— Идем, конечно, идем! — подхватилась Илика и, позабыв про свою усталость, бросилась вслед за рыцарем.
Дубовая роща сменилась высокими деревьями, кроны которых закрывали солнечный свет. Сирена, наконец, узнала местность — это был тот самый Темный лес, в котором много лет назад Тимир спас ее от драконов.
— Мы идем на озеро Молчания? — не удержалась она от вопроса.
— Туда, — бросил ей рыцарь, не сбавляя шага.
Они просидели всю ночь, выпили несчетное количество вина. Линсин довольно быстро дошел до нужной кондиции и мирно заснул на небольшой кушетке. Тимир, напротив, как ни старался, не смог даже захмелеть. С каждым выпитым бокалом ему становилось все хуже и хуже, но спать не хотелось вовсе — просто бездна, зародившаяся в его душе с момента, когда он узнал про случившееся, разрасталась, поглощая чувства, мысли, желания, оставляя после себя лишь выжженную пустыню.
Наконец, ближе к рассвету, асур принял решение.
Он быстро черкнул несколько строчек отцу, положил записку на стол. Потом достал из кармана карту Искры, задумчиво повертел ее в руках. Кивнул своим мыслям, взял перо и дополнил письмо еще несколькими строчками. Карта пантеры легла поверх бумаги.
— Прощай, — шепнул Тимир, проведя напоследок пальцем по шершавой поверхности гранитного прямоугольника. — О тебе позаботятся.
Тяжело вздохнув, асур неспешно собрался в дорогу — сборы были недолгими. Мечи, длинный кинжал и немного денег на два телепорта — вот и все, что ему было нужно.
За прошедшие несколько дней Тай вымотался до предела — он мечтал теперь только об одном — чтоб ему дали хотя бы немного поспать и отдохнуть. Доказать свое происхождение, заручиться поддержкой старших кланов, организовать похороны Линайи и Хаун'мира, попытаться назначить нового верховного мага и обнаружить, что Ильфар опять куда-то исчез... На отдых и личную жизнь времени уже не осталось. Ко всему прочему выяснилось, что он, Тай, отныне вовсе не женат, так как Сейя, ее новый муж и Белард, их сын, погибли при странных обстоятельствах. Последнее сообщение было вполне себе позитивным, но сулило немалые хлопоты — теперь, когда Тай'рел становился владыкой клана, его прежнее имущество, включавшее особняк, размером не сильно уступающий дворцу, несколько приисков в Кристальных горах и не такой уж и малый капитал, должны были достаться Тимиру. Но сам Тимир после гибели Илики был сам не свой, а потому всеми формальностями потенциально тоже должен был заниматься Тай. К утру новый владыка клана Ильшасс буквально валился с ног от усталости. Но стоило ему только наступить на горло своей совести и по-тихому удрать к себе в покои, как его снова нашли. Только он закрыл глаза, как дверь распахнулась, и в нее буквально влетел перепуганный насмерть слуга:
— Мой лорд! — от его пронзительного голоса Тая всего передернуло.
— Что там еще случилось? — зарычал тот. — Если это что-то не существенное, я тебе шею сверну!..
— Но ваш сын... — растерялся слуга.
Тай тотчас насторожился:
— Что с Тимиром? — спросил он.
— Он пропал... Оставил только это, — с этими словами слуга протянул сложенный пополам лист бумаги и коричневую карту призыва.
Уже догадываясь, что будет в записке, Тай дрожащими руками открыл ее.
"Мой лорд, — значилось в письме. — Мне непривычно называть тебя отцом, но, видит Аунаррэ, я хотел бы так тебя называть. Прости за мой малодушный поступок, но я не вижу смысла в своем дальнейшем существовании. Вскоре твои права на власть станут абсолютными — мне не придется ломать свой ритуальный клинок. Пожалуйста, позаботься об Искре. Она — последнее родное мне существо, за которое я несу ответственность. Прошу, не лишай ее свободы. Если она захочет, отпусти ее на волю, а карту закопай где-нибудь в Темном лесу, где водятся ее сородичи. Увы, у меня нет ни времени, ни желания делать это самому. Надеюсь, ты поймешь меня. Тимир"
Он и сам не знал, что собирается делать. Понятно было лишь одно — жизнь потеряла смысл. Возврата к прошлому не будет — рейды, дружеские попойки, дуэли, авантюры... Появление Илики полностью изменило его мир. Он и сам не помнил, когда точно это произошло. Просто перестал получать удовольствие от тех занятий и развлечений, которыми так долго жил до этого. Быть нужным кому-то. Возвращаться домой и знать, что на твой стук откроется дверь, а после на шею с радостным криком бросится родное и любимое существо. Знать, что ты нужен, что ты любим, что тебя ждут — вот что стало для него главным. Но только понял он это слишком поздно. Тогда, когда ничего вернуть уже было нельзя. А без этого какой смысл над собой издеваться?
Тимир, не пересчитывая, бросил привратнику увесистый мешочек с деньгами:
— В Лакси, а после на озеро Молчания...
Словно мимолетные грезы перед его взглядом промелькнули воздушные сады Лакси, а после под ногами зашуршала свежая ярко-зеленая трава. Привратник, получивший плату, во много раз превышавшую его обычные расценки, расстарался на славу — телепорт доставил Тимира прямиком на заросший высокой травой берег озера. Все здесь напоминало об Илике — этот воздух, напоенный ароматами воды и луговых цветов, мягкий усыпляющий шорох волн. Асур сжал зубы от почти невыносимой боли — там, неподалеку от руин замка, по песку беззаботно бегала сирена.
Целую бесконечность назад он унес с этого озера карту, в которую заключил душу Илики... Нет, это была не ее душа — в эту карту он заключил свою душу. Только тогда он о том не догадывался. Шальная мысль — а что будет, если точно так же приручить другую сирену, вызвала волну отвращения к себе. Даже вскользь об этом подумать казалось самым большим кощунством, которое только можно было себе представить.
— Привет! — от тихого вкрадчивого голоса, раздавшегося у него за спиной, Тимир подпрыгнул едва ли не на полтора метра над землей. Приземлился он уже с мечами в обеих руках, готовый к сражению. Но почти тотчас опустил оружие, посмотрев на того, кто к нему обратился. Это был он сам. Преодолев желание протереть глаза, асур уставился на незнакомца... если его можно было так называть. Вне всяких сомнений перед ним стоял его двойник. Тот же разрез глаз, тот же нос, те же губы, даже непослушная прядь волос на лбу. Приглядевшись, Тимир понял, что разница все-таки есть. Не во внешности — здесь сходство было полным, нет — различалась одежда. Его двойник был одет более богато и аккуратно, чем он сам. Черный бархатный камзол, расшитый золотом и алым шелком, вычищенные сапоги, на которых не было ни пылинки... Все это, конечно, совсем не походило на его пропыленную куртку и стертые сапоги, не видевшие щетки уже много недель.
— Кто ты? — настороженно спросил Тимир. Говорить с кем-то до такой степени похожим на него самого казалось до невозможности странно.
— А как ты думаешь? — улыбнулся его собеседник.
— Ты так похож на меня, что... — Тимир запнулся.
— О, вижу, ты догадался? Та книга тебе весьма и весьма пригодилась, как я погляжу. Мне стоило больших трудов привести тебя к ней, — незнакомец стряхнул с рукава воображаемую пылинку и добавил с некоторой укоризной в голосе. — Еще больших трудов стоило удержать на ней твое внимание. Ты был в то время слега более чем рассеян. Ну так что, ты назовешь, наконец, мое имя, или мне самому представиться?
Тимир помолчал немного — догадка была так неправдоподобна, что дух захватывало.
— Но разве ты не занял свое место у темного трона Аунаррэ? — спросил он вместо ответа.
— Как видишь, — незнакомец иронично усмехнулся. — Не то чтобы я очень туда рвался. Мне здесь интересней. Так даже, пожалуй, более интересно, чем прежде — такие возможности открываются...
— Ты не похож на призрака, — заметил Тимир.
— Только здесь и только для тебя, — ответил его двойник. — Ты сейчас на грани между жизнью и смертью, пусть и не по физическому состоянию. Но так даже и лучше. Ты уже мертв, мой дорогой родич, хотя физически вполне здоров... Собственно, об этом я и хотел с тобой поговорить.
— Только не пытайся меня отговаривать, — ощерился Тимир. — Я принял решение.
— Не собираюсь, — примиряюще поднял руки призрак. — Более того, я как раз хотел тебя попросить... Все равно ты собираешься умереть. Так, может, дашь мне возможность отомстить нашему общему недругу? Я так долго ждал этого шанса...
Тим удивленно приподнял бровь. Все происходящее казалось ему бредом умирающего.
— Все очень просто — Ланс, как светлый, был не слишком хорошим специалистом по проклятиям. Нет, я не спорю, приложил он свою супругу основательно, но...
— А что, они были супругами? — удивился Тимир.
— Хм, если это имеет какое-то значение, то да, — пожал плечами асур. — Илика, кстати, не единственный их ребенок. От их старшего сына и средней дочери идет довольно-таки знатный род светлых. О, кстати, твой знакомый — Линсин, — праправнук, не помню, сколько нужно этих "пра", той самой дочери. Впрочем, не о том речь. Как видишь, проклятие наслали на светлейшую Линор, а расхлебывать его пришлось Илике. Я думаю, нужно прекратить эту порочную практику. Линор не должна больше разгребать горящие угли чужими руками. У нее это хорошо получается, не спорю, но...
— Что ты предлагаешь? — устало вздохнул Тим. Ему было уже все равно. После всплеска адреналина навалилась усталость, оставив только желание поскорей закрыть глаза и не открывать их больше никогда.
— Позволь мне на какое-то время управлять твоим телом. Ты все будешь видеть и, если пожелаешь, сможешь даже вмешаться, но первую скрипку я хотел бы играть сам, — в руках призрака материализовался небольшой серебряный кинжал. — Твоя смерть позволит мне дополнить проклятие Ланса так, чтобы Линайя потеряла всякую надежду на скорое избавление. Вижу, ты согласен...
Тимир кивнул и поинтересовался:
— Что я должен делать?
— Ничего, просто протяни руку, — призрак взял Тимира за руку. От его прикосновения озноб охватил все тело асура. — Не сопротивляйся. Ты уже мертв, помни об этом... — тихие слова убаюкивали сознание, лишали воли. — Илика тоже мертва. Линор лишила ее шанса на возрождение. Теперь я могу тебе сказать правду — вы никогда больше не встретитесь... Илики больше нет. Ее нерожденная душа исчезла в тот миг, когда раскололась карта. Тебе нечего терять... — мгновенная вспышка гнева исчезла без следа, сменившись животным страхом и почти физической болью. — Не сопротивляйся... — призрак взмахнул своим кинжалом над правой рукой Тимира, и из разрезанной вены заструилась кровь. — Вот так... Теперь еще немного...
Тим закрыл глаза.
Теплые лучи солнца отражались от сонной глади озера Молчания. Утренний туман уже рассеялся, но капли росы, подобно драгоценным камням, украшали чашечки цветков и дрожащие от дуновения легкого ветерка травинки. Илика остановилась, чтобы полюбоваться на родные места. Она не была здесь много лет и не чаяла, что когда-либо придется вернуться. Впереди, на большом острове, высился замок. Все такой же суровый, мрачный и торжественный.
— Ну вот, все действующие лица на месте, — в голосе рыцаря слышалось удовлетворение. Илика посмотрела туда, куда смотрел ее провожатый.
— Тимир! — воскликнула сирена и рванулась вперед, к далекой темной фигурке, медленно направлявшейся ко входу в замок.
— Тихо, тихо, не так быстро! — рыцарь ухватил ее за локоть. — Все должно идти по плану.
— Отпусти, отпусти! — затрепыхалась Илика. Она прекрасно видела, что с Тимиром что-то не так — уж больно медленно и тяжело он шел — это было заметно даже издалека.
— Стоять! — рявкнул на нее рыцарь. Твердые, словно стальные, пальцы, сжались на ее руке, не позволяя шелохнуться. — Если желаешь себе и ему добра — слушайся меня. Иначе... — он сделал многозначительную паузу.
Шаг. Еще шаг. Темная вязкая кровь впитывается в песок, отмечая его путь. Шаг. Еще шаг... Тяжелая громада замка все ближе и ближе. От нее веет холодом. Могилой. Склепом. Но тем желанней ее стены.
Шаг. Еще шаг.
Тимир шел один навстречу своей судьбе. Он прекрасно все осознавал, но незримое присутствие Элк'хаэля чувствовалось постоянно. Правда, пока дух ни во что не вмешивался.
Дышать становилось все труднее. От озноба тряслись руки. Холодный липкий пот струился по лицу.
Чтобы было хоть немного легче, Тим шептал как заклинание колыбельную из той, невозвратно далекой жизни, когда они с Иликой жили в Рондо.
Илика часто пела эту песню, когда полагала, что вокруг никого нет. А Тимир любил подкрадываться к окнам ее комнаты и слушать ее пение. Она пела, чтобы скоротать время перед его приходом, а он стоял под окнами и слушал... слушал... Но все это было так давно...
— Ангел, мой ангел, в темной ночи
Страх в моем сердце без яркой свечи...
Удар сердца. Шаг. Еще шаг. Терять больше нечего. Впереди лишь вечный покой.
— Утешься дитя, ночь тебе не страшна —
Полуночный мир освещает Луна!
И еще шаг. По зыбкому речному песку. Под холодные своды древнего замка...
— Ангел, мой ангел, дневною порой
Своими крылами от злобы укрой!
Шаг. Другой. Он не сберег ее. Не защитил. Не пришел на помощь. Он думал лишь о себе...
— Друг мой, не стоит страшиться людей
Их зависть ничтожна. Безмолвье страшней.
Нет, это ложь. Страшнее всего бессилие. А безмолвье... Поскорее бы оно настало... Еще шаг. Руки уперлись в холодные гранитные плиты. Цель близка.
— Ангел, мой ангел, в вечном краю
Спрячь от страданий душу мою...
Он сощурился и увидел магический барьер, закрывающий вход в замок.
— Теперь моя очередь, — заверил его Элк'хаэль.
Тимир почти с облегчением передал ему власть над своим телом. Усталость и боль тотчас отступили, оставив после себя лишь безразличие и полную опустошенность. Став наблюдателем, он равнодушно смотрел, как Элк'хаэль подставил здоровую руку под струйку крови и, наполнив пригоршню, выплеснул все на барьер. Лучистая фиолетовая поверхность пошла пятнами и пропала с тихим хлопком. Тяжелые шаги эхом отдавались от стен. Вот и алтарь.
— Линор! — Элк'хаэль сумел заставить измученное тело Тимира стоять ровно. Живучесть асура впечатляла.
— Что нужно тебе, сын ночи? — раздался холодный чистый голос. Над алтарем появилась полупрозрачная фигура женщины в белоснежном платье.
— У меня нет времени рассказывать тебе то, что хорошо знаем мы оба, — резко ответил Элк'хаэль. — Твоя дочь мертва. И в этом виновата ты. Я пришел с тем, чтобы вернуть ее или отомстить за нее. Выбирай, что тебе больше по вкусу?
— Я не могу вернуть тебе Илику. Мои возможности не так велики, как ты думаешь, — ответила Линор. — Но не понимаю, за что ты собираешься мне мстить? Не я наложила на нас с нею проклятье. И не я выбрала способ, каким оно может быть снято.
— Что ж. Я знал, что ты так скажешь. В таком случае выслушай же мои слова...
Тимир почувствовал ликование Элк'хаэля. Близилась минута его триумфа.
— Не ты наложила проклятье, но ты стала его причиной. Ты хотела стать прежней и вновь пожертвовала чужими жизнями. Довольно играть тем, что тебе не принадлежит. Ты вечно будешь привязана к этому месту. Наложенное твоим супругом проклятье сможем снять только мы с Иликой. Вместе. Живые и в полной памяти. Ты обретешь свое обличье и освободишься от оков лишь тогда, когда мы оба — Тимир и Илика — простим тебя. И этого не будет никогда...
