Архивраг. Книга третья. Контрмеры

— Полковник, полагаю у нас есть общее дело, которое мы с вами должны решить. У вас нет возражений на этот счет?

Ощущение просвечивающего насквозь взгляда нельзя было скрыть никаким шлемом, от чего даже Серегин на некоторое время обомлел и лишь несколькими секундами позже смог дать ответ.

— Не стоит терять время.

Такой ответ словно бы удивил главного и на пару мгновений он как будто застыл. Серегин решил показать, что даже такой бескомпромиссностью его нельзя запугать, пускай это был лишь блеф.

— Я надеюсь вы не составите для нас проблем в нашем путешествии? — с ледяным спокойствием спросил незнакомец.

"А у него с чувством юмора все в порядке"

— Постараюсь сделать все от меня зависящее, чтобы каждый получил от него удовольствие.

Главный кивнул головой.

— Мне нравится ваш настрой и вы абсолютно правы в главном: нам не стоит терять время.

Они с пониманием помолчали и затем командир этого отряда дал команду отправиться в сторону леса, куда, как успел заметить Серегин, солдаты утаскивали тела и все материальные свидетельства ликвидации двух человек, где их трупы уничтожали в ближайшей подходящей аномалии. Ему не хотелось думать, что в скором времени и о нем подобным образом могут стереть все воспоминания. В конце концов, напомнил себе полковник, этот рейд последний и ему больше никогда не понадобится лезть в Зону, а сам он обоснуется где-нибудь на берегу моря. "Да, — как и сказал себе Серегин много лет назад, — именно на берегу моря". Ради такой цели он давно решил рискнуть, даже если эта попытка приведет его к гибели.

* * *

Четырнадцатая военная база седьмого приграничного участка

Чернобыльской аномальной Зоны

Поднять веки, казалось, тяжелее, чем стокилограммовую штангу. Просыпание было чем-то сродни перерождению, когда впервые ощущаешь новые эмоции, вдыхаешь воздух и видишь свет. Какое-то время Меткий просто смотрел в белый потолок, будучи полностью отрешенным от каких-либо мыслей и лишь постепенно к нему возвращалось полноценное восприятие реальности. Тяжело и далеко не сразу в памяти всплыли кадры последних дней и всего того, что с ним случилось. Образ погибшего десантника, посланного забрать его с другими разведчиками, смог окончательно привести в чувства бывалого сталкера. Он медленно поднялся и сел на углу кровати, больше напоминавшей койку в больничной палате. К его рукам были присоединены датчики от всякого рода приборов, снимавших показания жизнедеятельности организма. На дисплее мигали цифры, показывавшие информацию о работе сердца и, вероятно, пульс на данный момент. Из одежды на нем имелись только трусы, зато, как успел заметить сталкер, весь его ушибленный бок был перевязан, а мелкие ссадины заклеены пластырем. Собственно место больше походило на медотсек, точнее полевую лабораторию, поскольку помещение, в котором он пребывал, было площадью приблизительно пять на пять метров, полностью изолированное от внешнего мира специальными прозрачными перегородками. Где-то здесь находилась система вентиляции, откуда поступал воздух, иначе пациент, коим сейчас видел себя Меткий, мог попросту задохнуться. В совокупности место больше всего напоминало быстровозводимые палатки для обеззараживания и дезактивации, которые сталкер давно видел еще на базе "Долга" до момента создания полноценных стационарных пунктов из помещений заброшенного завода. С боку на тумбочке лежали сложенные вещи, словно для пациентов какой-нибудь городской больницы. Сталкер поёжился. Несмотря на наличие мобильного пункта отопления, сняв с себя одеяло, он почувствовал, что начинает подмерзать. Тогда Меткий отсоединил прикрепленные электроды и медленно постарался встать, но попытка оказалась не слишком удачной из-за последствий переутомления. Меткий пошатнулся, но вовремя удержался за край койки и следующие действия делал плавно, без резких движений. Возможно, подумал он, пошатывание и легкое головокружение были следствием каких-то лекарств, на что указывала легкая боль в руке, куда, по-видимому, что-то кололи. Натянув на себя сложенную одежду из штанов и рубашки с длинными рукавами, сталкер прошелся по кругу, рассматривая скромный интерьер, если так можно назвать внутреннее убранство пневмопалатки. Шли минуты, но у Меткого складывалось впечатление, что о нем здесь элементарно забыли.

"Интересно, где я?"

Он не мог точно сказать, сколько пролежал в отключке, но внутренний голос подсказывал Меткому, что не так много для перевозки куда-нибудь очень далеко, а главное, почему его поместили в сооружение, способное к быстрому возведению и разборке? Следовательно, он все еще недалеко от Зоны ведь в сопряженных с ней территориях и участках с ограниченным допуском использовали нестационарные пункты для размещения личного состава, памятуя о способности Зоны к спонтанному расширению. Меткий почувствовал, как в голове туман постепенно исчез и возникла ясность восприятия. В эту секунду он понял, что было необычного в окружающих предметах. Все они находились вне Зоны. Сам он впервые за много лет стоял не на земле, которую поглотила аномалия, а на самом обыкновенном месте, еще не тронутом ее искаженной природой. О, как долго сталкер представлял себе этот момент, когда однажды он вновь ступит на Большую землю, из которой давно сбежал, чтобы стать частью нового мира. Ходили разные легенды о том, каково сталкеру на Большой земле после длительного срока, проведенного в Зоне, и только в этот раз Меткий испытал то самое чувство, о котором давно слышал от ходоков-ветеранов и никогда не думал, что прочувствует его на себе.

"Значит, не врали старые бродяги"

В такой момент Меткий видел себя Робинзоном Крузо, вернувшимся на родную землю после многих лет на необитаемом острове. Пусть даже у него были и, наверное, остались там, за Периметром, надежные товарищи, но сейчас сталкер понял, как был все это время одинок. Меткому не хотелось выходить из этой изоляции, внутренне боясь встретить внешний мир, от которого спрятался много лет назад, ведь в нем он чувствовал себя чужим среди своих. Внутренние метания в попытке найти самого себя оборвали шаги двух человек — определять количество людей по звукам сталкер научился очень хорошо. Шаги сопровождали голоса, часть из которых стала постепенно отчетливо доноситься.

— Нельзя к нему, он еще слаб! — произнес один из них, явно понимая бесперспективность своих требований. Шаги прекратились, видно оба остановились.

— Я не знаю, кто наделил вас такими полномочиями, но в мои обязанности входит соблюдение всех условий, направленных на скорейшее выздоровление пациента, а вы...

— Довольно, — оборвал его более низкий второй голос и с нажимом добавил: — У меня нет времени на пререкания с вами. Мне надо к нему.

По возникшему молчанию стало ясно, что на второго человека невозможно повлиять и решение о встрече принято на уровне более высоком, возможно, с согласия командующего всей базы. За прозрачной изоляционной перегородкой открылась пневмодверь и отдернулась шторка, не допускавшая попадания холодного воздуха внутрь. Вошел мужчина в полевой форме и марлевой повязкой на лице, а вместе с ним в последней попытке остановить его проследовал человек, по виду напоминавший военного врача. Последний испытал на себе всю тяжесть взгляда посетителя и, посмотрев на Меткого, он с недовольным видом вышел из палатки. Подождав, когда дверь закроется, гость повернулся к сталкеру. Меткий не без легкого подозрения всмотрелся в серые глаза мужчины, стоявшего за прозрачной перегородкой.

— А у тебя взгляд не изменился даже после стольких лет, — заметил посетитель, — все тот же недоверчивый. — Хоть лицо мужчины и скрывала маска, было слышно как он усмехнулся и чем-то его голос показался сталкеру знакомым. — Но ведь доверие надо заслужить, верно?

Теперь выражение лица Меткого изменилось, излучая удивление, словно перед ним явился призрак из прошлого. Впрочем, так оно и было и мужчина, заметив реакцию сталкера, снял с себя маску.

— Ну здравствуй, Витя, давно не виделись. Смотрю, ты меня узнал.

Перед Метким стоял генерал-майор ГРУ Николай Селезнёв.

Книга третья завершена

Продолжение следует...