— Смотрите, — дю Понт указал в один из боковых проходов, — неужели это они.
Мы подошли ближе. В небольшой келье был темно и душно. Но даже сквозь полутьму можно было разглядеть лежавшие в беспорядке у стены папирусные свитки.
— Надо вынести рукописи, — завороженно прошептал я, — но сначала зафотографировать и зарисовать их порядок...
— Скорее в лагерь за фотоаппаратом, — тоже шепотом ответил дю Понт.
Лагерь бурлил и кипел. Ставились палатки, протаптывались дорожки, сооружались навесы для машин и ящиков с оборудованием. Приставленные нам охранниками люди Абдаллы расположились в тени полуразрушенной городской стены и с интересом наблюдали за происходящим. Кроме варшавского романтика нам достались его напарник по плену — Алекс, несколько арабов и пара нубийцев. Мне они внушали скорее опасения, нежели чувство опасности, но выбирать не приходилось.
Вооружившись всем необходимым, мы вернулись в церковь и старательно все сфотографировали и зарисовали на схеме. Потом бережно разобрали свитки и отнесли их в лагерь. К моему разочарованию все манускрипты были относительно поздними. Похоже, жители города вели подробную хронику своей жизни.
Последующие дни я провел разбирая папирусы. Нежно и бережно разворачивая их, чтобы не повредить, фиксируя между стеклянными пластинами, фотографируя и прорисовывая. За стенами палатки кипели раскопки, Лярош постоянно что-то ковырял в своем танке, Гульельмо Пикколо бродил по пустыне с набором мешков, сачков и банок, занятый сбором своих коллекций, а передо мной разворачивалась драматическая история затерянного в песках и надежно отрезанного от мира оазиса.
Касим завязал пояс и спустился на улицу. Жизнь его была хороша — сытная еда, чистая вода, красивые женщины... Когда его после той бури подобрали в пустыне, он какое-то время еще не до конца был уверен, что остался жив, а не попал в рай. Но по здравому размышлению пришел к выводу, что его предыдущая жизнь не была настолько праведной, чтобы вот так просто ему там оказаться.
Он не сразу научился разбирать довольно странный местный говор, но когда смог, то достаточно быстро уяснил сказанное местным шейхом:
— Мы рады гостям. И даем им все, что можно пожелать — крышу над головой, жену, пищу. Лишь об одном должен ты помнить — никогда не пытайся вернуться назад. Отныне твой дом здесь.
— А если... — заикнулся было Касим.
— Видишь? — протянул руку к городским воротам шейх.
На выступавших из аккуратно выбеленной стены колышках рядами были надеты человеческие черепа.
Погонщик кивнул.
— Они хотели уйти. И твоя голова будет там, если ты пожелаешь того же...
Больше лишних вопросов он не задавал.
Касим прошел по улице, подмигнул симпатичной девушке набиравшей воду из фонтана и постучал в дверь одного из домов.
— Ты вовремя, — приветствовал его брат хозяина, — Марк уже ждет тебя.
Касим понимающе кивнул и прошел внутрь. Марк был главой многочисленного клана и его дом был обширен и полон комнат и переходов. Идти пришлось долго.
Хозяин встретил бывшего погонщика верблюдов как лучшего друга. Обменявшись с гостем приветствиями, он приступил к делу.
— Ты готов?
— Да, господин.
— Ты уверен, что не ошибся?
— Я вожу караваны по пустыне уже много лет, господин, я не мог ошибиться. Я узнал то место и могу вывести оттуда тебя и твоих людей в оазис Харга.
— Очень хорошо, — Марк нервно потер ладони, — посуди сам, мы уже много поколений живем вдали от мира, но это не может продолжаться вечно. Твои слова о жизни по ту сторону пустыни запали в мою душу...
Касим сочувственно кивнул. Он слышал это уже много раз, но Марк снова и снова говорил об одном и том же, словно пытался убедить самого себя в правильности своего решения.
— ... если наши старейшины не готовы к этому шагу, мы сделаем его сами. И мои враги еще пожалеют, что оговорили меня. Когда-нибудь я вернусь, и они содрогнутся, перед тем, что я принесу сюда.
Гость взял с блюда финик. Хозяин же продолжал.
— Жди меня в полночь в условленном месте. Мы возьмем лучших верблюдов, и они не смогут нас догнать...
Касим с легким звоном сплюнул косточку на блюдо.
— ... ты будешь моей правой рукой, — пообещал ему Марк, — я буду щедр. Очень щедр.
Он нервно покрутил на мизинце перстень с большим рубином.
Закончив с переговорами, погонщик направился к выходу. Один из молодых друзей Марка одернул его за рукав.
— Да, господин? — остановился Касим.
— Послушай. А в большом мире действительно так много людей?
— Конечно... Не сравнить с вашим оазисом.
— А они... они какие?
— Обычные. Мужчины, женщины, дети...
— Понятно. Слушай, — снова остановил юноша собравшегося было уходить Касима, — а женщины там красивые?
— Разные бывают...
— Ясно... Многие из нас боятся идти туда, но мы должны следовать за нашим вождем. Надеюсь, он не ошибается.
— Ваш повелитель не ошибается, — заверил его Касим, — большой мир стоит того, чтобы его увидеть.
Марк пристально вглядывался в горизонт.
— Это погоня, — наконец произнес он, — не понимаю как, но они узнали о нашем плане...
— Среди нас нет предателей, — обиделся кто-то.
— Я знаю, но сейчас это уже не важно.
Они спешились. Женщины и дети укрылись в кругу верблюдов. Мужчины обнажили оружие. Касим пристроился за Марком.
Преследователи окружили беглецов полукругом. От них отделился богато одетый всадник на стройном дромадере.
— Марк? — крикнул всадник, — как ты мог? Как?
— Не лицемерь, Агафон. Ты сам не раз ведь об этом думал?
Преследователь на секунду замолчал.
— Нет, Марк. Я достаточно разумен, чтобы понимать, что по ту сторону пустыни нас ждет лишь гибель.
— Нет. Там нас ждут свобода и истинная мудрость! Свободная от замшелых идей наших выживших из ума старейшин.
— Это ты безумен, Марк. Наши праотцы много лет назад укрылись от пытавшихся уничтожить нас врагов, а теперь ты хочешь сам открыть им путь к нашим воротам?
— Времена меняются. Вражда проходит. Вы же уткнули головы в песок будто страусы!
— Все! Хватит! — раздраженный Агафон с леденящим шуршанием вынул меч из ножен, — сдавайся или все твои люди умрут.
— Господин, мы будем сражаться за вас. Не сдавайтесь, — раздались голоса вокруг.
— С нами наши жены и дети... Они не могут сражаться.
Марк замолк в нерешительности.
— Я жду, — сухо произнес Агафон.
— Ты обещаешь сохранить жизнь нашим женам и детям?
— Даю слово.
— Тогда мы сдаемся...
Марк и его люди один за другим побросали клинки на песок и отступили.
— Дай мне последний раз посмотреть на восход, — попросил он Агафона.
Тот кивнул.
Марк не спеша пошел по склону бархана. Агафон на дромадере следовал за ним. Неожиданно он обернулся и поманил стоявшего в толпе Касима.
— Ты. Иди с нами...
Они поднялись на гребень дюны. С той стороны открывался вид на бескрайнюю пустыню. Через волны песка то здесь, то там просвечивали зубчатые скалы.
— Посмотрел?
Марк кивнул. Агафон спешился и не без удовольствия проверил ногтем остроту клинка.
Позади его люди согнали беглецов в толпу и оттесняли их от державшихся кучкой верблюдов.
— Что они делают? — занервничал Марк, — ты обещал сохранить жизнь хотя бы женщинам и детям!
— Я солгал... никто из решивших покинуть город не должен остаться в живых, таков обычай.
— Негодя...
Голова Марка покатилась по ребристому склону дюны. Касим проводил ее взглядом.
— Острый меч, — спокойно произнес Агафон, вытирая клинок о полотняную хламиду убитого.
Убрав оружие, он снял кольцо с рубином с пальца мертвеца и протянул его Касиму.
— Твоя награда.
— Вы очень щедры, господин, — Касим надел перстень.
— А ты здорово придумал, — усмехнулся Агафон, — сказать, что узнаешь эти скалы, и можешь вывести его в большой мир.
Он сделал еще несколько шагов вниз по склону, любуясь пейзажем. С другой стороны бархана его люди сноровисто вязали пленников. Но гребень дюны скрывал их от Касима. Погонщик несколько раз оглянулся, затем подошел к Агафону.
— У бедняги не было никаких шансов. Мои дромадеры быстрее. Что ж. Давно было пора с корнем вырвать эти мечты о большом мире... Правда, Касим?
— Правда, господин.
С этими словами погонщик вытащил из-за пазухи кинжал и несколько раз ударил собеседника в спину. Тот захрипел и упал на песок.
— За что? Ты же получил награду...
— Дело в том, — произнес Касим, перерезая упавшему горло, — что я действительно узнал эти скалы.
Он тщательно отер кинжал от крови и убрал за пазуху. Затем по-хозяйски завернул в тряпицу и спрятал в одежде рубиновый перстень. Весь мир лежал перед ним. Пока остальные заняты пленными, он успеет оторваться от возможной погони. А дромадер у Агафона действительно был очень быстрым...
Дю Понт мерил палатку шагами. От входа к противоположной стене и обратно. Раз за разом, как маятник.
— Не верю, что ничего не осталось!
— Увы. Две недели и практически ничего существенного, кроме тех первых свитков, — вздохнул я.
— Еще немного утвари и иконы, — добавил Гастон, — впрочем, вы так и так подписались отдать их монахам...
— Иначе мы бы вообще не узнали, где искать, — заметил я.
— Ну хорошо, хорошо. Но где главное? Где древние рукописи? Где большая монастырская библиотека? Мы уже докопались до античного фундамента, и ничего! Ничего!!
— В некоторых текстах мне попадалось упоминание о каком-то древнем тайнике.
— Я в курсе. Но где его искать?
— Ума не приложу, — честно признался я, — ни малейших подробностей мне пока найти не удалось.
— Это то и странно, — дю Понт ударил по ладони кулаком, — не могли же горожане коллективно покончить с собой, уйдя в пустыню и унеся все документы и ценности? Не лемминги же они, в конце концов. Значит все это спрятано где-то в городе.
— Логично. Только вот как узнать где именно.
— Как узнать... как узнать. Копать надо. Рано или поздно мы на этот тайник наткнемся.
На дне ямы булькала на редкость неаппетитного вида жижа. Песок, ил и еще какая-то склизкая зелень.
— Я же говорил! Говорил!! А вы мне не верили! — профессор Гульельмо Бенедетто Джакопо Пикколо буквально раздувался от гордости.
— Действительно, вода здесь есть, — без особого энтузиазма признал Хеммет, — возможно она вернулась в оазис позже. Хотя вид у нее сомнительный...
— Нормально, — заверил его Лярош, — я уже такое видел. Надо дать немного отстояться, можно профильтровать и будет как из горного ручейка. Ну почти.
— Между прочим, — добавил профессор, — вы говорили, что если я ухитрюсь найти здесь воду, то вы позволите мне сделать вылазку в каньоны.
— Кто ж мог подумать, — развел руками Хеммет Синклер.
— Нет, нет, не отпирайтесь, вы обещали.
— Ладно. Но под охраной и не больше, чем на пару дней. Разделяться надолго нам не стоит.
— Но здесь я уже собрал все, что представляло интерес, а вот какие сокровища могут ждать нас в каньонах...
— Сокровища? — оживился Лярош.
— Он про ящериц, — пояснил я.
— Ох уж эти ученые, — разочарованно пробормотал легионер, — а я то было подумал.
Безмерно счастливый герпетолог, вместе с дочерью и увязавшйся за ними Полеттой отправились в каньоны ловить ящериц. Для надежности им навязали компанию матроса Фокса и аскеров Абдаллы. Там, в глуши, эти перелетные головорезы представлялись менее опасными. Эрика выступила в качестве проводника. Доставив их на место, она вернулась в лагерь, взяв с Гульельмо клятвенное обещание вернуться не позднее чем через два дня.
Все это прошло мимо меня. Я продолжал разбирать папирусы. Зерзурские летописцы старательно фиксировали все происходившее в оазисе. Но ни начала, ни конца записей мне не попадалось. Хроники начинались во времена уже после изоляции города, и внезапно обрывались на событиях XV века.
— Ничего не понимаю, — пожаловался я дю Понту, — где ранние тексты? Что случилось потом?
— Загадка... Но нет таких укреплений, что могли бы нас остановить, мы рано или поздно, но отыщем недостающее.
В подтверждение своему энтузиазму Гастон развернул бурную деятельность на раскопках. Пока я возился со свитками, он основательно взялся за дело. Город был слишком велик, чтобы раскопать все за один сезон, и дю Понт сосредоточил усилия на церкви и примыкающем комплексе зданий.
И не ошибся. Постройка оказалась весьма интересной — под наслоениями многочисленных пристроек и перестроек отчетливо были видны следы древнего храма. В его подвалах удалось найти еще церковную утварь и несколько десятков книг.
— На всю библиотеку не тянет, но хоть что-то, — заметил дю Понт, — скорее всего это часть богослужебного убранства, которое монахи зачем-то спрятали.
— Может на них напали враги? — предположил я.
— Какие враги? В этих местах мы первые люди из внешнего мира за последние полторы тысячи лет!
— И то верно... Я думал про эпидемию, но в этом случае бессмысленно что-то прятать. Все-таки не понимаю, что могло случиться. Вода же в оазисе, похоже, оставалась.
— Не волнуйтесь, Танкред, рано или поздно мы все узнаем. Единственное, что меня огорчает, это ваше поспешное обещание отдать все найденное в монастыре коптам... В музейных коллекциях эти находки могли бы найти себе куда более достойное место.
Я покачал головой.
— Я дал слово. Будем надеяться, что за пределами монастыря нас ожидают не менее захватывающие открытия.
Глава 4
Как я и предполагал, герпетолог возвращаться не спешил. Вечером второго дня от него все еще не было никаких вестей.
— Придется напомнить, — проворчал Хеммет, — я сам за ним съезжу. Ты, Танкред, тоже можешь, хоть развеешься от своих папирусов. Ну и заодно танк испытаем, Лярош давно рвется его на пересеченной местности погонять.
Я подумал, и решил, что один выходной мне действительно не помешает.
На следующее утро мы с Хемметом и моими капштадскими знакомыми — Михелем и Юлиусом, заняли место в одной из автомашин. Рядом пыхтел заводившийся танк.
К нам подошел дю Понт.
— Послушайте. Раз уж все равно получается увеселительная прогулка, может возьмете с собой Эльзу...
Эльза Кралле уже стояла рядом, глядя на нас широко открытыми наивными глазами.
— Вообще-то мы едем забрать профессора, а не любоваться пейзажами, — проворчал Хеммет.
— Ну пожалуйста, — вздохнула Эльза, — мне так хочется увидеть эти каньоны о которых так много говорили. А то уже месяц как кроме этого песка вокруг ничего нет.
— Ну ладно, — сдался Хеммет, — сейчас мы найдем вам место в машине...
После истории с Мильвовским в Капштадте я не горел желанием составить ей компанию, отчего решил проявить галантность.
— Думаю, Лярош подвезет меня на своем броневагоне. Можете занять выделенное для меня место, сударыня.
Она обворожительно улыбнулась, а я бурча себе под нос побрел к танку. На глаза мне попалась черная фигура Невера в неизменной шляпе и сюртуке.
— "И как он в такую жару еще не заработал тепловой удар в своем черном костюме?" — подумал я, залезая на танк, — "и с чего, интересно, он вообще тут шляется? Так то его не слышно, не видно было".
