-Тогда скажите мне, уважаемый Влару, где делаются сии волшебные доспехи, где куют эти хваленые мечи. И я сам с радостью пойду и закажу себе такие же.
-Вот если бы я знал.
-Бросьте, Влару, это все хорошее владение оружием, не более. Любой меч может расколоться от сильного удара. Возможно, тот воин, которому сочувствуете вы, оказался не так хорош, как все про него говорили.
-Торсеко? Вы сомневаетесь в его репутации?
-Хм. Но у всех бывают плохие дни. А с кем он дрался?
-С бароном Бирте.
-Странно. Но, тем не менее, я буду считать, что это все выдумки, пока не увижу эти предметы своими глазами.
-А никто не говорил на эту тему с бароном?
-Кое-кто спрашивал его. Но он лишь посмеялся.
-Вот видите! — обрадовался Караэло.
Разговор этот имел продолжение. Я сам слышал, как в одной из оружейных лавок люди шептались о том же, и хозяин лишь раздраженно махал рукой и сплевывал с досады.
Но наш беспокойный Влару не угомоился. Он отчаянно хотел приобрести себе это оружие.
В один из теплых солнечных дней мы решили совершить прогулку на старое кладбище эпиохеннов. Поводом к ней послужил
рассказ Влару о чудесной кольчуге. Он договорился с одним типом, что тот принесет ему кольчугу, а встречу назначил здесь.
Влару даже аванс ему отдал.
-И вы не побоялись, Влару? Я и не думал, что вы так легковерны!— урезонил его Брисот.
-Сколько вы отдали? — спросил Паркара.
-Все, что мне присылают из дома за десять салл и еще весь мой выигрыш в карты у кэлла Шигурла.
-Ого!
Мы знали, что Влару присылали за каждую салллу по десять золотых баалей, итого, значит сто баалей и выигрыш в пятьдесят!
-Мертвецы восстанут из своих могил от возмущения, если этот тип вас обманет!— воскликнул Паркара.
-Пусть попробует только,— мрачно процедил Влару, но лицо его выражало беспокойство.
Поскольку мы не знали, когда этот черный торговец оружием появится, а погода была теплая и безветренная, всеобщим голосованием было решено превратить эту бесполезную на взгляд всей компании (кроме Влару, разумеется), прогулку в нечто приятно и конкретное. Друга нашего переубеждать не было смысла, поэтому мы, решив не портить ему до конца настроение своим скептицизмом, взялись устроить хороший завтрак на природе, среди могил людей, достойных, хотя и отвергнутых некода обществом.
То, что местом для проведения нашего пикника выбрано кладбище, нас ни мало не смущало-не то, чтобы все мы были циниками и людьми бесчувственными или не боялись загробной жизни-нет! Просто мы проводили очень четкую грань между этим миром и тем, куда придут все, без исключения. И рано идли поздно нам тоже предстоит отправиться туда.
Итак, местом для нашего стола мы выбрали большую могильную плиту из белого камня. Она была гладкоотполирована ветром и дождями, и гостеприимно блестела в лучах солнца.
Привязав коней и предоставив им возможность наслаждаться пощипыванием нежной травки, которой тут было — хоть отбавляй — мы занялись нашим пикником.
Несколько больших корзин, нагруженных снедью и бутылками, так и ломились от тяжести. Их вез Джосето на маленьком осле.
Он задумчиво окинул место нашего застолья и философски изрек:
-Судя по надписям на плитах, завтракать вы будете в обществе достойных людей.
И раскинув на плите белую, открахмаленную скатерть, он выставил батарею бутылок. Мы же, подыскали себе скамеечки: кто камень, кто памятник. Окинув взглядом стол, я пришел в полнейший восторг — нежная сочная ветчина, ароматный паштет из гусиной печени, мягкий сыр из Наледина, зимние яблочки и душистые ломти хлеба.
Еще была домашняя колбаска, маринованные перчики, жареные, с аппетитной хрустящей корочкой, куропатки и перепела, а также соленый сыр и копченая форель. Я думаю, что все это заслуживало внимания благородных людей, собравшихся в этом тихом и умиротворенном месте.
Брякнув кружками, мы провозгласили первый тост.
-За жизнь, друзьзя мои, чтобы подольше она не кончалась!— сказал Брисот и всем понравился смысл его слов, особенно учитывая место, где они были сказаны.
-Как приятно все же на кладбище,— мечтательно изрек Влару.
-Не торопитесь сюда, Влару, держитесь за жизнь, как следует.
Я вспомнил свое видение и вздрогнул, но тут же отогнал этот бред — вот они: цветущий и добрый Влару, веселый и полный жизни Паркара, крепкий как дуб Брисот и рациональный уравновешенный Караэло. Даже сама мысль о смерти этих людей казалась сейчас глупой и это парадоксально — ведь нам самим приходилось видеть смерть своих врагов, они тоже были живы и веселы. Но таков человек — он ни о чем прежде времени не думает. И в этом его счастье.
-Здесь так тихо,— упорствовал Влару,— никто не мешает вести беседу.
-Кроме ворон.
-Да, кроме ворон.
-Итак, какова же тема нашего застолья?
-Может быть, мыши? — улыбнулся Паркара,— они здесь так и шныряют.
-Ждут крошки от нашего пикника.
-Прожорливые твари! Но разве эта достойная тема для нашего собрания?
-Но не о воронах же!
-Надо, чтобы каждый рассказал по какой-либо истории,— предложил Брисот.
Нам понравилась его идея. И за лучшую историю было обещано шоколодное пироженое из запасов сэллы Марчи.
-Кстати, насчет мышей, — сказал Караэло,— мне тут шепнули, что на днях, во дворце, у двух высокопоставленных особ произошел некий казус, связанный с мышью. В эту историю оказался замешан один симпатичный молодой кэлл, состоящий, кажется, на службе у принца Орантона. Вам что-нибудь известно об этом, Паркара?
Паркара густо покраснел: то ли от смущения (что вряд ли), то ли от удовольствия (что более вероятно). Наш весельчак любил быть в центре внимания.
-Дворцовые сплетники, все, как всегда переврали! Хотите узнать, что произошло на самом деле?
-О, разумеется!— дружно поддержали мы его.
И чрезвычайно польщенный Паркара начал свой рассказ.
Глава 13 Пять рассказов
-На меня недавно обратила внимание одна милая женщина, что неудивительно — вам ведь хорошо известно, что я пользуюсь успехом у дам. Так вот эта дама, как водится, по досадному стечению обстоятельств оказалась замужем.
Не обращая внимания на наши смешки, он продолжил:
-Так вот, она поставила меня в караул, точнее не она, а капитан королевской стражи. Надеюсь, вы помните о нашей привелегии проводить с десяток дней в году в дворцовых караулах. Мне назначили место возле покоев ...этой доброй женщины.
Так вот, заступил я в караул, все как полагается. Фрейлины! Ой! Дамы оказывают мне знаки внимания, но я как кремень, и глазом не моргну, несу службу. Тут все стихло, все поисчезали куда-то, дверь в комнату перед покоями кто-то запирает снаружи, а оттуда показывается соблазнительная ножка в спущенном чулке. Ну не мог я проигнорировать такое настойчивое приглашение! Так вот, захожу я в покои, а там-мне на шею бросается весьма разгоряченная дама. Она и кусает меня, и царапает, и целует — в общем, все как полагается на первом романтическом свидании.
Паркара обвел нас торжествующим взглядом. Мы расхохотались.
-Все — очень невинно!
-Позвольте спросить, милый Паркара,— вкрадчиво произнес Караэло,— и чем вы занимались с этой дикой кошечкой?
-Она попросила меня спеть ей что-нибудь,— не моргнув глазом, заявил Паркара.
-Спеть?!
-Да.
-И что? Вы ей спели?
-Непременно! Не мог же я отказать даме в такой пустяковой просьбе.
Мы все дружно переглянулись: всем было хорошо известно, что Паркара обожает петь после любовых утех. Однажды Влару делил с ним квартиру — и всякий раз, как Паркару покидала некая дама под вуалью, он сотрясал много чего повидавшие стены дома шумной серенадой.
-Но поет в нашей компании обычно Влару,— заметил Караэло.
-Извини брат, что тебя не было с нами двумя в тот момент, хотя твое пристусвтие превратило бы невинное сидание уже в оргию. Как говорится — третий лишний. Пришлось мне самому с песнями отдуваться.
Пытаясь скрыть ухмылку, Брисот спросил:
-И как, ей понравилось?
-Она была в восторге и требовала еще. Но всему, как водится, помешал супруг. Не успел я застегнуть все пуговицы на камзоле, как в покои врывается фрейлина и истерически кричит, что вышеобозначенный супруг направляется прямиком к нам, чтобы испортить удовольствие от...музыки.
-От музыки?!— насмешливо переспросил Караэло.
-Да, от музыки,— настойчиво подтвердил Паркара. — Так вот, выйти я из покоев уже не успел, послышалсиь шаги.
'Все, — думаю,— пропал'. И тут раздаются истошные крики моей покровительницы.
Признаюсь, она несколько напугала ими меня.
Она громко визжит и кричит: 'Мышь, мышь!'
Трудно себе представить, что столько шума может быть от одной женщины. Еще более удивляет ее резвость — подобрав свой роскошный пеньюар, она запрыгивает на высокий комод.
Входит в покои супруг. Весь такой надутый и недовольный, ну, вам знаком этот вид...обманутого мужа. Видит, что жена его стоит на комоде, задрав юбки и на ней лица нет.
Я же, смекнув, что к чему, делаю вид, что пребываю в поисках той мыши: заглядываю под шкаф, под пуфики, под кровать, размахиваю там мечом.
-А что ко...супруг?— спросил я.
-Он делается сконфуженным, снимает жену с комода, кладет на кровать, дает ей нюхательные соли и направляется ко мне со словами благодарности, как к избавителю от мышиного плена.
'Вы оказали неоценимую услугу Ларотумскому королевству, спасли мою жену от мыши. Ах, если бы все дворяне моего королевства так же стремительно приходили бы по первому моему зову, так же самоотверженно бросались истреблять крыс, то есть врагов моего величества и ля, ля, ля.'
-Лучше выразил свою благодарность в звонкой монете, — усмехнулся Караэло.
-Обмениваемся любезностями,— продолжил Паркара,— я возвращаюсь на пост. А тут и время моего дежурства к концу подходит. Самое приятное в этой истории — это кошелек, набитый золотыми баалями — награда от моей покровительницы.
-Она сама вам его дала?
-Нет, ее фрейлина.
-Та самая, что стояла во время вашего весьма приятного дежурства на часах?
-Та самая, будь она неладна!
-Отчего же?
-Теперь и она захотела испробовать меня в деле. Каждую ночь я у нее. А она ненасытная дамочка, мне бы очень хотелось, наконец-то, нормально выспаться — так она не дает.
-Бедный Паркара!— посочувствовали мы ему.
-Знаете новость, которая вчера наделала много шума во дворце?— загадочно спросил Караэло.
-Расскажите нам, добрый друг, Караэло,— попросили мы.
-Король преподнес своей супруге в подарок белого аксанийского кота. А ведь всем хорошо известно, как король ненавидит кошек!
У нас, наверное, были изумленные лица.
-Вас это тоже удивляет?— улыбнулся Караэло.
Раздался дружный взрыв хохота. Когда раскаты смеха стихли, Брисот сквозь слезы произнес:
-Король предпочел меньшее из зол. Коты, которые путаются под ногами — не так досаждают как чересчур ретивые караульные
А ведь королева легко получила то, чему так противился король — он прежде не желал, чтобы она разводила во дворце кошек.
-На какую жертву пришлось пойти его величеству, чтобы уберечь супругу от вокала Паркары.
-Да, теперь его уж точно никогда к этим дверям на пост и близко не поставят.
Но мне трудно было представить эту надменную женщину с тонкими поджатыми губами и высоко поднятой головой-прямую как палка-в объятиях Паркары, да еще, чтобы царапалась и кусалась! Подивившись этому чуду, я решил, что видно совсем мало знаю о женщинах, с маркизой Шалоэр я уже ошибся.
-Только я прошу вас друзья мои, оставьте эту историю между нами, — умоляюще обратился к нам Паркара.
-Вам не о чем волноваться, мой друг,— спокойно сказал Брисот.
И мы снова наполнили бокалы живительной влагой.
-За прекрасных дам!— провозгласил новый тост Влару,— чтоб не давали нам умереть со скуки!
-За прекрасных дам, чтобы они нас чаще удивляли!— добавил я.
Раз уж речь зашла об обманутых мужьях,— улыбнулся Караэло, есть у меня одна история. Представьте такую ситуацию: в одном провинциальном городишке у мужа есть старый дядя по имени Пепе — глухой маразматик, беззубый и с деревянной рукой.
У жены есть молодой племянник — тоже, по имени Пепе и со здоровьем и с внешностью у него все в порядке.
Жена никогда не слышала о старом марозматике, а муж о ее юном племяннике, и вот, однажды, она получила известие, что племянничек собрался у нее погостить. Она женщина добрая и отзывчивая рада его принять и она объявляет мужу:
-Завтра к нам приезжает Пепе.
-Да ну?! Какие демоны его принесли?
-На мир хочет посмотреть.
-Чего он его не видел, что ли?
-Надо бы ему приготовить ужин хороший.
-Да, да манной каши навари, дорогая.
-Он уже взрослый, милый,— удивляется жена.
-Еще бы, только вот мозгов как у дитя.
-Рос то как трава.
-Да, в окружении испорченных женщин.
-Как ты смеешь оскорблять мою мать и сестер!
-Да не оскорблял я твою родню, дорогая.
-Он еще отпирается!— женщина в гневе берется за скалку.
-Э-э дорогая, так ты не успеешь сварить кашу Пепе.
-Ну, ты нахал, дорогой, и жмот вдобавок!
-Кто? Я — жмот?
-Ну да ты — жмот! Не за жмота я выходила замуж. О какой каше речь ведешь? Вина тебе жалко, что ли?!
-Какое вино, милая?! Он напьется — к тебе приставать начнет — он ведь человек испорченный и глухой-до него ничего не доходит.
-Как приставать — к родственнице?!
-Он и к козе пристал однажды, недоумок. И тетю свою полапать успел.
-Да как ты ополчился на бедного Пепе. Кто тебе эти сплетни то порассказывал!
-Да что я слепой, что ли! Приготовь ему комнату подалее от нашей, — неровен час втроем проснемся.
-Ну что за бред! — возмутилась женщина,— у тебя от ревности мозги совсем запрели. Он ведь еще неопытный совсем, да и лапал-то не он больше, — его самого тетки зажимали.
-Ну так, он подрос с той поры. Постой, а ты откуда это знаешь?
-Что я глупая, что ли, ничего не вижу?
-Что тут можно видеть то?!
-А то, что ты его никогда не любил, всегда придирался и теперь тебе поперек его приезд!
-Да, мне поперек его манная каша, его маразм и разврат под моей крышей! И вообще, видеть его не желаю, чтобы из той комнаты ни шагу не делал. Сама его встретишь, сама кашей накормишь. И под замок.
-Ну, ты и зверь, муженек!— удивляется женщина.
На следующий день муж спрашивает за ужином свою половину.
-Ну что, жена, приехал наш Пепе?
-Да, ты что его лошадь не видел?
-Вот чудеса! Как этот мешок зловоний на лошадь то взобрался?! — удивляется муж.
-Ну, ты, попридержи язык, он вдвое шустрей тебя будет.
-Ну, ну, одной ногой в могиле, а сам на лошадь — я ведь говорю: маразм! Что, ты его накормила?
-А то! И свининки нажарила и колбаской угостила, а уж вина то целый кувшин с ним выпили.
-Да ну!— удивляется муж, и как же это он своим беззубым ртом то разжевал мою свинину!
-Зубы то у него еще в семь годков, поди, все выросли!
-Да, только дураку этому их потом все повыбивали!
