Отражение

— Во-первых, Антон ни какая-то игрушка, чтобы с ним возиться. А, во-вторых, зачем вы так? Он ведь ваш племянник...

— Практически сын, — не сводя с меня испытывающего взгляда, всё тем же железным голосом произнёс мужчина. — У меня у самого в семье только девчонки, причём трое, так что Антона я всегда считал долгожданным сыном. Поэтому я больше всего не хочу, чтобы он пережил новое потрясение.

— Какое потрясение?

Я действительно искренне не понимала, к чему клонит мужчина, хотя догадаться было не так уж и трудно. Стрельцов был тем человеком, который предпочитает не юлить, а говорит все как есть, причем прямо в лицо.

— Антон в тебя влюблён, я в этом больше чем уверен. И знаешь...с одной стороны это может и хорошо, это не позволяет ему опускать руки, вселяет какую-то надежду, отвлекает от мрачных мыслей, но всё это продлится ровно до того момента, пока ты будешь рядом. А ведь если Антон не встанет, что тоже возможно...ты, конечно, не захочешь связать свою жизнь с инвалидом?

Я даже не сразу сообразила, что ему ответить. Мне сам по себе этот разговор казался ужасным и совершенно бессмысленным. Я не понимала, зачем Стрельцов вообще его завёл.

— Ну, во-первых, Антон обязательно встанет на ноги, если честно совершенно не понимаю, как вы можете в этом сомневаться? Ему просто нужна наша поддержка, если он будет знать, что мы ни на секунду не перестаём верить и ни при каких обстоятельствах не сдадимся, он поправится намного быстрее. А, во-вторых, вы ошибаетесь, Антон не влюблён в меня. Хотите верьте, хотите нет, но мы просто друзья, а друзей бросать нельзя, тем более в такой сложный момент.

— Друзья? Ты сейчас серьёзно?

Совершенно откровенно проскальзывающая в голосе у мужчины ухмылка и его усмехающийся взгляд, в конце концов, вывели меня из себя.

— Да, а что здесь такого? Вы не верите в обычную крепкую дружбу между парнем и девушкой?

Не знаю, что такого он уловил в моих словах или может быть полыхающем злостью взгляде, но мужчина вдруг совершенно неожиданно рассмеялся, приобняв меня за плечи.

— Ладно, не обижайся, я ведь ничего плохого не хочу о тебе сказать. Друзья так друзья. Знаешь, помню, у меня в детстве тоже была одна близкая подруга, так ведь какие нам с ней только шуточки не отпускали. Уже лет в пятнадцать поженили.

— И что? Как вы справлялись с этими шуточками? Или до сих пор подкалывают?

— Да нет, уже давно ничего не говорят. Ну, приблизительно с того момента, как она мне первую дочку родила.

И ведь вроде бы ничего такого не было в его словах. Вполне себе можно было ответить мужчине широкой улыбкой, но я почему-то почувствовала волну накатившего смущения. Щёки просто запылали огнём, а взгляд, будто сам собой прибился к земле...Странно, с чего бы это вдруг?

Как ни ужасно, но Стрельцов всё-таки оказался прав. Одна операция положения не спасала. Антону предстояло ещё не раз лечь на хирургический стол, чтобы он мог наконец снова почувствовать свои ноги. Только для этого необходимо было найти самых лучших, самых первоклассных специалистов, досконально изучить клиники, в которых проводятся такие операции, а главное, найти деньги. Много денег. И в этой проблеме на сей раз помогали только банки. Повторно пущенный клик о помощи в соцсетях уже не вызвал былого ажиотажа и особой пользы не принёс. Приходилось занимать деньги у знакомых, брать кредиты, правда все эти заботы взяла на себя, конечно, семья Антона, я же могла поддерживать его только морально. Хотя, наверное, в такой ситуации именно обычное простое общение, теплые слова, вселяющие надежду, были одним из самых незаменимых лекарств, как для Антона, так и для меня. Каждая встреча сближала нас. Мы много разговаривали, причём на совершенно посторонние темы, абсолютно не касающиеся аварии. Мы всё как-то больше обменивались дорогими сердцу моментами из детства, делились смешными историями, строили какие-то абсолютно сумасшедшие планы на будущее.

Я видела, как оживлялся взгляд Антона, когда он вспоминал свой первый полёт на дельтаплане или как он вместе с мамой, которая боялась кататься на тюбингах, спускал с горы. Мне было легче от понимания, что я хоть как-то помогаю ему отвлечься от мрачных мыслей, а главное...я сама их сторонилась. В последнее время для меня стало уже совершенно очевидно, что во встречах с Антоном я, прежде всего, ищу спасение для себя. За дружеской беседой всё плохие чувства, весь тот кошмар, через который я прошла совсем недавно, хоть немного, всего лишь по каким-то крупицам, но отпадал от сердца. Не могу сказать, что я забыла о Вячеславе. Этот мужчина упорно не хотел покидать мои мысли, но постепенно, с каждым пролетевшим без него днём, на душе становилось легче. Может быть, время действительно играло свою роль, а может быть, груз навалившихся проблем не позволял мне распускать нюни, но так или иначе, столь въевшийся в сознание образ постепенно начинал меркнуть. Я знала, что пройдёт ещё очень много дней, недель, месяцев или даже годов, прежде чем мне удастся полностью отпустить эти отношения, но я ни сколько не сомневалась, что рано или поздно, это всё-таки случится. Пускай сейчас я всё ещё тоскую. Мне тяжёло думать о нём, тяжело смотреть на маленького плюшевого медведя с обгорелым ухом, выкинуть которого у меня просто не повернулась рука, тяжело даже сейчас мирится с мыслью, что всё уже кончено. Я знала, я всем сердцем чувствовала, что продолжаю его любить. До сих пор, несмотря на всё, что случилось, ещё о чём-то мечтаю, на что-то надеюсь....И я уже даже не злилась на себя за это. Просто в какой-то момент смирилась со своей слабостью и научилась с ней жить. Научилась заново улыбаться, заново дышать и в целом уже совершенно по-иному смотреть на мир. Мои взгляды на многие вещи кардинально поменялись. Наверное, самое важное, что я для себя выяснила — нужно жить одним днём, СЕГОДНЯШНИМ днём. Плавать в мечтах, теряться в собственных фантазиях, как это я делала раньше — самый утопичный путь. Надо уметь, а главное не бояться смотреть правде в глаза. По-сути, реальность, не такая уж и страшная штука. А, если не прятаться от проблем, научиться решать их и не заострять даже на крупных неприятностях всё своё внимание, в каком-то смысле, обычная жизнь, абсолютно во всех её проявлениях, куда красочней и интересней того вымышленного мира грёз, в лабиринте которого можно так легко запутаться и просто потерять себя.

Хотя, если на словах, всё это звучало довольно красиво, то вот в реальности перестроить свою жизнь, изменить сраставшиеся с тобой годами привычки, было куда сложней. Не со всеми трудностями удавалось справлять так легко, как мне хотелось бы. Чего стоила элементарная нехватка денег. Мало того, что мне пришлось распрощаться практически со всеми дорогими вещами, из которых, по сути, и состоял весь мой гардероб, так мне ещё было необходимо целыми сутками пропадать на работе, чтобы иметь возможность просто купить себе еду в самом обычном супермаркете и оплатить комнату. Времени не хватало практически ни на что, а ведь мне нужно было ещё как-то готовиться к экзаменам. Я не собиралась всю жизнь провести за кассой или барной стойкой, и мечта стать настоящим врачом никуда не исчезла. Правда, со всеми этими трудностями ещё можно было как-то уживаться, а вот Антон в последнее время начал меня очень беспокоить. Если раньше он всегда производил впечатление жизнерадостного, стойко переносящего все удары судьбы парня, то теперь я всё чаще начала замечать уныние на его лице и проскальзывающую грусть во взгляде. Я понимала, что это было связано с тем, что никаких прогрессов в положительную сторону не было. Я пыталась как-то ненавязчиво убедить его, что всё обязательно образуется, мы уже совсем скоро соберём деньги на операцию, найдём лучших врачей и обязательно поднимем его на ноги, но похоже чем дольше он проводил времени в больничных стенах, тем сильнее они на него давили. Я надеялась, что, когда его переведут обратно домой, всё изменится, но, по-моему, стало только хуже. Хоть Антон и старался держаться, но я видела, что все его улыбки вымученные, смех фальшивый, а смотреть на свои старые фотографии, где он совершенно здоровый и счастливый играет с друзьями в баскетбол, было явно выше его сил. Я пыталась очень осторожно и как можно прозрачней вывести его на откровенный разговор, но он явно не хотел или попросту стыдился делиться своими чувствами. Я понимала, что ему было очень тяжело хоть кому-то открыться и просто ждала того момента, когда он сам захочет или просто почувствует, что уже готов откровенно поговорить обо всём, что его тревожило. Я знала, что когда-нибудь этот момент наступит, но никак не думала, что он произойдёт, когда я впервые вывезла Антона на прогулку. Мне наоборот казалось, что в парке, на свежем воздухе, ему станет хоть немного легче, однако вышло совсем наоборот. Пока я катила коляску и привычно болтала о всяких будничных пустяковых делах, он сторонился многочисленных жалостливых или просто любопытных взглядов, которые всегда бросали на него все прохожие. Уже проклиная себя за эту дурацкую идею прогуляться по парку, я с трудом, но всё-таки разыскала укромное местечко на спуске к небольшому прудику, где практически не было людей. Стараясь делать вид, что всё хорошо, я продолжала рассказывать всякие глупости, даже над чем-то шутила, но в какой-то момент Антон вдруг резко вцепился пальцами в моё запястье, совершенно неожиданно злостно огрызнувшись:

— Зачем ты со мной возишься?

Этот вопрос меня не то чтобы покоробил, а скорее ввёл в некое замешательство. Я даже не сразу поняла, к чему именно клонит парень.

— В каком смысле?

— В прямом. Зачем ты приходишь ко мне? Зачем тратишь на меня своё время?

На несколько долгих минут повисла тишина. Вот именно к такому разговору я совсем не готовилась, и тем более не ожидала, что Антон заведёт его именно сейчас.

— Ты мой друг и...

— И что? Знаешь, сколько у меня друзей было? С некоторыми я ещё в детстве в одном дворе бегал. И как ты думаешь, много, кто из них ещё помнит обо мне? Нет, сначала ещё бегали в больницу, как-то созванивались, а теперь уже всем наплевать стало. И я их прекрасно понимаю. У всех свои дела, кому охота возиться с калекой? Ты видишь, как на меня смотрят? Каждый оборачивается и глазеет на эту коляску как на инопланетный объект. Мне теперь, похоже, придётся смириться со всем этим, но тебе-то оно зачем? Своих что ли проблем мало?

Всё это время я стояла за спиной Антона и не видела его лица, не видела его взгляда. Но по его вздрагивающим плечам, по срывающемуся голосу я поняла, что он уже был близок к тому, чтобы...заплакать. Одна это догадка меня так покоробила, так болезненно кольнула в сердце, что я сама едва сдержала слёзы.

Присев на корточки, я положила одну ладонь ему на колено, а пальцами второй нежно очертила контуры его лица. Антон вздрогнул, как-то шумно захватил губами воздух, но не отстранился. Хоть он и был сейчас на взводе, я прекрасно понимала, что совсем не злость переполняет его сердце, а страх и какая-то безнадёжная, пожирающая душу тоска. Не передать словами как сильно в эти минуты мне захотелось хоть немного, хотя бы всего лишь какую-то часть его боли переложить на себя. Я долго искала слова, которые могли бы его успокоить, но в итоге сказала лишь то, к чему лежало сердце:

— Много. Очень много своих проблем, поэтому ты мне так сильно нужен.

— В каком смысле?

Его взгляд пропитался удивлением. Похоже он совершенно не понимал, о чём я говорю.

— Я одна, понимаешь? Я совсем одна, у меня никого нет в этом городе, да и вообще во всём мире. Мне не с кем поделиться своими радостями или переживаниями, банально рассказать о том, как прошёл день. Думаешь, я такая хорошая, прихожу к тебе, чтобы поддержать? Ничего подобного. Мне самой нужна помощь, поддержка. Ты не просто мой друг. Ты мой самый близкий человек. Я ни с кем кроме тебя и поговорить-то по душам не могу. Ты мне очень дорог, ты...

На несколько секунд неожиданно повисла пауза. Я всё не могла найти нужных слов, которые бы помогли мне объяснить свои чувства, тем более что сделать это было не так просто. Я ведь сама до сих пор толком не сумела в них разобраться.

Именно в тот самый момент, когда я собиралась сказать Антону, что он мне как брат, самый родной и незаменимый для меня человек, парень неожиданно обхватил ладонью мой затылок, потянул меня на себя, и уже через секунду я в изумлении распахнула глаза, когда почувствовала, как его горячее дыхание обожгло мои губы.

Я не знала, как реагировать. Я чувствовала вкус его губ, дрожь, что сейчас, кажется, полностью сковала его тело, слышала, как бешено бьётся его сердце и совершенно не понимала, что мне делать. Я словно отключилась от реальности, на какие-то доли секунд вообще выпала из этого мира. Но такая реакция была вовсе не потому, что мне понравился поцелуй, скорее он был слишком неожиданным и по правде сказать, абсолютно нежеланным. Я никогда не испытывала к Антону никаких чувств кроме дружеских. Он всегда был для меня просто хорошим парнем, с которым интересно и весело проводить время. Правда, за последние дни мы действительно сильно сблизились, но и то, скорее всего лишь потому, что у нас у обоих был не самый лучший период в жизни, мы нуждались в хорошей дружеской поддержке,...по крайне мере до сегодняшнего дня мне казалось именно так. Неужели всё это время я не замечала чего-то очень важного? Неужели Стрельцов-старший прав и Антон действительно, если и не влюблён, то испытывает ко мне какие-то чувства, гораздо более волнительные, чем просто дружеские?

Пока все эти мысли бешеным потоком крутились в моей голове, Антон, не почувствовав ответной реакции на свой порыв, кажется всё отлично понял. В мгновение, он отстранился от меня, развернув коляску и отъехав до конца выложенной из камней дорожки, что вела к ограде пруда. Я не сразу бросилась парню вдогонку, наверное, потому, что мой мозг вовремя включился, и я поняла, что сейчас, хотя бы какие-то несколько минут ему нужно побыть наедине, да и мне, если честно тоже. Я до сих пор не могла понять, так такое могло произойти и что теперь делать? Постараться вести себя, как и раньше, притворившись, что ничего и не было? Но зачем? Какой в этом смысл? Даже если я пересилю себя и смогу пойти на этот подвиг, разве он нужен Антону? Я ведь чувствовала, всем своим существом, я чувствовала, что он ждал от меня ответа. Да и какой парень, решившись на такой отчаянный шаг, захочет получить взамен каменную ледышку? Но я ведь в этом не виновата. Я совершенно не была готова к такому повороту событий, да и чего лукавить, они мне абсолютно не нравились. Это только всё усложняло, причём значительно усложняло.

Когда я всё-таки нашла в себе силы подойти к Антону, я ещё около минуты просто стояла за спиной парня, не зная, что сказать, да и вообще как теперь себя вести. Осторожно, почему-то вмиг оробев, я положила ладонь на его плечо, и, радуясь, что он не отталкивает, как можно мягче попыталась начать разговор:

— Антон, я понимаю, что мы много времени проводим вместе, и в какой-то момент тебе могло показаться...