Впрочем, портить настроение совсем не хотелось и я отогнала неприятные мысли прочь.
Краткий миг удовольствия был нарушен шорохом, донёсшимся откуда-то сверху: я подняла глаза и едва удержалась от крика.
Окно второго жилья было открыто, и на ветке старого ясеня напротив него, ухватившись за прочный сук, сидел улыбающийся светловолосый мальчишка. Я похолодела, заметив, что из окна высунулась вторая встрепанная голова — каштановая.
— Дени!
Сын не отозвался, быстро взлетев на подоконник — у меня чуть сердце из груди не выскочило. Приятель протянул ему руку, и Эйден легко перебрался на ясень.
— Аррент, Эйден, что это за выходки?! — я с трудом перевела дыхание. — Немедленно слазьте оттуда!
— Есть!! — раздался дружный вопль в два голоса, тут же перекрытый стуком, грохотом и пронзительным тенором:
— Ваше Величество!! Ваше Высочество!! Это возмутительно!!
— Дени, что происходит? — я строго посмотрела на сына, но увидела лишь босые ноги. Пришлось пустить в ход самую серьезную угрозу: — Живо, пока отец не увидел!
— Что именно? — раздался из-за плеча родной голос и Ари опустился рядом на скамью. — Кажется, я пропустил что-то интересное.
— Очень интересное! Не знаю, что они натворили, но я только что видела, как эти двое вылезли из окна! А если бы...
— Тише, милая, — прошептал Карис. — Они ведь дети. Ну-ка, ребята, спускайтесь!
Кажется, помимо волков у нас в роду когда-то затесались и белки: с дерева малолетние проказники спустились так, что даже я почти ничего не слышала.
Ренни, вернее, Его Королевское Величество Аррент II, понимая, что ему достанется первым как старшему, покаянно повесил голову и принялся очень внимательно разглядывать землю под ногами.
— Аррент, объясни, что случилось? — Карису даже не понадобилось повышать голос, хватило одной интонации.
— Мы хотели узнать, маг наставник Велс или нет, — Ренни искоса глянул на Кариса.
Да, старший брат, заменивший отца — это не няни и фрейлины, которых можно очаровать невинным взглядом голубых глаз и милыми ямочками на щеках.
— Как?
— Ну-у, — протянул Ренни, — если бы он был магом, ведро бы на него не упало.
— Ведро? — негромко, но очень многообещающе уточнил Карис.
— С водой, — вступил в разговор Эйден, стоящий рядом с дядюшкой, — и даже без лягушек.
Я прикусила губу, скрывая улыбку. Эта накрепко спевшаяся — несмотря на разницу в три года — парочка за неполный месяц стала головной болью для всего замка. Откуда только их не приходилось снимать, вытаскивать и даже вылавливать — бедный замок, содрогавшийся от подвала до чердака и чудом не разобранный по камушку, наверное, предпочел бы выдержать столетнюю осаду.
— Прекрасно, — не спеша подвел итог Карис. — Вы немедленно принесете извинения наставнику Велсу и сделаете уборку в учебной комнате.
— Но, папа... — Эйден мгновенно осекся и умолк, потупив глаза.
— Обед — без сладкого, — продолжил Карис, — а вместо прогулки верхом наставник Велс продолжит прерванное занятие. Аррент, ступай к себе. Эйден, — сын, рванувшийся следом за другом, застыл на месте. — Подойди.
Дени замер под суровым взглядом отца. Я осторожно коснулась руки Кариса, накрывая его ладонь своей, но глаза мужа не потеплели ни на каплю.
— Эйден, ты ведь знаешь, что маме нельзя волноваться. Но почему-то совсем о ней не думаешь.
— Пап, я...
— Ты мог погибнуть, — глухо обронил Карис. — Вы оба могли погибнуть. Свалиться и сломать шею из-за бестолковой проделки...
Дени опустил глаза. Я крепче сжала пальцы любимого.
'Ари, хватит'.
— Простите, — выдавил сын. Вздохнув, я прижала tuj к себе:
— Дени, послушай, дело не в том, что я волнуюсь, а в том, что что-то действительно могло случиться. Пообещай мне и папе, что ни ты, ни Ренни больше не будете делать глупостей.
Сын вскинул на меня испуганные виноватые глаза и кивнул. Карис, хотя и не слишком поверил, но ничего не сказал.
Дени молча уткнулся лицом мне в плечо и, чуть слышно сопя, пытался сдержать слезы. Я ласково гладила растрепанные каштановые локоны, давая ему время успокоиться. Через несколько минут сын поднял голову и прижался щекой к моей щеке:
— Мама, даю слово.
Вот теперь я могла быть абсолютно спокойна. То, что слово нужно держать, Дени знал твердо, тем более, слово данное семье. Пусть он и не оборотень, но для тех, в ком есть хотя бы капля волчьей крови, семья — это всё.
И почти сразу я почувствовала, как уходит напряжение, окутавшее любимого. Несмотря на внешнюю холодность, он не меньше меня испугался за этого бесенка.
Карис коснулся плеча Дени и совсем другим тоном сказал:
— Иди, малыш, и не забудь извиниться перед наставником.
— Да, — кивнув, Дени высвободился из моих объятий и медленно, явно раздумывая, пошел назад, к замку.
Я проводила сына взглядом, пока он не скрылся за углом и попыталась встать, но тут же опустилась обратно на скамью — второй малыш решил напомнить о себе.
— Солнышко, как ты? — дрогнувшим голосом спросил Карис, наклоняясь ко мне.
— С нами все хорошо, — я улыбнулась, гладя его по волосам. — Можешь убедиться.
Карис бережно опустил ладонь мне на живот. Малыш тут же отозвался на прикосновение отца увесистым — я едва не охнула — толчком в правый бок.
— Может, все-таки вернемся? — негромко спросил Карис.
— Нет, — я решительно отказалась. — Не хочу.
Здесь я хотя бы могла свободно дышать. Угрюмая мощь серого камня давила даже на расстоянии, а внутри кольца замковых стен я и вовсе, чувствовала себя, словно в клетке.
Чуть повернувшись, я прильнула к мужу, потерлась щекой о зеленый шелк рубашки:
— Поскорей бы Ее Величество вернулась. Я домой хочу! — последние слова сорвались с губ, почти как стон.
— Милая, потерпи еще чуть-чуть, всего пара дней осталась, — по лицу Ари скользнула тень. — Мы же не можем бросить Ренни в этом гадюшнике.
Я только вздохнула, и тут же получила еще один, весьма ощутимый, пинок.
— Какой шустрый! — Карис улыбнулся, чуть передвинув руку, и я почувствовала, как ребенок потянулся следом.
— Похоже, он там метанием ножей занимается, — усмехнулась я, — особенно по ночам.
— Почему он, может, она? Или... — насторожился Карис, — ты уже знаешь?
— Знаю.
Откуда такая уверенность, Карис спрашивать не стал, а я не объяснила.
Но кроме того, что это снова мальчик, я знала и кое-что другое: в отличие от старшего брата, в малыше заговорила волчья кровь, и его появление на свет станет битвой, в которой я должна победить, удержать его в человеческом облике — любой ценой.
Отвлекшись от мыслей, я взглянула на мужа. Карис тоже задумался о чем-то своем и, судя по складке между бровей, не очень приятном.
— Ари, пойдем, прогуляемся.
— Да, конечно, — Карис встал и помог подняться мне. — Только недалеко и ненадолго. Тебе не стоит утомляться.
— Не беспокойся, — я легонько погладила его по щеке. — Пока ты рядом, с нами ничего не может случиться.
Карис улыбнулся и мы, не размыкая объятий, медленно пошли вперед. Через несколько шагов тропинка раздвоилась и я потянула Кариса вправо.
Устремляясь в пронзительно-синее небо, могучие, облитые багрянцем, клёны, полыхали словно свадебные свечи. Крупный, ярко-алый лист с тихим шорохом скользнул откуда-то справа. Карис подхватил его на лету, не дав упасть, задумчиво глянул на меня и отошел чуть в сторону.
— Милый, зачем тебе столько? — удивилась я, когда он вернулся с целой охапкой.
— Увидишь... — Карис по-мальчишески озорно улыбнулся, наконец-то отбросив все тревоги.
Пальцы так и мелькали, ловко сплетая листья за черешки и вскоре в руках Ари оказался пышный, рдеющий червонным пламенем, венок.
— Как красиво, — выдохнула я.
— А так, — Карис надел венок мне на голову и отступил на шаг — полюбоваться, — еще красивей.
Я шагнула следом, вскидывая руки ему на плечи:
— Наклонись, мне неудобно.
Ари послушно наклонился, даже не пытаясь скрыть искорки в глазах и, поцеловал так, что захватило дух.
— Разве так можно? — я отстранилась от него, пытаясь перевести дыхание. — Не своди меня с ума!
— Солнышко, мы уже сошли с ума, — шепнул Карис, — давно и безнадежно. И что, я не могу собственную жену поцеловать?
— Милый, — я многозначительно усмехнулась, — ты напрашиваешься на неприятности.
— Угадала, — Карис улыбнулся, обжигая меня изумрудным огнем глаз.
— Через три месяца, непременно устрою, — вкрадчиво мурлыкнула я. — Затяжную бессонницу, например.
— Только с тобой, — свернув с дорожки, Карис утянул меня под раскидистый клен и, прислонившись к дереву, осторожно обнял.
Я блаженно притихла в кольце его рук. Вот оно счастье — родное тепло, любимый запах — он и я, вдвоём. Без слуг, без придворных, без толпы просителей и жалобщиков. А если бы Ари был королем — я, пожалуй, и вовсе, забыла бы как он выглядит.
— Ари...
— Да, любимая?
— Нам уже пора решать, кого сделать вторыми родителями. (2)
— И что ты надумала?
— Если ты не против, — я чуть запнулась, — то — Лена и Эстану.
— Ничуть не против, — Карис улыбнулся, — но согласятся ли они?
— Согласятся, я сегодня же им напишу, — губы тронула улыбка.
Хотя прошло всего четыре года, но история женитьбы кайе Эллента уже стала легендой среди оборотней.
Кто бы мог подумать, что Вожак сильнейшей Стаи на юге, откажется от всего ради юной синеглазой красавицы, встреченной на придворном балу, а единственная дочь и наследница правителя Рутении — княжна Эстана осмелится ради Лена пойти против воли отца, тайно выйдя замуж за любимого.
— А имя?
'Лиат' мы произнесли в один голос.
— И пусть только посмеют снова предложить кормилицу! — меня затрясло. — Покусаю всех этих куриц!
— Солнышко, успокойся, — Карис припал щекой к моим волосам. — Никто из них теперь и рта не откроет.
Я собралась возразить, но в поясницу словно ударили кинжалом, дыхание перехватило, и я с трудом прошептала:
— Любимый... кажется, малыш не хочет больше ждать...
— Солнышко, еще рано, — побледневший Карис подхватил меня на руки.
— Ли думает по-другому, — выдохнула я, едва не теряя сознание...
Карис опустился на колени рядом с кроватью, держа жену за руку.
Сразу же вспомнилось рождение Дени — тогда его просто-напросто выставили за порог, заявив, что мужчине не полагается пребывать у постели роженицы. Ощущая боль Дары, как свою, он метался по комнате раненым зверем, почти сходя с ума от того, что не может ей помочь, и в конце концов, наплевав на традиции, вышиб дверь...
Чуть слышный стон вернул Кариса в настоящее. Дара, кусая губы, вцепилась в его руку с такой силой, что казалось, вот-вот хрустнут кости. На мгновенно побелевшем лице жены проступило странно-отрешенное выражение — словно здесь осталось только тело, а душа блуждала в каких-то неведомых далях.
Невольно вздрогнув, Карис почувствовал, как по спине зябко поползли мурашки, и почти сразу ладонь Дары стала ледяной — тонкие пальцы словно вытягивали из него силы. Только сейчас Карис отчетливо понял, какую цену платила Дара за то, чтобы помочь ему во время приступов. Он не мог пойти вслед за ней, но чутьё подсказывало — силы ей очень нужны, и Карис отдавал — раскрывшись полностью, не сомневаясь и не раздумывая.
Пронзительный младенческий крик разорвал серый туман, в который как-то незаметно погрузилась комната. Словно очнувшись от сна, Карис взглянул на Дару: 'Спасибо, любимый', — едва слышным шелестом слетело с искусанных в кровь губ, а в янтарных глазах засветилась усталая нежность.
— Дара, Карис, у вас мальчик, — через несколько минут рядом возникла улыбающаяся Нереа, кладя на руки Даре белоснежный свёрток.
— Мой маленький... — Дара бережно прижала сына к себе, вглядываясь в крошечное личико, но вдруг откинулась на подушки. — Карис, возьми...
— Дара, любимая, что с тобой? — Карис, уложив сына в стоящую рядом колыбель, снова присел на край кровати.
— Всё хорошо, милый, — Дара слабо улыбнувшись, притянула его к себе и поцеловала. — Я люблю тебя.
— Д-а-а-ра!!!
Едва уловимый взмах ресниц — невыносимая боль и бездонная пустота внутри, словно вырвали душу. Любимая ушла — и в тот же миг кончилась и его жизнь.
'Нет, не отдам!!!'
В уже знакомом сером тумане ее след мерцал алым, как строчка вышивки на небеленом полотне — значит, еще можно догнать... можно вернуть...
Шаг... еще один... и туман истончился, став едва заметной дымкой, потом исчез, а в лицо Карису ударил резкий ветер с привкусом морозной свежести.
На краю небольшой — всего-то десять шагов — каменной площадки, застыла женская фигурка в светлом платье, распущенные волосы темным плащом развевались на ветру.
Здесь мир разделился надвое: вверху — темно-синее, в искрящейся звездной пыли, небо; внизу — непроглядно-черная бездонная пропасть. А между ними — тонкий, пылающий пронзительно-белым светом Звездный Мост, Дорога Ушедших.
— Не смей!! — пролетев через площадку, Карис схватил жену за руку, остановив у последней черты — те, кто вступил на Звездный Мост, уже не принадлежат миру живых.
— Ари... — обернувшись к мужу, Дара попыталась отттолкнуть его:
— Уходи, сейчас же! Тебе здесь не место, — но, не сумев справиться с собой, прильнула к нему и обняла.
Подтверждая её слова, ветер злобно взыл, едва не сбив их с ног, но Карис только крепче прижал любимую к себе:
— Ты уйдешь со мной.
— Нельзя, — едва слышно произнесла Дара. — Мой срок пришел. Ты должен позаботиться о детях.
— Мать им нужнее, — неожиданно светло улыбнулся Карис, — я уйду вместо тебя.
— Нет, — Дара вскинула голову, глядя ему в глаза. — Уводящая не позволит. Ты сильный, ты выдержишь...
— Я никогда не смогу заменить им тебя... — с трудом выговорил Карис, в последнем безнадежном порыве, сжав жену в объятиях. — Дара, прошу...
— Если ты не уйдешь сам, я прогоню тебя, — в карих глазах заполыхало янтарное пламя. — Не заставляй...
— Дара...
— Клянусь, я это сделаю. Иди — к Дени и Ли.
— Не Ли — Дарейн. Я назову его твоим именем.
Родные губы тронула печальная улыбка, и Ари в ужасе почувствовал: это все.
Дара медленно отстранилась, провела ладонью по его щеке. Прикосновение было почти неощутимо, порывы ледяного ветра сжигали слабое тепло ее рук.
— Прощай...
Последнее касание губ ножом резануло по сердцу. Он рванулся вперед, пытаясь удержать тонкую руку, но Дара уже уходила прочь. Оглянувшись, она что-то произнесла. Карис прочитал по губам: "Береги детей".
— Я люблю тебя... Нет!!!
Ослепительно вспыхнул — принимая отлетевшую душу — Звездный Мост, и едва различимый силуэт женщины исчез в жемчужном сиянии...
Забыв обо всем, Карис бросился следом, но каменная твердость под ногами вдруг растаяла, сменившись ощущением падения. Измученное болью сознание милосердно погасло.
