошо и, главное, реально защищена.
— Согласен, — вздохнул Сташинский. — Частично вы ведь допускаете утечку сведений?
— Ещё как допускаю, — кивнула я. — Для людей, для нашего общества — это почти обязательное явление. Невозможно всем разумным органикам заткнуть рты, так как общение — дело святое. И расстояния тут — совершенно не принципиальны.
Немного поговорив о том, что предстоит сделать до момента, когда в столь плотной фильтрации информационных потоков не будет необходимости, я, Сташинский и Явик стали ждать, когда челнок приблизится к границе археологической площадки. На салонном настенном экране светилась подробная навигационная карта — с уже проложенным курсом и отметкой челнока. Несколько минут до посадки кораблика в салоне царила спокойная тишина.
— Расходимся, — сказала я. — У каждого из нас есть свои задачи. Так что лучше будет, если мы распараллелимся.
— Согласен, — кивнул Сташинский, первым спрыгивая на плиты посадочной площадки и пожимая руку подошедшему руководителю археологической экспедиции.
Несколько минут — и учёные, обмениваясь репликами и изучая выведенные на экраны наручных инструментронов таблицы и графики, уже идут к домику-офису.
— Быстро у них тут, — прострекотал Явик. — Раз — и в офис.
— Это хорошо. — я обменялась несколькими фразами с водителем, уточнив время предполагаемого вылета. — Нам теперь надо очень многое делать быстро. И в то же время — качественно.
— Я пройдусь по рабочим местам, Джон. Мне не нужны толпы разумных, прервавших из-за моего появления свою работу. — Явик закрыл экран своего инструментрона и, не оглядываясь по сторонам, направился по одной из тропинок к холму, за которым была первая "зона", где велись раскопки.
Я подождала, пока водитель закроет боковую салонную дверь и направилась к балку, в котором размещалась дежурная смена местных ополченцев, охранявших периметр площадки. Предстояло уточнить меры по защите территории от проникновения любопытствующих местных жителей и от выноса за пределы площадки ценных протеанских артефактов. И наладить взаимодействие между подразделениями охраны площадок.
Через несколько часов первым к стоянке челнока вернулся Явик. Усевшись на плитки неподалёку от кораблика, протеанин привычно замер, наслаждаясь тишиной и спокойствием, царившими вокруг. Сюда, к площадке, почти не долетали звуки работающего оборудования или разговоры людей. До соседней археологической площадки, которую предполагалось посетить, было достаточно близко — менее десяти минут полёта почти по прямой, поэтому Явик запланировал рассказать Шепарду и Сташинскому о Шарринге.
— Быстро ты, — из полумрака на площадку, тускло освещённую угловыми "маячками" вышла я.
— Я постарался, чтобы люди не покидали из-за моего появления свои рабочие места, — ответил протеанин, вставая. — Как у тебя, Джон?
— Нормально. Здешние ополченцы уже приступили к учёбе, часть материалов нормандовцы им сбросили в переработанном и уточнённом виде. Пришлось только немного откорректировать процесс подготовки по последним полученным данным. В целом — нормально. Только ведь начали. Потому — говорить о результатах явно преждевременно.
— Понимаю. Ну, хоть начали вовремя. — Явик не стал уточнять, что в данном случае "вовремя" скорее означает "хоть как-то заблаговременно", но я его поняла. — А профессор?
— Так ведь изменений сколько, Яв. Надо почти всё менять, многое — переделывать, ругаться с контрагентами, с агентами, с посредниками всех мастей. Так что на Сташинского и ему равных по статусу свалилось столько всего...
— Вы правы, коллеги, — на площадку вышел Тимур Лаврович, на ходу закрывая экран наручного инструментрона. — Вот только сейчас отправил последнее сообщение по длинному списку адресатов. Нам будут нужны здесь очень многие ресурсы. Здесь, — профессор подошёл к челноку, кивнул водителю и тот открыл боковую салонную дверь, — имею в виду Иден-Прайм.
— Как раз о ресурсах я и хотел рассказать. — Явик следом за Сташинским поднялся в салон, сел в кресло, пристегнулся, подождал, пока Шепард усядется в своё кресло и створка боковой салонной двери закроет проём. — О Шарринге.
