Матриарха развернуло, сбило с ног. Черная броня и кости ломались. Импульс Ци из кулака Новы сокрушил зубы дракона и повредил сферу деструктора. Рванет! Здесь погибнут все, но не будет триумфального похода химер в полные жизни теплые долины! Матриарх, спасая свое воплощение, ударил импульсом Ци из глотки и, разворотив себе всю пасть, выплюнул сферу деструктора.
Черный шар, обращаясь в миниатюрное подобие солнца, прошил воздух и, пролетев между двумя горами, вонзился в склон третьей.
Шар безумно яркого света озарил ледяные горы и коснулся небес. Материя, любая, камень, вода и даже воздух, обращались в энергию и всплески биополей. Испепеляющий жар, землетрясение и поднявшиеся ураганы уродовали ландшафт в триумфе разрушения, но происходящее вокруг не заставило Нову остановиться.
У него не было собственных глаз, которые можно было бы ослепить светом. Многотонное тело и Ци, излучаемая из ступней, не позволяли ураганам смести штурмового самурая.
Выворотив из земли здоровенную железобетонную плиту, великан замахнулся и обрушил всю ее массу на голову дракона.
Удар! Еще удар!
Химера, терзаемая ураганами и безумствующим врагом, рухнула на бок, попыталась подняться, но новый удар железобетонной плиты проломил ей череп.
Чудовище дернулось в агонии и распласталось на земле. Алые круги печатей, через которые в мир людей лезли демонические твари, сжались и погасли, разрывая тела монстров. Малые химеры, агонизируя, рыча и завывая от злобы, корчились на земле. Тела их начали стремительно разлагаться. Все кончено?
Утихли ураганы, угасло пламя. Тишина, невероятная, пугающая, воцарилась над искалеченной землей. Гора, в которую угодил шар деструктора, перестала существовать.
Нова, покачиваясь, поднялся на нетвердых ногах и сделал несколько шагов в сторону, но вдруг остановился и замер.
Матриарх шевельнулся. Поджав лапы, дракон начал подниматься. Черная слизь стекалась к его ранам, восстанавливая разбитую голову.
— Проклятый творец... — с бульканьем и хрипом прорычал демон. — Так нас никогда не победить! Убивая нас снова и снова... снова и снова вы нас возрождаете! Мы будем существовать, пока вы живы и пока мы не убьем последнего из вас! Вы не сможете подарить нам покой убийством! Подарите нам покой своей смертью!
Нова, взревев, снова схватил плиту и обрушил сокрушительный удар на дракона. Великан бил, снова и снова, пока не разбил голову чудовища в кашу, но даже тогда матриарх не погиб. Обезглавленная химера поднялась и направила хвосты на обессилевшего самурая. Шары плазмы засияли четверкой маленьких солнц, но, прежде чем сферы сорвались в полет, Нова сделал рывок и с силой, по самые плечи, погрузил обе свои руки в тушу врага через истекающий слизью сруб на шее.
— Ты прав, я — последний из больших! — проорал штурмовой самурай. — Последний! Но я хочу жить, и потому возродись где-нибудь подальше от меня, зверь!
Собрав все силы, Нова ударил импульсами Ци из ладоней и вложил в них элемент огня... заставивший детонировать Ци самураев, трупы которых поглотил дракон при формировании.
Матриарх раздулся, словно переполненный водой бурдюк. Его шкура не выдержала, и с грохотом, в фонтанах огня, вся туша огромного дракона разлетелась на куски.
— Возродись, — припав на одно колено и тяжело дыша, нова смотрел, как черная протоматерия начинает истаивать, возвращаясь в биополе планеты в виде отрицательных энергий. — Если сможешь.
Теперь, остался только один враг.
Над головой Новы возник огромный лавовый шар, который вскочивший на ноги великан встретил открытыми ладонями и единым импульсом Ци расшвырял в стороны. Это был последний удар! А теперь...
Тайсэй не двинулся с места, когда гигант, сотрясая руины лагеря каждым своим шагом, бросился к нему. Снова поймать в сферу искажений и, не полагаясь больше ни на кого, дождаться, пока в сфере закончится воздух! Сколько придется ждать? Сутки? Двое? Неделю?
Не важно. Столь опасный враг не должен остаться в живых!
Нова видел энергию Ци врага, распыленную в воздухе. Метнувшись в сторону, он обошел подготовленную зону и прыгнул к Черной Тени.
— И? — Тайсэй с презрением взглянул на замершего перед ним великана. — И что ты мне сделаешь, монстр первого класса? Я нематериален. Меня невозможно ранить или убить...
Ци хлынула из ладони Новы и, накрыв Тайсэя с головой, воспламенилась.
— Не пытайся меня обмануть, лидер маленьких. — Нова склонился, приближая закрытое стальной маской лицо к крошечной фигурке человека. — Я наблюдал за тобой и многое видел. И кое-что вижу сейчас. Полы твоего плаща обожжены! На плечах и рукавах несколько маленьких дыр от капель лавы. Когда ты повредил свой плащ? Не тогда ли, когда подловил маленькую боевую биоформу, убрав один из каменных столбиков над лавовым озером? Ты стоял в тот момент в комнате с множеством лавовых луж, и неудивительно, что получил пару подпалин, когда... материализовался для нанесения удара! Вспышки твоей Ци, которые происходили перед каждым твоим ударом и предупреждали нас, это ведь не повышение активности, а материализация твоего тела в нашем мире, верно? Любое действие, удар тайдзюцу или манипуляция пространством требуют от тебя полного воплощения! Даже простое произнесение слов требует того же! Ну же, скажи мне, что я не прав!
Тайсэй, объятый огнем, молчал.
— Не знаю, что случилось, но перед тем, как я свалил многохвостого, ты потерял способность летать, иначе зачем тебе сейчас стоять на земле? — Нова засмеялся. — Попался, мелкий? Теперь ты не можешь ни ударить меня, ни улететь. Но это еще не все, верно? Ты смотрел на то, как я сражался с черным зверем, а я смотрел не только на него, но и на тебя! Ты ничего не делал, но Ци твоя вспыхивала, выдавая полную материализацию. Ты не можешь долго находиться в состоянии фантома, верно? Сколько продержишься? Пять минут? Десять? Полчаса? У меня хватит Ци, чтобы поддерживать огонь вокруг тебя часов шесть!
Тайсэй вдруг сорвался с места и обратился в бегство, прыгая по руинам и пытаясь хоть на миг вырваться из пламенного облака. Он проходил сквозь обломки стен, но не нырял в землю и не совершал длинных прыжков. Нова, хохоча словно безумец, преследовал его и нещадно жег огнем призрачную фигуру.
— Ты был очень храбр, нападая на девочку! — язвил гигант. — Почему же теперь убегаешь?! Сразись со мной! Сразись, маленький ублюдок!
Воин-дракон резко остановился и обернулся к великану. Рука Тайсэя поднялась и наставила палец на неумолимого преследователя. Глаза Тайсэя полыхал ненавистью и обещанием скорой расправы. Он не простит унижения. Никогда!
Одно мгновение, и искажение пространства поглотило Черную Тень, швырнув его на другой конец лагеря. Туда, где в неприметной расщелине затаилась Такасэ Мей.
Пятая воин-дракон уставилась на пылающую правую руку своего господина, но бешеный взгляд Тайсэя не позволил ей решиться что-либо сказать.
— Теперь мы отступим. — Черная Тень пренебрежительно оторвал себе руку у плеча и швырнул горящую конечность в сторону. — Иначе, возможно, мне придется пожертвовать не только рукой, — пространственное искажение бросило их чуть ли не под ноги Нове. — Забери Ями, быстро!
Мей ухватила слабо корчащееся умертвие под руки, и все трое исчезли в новом искажении за миг до того, как шар огня, ударивший из малой штурмовой печати на броне великана, настиг их.
— Трусливые ублюдки. — Нова не строил иллюзий. Враги сбежали. Сбежали и обязательно вернутся. Но...
Устало севший на гору щебня, великан посмотрел на показавшуюся из-за гор мусора маленькую, кажущуюся такой хрупкой, фигурку девочки. Все было не напрасно.
Гигант в изуродованной стальной броне был едва жив от нехватки Ци, истощения ресурсов тела и кровопотери, но почему губы его сами собой растянулись в улыбку?
Кицунэ, прыгая по обломкам домов и кускам чешуи черного дракона, подбежала к великану, к его руке и обняла его за палец. Не боясь запачкаться, она прижалась лицом к металлу его латной перчатки, и слезы юной оборотницы смешались с сажей, покрывающей перчатку воина.
— Нова... — шепнула Кицунэ. — Спасибо. Спасибо, что пришел...
Великан слышал даже тихий шепот.
Кицунэ плакала, но Нова прекрасно понимал почему, и на сердце у него было тепло. Так, как никогда прежде, за всю его короткую жизнь. Где теперь были холод и ненависть, обращавшие штурмового самурая в чудовище? Перед Кицунэ был мальчишка, пусть необычно большой и сильный, но тем не менее самый обыкновенный. В полной мере ощутивший, что это такое — совершить подвиг ради девочки и насладиться ее благодарностью.
— Да ладно... — ответил он, чувствуя сильное смущение. — Я ведь просто... если все рано, куда идти, почему бы не прийти туда, где ты нужен?
В скалах, среди гранитных глыб, хорошо защищающих от ударных волн взрывов и камнепада с небес, сидели еще двое вооруженных людей. Оба довольно долго хранили тишину.
— Что молчишь? — не выдержал Синген.
— Глазам не верю. — Ао помассировал виски и снова устремил проникающий сквозь любые преграды взгляд на разрушенный лагерь. — Непобедимый демон-Тайсэй сбежал, поджав хвост!
— Тайсэй сбежал?!
— Да. Эти двое, Кицунэ и великан, они нужны нам!
— Что с Мей?! — Сингэн схватил ликующего сенсора за шиворот и с яростью встряхнул. — Она жива?
— Жива! Выбыла из боя при первой возможности и наблюдала со стороны, как великан бьет темных тварей!
Сингэн шумно перевел дух и с видимым облегчением сел на ближайший камень.
Ао сел прямо на снег, откинувшись спиной на каменную глыбу, укрывающую шиноби, словно крепостная стена.
— Что теперь будем делать? — просил сенсор, отдышавшись, совладав с головной болью и восстановив нормальное зрение. — Возвращаемся к Черной Тени?
— Нет. Если не перехватят, не вернемся. Надо присмотреть за волшебницей и ее непобедимым стражем. Рация... — он вынул рацию из сумки и разбил ударом о камень. — Повреждена в бою с напавшим на нас патрулем бандитов. Твой радиус обзора больше, чем у Ями. Следи, чтобы эта тварь нас не засекла.
— Понял. — Ао кивнул. Прекрасно зная природу Ями, он не надеялся даже, что энергетическая пиявка убита. — Возможно, нам придется открыто выступить против Тайсэя, но, похоже, великан этого стоит.
Кицунэ заинтересовала повстанцев гораздо меньше. Людей у бунтарей Кровавого Прибоя было предостаточно, в том числе и достаточно сильных. Кицунэ, пусть она хоть трижды лиса-оборотень, противостоять Тайсэю не могла. Кровавому Прибою нужен был кто-то, больше похожий на воинственного бога. Горный великан в стальных доспехах вполне подходил под требования и уже показал, на что способен. Кто он, особого значения не имело.
Для Новы же никакого значения не имели планы и надежды разной посторонней мелочи. Он был занят наблюдением за самым необычным из всех маленьких существ, что встречались ему за недолгую жизнь.
Кицунэ ревела навзрыд, от всей души, давая волю слишком долго сдерживаемому страху и восторгам от внезапного спасения. Великан выждал минуту, затем осторожно взял девчонку за шиворот, словно котенка, поднял ее над землей и поставил себе на ладонь.
— Ладно, прекращай плакать. Генерал говорил, что воин не должен лить слез! Слезы выдают страх. Воин никогда не покажет страха, чтобы не посеять панику среди союзников!
— Разве ты можешь впасть в панику? Такой огромный и сильный! Никогда в жизни! — Кицунэ шумно втянула сопли носом. — Поэтому я могу плакать сколько захочу!
— А что, сильно хочется?
— А ты как думал? Вот тебе, наверное, вообще ничего не страшно, а я маленькая, знаешь, как испугалась? Сначала бандиты тысячами, потом этот сумасшедший, который всех на куски рвет и в космос бросает, а потом еще и дракон! Я едва сама от испуга не умерла, без всяких вражеских дзюцу!
— Слабак.
— Не слабак, а слабачка! Ну и что с того? Девочек, между просим, лишняя сила только портит! — Кицунэ соскочила с ладони великана на его запястье, пробежалась по руке и, вскочив на плечо, обняла голову великана. Вернее, не обняла, а прильнула, широко расставив руки. — Да и зачем мне быть сильной, если рядом есть ты?! Я знала, знала, что ты меня не оставишь! Я мечтала, чтобы ты пришел и спас меня! И ты пришел! Такой большой, такой сильный! Нова, я тебя люблю!
— Э? — великан слегка двинул шеей, повернув голову вместе с прилипчивой мелкой боевой биоформой. Понять действия новой знакомой было очень сложно, но существо выглядело безвредным и забавным. Нова следил за Кицунэ с тем же интересом, с каким другие дети людей следят за копошащимся в песке жуком или лягушонком, прыгающим по мелкой луже. — "Люблю", это что? Своей одеждой сажу с доспехов вытирать? Когда от меня мокрыми тряпками грязь оттирали, это "мытьем" называлось. А если собственной одеждой, то это "люблю"?
— Да нет же! Неужели не знаешь? Любовь — это самое глубокое и красивое чувство! Как дружба, только гораздо сильнее! Когда девочка говорит мальчику, что любит его, это значит, что он ей очень сильно нравится!
— Я нравлюсь тебе? Ха! Ты просто врешь, чтобы я стал лучше к тебе относиться!
— А почему ты не должен нравиться, Нова-кун? Ведь ты не только большой и сильный, но еще и очень добрый! Когда такие качества вместе, это знаешь как красиво? — Кицунэ подлизывалась как умела, по-детски прямолинейно и явно, но от души, с истинным, а не поддельным восхищением. Только благодаря этому Нова реагировал на ее болтовню не с гневом, а с иронией.
— Добрый? — гигант содрогнулся от смеха и скривился, прижимая ладони к местам ранений. Кровь уже засохла и закрыла раны, но поврежденные ребра и разорванные мышцы отзывались резкой болью на любое неосторожное движение. — Я многого не знаю, но понятия добра и зла Генерал мне разъяснил. Разрушив десяток поселений и убив тысячи разумных, нельзя остаться добрым. В глазах маленьких я злодей, и это меня нисколько не беспокоит! Если они...
— Не ты виноват в гибели всех тех людей, Нова-кун! — горячо заявила Кицунэ. — Если бы Черная Тень, тот страшный командир наших врагов, который бьет пространственными искажениями, не подговорил дайме Камней напасть на соседей и не помог бы ему создать кровавую Северную Империю, жизнь всех сейчас была бы иной! Генерал, твой отец, создал бы семью, а не потратил свою жизнь на создание оружия. У тебя была бы добрая и заботливая мама, твои братья остались бы живы, и отец тоже не был бы убит! Разве тогда ты причинил бы вред хоть кому-нибудь? Все люди... все люди, что погибли сегодня, мирно жили бы со своими семьями. Не было бы никакой войны, а я осталась бы с мамой и принцем Кано! Не ты, а он, это злобное чудовище, виноват во всем!
Нова хотел ответить ей с входящим уже в привычку сарказмом, но вдруг напрягся, словно тетива готового к бою лука. Из-за камней осторожно выглянул ронин, тот, что прибежал в лагерь в попытке унести волшебную лису с поля боя. И Кицунэ, и бывший бандит мгновенно и ясно ощутили волну лютой злобы, поднявшейся в свирепом гиганте. Нова был словно мальчишка-подросток, играющий с пушистым хомячком, но вдруг увидевшим выползшую из темноты мерзкую облезлую крысу.
