— Толково рассуждаешь! Из моряков? — обратился суетившийся рядом матрос.
— Да...Да наслушался разговор в тавернах. Кто там о чем только не болтает! — отмахнулся Батиста, ничуть не изменившись в лице.
Но Ричард-то знал: обманывает. В те моменты, когда Батиста хотел перевести разговор на другую тему или умолчать о чем-то неприятном, голос его становился уж слишком непринужденным. Вот как в такие мгновения.
— Да чего там быстроходные суда, значит, быстроходные суда, — хлюпнул носом Ловенек. — Дождешься, когда к берегу пристанут, водой, значит, запастись, и...
— Да заткнитесь уже! — это Фрегар, в "предсмертной агонии", воскликнул. — Тошно! Умереть хоть дайте спокойно!
Ричард подумал: а что же будет, когда в море выйдут? Олаф часто рассказывал, какие сильные шторма бывают в северных водах. Мол, корабль может вокруг своей оси плясать. Это Счастливчик "колесом удачи" называл: как выкрутит, то ли выживешь, то ли нет. Хотя Ричард был полностью уверен, что Олаф преувеличивает. Ну не может так корабль мотать!
— Ага, рассказывают, в кабаках, — крякнул матрос и перестал донимать их расспросами.
Ричард присмотрел себе местечко, как раз между мачтой и лодкой. Здесь можно было разложить одеяло, укрыться, и мирно проспать. И скарб весь нехитрый расположить: сверток с одеждой, склянки...и книги. Те-Самые. Ричард первым делом развязал сверток и принялся прятать книги в одежду, чтобы вода их не тронула.
— Зря ты, Ричард, стараешься, — Батиста цокнул языком. — Сейчас плохое время, много штормов. Уж точно хоть чуть, но попадает соленой воды. Смысл таких стараний?
— Кому-то нет смысла, кому-то есть, — не оборачиваясь, произнес Окен. — Это все, что осталось от моей семьи.
— А, понимаю, — совершенно серьезно произнес Батиста. — Давай помогу. Эй, морской скиталец, найдется кусок доброй ткани, чтобы ни крупинки соли не пропускала?
Смуглый обращался к тому любопытному матросу.
— Найдется, только мне бы с канатами разобраться... — начал он был, но тут же слова его потонули в бульканье.
Матрос затрясся от страха, когда Рагмар навис над ним, отодвинул в сторону и легко соединил концы каната, тут же связав их в затейливый узел.
— Э... — матрос чуть не дрожал. Правда, Ричард не понял, ну что такого сделал Рагмар?
А потом скосил взгляд — и ответ нашелся. Канат проходил через уйму мешков и сундуков, и чтобы так быстро соединить его концы, нужно было их, по меньшей мере, приподнять. Мешки и сундуки, на взгляд парня, перевесили бы трех-четырех Ричардов.
— Нашлось, — пророкотал зеленокожий.
Он снова отошел чуть в сторону и замолчал. Ричард подумал: а как же орк воспримет море? И вообще...Как сам Ричард его воспримет? Нет-нет, он прекрасно себе его представлял: ведь столько раз читал в Той-Самой о нем...Разве только об Эрине там не было ни единого слова. Множество островов упоминались в книге, больших и малых, но ни единого словечка об Эрине или Зеленом острове там не было.
Моряк засуетился, побегал туда-сюда, и в руках Батисты оказался здоровенный кусок просмоленной ткани.
— Ну, бывало и лучше...Малая выдержка, худая черная вода...— Смуглый насупился. — Ладно, всяко лучше, чем ничего. Давай-ка, Ричард, сюда свои книженции...Ох и тяжелые!
Бесценное добро оказалось завернуто в своеобразный мешок, который Батиста с торжествующи видом вручил Окену.
— Вот, пользуйся. Учись, пока я жив! — хмыкнул Смуглый.
— Спасибо! Спасибо! — Ричард едва ли не подпрыгивал на месте. Теперь он мог не беспокоиться за сохранность сокровища.
— Вот и славно.
Наемники кое-как разместились. Скарб их был все равно не хитрый, а для пяти человек (и одного орка) места особо много не требовалось.
— Олаф, должно быть, в капитанской каюте разместится. Все-таки командир! — со знанием дела произнес Батиста, прикидывая, как бы разместить одеяла. — Нам бы еще поверх ткани...Эй...
— Постараюсь найти, постараюсь! — все тот же матрос снова забегал.
И понятно отчего. Корабль вот-вот должен был отправиться, но столько еще предстояло сделать! Команда, даже Ричарду показавшаяся крохотной — всего парень насчитал десять человек, вместе с купцом — каким-то чудом управлялась с этакой громадиной (таковой она, во всяко случае, виделась Окену).
— Вороньего гнезда нет, — поцокал Батиста. — Тоже мне, моряки...
Последнее он произнес едва слышно, чтобы не задеть команду. Все-таки не их беда, а корабела. На худой конец, Эрика.
— И как мы, позвольте спросить, разглядим опасность поверх северных волн? Я даже по южному берегу без... — Батиста замолчал на полуслове. Похоже, сказал лишнего.
— Во-во. Да и зачем все эти гнезда. Высаживаешься на берег, и вся добыча, которую только сможешь добыть, значит, твоя, — это уже Ловенек. Он расположился верхом на обширной бочке и принялся жевать кусок солонины. — Эй, толстячок, хочешь, значит, куснуть?
— Гадство! — выдохнул Фрегар.
Теперь он стоял у борта, перевалившись за него, и глубоко вдыхал воздух.
— Зря! Эй, Фрегар, зря ты! Нельзя смотреть... — Батиста, услышав противный звук, издаваемый фрегаровым завтраком, понял: опоздал. — Ладно. Смотри. Может, желудок опорожнишь, все лучше...
— Гадство! — Фрегар расстался с последними кусочками завтрака. — Гадство...Этак с голода подохну...Гадство...
— Тебе, значит, полезно! — хохотнул Ловенек.
Ричард подумал: никто сейчас не поверил бы, что в бою этот отряд действует как единое целое. Ну разве что непонятно было, как Рагмар себя поведет.
Однако вскоре судьба должна была предоставить им такой шанс.
Наконец, появился Олаф. Он вернулся с насупленным Эриком.
— Непростое дело, непростое. Слыхал я, конечно, разное...И что корабли пропадают, и вообще...Вряд ли столько в штормах погибло...Хм...А впрочем! — Эрик повеселел. — Кто к нам сунется в этакое-то время? Кроме меня, почти никто не ходит в зимний канун северными морями. Возвращаюсь я уже один, совсем один. Скучно даже ребятам становится...
Эрик бросил взгляд на нос корабля. Там примостилась какая-то вытянутая громадина, укрытая несколькими слоями парусины.
— В случае чего, найдется, чем отбиться, — кивнул Олаф. — У нас тоже сюрприз имеется.
Счастливчик кивнул на Ричарда. Тот поклонился Эрику, как того требовали цеховые правила.
— Наш маг. Водой управляется...— Ричард застыл в ожидании. — Неплохо.
Мысленно Окен возликовал: Олаф был скуп на похвалу, считай, никогда никого и не хвалил. Так что сейчас он дал лучшую характеристику, какую только мог.
— Водный маг, говоришь? — Эрик смотрел так, будто впервые увидел Ричарда. — Леферский цех?
Ричард кивнул.
— Экзамены сдал досрочно, — произнес он не без гордости.
— Ага, — Эрик перевел взгляд на Олафа.
— Ну и в бою побывал, как без этого, — добавил Олаф.
— Хоть что-то, — Эрик задумался, склонив голову.
В тот момент Ричарду показалось, что Эрик похож на Олафа. То ли поза одинаковая, то ли черты лица схожие. Ну да, ведь у них общие корни, северяне! Ричард помнил, что те пришли из какого-то там далекого северного королевства, до Катаклизма враждовавшего с предками леферцев. Но то были дела давно минувших дней, тысяча лет прошла. Олаф с Рагмаром, в чем Ричард был уверен, не знали даже пары веков своей истории. Куда им! Читать-то книги по истории Двенадцатиградья им некогда было!
— Ладно, там видно будет. Олаф, ты...
— Я с моими бойцами на палубе останусь, — Счастливчик оборвал Эрика на полуслове.
— Иного и не ждал, — ухмыльнулся Эрик. — Помощник! Готовы?
— Готовы! — отозвался тот самый матрос, что помог с просмоленной тканью. Для Ричарда это было несколько удивительно, хотя много ли он знал о порядках на торговом корабле?
— Отчаливаем! Время уходит, время! Шторма нас сожрут, ежели опоздаем!
— Будет сделано, шкипер! — что тут началось!
Ричард знай только, в сторону отходил, кое-как маневрируя на палубе. В конце концов, он забился в проем между лодкой и мачтой, прижавшись к ней всем телом.
Моряки забегали-запрыгали. Отвязали канаты, закрепленные на столбиках (Ричард помнил, что у них есть какое-то особое название, но оно вылетело у него из головы), убрали сходни, подняли парус (вот это было зрелище!). И замерли. Все разом поглядели на Эрика, взобравшегося сейчас по ступенькам на крышу...
— А как называется эта штука? Ну вот, — Ричард махнул в сторону кормовой части, куда спускались Эрик с Олафом.
— Так это ют, парень. Хотя у нас его до сих пор кличут ахтерзейль-кастелем, — с гордым видом произнес Батиста. — Говорят, это словечко...
— Ага, еще до Катаклизма появилось. Любили тогда умничать. Доумничались, — отмахнулся Олаф. — Там каюта капитана. Ну, по большей части она сейчас товаром заставлена.
— Мне страшно подумать, что у них в трюме, — Батиста кивнул на зарешеченную дверцу, проделанную в самой палубе. — Как он еще на воде держится?
— Древние северные тайны! Секретные секреты, я бы даже сказал! — рассмеялся Олаф. — Это же соль. И специи. Ну, ткани еще, может быть. Много ли в них весу?
— И то правда, — кивнул Батиста.
— Ребята! — Эрик послюнявил указательный палец правой руки, поднял его высоко над собой — и резко опустил руку, да так, что вист ветра даже Ричард услышал. — Отчаливаем! Отчаливаем! Добрый ветер!
Матросы откликнулись дружным ревом, к которому присоединился Олаф. Рагмар озирался по сторонам, думая, надо ли присоединиться к вождю — или лучше промолчать.
Фрегар издал душераздирающий звук.
— Ужин, значит, выходит, — глубокомысленно изрек Ловенек. — Скоро и до вчерашнего обеда дойдет.
— Заломаю, — сквозь хрипы произнес Фрегар. — Заломаю...
— Ты сперва значит, шаг сделай, — отмахнулся Ловенек, даже не глядя в сторону Фрегара. — Может, чего поесть дать? А то все вышло...
Он замолчал, ухмыляясь: хрипы Фрегара оказались звонче майской грозы.
— А теперь нам предстоит... — Олаф повернулся к бойцам. — Самое тяжелое дело: найти себе дело...
К удивлению Ричарда, Счастливчик был прав. Время на когге тянулось невероятно медленно. Иногда Олаф и Батиста помогали морякам, но команда была настолько слаженной, что даже эта помощь была лишней. Окен выбрал самое интересное занятие из возможных: смотреть на город.
Они шли через теснину Большого канала, останавливаясь у мостов. Ждать приходилось долго, но Фрегару хоть радость была: качка становилась слабее.
— Вот море...Хотел бы я, значит, море снова увидеть! Волны, значит, высоченные! — слова Ловенека сопровождались хрипами, стонами и бегом Фрегара к бортику. Собственно, он весь день за ним и провел. Невиданное дело: от всяческой еды он отказывался, только мяту пытался жевать.
Рагмар иногда спрашивал у Ричарда, для чего то или иное здание. Но особенно внимательно он приглядывался к высоким стенам, отделявшим крохотный, закопченный квартал от остального города. Если школа магов была обширна, то здесь едва ли могло набраться с десяток приземистых домов. На стенах ходили взад-вперед многочисленные (Ричард насчитал десятка два, не меньше) стражники. А в отдалении Окен даже мага разглядел, кто бы еще решил щеголять алым плащом среди неказистых городских бойцов?
— Стража? — Ричард решил уточнить у Батисты.
— Отнюдь. Наши, добряки. Самые зоркие, самые ответственные, — Батиста ухмыльнулся. — Самые оплачиваемые. Думаешь, больше всего каратов у ребят наподобие нас? Тех добряков, что кладут головы на проселочных дорогах леферских земель? Тех, кто уничтожают разбойников? Не-е-ет. Эти стерегут гетто...Вот...Большой канал — это вены города, а гетто...это...
— Да кошелек, значит, это, — Ловенек, как всегда, не стал юлить вокруг да около. — Кошелек! Прохудившийся, значит.
Стены подходили к самой набережной, но были отделены надвратной башней и воротами, едва ли меньшими, чем главные городские. От этих ворот к Большому каналу шло множество жестяных труб, о назначении которых Ричард мог только гадать.
— Ну да, кошелек, — поднявшийся ветер едва-едва рассеял дымок над кварталом. — Леферский монетный двор. Великий двор. Самое гадкое и самое дорогое место нашего города.
Рагмар кивнул.
— Вот чем бледные нас победили. Блестяшками, — он глубоко вздохнул, и до самого вечера не проронил ни слова. Разве что иногда бубнил под нос "кошелек". Во всяком случае, так показалось Ричарду.
— Вот прибудем на Эрин, там все узнаешь про наш монетный двор, — это уже Олаф вступил в разговор.
Он опирался локтями о бортик, устремив взгляд куда-то вдаль.
— Давно я там не был. Давно...
— Семь зим. Нет, восемь, — раздался голос подошедшего сзади Эрика.
Когг миновал выложенную камнем полосу берега. Дальше уже начинался полноводный Фер, бравший свое начало в западных горах. Точнее говоря, здесь был его приток, по которому можно было выйти к устью, превращавшемуся у зиммерского побережья в море.
— Да, восемь зим. Много... — Олаф вздохнул. — А на севере...
— Все так же, — Эрик встал рядом с ним.
В лучах скупого осеннего солнца они походили друг на друга еще сильнее.
— Это хорошо, — кивнул Олаф, и Эрик пошел дальше, раздавая команды.
Дальше по большей части молчал, как и Рагмар. Окен пообещал себе выяснить, что же за история объединяет этих двух северян. А может, у них принято таинственно изъясняться? Ну, этикет такой, северный. Таинственность-другую сказал, отрубил голову врагу, и снова таинственности напускаешь. Мало ли, как люди живут. Рагмар прочистил горло. Ладно, мало ли как люди и орки живут.
— Великий Феррум, что берет начало в соименных горах... — Ричард наизусть зачитал строку из Той-Самой книги. — Да, наверное, там красиво...
— Не слышал я что-то об этих вот Соименных горах, значит, — пожал плечами Ловенек.
— Еще бы. Это не Соименные горы. Это Железные горы! А Феррум, получается, Железная река, — Батиста напустил на себя умный вид. — Древнее, очень древнее название. Только мой народ и...
— Да ладно, значит, тебе! — Ловенек рассмеялся. — Выдумали, значит, побасенку! Самые старые! Традиции, значит, сохранили! А мы, видите ли, никто, деревенщины...Ага!
Пусть Ловенек и смеялся, но в словах его чувствовалась горечь.
— Да это так говорят. Я-то что? Все люди Двенадцатиградья хороши!
Рагмар переступил с ноги на ногу, одним этим вызвав шум.
— И орки, ага, и орки, — поспешно добавил Батиста.
При всей его храбрости и бесшабашности, навлечь гнев зеленой громадины ему совсем не хотелось.
Холодало. Ричарда не спасала даже котта и утепленный плащ.
— На воде всегда холодно, а уж в это время года! — Батиста предпочел усесться среди свертков и накрыться одеялом. Потянулся к походному мешку, достал оттуда кусок солонины. — Ну, Фрегару не предлагаю...
Толстяк (хотя, кажется, за день он вдвое похожуле) поспешно закачал головой и закрыл глаза, часто-часто задышал.
— Отпустило. Добро! — облегченно выдохнул он, а через мгновение выпучил глаза и долго давился слюной. — Зараза!
— Терпи, терпи. Мы еще сделаем из тебя худышку! — Батиста откусил кусок солонины.
