И все завертелось с невероятной скоростью — омовения, плетения ритуальных косичек, основы этикета, система тайных знаков, особенности расположения знати за столом, имена советников и тайных управленцев. На балу должны были присутствовать и иностранные делегации, потому краткий курс в историю этих стран также запланировал на сегодня Хранитель.
Дени усиленно делал вид, что внимательно его слушает. Принц кивал головой, в нужное время угукал, но мыслями он все еще был со своей половинкой и прижимался к ней, живой, любящей.
'Мои руки слишком маленькие, может, поэтому я не смог ее удержать?' — эльфенок рассматривал тонкие пальцы и ненавидел себя за слабость. Он касался лица, волос, тех мест, где целовала его дуэно. Ему казалось, они горели, и было странно, что никто этого не замечает. Только Хранитель странно смотрел на него, когда думал, что мальчик не видит этого.
Все приготовления к празднику слились для Дени в одно размытое пятно: бордовые, синие и сиреневые одеяния, которые мог носить только Глава Предрассветных, мелькание темноволосых близняшек, бриллиантовые блики его собственных белоснежных волос, которые на макушке подняли высоко вверх, а по бокам оставили свободно струиться. Янтарная печатка на указательном пальце и корона из старого серебра. Ксандр, переодевшийся в традиционный наряд из темно-зеленых обтягивающих штанов и белых и изумрудных верхних туник с кожаными заклепками и ремешками... Пучок наконец-то не уродовал его волосы. Если Дени правильно запомнил, именно Касси напомнила Хранителю, что Тени не пристало являться на бал в таком виде. После этого Дени всерьез забеспокоился, когда Касси исчезла и не появлялась около часа.
Комната теперь казалась совсем крошечной: в нее то и дело входили знакомые и незнакомые эльфы, которые считали своим долгом перекинуться хотя бы парой фраз с Истинным Повелителем. Один только Айнон раз пять заходил и каждый раз приносил новые вести, да и Ксандр впихал в мальчика все, о чем должен был знать Наследник.
— Ставрус рвет и мечет.
— И никогда не следует показывать большой палец, тем более вверх...
— Нижние этажи, на которые даже не ступала нога многих Первородных, практически переполнены. Каждая комната — на вес золота. Живших там слуг пересилили в комнаты знати, видели бы вы лица этих полукровок, когда за их каморочки началась настоящая бойня среди Старейшин!
— Ставрус сорвался на каком-то Гидемоне ту Амоне, и теперь разносит тронный зал.
— Если провести языком по верхней губе и смотреть при этом в глаза эльфийке, то это означает, что ты приглашаешь ее в свою постель, но не желаешь брать на себя какие-либо обязательства....
— Молли огрела половником одного из Старейшин, когда тот пытался занять ее комнату.
— Не кланяйся в ответ, лишь легкий кивок, небрежный или легкий, но только если ты хочешь показать свое расположение...
— Таррий вступился за Молли, Клозильда — за Старейшину, и только благодаря Глэнтону...
— Поговаривают, что этот бал собираются почтить своим присутствием члены темноэльфийской правящей семьи. Но это неофициально, поэтому нельзя...
— Ставрус выпустил Лею из антимагической комнаты, и теперь Таррий помогает императрице восстановить силы к вечеру.
— Никогда не следует долго смотреть в глаза смертным, особенно не стоит делать это Повелителю, чтобы не лишить людей воли и разума...
— Ставрус заперся в закрытом крыле...
— Такое человеческое государство, как Парея, важна для нас потому, что она владеет ценными...
— Средний палец, выставленный на иллитири, означает, что ты вызываешь на смертный бой и...
Когда наступил вечер, и пора было выходить в тронный зал, Дени казалось, что голова его стала такой огромной от всего этого мельтешения и объема информации, что он попросту не протиснет ее в двери.
Но, как оказалось, боялся он зря. Когда молодой Владыка вышел из ванны, в которой заперся вместе с Ксаном и близняшками, в комнате забыли, как нужно дышать.
Красота и грация молодого Правителя потрясала. Дени не вышел из ванной комнаты, он словно бы выплыл, настолько его движения были плавными и естественными. Гордая осанка, прямые черты истинного аристократа и аура Мирозателя заставили всех: и Айнона, и Гидемона, и леди Тариэль с сыном, и вернувшихся Молли с Таррием опуститься на колени.
Близняшки склонили голову и улыбнулись Правителю. Именно они облачили его в темно-сиреневую длинную тунику, расшитую серебряными и золотыми нитями. Восходящее солнце и пожирающий луны дракон горели на ткани, оттеняя корону из древнего серебра и янтарную печатку, доставшуюся от Даркуса.
Ксандр поправил Наследнику белоснежные волосы, вплетая жемчужины на кончики длинных волос. Ему стоило только взглянуть на Касси, когда она попыталась сама заплести Господину волосы, чтобы серовласая девушка отшатнулась и больше даже не думала прикасаться к голове Повелителя.
— Все в порядке? — тихо шепнул Ксандр в ухо эльфенка, когда склонился, чтобы завязать последнюю ленточку, — Дени?
Маленький принц загадочно улыбнулся, заставив Хранителя замереть, как зачарованного, и направился к выходу. Гидемон, с несвойственной для его возраста скоростью, кинулся открывать Правителю дверь. Передать, что чувствовал старый слуга, увидев наследника Даркуса в здравии, было невозможно. Управляющий закачался от счастья, когда маленький принц глянул на него пронзительным взглядом лазурно-чистых глаз. Эти породистые черты лица, этот упрямый подбородок и первородная грация не оставляли сомнений — перед ними тот, кто по праву должен наследовать трон не только светлых, но и темных эльфов. При Правителе была Его неизменная Тень, и Гидемон выдохнул:
— Даркус Предрассветный!
Ксандр дернулся, впившись взглядом в ребенка, боясь, как он прореагирует. Но Дени только покачал головой, он больше не злился, когда его сравнивали с Даркусом. И разве он мог злиться, если дуэно любила его, когда он был Даркусом, любила, когда он был Сашей, и любит сейчас, когда он стал Дени.
'У любви нет имени, потому она — вечна', — бархатистый голос дуэно мурашками ласкал тело эльфенка. Дени зажмурился, пытаясь не разрыдаться.
'Я найду тебя', — пообещал эльфенок.
И когда он распахнул длинные ресницы, его глаза засияли, завораживая невероятной теплотою и нежностью. Дениэль стал поистине прекрасен, и Ксандру не нужно было гадать, кто был причиной подобного чуда.
Глава 41
Маленькая процессия во главе с принцем Дениэлем направилась в тронный зал. Ксандр ступал по правую руку от Повелителя, Касси — по левую. Гидемон прошел вперед, чтобы открыть своему Господину двери и настроить прислугу к встрече с Повелителем. Широкие коридоры дворца сейчас, как никогда прежде, показались узкими, потому как все, начиная от стражи и знатных придворных, заканчивая мелкими служками, замирали в том положении, где их заставал Владыка. Они открывали рты, не веря своим глазам, — миниатюрный бог сошел с древних полотен и сейчас проходит мимо них. Каждый эльф знал о том, какое впечатление производил Даркус, даже его портреты казались нереальными, но видеть Владыку вживую оказалось настоящим испытанием. Начиная от русоволосых Комподжоу, заканчивая красноволосыми Супримо, никто не смог сдержать древний инстинкт и не упасть на колени. Даже стража, и та пала ниц.
Дениэль, придерживая длинный темно-сиреневый подол, наклонял голову на каждое приветствие и загадочно улыбался. Не в силах оторваться от маленького Господина, эльфы, как один, вставали с колен и присоединялись к его свите. Когда они добрались до места, за Повелителем шли уже больше сотни придворных.
Дверь в тронный зал распахнулась, глашатай в золотистой ливрее прочистил горло и закашлялся, глянув на Дени. Наверное, впервые в жизни он не знал, как объявить прибывшего, и часто-часто захлопал светлыми ресницами.
— Его Высочество младший принц Комп,.. — но Комподжоу издревле были вассалами Предрассветных.
Что сказать? Как представить юного принца? Он — единственный наследник Даркуса, глава всех Предрассветных и, судя по ауре, бесспорный Истинный Повелитель. Но если Кармиэль объявит его так, Комподжоу не задумываясь снесет его голову, если не вырежет поголовно всю семью.
— Кх, кхм, — закашлялся Кармиэль, бледнее с каждой секундой, — Глава Предрассветных... Принц, Владыка, Наследник...
На глашатая было страшно смотреть. Лицо молодого эльфа побледнело так, что Дени мог бы принять его за вампира, если бы они водились в этом мире. Но их не было, Дени спрашивал.
Глашатай в это время вращал округлившимися глазами, переводя взгляд с замершей в предвкушении делегации дроу на подобравшегося Ставруса, с гордо вскинувшей голову императрицы на прищурившегося Диеро. Положение спас Дениэль, шагнувший к молодому эльфу и потрепавший его медовые кудряшки.
— Меня зовут Дениэль Предрассветный. Для друзей просто Дени.
Кармиэль чуть не заплакал от ужаса, Ксандр закатил глаза, а Дени продолжил:
— Хотя я не думаю, что здесь найдется хоть один настолько неадекватный эльф, который бы не знал имени своего Повелителя, — с этими словами маленький Правитель вошел в залу.
Одежды эльфенка колыхались при малейшем движении, а длинные рукава походили на крылья. Создавалось впечатление, что он вот-вот вспорхнет и скроется за облаками. Именно таким и увидел его Глава Комподжоу и вздрогнул. На миг Наместнику показалось, что в зал впорхнул не его сын, а самый настоящий Дракон. Ставрус стиснул в складках кафтана маленький ошейник. 'Еще немного, Даркус, еще чуть-чуть и твоя сила станет моей'.
А Дени в это время не мог наглядеться, до того поразила его красота... океанских глубин. И не его одного, каждого прибывшего ожидал шедевр архитектурного искусства, который не мог не ошеломить. Редко кто мог похвастаться, что бывал в этом месте. Большой тронный зал последние семь веков практически не использовался. Ставрус, как и Полдон до него, не очень жаловал огромное и просторное помещение. Ни сын, ни отец Комподжоу не могли долго находиться в том месте, откуда отдавал приказания последний Предрассветный Властитель. Но малый зал для приемов был разгромлен, и Глэнтон с подчиненными не успели бы восстановить его к приему гостей, как бы Ставрусу того не хотелось. Тонкая структура защиты дворца не допускала грубого магического вмешательства, а после недавнего нападения оставлять императорскую семью без защиты казалось полным безумием.
Гетада — так называли тронный зал и приписывали этому месту особые энергетические поля. Выполненный в виде семиконечной звезды, зал был вписан в круг, представляющий из себя крытый аквариум. Каждый угол был украшен цветами древних родов: нежно и ярко-розовые, алые, медовые, светло и темно-зеленые, они гармонично оттеняли водную синь и поднимались вверх цветными медузами. Медленно и величественно плыли шарообразные и хвостатые охранники над находящимися в зале, словно не замечая ни пестрых рыбок, ни морских коньков, проплывающих за прозрачными стенами и потолком. Прямо в воздухе медузы создавали светящиеся пузырьки, которые и освещали зал, бросая бирюзовые и голубые тени на песочного цвета мраморную плитку. Соединяясь в центре зала, магические медузы спускались прямиком к трону и исчезали в драконьей пасти, что украшала верхушку золотисто-черного престола.
'Да это же голова Аро!' — не мог не узнать собственного Дракона эльфенок. Тогда понятно, кто вырезал и этот трон, и создал это великолепие. Дени знал, что сам ни за что не создаст нечто подобное. 'Все-таки Даркус был удивительным чело... эльфо... драконом'. Мальчик все же не мог ассоциировать себя с древним Правителем. Он чувствовал трепет и боль, когда думал о нем. Его янтарные глаза были слишком пронзительны и слишком многое повидали... А еще эти глаза ласкали дуэно. Дени обхватил себя руками. 'Только дыши, только не перед этой толпой', — теперь Дени понимал Ксандриэля — чтобы дышать, нужно жить. А что, если тебя уже нет?
Свет мистической синью переливался в глазах молодого Правителя, и эльфы непроизвольно начали придвигаться ближе к нему. Изумрудная дорожка, что вела от входа прямиком к трону, казалась травой под ногами. Создавалось впечатление, что мальчик ступал по дну морскому. И до него долетел пораженный шепот:
— Настоящая сирена.
— Когда он достигнет первого совершеннолетия?
— По договору он обязан выбрать супругу.
— Уж не себя ли ты имеешь в виду, сестрица?
Последние два голоса раздались совсем близко. Дени повернул голову направо и споткнулся о взгляд блестящих слегка раскосых глаз. Сразу видно, что брат и сестра. Глаза и волосы цвета вишни с редкими зелеными всполохами, сами смуглые, подтянутые, мускулистые. Правда, сестра значительно старше брата и, без сомнения, наглее. Одеты в черные кафтаны, отороченные светлым мехом и серебром. Темные эльфы. Дени даже не нужно было спрашивать сжавшего его локоть Ксандриэля, чтобы понять, что перед ним принц и принцесса дроу, настолько высокомерные и снисходительные физиономии были у этих нелюдей, да и аура отличалась от светлых темными всполохами. Но Дени был бы не Дени, если бы не отметил у старшей прическу а-ля брокколи и не окрестив ее про себя капустоголовой.
Заминка Дениэля на пути к трону не осталось незамеченной. Принцесса дроу нахально ухмыльнулась, сверкнув небольшими острыми клыками, и начала нагло, не таясь, пожирать маленького Властителя жадным взглядом.
'Да эта мисс Рембо меня в бублик завяжет — и не вспотеет, а все туда же! — Дени начинал звереть, легко читая в мыслях дроу планы по объединению империй. — Какая я ей игрушка!'
Дени прищурился, Ксандр занервничал, а младший принц дроу сделал шаг по направлению к мальчику, намереваясь представить сестру.
Дениэль распахнул лучезарно-голубые глаза и призывно улыбнулся принцессе, поднеся изящные пальцы к ярким губам. Дроу замерла, потянувшись туловищем к Дениэлю и сглатывая откуда-то взявшийся в горле комок. Дени приоткрыл рот, очерчивая губы тонкими пальцами. Темная эльфийка задышала чаще, а Дени... громко и протяжно зевнул. А потом скользнул безразличным взглядом по ошеломленным брату и сестре и как ни в чем не бывало продолжил свой путь. У принцессы в прямом смысле этого слова отвисла челюсть, ее брат хрюкнул, не в силах справится со смехом, а горящие глаза придворных сплетников могли посостязаться блеском с кружащими вокруг Правителя светящимися пузырьками.
Ксандр, желая замять готовый в любой момент разгореться дипломатический скандал, догнал Правителя и дотронулся до его плеча. Дениэль остановился, приподняв левую бровь и не понимая, почему Хранитель не обратился к нему мысленно, тем более мальчик в это время вовсю прожигал взглядом ерзавшего на предрассветном троне 'папаню'.
— Мой молодой Повелитель, конечно, не узнал дорогих гостей, но я хотел бы представить Вам представителей правящей семьи Темноэльфийской империи, — и Ксандр развернул принца.
Дени встретился взглядом с дроу. Скулы темной эльфийки побелели от гнева, а глаза чуть ли не молнии метали. Дени бы извинился, он и сам понимал, что поступает по-детски, но вот картины в голове этой капустоголовой не способствовали тому, чтобы он успокоился и вел себя соответственно. Поэтому Дени уперся руками в бока и начал также нагло ее разглядывать. Снизу вверх, нарочито медленно, а потом протянул:
