— Всё в воле Аллаха, — за всех троих отвечала самая старшая, — но положим, мы будем ждать его семь лет, как они пройдут, о великий падишах, поступай по своему разумению.

И вот уж прошли положенные семь лет сроку и к самому окончанию его появился младший шахзаде и устроился работать подмастерьем у ювелира.

Коротка память падишаха, но при нём всегда есть верные визири, которые всё за ним записывают и напоминают правителю всё, что нужно, чтобы он не забыл. И вот в один из дней призвал он тех трёх девушек к себе и сказал:

— Сегодня, день в день, прошло семь лет ожидания, которое вы просили для того чтобы дождаться возвращения младшего из моих сыновей. Увы, не вернулся он, потому пора вам выбирать себе мужей.

— Положен мне свадебный подарок, — сказала старшая из девушк, — так вот соглашусь я выйти за старшего шахзаде, если он добудет или же ты, могущественнейший падишах, прикажешь своим ювелирам сделать золотую прялку, да такую, чтобы она сама пряла.

Позеленел от злости правитель, да только куда ему деваться? Нет такой прялки нигде в мире. Вызвал он главу ювелиров города и приказывает ему:

— Вот тебе сорок дней, сделай золотую прялку, чтобы она сама пряла. А не будет она готова к сроку — палач отсечёт твою бесполезную башку.

— Будет сделано, — ответил ему мастер и пошёл в свою мастерскую. Опечаленно смотрел на улицы и сады города, смотрел, будто с белым светом прощался. А это был тот самый ювелир, у которого служил в подмастерьях изменивший внешность младший шахзаде. Пришёл мастер в мастерскую, сел на скамейку, обхватил голову руками и заплакал. Подошёл к нему плешивый и спрашивает его:

— Что случилось у тебя, хозяин?

— Пшол вон, плешивый! — разъярился тот. — Случиться-то случилось да такое, что я сам не могу ладу дать, а куда уж тебе?

— Ну, может я тебе пособлю тебе чем-нибудь? — спросил его лысый. — А если и не смогу помочь, то ты хотя бы душу изольёшь и тебе станет легче.

— Твоя правда, — отвечает мастер, — так лучше будет. Значит, слушай. Позвал меня падишах да повелел сделать прялку из золота да непременно такую, чтобы она сама плела. А не будет её — через сорок дней палач мне оттяпает башку.

— И это единственная причина? — удивился плешивый. — Да я такое и за меньший срок сделаю!

— Кабы не был ты и так обижен Аллахом, — рассердился мастер, — я бы повыдирал бы все волосы на твоей дурной башке. А так — просто проваливай с глаз моих. И не здевайся над моим горем!

— Говорю же тебе, — уверял лысый. — не плачь, я помогу твоему горю.

Удивился ювелир и подумал: "Али правда то, что ко мне в помощники пришёл сам Кельоглан?", а вслух спросил:

— Да как же, сынок, у тебя такое получится, если я сорок лет делаю вещи из золота да каменьев драгоценных и ни разу о таком даже и не слыхивал?

— Эх, хозяин, — отвечал плешивый, — в мире много чудес одно другого удивительней. Но, раз я сказал, что сделаю — значит, сделаю.

— И что тебе для этого надо? — спросил мастер.

— Да в сущности не так уж и много, — отвечал лысый, — принеси сюда мешок орехов да бочка бузы. И все эти сорок дней ни на шаг не подходи к мастерской, а на сорок первый — будет тебе прялка для падишаха.

"Точно, точно, это ко мне на выручку Кельоглан пришёл!" — подумал мастер и, повеселев от той мысли, побежал на рынок за орехами и бузой и уже через час вернулся с покупками. Вроде бы и не было причин у мастера не доверять подмастерью да уж неспокойно было у него на душе, к тому же его профессиональное любопытство взяло верх на обещанием и через несколько дней не вытерпел ювелир и пошёл в мастерскую посмотреть как подмастерье без него справляется. Подошёл, видит: ставни закрыты. Нашёл щёлочку, заглянул в неё и удивился: лежит плешивый на полу, перед ним мешок с орехами и бочка бузы, выпивает он кружку в один присест, заедает орехами, а потом напевает песенки да только уже слов не разобрать, только мотив слышится мононный и протяжный "Тырыллан-тактак-тактак! тырыллан-тактак-тактак!". Ошалел мастер от увиденного, ворвался в комнату и набросился на подмастерья:

— Ах ты негодник! Ты даже не приступал к делу!

— Эй, хозяин, полегче! — закричал хмельной плешак и взялся за молоток. — Я как раз открыл ящик с инструментами и стал выбирать нужный, а тут ты явился и испортил мне весь рабочий настрой. Возвращайся домой да не беспокойся — к сроку всё будет!

Мастер поспешил удалиться, подумав: "Интересно, что он наработает". А через несколько дней снова пришёл ювелир к своей мастерской и снова увидел ту же картину, но не стал уже разговаривать с подмастерьем, а вернулся домой. Несколько раз ходил он так, но видел так ничего нового и не увидел.

И вот взошло солнце сорок первого дня. Шахзаде чисто прибрался в мастерской, открыл ставни и сел за столом в ожидании ювелира. А его всё нет и нет. Тогда приготовил он кофе, разлил по чашкам — а тут и мастер появился.

— Вышло у тебя, сынок? — спросил он.

— А как же могло не выйти? — с важностью ответил плешивый.

Тогда вытащил он золотую прялку из своей сумки и положил её на стол. Изумился ювелир, взял в руки ту прялку и налюбоваться не может. А лысый поучал его:

— Настоящего мастера никто не должен видеть за работой, чтобы никто не мог подглядеть его секреты.

— Умно говоришь, сынок. — отвечал ювелир.

— А теперь отнеси её падишаху — сказал шахзаде — и потребуй за неё столько золота, сколько в ней весу.

Пошёл мастер к правителю и сделал так как сказал подмастерье. Удивлению падишаха не было границ, но как он не вертел ту прялку в руках, никак не мог понять как такое может быть, чтобы она пряла сама. А, отдав мастеру положенное количество золота, поспешил он на женскую половину дома и показал её девушкам. Узнала старшая из сестёр свою прялку, обрадовалась и сказала сёстрам:

— Ах, вы только поглядите! Шахзаде, который спас нас от дракона смог вернуться на лицо земли!

А, когда же ювелир вернулся в свою мастерскую, он хотел дать своему подмастерью какую-то их часть, ибо заслужил он её.

— Не нужны мне деньги, — отвечал лысый хитрец, — я же это делал ради искусства!

И с той поры ювелир точно убедился, что к нему нанялся в подмастерья сам Кельоглан. Не обижал он его и подкармливал и даже стал советоваться с ним по разным вопросам.

А во дворце стали играть свадьбу старшего сына, со старшей из спасённых сестёр. Сорок дней и сорок ночей продолжалось празднование, а на сорок первый день позвал падишах двух других сестёр и напомнил о том, что им тоже было бы неплохо определиться с женихами. Тогда средняя сестра, чей был черёд выходить замуж, сказала:

— О великий падишах! Моя старшая сестра получила чудесный свадебный подарок, потому будет нехорошо, если я останусь без него. Вот если бы средний шахзаде добыл где-нибудь золотые пяльцы, которые сами вышивали и сами и нитку распускали, или же вы повелели бы своим ювелирам сделать такие, то я соглашусь стать женой вашего среднего сына.

Снова вызвал падишах того ювелира и сказал:

— Изготовь золотые пяльцы, чтобы сами вышивали и сами нитку распускали. Ты такой кудесник, что и с прошлым заданием справился в сорок дней, а оно было совершенно неисполнимым и в сорок лет, так что снова дам тебе сорок дней сроку, а не будет таких пялец к сорок первому дню — повелю казнить тебя.

Вернулся ювелир в мастерскую, полон мрачных дум: с одной стороны ему конечно очень повезло, что его лысый подмастерье выполнил за него невыполнимую работу, с другой же — теперь падишах уверен в его всемогуществе и станет давать подобные поручения. А тут к нему подошёл плешивый и спрашивает:

— Что за новая печаль тебя посетила?

— Час от часу не легче. — отвечал ювелир. — Теперь возжелал падишах пяльцы, которые сами вышивали и распускали нитку.

— И всего-то? — удивился подмастерье. — Это легко сделать. Принеси мне два мешка орехов да две бочки бузы.

— А чего это нынче расценки так возросли? — пришла очередь удивляться мастеру.

Шахзаде не ответил.

— Ну да ладно. — примирительно сказал ювелир. — Ты приступай к работе, а всё необходимое я тебе принесу.

И как только мастер принёс орехи и бузу, лысый, закрыв ставни, уселся на полу посредине мастерской и провёл отведённые для работы сорок дней в песнях и веселии, а на сорок первый с довольным видом вручил мастеру чудесные пяльцы. Тот передал пяльцы падишаху, а он, заплатив ювелиру, как и в прошлый раз, по весу пяльцев, понёс их на женскую половину средней сестре.

— Теперь точно понятно, что младший шахзаде вернулся на лик земли — сказала она, увидев свои пяльцы.

И опять сорокадневное празднество было во дворце — на этот раз женили среднего шахзаде на средней из спасённых сестёр. А на сорок первый день сказал падишах младшей сестре:

— Ну вот настал и твой черёд. Следовало выдать тебя за моего младшего сына, но он погиб. А тебе не сидеть же весь век в девках. Так что ты можешь выбрать себе мужа.

Говоря так, падишах надеялся на то, что младшая сестра выберет кого-то из двоих его сыновей, ведь в их стране каждый человек мог иметь четыре жены. Но она-то уже точно знала, что младший шахзаде находится неподалёку, просто по какой-то причине не хочет показываться.

— Я тоже хочу чудесный подарок, о могущественный падишах! — отвечала она. — Твои ювелиры такие искусники! Пусть сделают они золотое блюдо, на котором золотая наседка с золотыми цыплятами клюём настоящие жемчужины. После же повели, чтобы все мужчины твоей страны прошли перед окнами дворца, а я выберу из них того, кто будет мне по нраву.

Когда услышал то мастер — совсем позеленел от злости, но плешивый снова согласился помочь беде ювелира, всего за три бочки бузы и три мешка орехов. А на сорок первый день ещё до прихода ювелира нужное блюдо перекочевало из сумки шахзаде на стол мастерской. Обрадовалась младшая сестра, увидев своё блюдо, и сказала про себя:

— Ну чтож, милый шахзаде, кажется, завтра я тебя увижу.

И в тот же день на всех рынках и улицах страны глашатаи-гавазы объявляли указ падишаха, о том, чтобы на следующее утро все мужчины страны явились бы перед дворцом падишаха. Дошла та весть и до ювелира и он сказал своему подмастерью:

— Пойдём испытаем свою судьбу? А вдруг девушка, которую все считают султаншей выберет кого-то из нас себе в женихи?

— Ты если хочешь — иди, — отвечал плешивый, — а вот мне там делать нечего. Куда уж мне с моей-то головой? Разве что позорится!

— А я пойду! — в запале сказал ювелир. — Я ещё довольно молод и если даже мне не посчастливится стать мужем той султанши, мне всё-равно будет приятно от мысли, что я мог бы им стать!

И он пошёл ко дворцу, а младший шахзаде направился в противоположную сторону: в поле. Там он сжёг один из подаренных девушкой волосков и перед ним появился араб.

— Чего пожелаешь, мой господин?

— Пожелаю, — отвечал шахзаде снежно белого скакуна и белые одежды.

И в тот же миг перед ним появилось то, что он просил.

Нарядившись юноша отправился на площадь перед дворцом. Мужчин там было видимо-невидимо. Все они нестройными рядами проходили перед окнами дворца, а многие, надеясь попытать счастья второй раз, норовили сделать лишний круг. И только появился шахзаде, как девушка узнала его и бросила в него золотым мячом, который определял избранника. Поймал юноша тот мяч, да ускакал прочь. Выехал он за город и в каком-то поле отпустил скакуна и переоделся, а затем направился в мастерскую уже с пузырём на голове. И едва он успел вернуться, как пришёл и его хозяин.

— Эх, зря ты не пошёл! — сказал он и стал пересказывать появление белого всадника, да с такими деталями и какие были, и каких не было.

— Хорошо, что меня там не было! — отвечал плешивый. — Не приведи Аллах, она попала бы в меня тем мячом — голова была бы у меня в кровь разбита, а то не ровен час, она бы последние мозги из головы вышибла!

Несмотря на ожидания, счастливчик не явился во дворец до вечера и на следующее утро опять повелел падишах собраться всем мужчинам перед окнами девушки. На этот раз шахзаде, призвав араба, попросил у него красные одежды и красного коня. И снова девушка попадала в него золотым мячом, но он снова не явился во дворец, а ускакал прочь и переодевшись в укромном месте вернулся в мастерскую. И снова словоохотливый ювелир пересказывал юноше все подробности его же появления на площади.

В третий раз собирал падишах мужчин на площади. Теперь юноша появился на зелёном коне в зелёном платье, но и на этот раз узнала его девушка и бросила в него золотым мячом. Но ускакать прочь ему на этот раз не удалось: стражники падишаха схватили его и привели во дворец. Сначала разозлился правитель, что юноша трижды испытывал его терпение, да только присмотрелся и признал в нём своего пропавшего без вести сына, обрадовался и повелел женить его на младшей из сестёр. Только вот как не расспрашивал падишах сына о том, что же с ним случилось — молчал он. А после сорока дней и сорока ночей свадьбы, шахзаде сам рассказал отцу что с ним случилось, причём рассказывал он долго и по порядку, начиная от того момента, как погнался он с братьями по кровавым следам дракона. Призвал падишах старших сыновей и спросил:

— Правду ли говорит младший или оговаривает вас?

И им пришлось повиниться во всём.

— Чтож, — сказал падишах, — идите и придумайте сами какой казнью вас завтра казнят.

— Отец! — остановил его младший шахзаде. — Я не желаю им смерти, как они желали смерти мне. Поэтому я прощаю им их поступки и если для тебя, отец, моё слово что-то значит: отпусти их с миром.

Признал падишах те слова младшего шахзаде справедливыми и назначил его своим преемником, а старшие братья были при нём визирами и военачальниками. И было его правление долгим и счастливым. Чтож, его мечты осуществились и да поможет нам Аллах, чтобы осуществились наши!

35. Птица Зелёный Орех

Незаметно для себя

Сорок съел баранов я,

А виновна в том скамья.

Не привру я ни на грош,

Скажут все: "Рассказ хорош".

Кто не слушал мой рассказ:

Девки выпорют тотчас,

А уроды выбьют глаз.

У того кто слушал — всё будет в шоколаде,

Того же кто не слушал — сожрёт горбатый кади.

А ещё за этим негодяем

погонятся три самых страшных человека в долине Дуная:

меняла-сарраф Махмуд, живущий в Белграде,

шестипалый Бекир из Ада-Кале

и злой Джатлак-Хасан из Фет-уль-Ислам.

Было то, али не было, но в прежние времена, когда я сидел в решете на дне казана, а этого света почти не было, да и тот что был совсем-совсем иным. Так вот в те самые времена были у одного падишаха жена и три дочери. И надо сказать, что из них из всех больше он любил младшую дочь. И всё у него в жизни было хорошо: соседи не напрягали войнами, а те сражения, что случались были успешными для него и в казне у него было немеряно золота и несчитано драгоценных каменьев.

И вот решил он отправиться в хадж, в паломничество в Мекку, чтобы поблагодарить Аллаха за то, что его жизнь удалась. Позвал он жену и дочерей и сообщил им о своём решении, а затем спросил: