| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Ох, хороша!
Фигура такая... в самый раз. Объемная, такую и обнять-то приятно. Пышная такая, ладненькая, и вырез глубокий, руки так сами к дынькам спелым и тянутся...
В комнате наверху и обнял, и протянул. Потискал всласть, на кровать потащил красотку... ты и не сопротивлялась.
А вот только в кровати...
Не получилось ничего.
Что только девушка не делала. Об иных ухватках Фёдор и не знал никогда. А все одно — не работает.
Ни вверх — ни вниз.
Ничего не ворохнется.
Про Устинью подумал — и горячей волной окатило. На девку посмотрел — снова холод и равнодушие. С час они бились, потом ему уж надоело, выкинул он бабу за дверь, еще и сапогом вслед кинул.
Ну ее!
Грязная она!
И вообще... не Устя.
Второй сапог в Истермана полетел.
— Что случилось, мин жель?
— Сгинь! Видеть никого не хочу.
— А все-таки? — как царедворец опытный, Руди от сапога увернулся со сноровкой. И опять в светелку лезет. — Чем я помочь могу?
— Чем ты мне поможешь? Не люба мне эта девка, не хочу я ее.
— Так может, ту, беленькую?
Фёдор подумал — и наново головой качнул.
— Не хочу.
— Мин жель...
— Не Устя это. А другие мне и неинтересны.
Руди только вздохнул.
Устинья становилась серьезной проблемой. А что с ней делать-то?
Может, и правда, поженить их? Поживет с ней царевич год — другой, да и успокоится. Потом и отравить можно будет дрянь такую...
Поговорить о том с Любавушкой?
Всяко поговорить.
И Руди решительно хлопнул Фёдора по плечу.
— Ну, как девки тебе не интересны, пошли, выпьем? От вина ты, друг, не откажешься?
Не отказался.
И пили вместе, и пошли козлами под заборами блеять, и напугали кого-то...
Только вот Фёдор развеселился, да и забылся, а Руди думал. Может, все же удастся найти подход к Устинье Алексеевне? Не дура ж она, поймет, что с ним дружить надобно?
Или нет?
* * *
Государыня Ладога укрывалась первым снегом. Пока еще белым... уже к вечеру он покроется пятнами сажи и гари, кучками мусора и нечистотами, его размесят лапти и сапоги, колеса и копыта.
Это будет завтра.
А сейчас он еще чистый и невинный.
Белый и прозрачный, как лист лучшей бумаги.
Как... как ее судьба?
Что она напишет на нем завтра?
Устя усмехнулась своим мыслям.
Будущее только Живе-матушке ведомо. А ей... ей остается настоящее и надежда.
Медленно, словно перья из подушек матушки-Метелицы, летели вниз снежные хлопья.
Звонили колокола.
Начинался Рождественский пост.
Здравствуйте, мои любимые читатели.
Сайт самиздата какое-то время был неработоспособен. На всякий случай прикладываю ссылки на другие сайты.
https://author.today/u/elka256
https://prodaman.ru/Goncharova-Galina-Dmitrievna
https://bookriver.ru/author/goncharova-galina-dmitrievna
https://litsovet.ru/user/107454
Мало ли что?
С любовью.
Галя.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
