Бьянка медленно наклонила голову, соглашаясь. Соломин чуть натянуто усмехнулся:
— Ну и ладушки. А теперь спать. Со стола я сам приберу.
Когда Бьянка ушла, капитан несколько минут сидел неподвижно, размышляя, правильно ли он поступил. Потом зло махнул головой: что сделано — то сделано, и нечего больше думать. Скорее всего, девушка никогда не вернется на его корабль, и с какой-то стороны это очень неплохо. Хотя, конечно, и жаль — он успел к ней привыкнуть.
От размышлений его отвлек сигнал вызова. Соломин механически ответил, дал Петрову (а это был именно он) согласие на встречу, и час спустя они уже сидели в его каюте, обсуждая дальнейшие планы и смакуя кофе — Бьянку, которая, к счастью, спать лечь еще не успела, пришлось напрячь. Она, правда, и не протестовала — кофе получился, как всегда, отменный.
— Значит так, — сразу перешел к делу разведчик. — Подкрепление будет через две недели. Кстати, кофе у тебя вкусный.
— Знаю, — кивнул Соломин, у которого это кофе уже разве что из ушей не текло. — Почему опять такая задержка?
— Все те же проблемы. Суть не в этом. Мы тут посовещались, и я решил несколько переиграть ситуацию.
— А вот с этого места поподробнее, — сощурился капитан.
— Да все просто. Завтра ты выводишь эскадру на ходовые испытания. Если ничего не случится, а я предполагаю, что так и будет, то возвращаться нет смысла. Встретим корабль в космосе, заберешь людей. С точки зрения секретности даже лучше.
— Согласен. А теперь скажи мне причину, о которой ты промолчал.
— В смысле? — очень натурально удивился Петров.
— В прямом. Ты никогда ничего не делаешь просто так, у тебя все с двойным дном.
— Хе. Я только что проиграл сто рублей.
— Поспорили, что ли?
— Да. Я думал, ты этот вопрос не задашь. Ладно, все просто. По дороге доставишь нашего человека на одну... ну, скажем так, не самую дружелюбную планетку.
— Смысл?
— Тебе его знать не стоит — от многих знаний много горя. Главное, что этот человек должен прибыть туда не на нашем корабле. Если он заявится на пиратском — это нас вполне устроит.
— И что?
— Да ничего особенного. Оказать все необходимое содействие.
— Какие границы?
— Я сказал — все необходимое. Если потребуется смахнуть планету с орбиты — ты должен это сделать. Понял?
— Так точно!
— Вот и замечательно, узнаю старую гвардию.
— Что я с этого буду иметь?
— Ну ты пират... — с непонятной интонацией ответил Петров. — И что хочешь?
— Я подумаю, — усмехнулся капитан. — Не обижайся, но ты вешаешь на меня целую планету, и потребуется мне многое.
— Хех... Логично, но мой карман тоже не резиновый. Я и так грохнул на операцию все, что было.
— Как будто ты из своего кармана платишь. Операция-то в любом случае на высшем уровне санкционирована. Поправь меня, если я ошибаюсь.
— Да нет, ты прав, конечно, но пойми — мои фонды достаточно жестко контролируются. И то, о чем я тебя прошу сейчас, к нашему с тобой проекту отношения не имеет. Это... другие дела, не стоит тебе знать, какие.
— Понятно. Так бы и сказал, что это твоя личная просьба. Сделаем, не волнуйся.
— Спасибо. Кстати, если захочешь там пограбить — ты в своем праве.
— Да пожалуйста. В конце концов, для этого и существуют друзья. Если не секрет, а ты своему человеку репутацию подпортить не опасаешься?
— Скорее, он ее укрепит. У него легенда соответствующая — он мафиозный босс, причем мужик серьезный. Точнее, не совсем так — он как раз босс не слишком большой, но наделен большими полномочиями и летит представлять интересы своего синдиката к конкурентам. У них, как это раньше говорили, стрелка забита.
— Да уж... Синдикат, который для рядового курьера выделяет линкор — это и впрямь серьезный партнер. Да и в переговорах такой корабль — великолепный аргумент в пользу правоты конкретной стороны... Хорошо — привезем, постреляем, пограбим.
— Только смотри, любитель трофеев — реализуй их не здесь, а через своего греческого партнера. Ну, или через еще кого.
— Однако... У тебя хорошие источники информации.
— На том стоим.
— Ладно, не лыбься. Ты моих пленных-то привез?
— Через полчаса подвезут, хотя, конечно, девку жалко. Как дело не повернется, ей будет тяжелее всех.
— Не переживай раньше времени — у нас тут еще свои игры намечаются, с ней в главной роли. А что вы о них узнать смогли?
— Да ничего особенного, банально все. Их брак должен был скрепить союз между странами, а в перспективе способствовать их объединению. Достаточно выгодный для обеих стран союз, кстати. И чем-то, мы пока не знаем, чем, это было очень выгодно Франции, зато абсолютно невыгодно Англии, поэтому английская разведка наняла вас, а французы с некоторым запозданием вмешались.
— Действительно, просто. Тебе они не нужны больше?
— Нет, абсолютно. Информацию мы выкачали, ситуацией не слишком интересуемся, хотя, конечно, будем держать руку на пульсе.
— Если из-за этой ерунды бритты с галлами подерутся, мало не покажется никому.
— И замечательно. Будем продавать оружие и тем, и другим — на складах старья немерено. В первый раз, что ли? Хотя, конечно, наверху могут решить иначе, я ведь тоже не все знаю.
— Ну да, чем больше англичане убьют французов, а французы — англичан, тем нам лучше.
— Примитивно мыслишь, капитан. Учись смотреть на проблему шире, не мальчик уже. Для нас куда выгоднее полностью зависимые от нас соседи, чем куча трупов, иначе в грядущей войне нам, боюсь, придется рассчитывать только на свои силы.
— Какой опять войне?
— Не знаю, ничего определенного у меня нет, так, слухи.
— Слухи в твоей конторе? Шутишь, что ли?
— Слухам, друг мой, надо верить — это факты лучше проверять, — наставительно поднял вверх указательный палец Петров. — Честное слово, пока ничего точно не знаю, не тот у меня уровень допуска, но в воздухе неприятностями даже не пахнет — воняет! Кое-кто ходит если не испуганный, то, во всяком случае, удрученный, а за этими людьми склонности бояться я никогда не замечал. И это при том, что ни с одним из человеческих государств войны не намечается точно. Выводы делай сам.
— Да уж, интересно... А наше с тобой дело с этим никаким боком не связано?
— Не знаю, честное слово. Может, так, а может, и иначе — сам понимаешь, у нашей конторы все планы с двойным, а то и с тройным дном, и каждый знает ровно столько, сколько ему положено.
Соломин задумчиво почесал переносицу, потом встал, открыл небольшой бар в углу комнаты и достал оттуда бутылку коллекционного французского коньяка и пару бокалов. Молча разлил в них ароматный напиток, протянул один Петрову. Выпили, не чокаясь — очень неприятно вдруг понять, что твой мир, такой крепкий и стабильный, готов разлететься на тысячу осколков и, хотя это, возможно, были пустые страхи, оба офицера чувствовали себя неуютно. К тому же каждый прекрасно понимал — если в чем-то аргументом становится оружие, то гибнуть будут обычные гражданские люди. Их соотечественники, русские, потому что русским всегда приходилось принимать основной удар, а ход любой войны непредсказуем...
Курьерский корабль прибыл через сорок минут. С него, сопровождаемые конвоем, сошли на палубу "Эскалибура" мрачные и насупившиеся арабы. Ну да, они-то рассчитывали, что попали в цивилизованный мир, в котором их обогреют, накормят и домой отправят, а вышло, что мир-то цивилизованный, только вот их самих в этом мире за цивилизованных не считают. Привезли на какую-то базу в космосе, распихали по каморкам, по сравнению с которыми каюты на "Эскалибуре" были шикарными апартаментами, допросили с пристрастием, затем почти на месяц забыли, а потом загнали в корабль и отвезли обратно. И вообще, если пираты относились к пленным арабам просто с безразличием, то на базе на них и вовсе смотрели, как на дрессированных обезьян. Последнее обстоятельство, вкупе с обманутыми надеждами, окончательно загнало их в депрессию, и теперь они брели в свои прежние каюты, вяло переставляя ноги.
А вот испанцы вели себя куда веселее — к ним отношение было совсем другим. В отличие от арабов, их свозили на небольшой, но весьма пристойный курорт, и вынужденное пребывание на Черном Новгороде было скрашено приятным во всех отношениях отдыхом. Допросить их, правда, допросили, но не более того, да и вообще относились чуть снисходительно, но благожелательно — как к братьям нашим меньшим.
Вообще, отношения между русскими и испанцами были несколько странными. Точнее, даже не странными, а просто реакция русских на этот народ заметно отличалась от реакции на других соседей. Если тех же латиносов в Российской империи презирали, к американцам, французам, англичанам и прочим японцам относились сдержанно-враждебно, к китайцам откровенно враждебно, а к немцам сдержанно-благожелательно, то к испанцам отношение колебалось от спокойно-безразличного до слегка благожелательного. Последнее было удивительно само по себе — как правило, полутонов русские не признавали, дружить так дружить, а воевать так воевать. Вон, тех же китайцев били с завидной регулярностью и при каждом удобном случае, а иногда и просто так, чтобы молодняк потренировать, зато немцев не трогали ни разу — напротив, помогали им слегка, хотя и косвенно.
С испанцами же, это сложилось исторически, России нечего было делить. В прошлом Испания и Россия были на разных концах континента, и эта естественная преграда позволила не иметь конфликтов. Зато немало испанцев приезжало в Россию жить и работать, некоторые достигали немалых чинов. Позже русские частенько приезжали жить в Испанию — менталитет народов был во многом схожим, что позволяло им легко уживаться. А вот потомки испанцев — мексиканцы и прочие латиноамериканцы — имели совсем другой менталитет, очень, кстати, мерзкий. Это заставляло русских не любить латиносов и обеспечивало слегка настороженное отношение ко всем испаноязычным, резко снижая градус дружелюбия по отношению к ним. Когда цивилизация вышла в космос, ситуация не изменилась абсолютно, интересы государств практически не пересекались, и отношения оставались чисто деловыми, но при этом не враждебными. Потому и к пленным относились неплохо, не причиняя обид сверх необходимого, и не боялись они по той же причине.
Единственным человеком среди испанцев, который был разочарован возвращением, была инфанта Мэнола — среди встречающих отсутствовал интересующий ее человек. Ну, что уж тут поделать — лейтенант Джораев только что отправился на эсминце с секретной миссией. Впрочем, девушке предстояло достаточно скоро, хотя и несколько неожиданно узнать, в чем его миссия.
С пленными прибыл и "мафиози", оказавшийся веселым и компанейским парнем лет двадцати-двадцати двух по имени Андрей. Он отлично играл на гитаре, был не дурак выпить и моментально перезнакомился со всем экипажем. Даже от Бьянки по лицу получил за попытку поволочиться. Если бы капитан не знал, из какой он конторы, то, несомненно, поверил бы, что имеет дело с молодым раздолбаем, сыном богатого папочки, которому захотелось экстрима. Однако он ни на секунду не забывал, что имеет дело с профессионалом, возможно, и впрямь молодым, а может, и совсем наоборот — для нынешней медицины не так уж много невозможного.
Однако все это было непринципиально — единственное, что было сейчас важно, это доставить данного конкретного человека из точки "А" в точку "Б", и обеспечить ему силовое прикрытие. От себя, немного подумав, он добавил Андрею аварийный маяк — мало ли что случится, а боевой корабль, который ты можешь вызвать, это лишний шанс на выживание. Правда, не факт, что успеет и вообще придет — он все же пират, а не служба спасения, но об этом он Андрея официально предупредил.
И все же, прежде чем отвезти агента к месту выполнения задания, Соломин намерен был завершить наконец-то затянувшуюся до безобразия эпопею с англичанами. Этот момент он с Петровым специально обговорил — мало ли, вдруг его человеку не стоит знать кое-какие вещи, однако разведчик просто посоветовал на время запереть Андрея в его каюте. Во избежание, так сказать. Своего человека он пообещал предупредить, и обещание сдержал, ну а среди представителей одной из древнейших профессий (да-да, даже в сборнике допотопной фантастики под названием "Библия" она описана) обижаться на подобное не принято.
Еще через час огромный корабль в гордом одиночестве покинул окрестности Черного Новгорода. Эсминцы ушли раньше — у каждого из них было свое, индивидуальное задание, эскадра Соломина была невелика, и надо было успеть всюду. А еще через несколько часов на корабле случилось небольшое ЧП.
Вот уж чего Соломин никак не ожидал, так это того, что на этот раз причиной происшествия и источником суматохи окажутся женщины. Если конкретно, подрались Бьянка и одна из сопровождавших Мэнолу девушек — в последнее время их даже перестали запирать, и они перемещались по практически пустой малой жилой палубе корабля почти свободно. Все равно вреда "Эскалибуру", не имея допуска, они причинить не могли, за пределы выделенной секции выйти — тоже, так какой смысл их запирать? Когда драчуний обнаружили, они как раз с визгом таскали друг дружку за волосы. Может быть, это прошло бы мимо Соломина — ну мало ли, из-за чего женщины повздорили. Просто капитан оказался в тот момент поблизости, и в результате спустя несколько минут обе стояли в капитанской каюте, уткнув глаза в пол, и слушали Соломина, который с видимым раздражением читал им нотацию.
— Это до чего же мы докатились? — мерным тоном вещал капитан, заложив руки за спину и расхаживая по каюте. Каюта была большая, поэтому ходить было где. — Не успели вам, донья... как вас там... а, ладно, неважно. Так вот, не успели вам дать некоторое послабление по условиям содержания — а вы сразу и в драку. Вас что, в помещении гауптвахты всех запереть? Так я это запросто устрою. Ну, что молчите? Не слышу вашей версии происшедшего.
Испанка угрюмо молчала, только сопела все громче. Соломин посмотрел на нее, пожал плечами и продолжил разнос.
— А ты, Бьянка... Что молчишь? Я ведь к тебе обращаюсь.
— Чего? — пискнула девушка.
— Того! Ты у нас кто? Ты у нас полноправный член экипажа, с правом ношения оружия и долей в добыче. И чем ты занимаешься? Примитивным мордобоем? Нет, я молчу о том, что это нарушение дисциплины, но кто же так дерется? Тебя регулярно учат рукопашному бою, я сам просил об этом ребят, они каждый день с тобой занимаются. Да, недолго еще, но все равно что-то ты уже умеешь. И что я вижу? А вижу я удручающую картину — вцепились друг другу в волосы, как деревенские бабы... Вы что не поделили-то?
На сей раз сопели уже обе, и так славно, в унисон у них получалось, что Соломин даже заслушался. Однако приятного было мало — не хватало еще, чтобы боевой корабль превратился черт знает во что! Капитан шагнул вперед, взял их обоих за подбородки, поднял им головы и по очереди посмотрел в глаза. Взгляд ни одна не отвела. Капитан усмехнулся:
— Ну все, надеюсь, это было в последний раз. А теперь помиритесь и пообещайте, что больше друг друга не тронете.
