И не став томить подругу в незнании, рассказала об украденном Камне Душ из Лэстэрина.
— Так ты думаешь тут замешаны безликие? — задумчиво спросила Азирия, после того, как внимательно меня выслушала.
— Или они, или кто-то хочет спихнуть на них, — хмуро ответила я. — Ведь свиток могли и специально подкинуть.
— И то верно, — подтвердила она, кивнув головой, а потом серьезно посмотрела мне в глаза и ответила: — Но я уверена в том, что тут замешаны безликие!
Княгиня Мириан, отправившая меня на встречу к Хозяйке Порока, еще раз вздохнула и принялась рассказывать о своих приключениях, произошедших с ней за этот месяц.
* * *
Мне никак не удавалось заснуть. Ворочаясь с одного бока на другой, я все пыталась заставить себя забыться сном, но мыслей в голове накопилось столько, что сон все никак ко мне не приходил.
Сведенья, которые рассказала мне Азирия, и, правда, приоткрывали свет на это дело. Поэтому мне еще больше захотелось встретиться с Мивальдо, а если придется, то и с Хозяйкой Порока.
Эльфийка напилась и сейчас, сладко улыбаясь во сне, о чем-то тихо бубнила, порой ругалась, порой тихо всхлипывала или хихикала. Азирия же тихо сопела, хмурясь нерадостному сну.
С завистью поглядев на них, я закрыла глаза и уже приготовилась тянуть сон за хвост, как вдруг звон колокола разбил ночную тишину.
Я и Азирия вскочили мгновенно, натягивая на тело штаны и рубашки. Эльфийка что-то пробурчала, сонно на нас посмотрела и тоже вскочила, но не так резво как мы.
— Пожар? — спросила испуганно Клеония, путаясь в рубашке, так как ее голова никак не хотела пролазить в рукав.
Звон раздался вновь, а с ним и быстрые шаги в коридоре.
— Не знаю, — ответила Азирия, доставая из-под кровати одноручный меч. — Но если б это был пожар, то об этом бы кричали.
Я тоже поскорей достала свой ритуальный нож, а эльфийка вытащила из сумки зеленый купол на серебреной цепи.
— Пойдемте, — сказала я и вышла из комнаты.
Коридор был заполнен разбуженными существами. Кто одетый, кто только в панталонах и ночных рубашках. Они недовольно галдели и ругались друг с другом.
В толпе я увидела своих светлых. Эйрос — чтоб его светлый Кай! — был, как и вовремя суматохи в бордели "При Обочине", замотан по пояс только в простыню. Котена был одет и, размахивая штанами принца, пытался протиснуться следом, но у него это получалось не ахти.
Подбежав к нам, принц зло и раздраженно спросил:
— Что случилось?
Мои соседки по комнате ошарашено смотрели на Эйроса, а Клеония смущенно приложила ладошки к покрасневшим щекам и широко, словно дурочка, улыбнулась.
— Понятия не имею, — хмуро ответила я, а потом раздраженно спросила: — Одеться, трудно было?
Эйрос перевел непонимающий взгляд с меня на оторопевшую эльфийку и уже пришедшую в себя темную, потом его взгляд медленно опустился на свои ноги скрытые под белой простынею.
— Ой, не подумал! — сконфуженно выдал принц и крепко схватился за конец простыни, который так и норовил вылезти из импровизированного пояса на талии.
Толпа в коридоре поредела, умчавшись во двор, и запыхавшийся маг смог, наконец-то, протиснуться к нам.
— Ваше Высочество, — простонал Котена, кидая штаны в руки принцу, — а одеться, Вы не желаете?!
— Сам знаю, — буркнул в ответ растрепанный с спросонья блондинчик и принялся натягивать штаны под простынею.
— Догоните, — сказала я и поманила Азирию рукой, эльфийка хвостом увязалось следом.
Во дворе находилось много существ (некоторые даже личины не успели натянуть и поэтому рога броско возвышались над головами), но они к удивлению молчали, внимательно слушая хозяина "Ровной Хоты", который возвышался посередине толпы (скорей всего стоя на столе) с колоколом и факелом в руках.
— ... Это большая утрата не только для королевств Северного континента, но и для всех нас, — он говорил громко, и в голосе слышалась боль и печаль. — Тут собрались многие существа. Кто-то из них верой и правдой служил своим королям и королевам. Кто-то не прислуживал никому, кроме своих Хозяев и Богов. Но сегодня я хочу, чтоб мы разделили скорбь и боль друг друга...
— О чем он? — спросила я у стоящего рядом священко... точнее, если это был он, а не кто-то под его образом.
— Только что прибыл гонец, который сообщил, что вчера ночью были убиты все повелители королевств на Северном континенте.
— Как... все? — тупо спросила я, а Клеония пораженно пробормотала:
— Это же не возможно!
— Это и самое странное, — подтвердил существо под обликом священко. — Непонятно как их могли убить всех сразу, особенно эльфов и дроу! Эти ушастики всегда хвастаются своей силой и могуществом, а полегли наравне с людскими королями!
— Он ведь шутит? — пробормотала я и почувствовала, как ноги подкашиваются, и я падаю на землю.
— Хейса? — услышала я взволнованный голос Азирии. — Хейса!
Не могу сказать, что я очень сильно любила свою мать, но узнать о ее смерти так. От незнакомого мне мужика, который еще смеет с усмешкой разглагольствовать о смерти эльфов и дроу, было невыносимо!
"— Не думаю, что уважаемая Нэрэм Эш'шэр Элени покинет обитания Бога Берна ради прощания со мной. До скорого, Вальмир!
— Зря ты так..." — Тут же вспомнились мне слова брата.
Что мне стоило задержаться на полчаса и попрощаться с ней? Что?..
— Девка, что с тобой? — спросил этот под обликом священко и попытался, меня поднять.
Вот только Клеония с размаху ударила его по щеке и закричала:
— Какая она тебе "девка", проклятое отродье Скайфа! — в ее глазах застыли злые слезы, а чепчика, скрывающего эльфийские уши, не было. — Она Эш'шэр Юэнн!
— Вот жжешь язык, как помело! — прорычала Азирия, помогая мне подняться с земли.
Существа вокруг нас, которые с удивлением глядели, как Клеония дает "священко" пощечину, тут же перевели взгляды на меня. Тот, с покрасневшей щекой, напрягся, особенно, когда четверо с виду священко вышли вперед и, преклонив передо мной колено, в один голос сказали:
— Мы разделяем Вашу скорбь, Нэр Эш'шэр Юэнн!
Нэр... Теперь я Нэр Эш'шэр и если с братом что-то случится, то мне придется занять место Нэрэм... Никогда! Я никогда не допущу того, чтоб с братом что-то случилось!
— Простите меня, госпожа... эээ... Нэр Эш'шэр! — тут же протянул зачинщик этой суматохи, кланяясь мне. — Я не со зла, просто взболтнул не подумав. Простите.
В эту минуту подошел одетый в штаны, рубаху, сапоги и даже с заплетенными волосами Эйрос с Котеной и удивленно спросил:
— Так что случилось-то?
— Вот этот вот, — тут же указала эльфийка на уже побледневшего зачинщика, — ее, — палец указал на меня, — девкой смеет называть!
— Я же извинился! — воскликнул испугано он, переводя молящий взгляд с меня на эльфийку, с эльфийки на дроу, с дроу на светлых, со светлых опять на меня.
— Да чтоб тебя светлый Кай по пути к единорогам! — выругалась я на него, за что получила несколько удивленно-уважительных взглядов из толпы. — А вы встаньте!
Дроу, под обликами священко, тут же поднялись и с готовностью принялись слушать мои указы.
— К какому светлому вы взяли, что я — Эш'шэр Юэнн? — с подозрением спросила я, сложив руки на груди и высокомерно задрав подбородок. — Ей что ли, — кивнула я на эльфийку, — поверили? Так она у нас блаженная!
Один из ожидающих указов сделал шаг вперед, снимая с шеи кулон, а вместе с ним и позаимствованный образ... И вот передо мной уже стоит дроу в одежде селянина священко.
— Кассиэль, — прошипела я, словно голодный упырь, встретивший на погосте заблудившегося путника, — а ты здесь откуда?
О том, как он понял, что я — это я, мне сразу же стало ясно. Стоило только принцу удивленно воскликнуть: "Ты!", со всем уже не по-королевски тыкая пальцем в сторону Кассиэля.
— Извините, Нэр Эш'шэр Юэнн, но я не в силах ответить на Ваш вопрос, — с поклоном ответил дроу.
— Угу, — кивнула я головой, и хмуро приказала: — Возьми факел и следуй за мной.
И под сочувственные взгляды подруги, светлых и эльфийки мы пошли по тропинке за первый дом, где размещалось место, куда и принцессам ходить приходится.
Кассиэль чинно подождал меня в трех шагах от шалашика, пока я избавлялась от всего того вина, что выпила на пару с эльфийкой вечером.
Сполоснув руки в стоящем поблизости рукомойнике, я вытерла их об низ рубахи, после чего важно прошествовала к Кассиэлю и начала допрос:
— Значит, брат послал тебя следить за мной?
— Вы ошибаетесь, Нэр Эш'шэр Юэнн, — не подтвердил мою догадку дроу.
— И то верно! Брату за мной следить незачем, — признала я. — Значит за светлыми?
— Никто не вправе оспаривать приказы, Нэрэм Эш'шэр Вальмира, — подтвердил на это раз мою догадку Кассиэль.
Нэрэм Эш'шэр Вальмира... Уверена, брату так же неприятно теперь слышать "Нэрэм", как и мне "Нэр". Хотя разница всего в одном приставленном слове в обращении и парой добавочных букв.
Не дав этой мысли завладеть мной, я, сжав кулаки, приказала Кассиэлю:
— Сегодня утром ты с остальными дроу отправляешься в Лэстэрин!
— Извините, Нэр Эш'шэр Юэнн, но это бы приказ...
— Вот именно! — грубо перебила я и разжала кулаки, чтоб со злости не заехать ими в его честные и преданные очи. — Ты относишься к ищейкам, а они находятся в подчинении у Нэр Эш'шэр. Или ты хочешь с этим поспорить?
— Нет, Нэр Эш'шэр Юэнн, я служу вам, — сдался дроу... точнее, я думала, что сдался, но следующая его фраза говорила об обратном. — Но так как коронация Нэрэм Эш'шэр Вальмира еще не прошла, то значит и Вы еще не получили право командовать ищейками.
Выслушав его, я устало вздохнула, подняла лицо к звездам и у них же спросила:
— За что надо мной сегодня все издеваются?! Вначале северный колдун, потом эльфийка, теперь этот, — кинула я раздраженный взгляд на дроу, а потом хмуро у него поинтересовалась: — Вы часом не сговорились?
— Нет, Нэр Эш'шэр Юэнн! — тут же постарался, заверить меня в своей непричастности к сговору дроу.
— Тогда какого светлого, ты со мной смеешь пререкаться! — закричал взбешенная я.
— Я не...
— Молчать! — приказала я, а потом подошла и ткнула в его плечо указательным пальцем: — Я приказала вернуться — значит, ты должен вернуться! Или ты не понимаешь, что ты ему сейчас там нужен, а не здесь? Ты должен быть в Лэстэрине! Защищать и поддержать брата! Он ведь доверяет тебе, или для тебя какие-то светлые важнее его?
Кассиэль мягко убрал мою руку, так как пальцем я все продолжала тыкать его в плечо, и виновато промолвил:
— Простите меня за мою несообразительность, Нэр Эш'шэр Юэнн. Приказ Ваш я понял, и сегодня утром приступлю к его исполнению.
— Молодец! — похвалила я появившуюся сообразительность и уже хотела убрать свою руку, развернуться и уйти, как дроу мягко, но настойчиво удержал меня за нее.
— Теперь Вы можете поплакать, — ответил он на мой немой вопрос.
— О чем ты? — попыталась отшутиться я, как он вдруг потянул меня за руку и крепко обнял.
— Можете после меня за это наказать, — сказал Кассиэль и принялся гладить меня по волосам.
...И я плакала по той, от которой никогда не знала материнского тепла и ласки. Плакала долго, понимая, что этот момент является единственным дозволенным мне временем, когда я могу дать волю чувствам.
* * *
Постоялый двор "Ровна Хата" гудел. В течение дня существа провели похоронные обряды по своим традициям и правилам, а вечером никто не отказался от поминального праздника темных. За королей и королев Северного континента не успевали провозглашаться тосты, поэтому через полчаса ограничивались имением и чоканьем кружек друг об друга. Даже опьяневшие светлые чокались с темными, хотя по их правилам пили за покойников не чокаясь.
Существа тут, оказалось, проживают очень разнообразные. Даже нашлись рефаимы, скрывающие свои хвосты под пышными юбками и личинами священко. Из людей были только светлые, так как священко и истарцы останавливались на ночлег в недалеко расположенном постоялом дворе "Милкин Хвост".
Поминальный праздник проходил на улице. В харчевне места было мало, а во дворе поставили три длинных стола с яствами, зажгли факелы, да магические светляки. Притом погода была замечательная: теплая с легким летним ветерком и слегка тяжеловатым, душным воздухом.
Темные расположились за средним столом. Я сидела между Азирией и Клеонией, которая на повышенных тонах обсуждала что-то с Котеной. Напротив меня сидел Дэрек, который пропадал весь день где-то и лишь к вечеру вернулся. Эйроса ночью кто-то признал за первиша Светлой земли и его утащили за другой стол светлые, чтоб тот вымолвил слово об отце.
Азирию тоже признали. Хотя это и не удивительно, так как она сняла с себя облик, чтоб на рассвете, по русалочьей традиции, коротко обрезать волосы и, сплести из них венок, пустить его по реке в дань богини Урсуле.
— Никогда не думала, что они уйдут так, — промолвила подруга, находясь уже в слегка подпитом состоянии. — Вот так раз и нет их! — Она осушила рюмку с полынкой, я вторила за ней. — А ведь последние слова, которые я сказала отцу, были: "Да чтоб ты в Арн побыстрее отправился, князь недоделанный! Как за юбками волочиться, так ты мастак, а как дочь выслушать у тебя времени нет!". — Азирия разлила полынку по нашим стаканам, мы чокнулись и выпили. — Он меня даже не выслушал, когда я о пророчестве рассказать хотела. Поэтому я и вспылила... — Она скрыла лицо в ладошках и зарыдала: — Дура! Почему же я такая дура!
Я сочувственно похлопала ее по плечу, самолично разлив полынку по стаканам.
— Правильно, нечего нюни распускать! — собралась Азирия, вытерла рукавами слезы и, взяв у меня рюмку, громко, слегка заплетающимся голосом провозгласила: — За моего отца! И пусть он в Арне на
* * *
еться до отпадения того самого!
Нас поддержали пьяные крики: "За темного князя Азхорка!", мы чокнулись и выпили.
— А я со своей матерью даже попрощаться не захотела, — призналась я подруге. — Меня брат просил с ней попрощаться, а я отшутилась. Дескать, такая уважаемая особа как она, вряд ли захочет проснуться, для того, чтоб попрощаться со мной! А нужно-то было всего лишь задержаться на полчаса!
— Давай за нее выпьем, — сказала мне Азирия, всунув в руку стакан.
— За Нэрэм Эш'шэр Элени! — воскликнула я. — И пусть смерть начнется для нее весельем!
Потом было еще много тостов. Потом вернулся Эйрос, и мы пили за его отца. Потом появились менестрели, и мы, сидя в обнимку, под гитару орали:
— Пусть Госпожа Смерть придет,
Мне не привыкать!
Храбрец пред ней, не будет унывать.
Ведь смерть и существует лишь за тем,
Чтоб жизни остроту предать!
Потом Эйрос что-то пытался мне сказать заплетающимся языком. И толи обвинял меня в чем-то, толи умолял, а может и то, и другое. Потом Клеонию рвало, а я держала ее волосы и говорила, что-то ласково-утешительное. Потом вновь были тосты, вкус чего-то сладкого во рту, а Евтей — это хозяин "Ровной Хаты" — выпрашивал у меня секрет приготовления такого восхитительного вина. Не знаю, рассказала я или нет, так как вдруг наступила тьма.
