— Ппарни Франко — вот настоящие ппатриоты Испании! Как и мы, настоящие ппатриоты Британии! А твой ппредок ппредал всех нас!
— Отлично сказано, Николас! Хотя в остальном ты излишне мягок с этими личинками изменников.
— Да, джентльмены, этот слизняк уже давно перестал быть истинный британцем! Давно пора его выгнать из страны!
— Точно, его нужно гнать в Россию! Пусть там отморозит себе уши!
— И детей его туда же!
— Альфред, пппойдем. Ссссс... с них уже хватит!
— Успокойся Николас! С нами ты можешь ничего не бояться. Тут, конечно, не твой Итон, но в обиду мы тебя не дадим. Даже этой свирепой кошечке, Эттли.
— Ох, насмешил!!! Свирепая кошечка! Ха-ха-ха!
— Алльфред. Но, мне ннн.... ннужно найти отца...
— Сэр Освальд никуда от нас не денется. Будь спокоен. Да и, развлечение тут в самом разгаре...
Молодой предводитель хулиганов видимо решил перейти от слов к действиям и резко сократил дистанцию...
— А что это у вас за пятнышко на этой милой шляпке? О, свирепая и милая изменница Британии...
— Да, как вы смеете?! Вы-то что ли, с вашим Мосли, 'истинные британцы'?! В то время как наши моряки и пилоты сражаются с врагом в Европе и Медитеррании, вы превозносите до небес нацистских и фашистских вождей! Вот это настоящее предательство!
— За такие слова вам придется отвечать, дорогая Хеллен...
Но тут на защиту, видимо, старшей сестры, бросился мальчишка лет одиннадцати — двенадцати.
— Хеллен, не разговаривай с ними! Они не достойны даже смотреть на тебя! Ты права, это они с их мерзавцем Освальдом предатели Британии!
— Сам ты предатель Британии! Маленький гном, Мартин! Кто дал тебе право открывать здесь свой рот?! Рискнешь выйти с нами из парка, или ты трус и маменькин сынок!
— Не троньте Мартина! Альфред, Николас! Вам не стыдно вызывать ребенка, который вдвое младше вас?!
— Вот этого красно-розового слизняка, твоего братца?! Да я с восторгом раздавлю его каблуком!
— Альфред, х-хватит! Ннне надо! Ппп-пойдемте отсюда!
— Вот еще! Если ты такой чистоплюй, Никки, то наше звено не боится пыли.
— Майкл не отвлекайся, я его сам успокою. А ты, Николас, не бойся. Задачу по охране твоей драгоценной жизни наше звено выполнит. Просто постой в сторонке пару минут...
'Мать в детсад! Это что тут такое у них творится!!! В Британии... Ёж... На родине 'файфоклока', и 'Биг-Бена'. В стране кичащейся своей толерантностью. Это что я тут такое наблюдаю, нахрен! Эх! Видать мои молитвы были услышаны, сейчас я тут свою тоску-кручину развею...'.
Китель на плечах и локтях у Моровски уже натянулся в ожидании драки. Оглядывающемуся в поисках знакомого инженера капитану еще казалось, что перепалка вот-вот завершится, и стороны разойдутся миром. Или что с минуты на минуту появится констебль. Но тут к агрессорам подошло подкрепление из двух крепких молодых парней. После недолгой словесной пикировки, юная мисс с невысоким подростком внезапно оказались зажаты в круг что-то громким шепотом скандирующими фашистами. Теперь это было ясно, как день, что других защитников можно не ждать. Юного защитника девушки активисты фашистского Союза уже успели пару раз толкнуть...
— Не смейте!
'Ох, же ёлки-моталки! Цэж, патентованные британские бандерлоги, мать их в детсад! Глазам своим не верю! Тут в центре Британии, оказывается, есть своя 'пятая колонна'. Которой лишь дай ей волю, как она порвет страну, и заставит всех ходить в 'британских вышиванках', и зигуя, кричать — 'Слава Британии!'. Не знаю, кто эти дети, но мой долг офицера, взять их под охрану Бельгийской Армии. Надеюсь, из-под ареста меня выпустят, чтобы сразу улететь в Бельгию. А-то время упустим. Но, не дать им боя, тут в этом парке, я права не имею. Я ведь боевой офицер, ядрена-матрена, а не сикушка в бантиках!'.
И хотя до настоящей драки дело еще не дошло, но слова 'Позовите полисмена!' уже слетели с дрожащих губ девушки. Это и стало толчком к началу действий со стороны советского разведчика. Сил, смотреть на этот беспредел, у бывшего парторга уже не было. Рывок офицера заставил группу активистов раздаться в стороны и качнуться назад.
— Застыли все! Военная полиция! Отдел по борьбе с фашистами! Это, что тут у нас происходит, а?! А ну ка в сторону, мерзавцы! Не сметь прикасаться к этой юной леди и ее брату!
Но их растерянность продлилась недолго, боевики сразу попытались охватить противника полукольцом. К уличным дракам их кто-то готовил.
— Эй, ты чего?! Какая полиция?
— Да он же не 'Бобби'!
— Я вас научу уважать женщин! Разошлись отсюда, бездельники! Есть у вас с собой письменное разрешение, собираться больше, чем по два?!
— Парни, он точно не 'Бобби'?
— Эй, самозванец! Кто дал тебе право влезать в чужую беседу?!
— Да! Отвечай, кто ты такой?!
— Воспитанные люди, задавая свои вопросы, добавляют, 'сэр' или 'мистер'. Но я вам, неуважаемые мной молодые люди, отвечу. Я тот, кто надерет вам зад, фашистские слизняки! Тот, у кого на счету батальон и сквадрон тевтонцев! И тот, кто всегда уважает женщин и девушек, в отличие от разных неджентльменов вроде тебя, 'штурмовичок'. Я капитан Моровски! Запомните это имя! А ну брысь отсюда, мелкие пакостники!
— Это тот самый 'Лунный Моровски'! Бей его!
— Точно! Бей поляка, парни! Адольфи пощадил его, а этот трусливый гад еще смеет оскорблять наше движение!
— Зря вы так, ребята. Ой, зря! С этим у вас будут большие проблемы!
И видимо, в этот момент тщательно сдерживаемые эмоции захлестнули советского разведчика, прорвав, наконец, плотину самоконтроля. О том, что очередной эксцесс вполне может для 'защитника слабых' закончиться за решеткой, мозг думать категорически отказался...
— Звено вперед! Бей грязного поляка!
— А за грязного поляка, я ведь могу и нос сломать. А, вы мисс, отойдите пока в сторонку, и лучше вызовите полицию. Я вас ненадолго покину.
После первого же замаха приблизившихся агрессивных юных активистов БФС, кулаки и ноги недавнего ученика японского капитана Огиты замелькали с неожиданной для его противников скоростью. Прикрываясь одним избиваемым, Павла не подпускала к себе остальных. Несмотря на бешенный темп, все волны нападавших, были аккуратно разведены для последовательной встречи. Юные боевики уже валялись на земле, когда, наконец, раздался заливистый свисток, и в проходе между трибун появилась пара запыхавшихся полицейских в высоких шлемах. Из зала выходили встревоженные люди. Двое из них с фотоаппаратом на груди и блокнотом в руке, явно принадлежали к репортерской братии. Красная пелена начала потихоньку рассеиваться перед глазами, и победитель закончившейся схватки тут же сообразил начать информационное закрепление достигнутой победы...
'Прямо, дежавю, какое-то. Словно опять в Гавре с парохода высадились. Драка, полиция. Все до боли знакомо. Хотя, надо признать, настроение они мне повысили. За это рахмат бедолагам'.
— Долго же вас пришлось ждать, джентльмены!
— Констебль Уиппет, сэр. Что тут у вас произошло?!
— Да, вот... На двух беззащитных детей напали вот эти хулиганы с антибританскими лозунгами, но мне удалось часть из них обезвредить. Как офицер и джентльмен я не мог пройти мимо...
— Это, правда, мисс?
— Да, констебль. Так все и было. Мартин, ты цел?
— Все хорошо, Хеллен.
Но тут с земли раздался истерический выкрик одного из поверженных противников.
— Это ложь, мы из 'Британского Союза' и мы за Британию!
— Он первый к нам подошел! Он вообще не британец!
— Да, я не британец, но долга джентльмена это не отменяет. И кто это только что был не согласен со словами мисс о защите Британии от внешнего врага, а? Ну, а я не собираюсь спокойно смотреть, как кучка совершеннолетних трусов толкает и задирает одиннадцатилетнего мальчика и его старшую сестру. Или этого не было?!
— Сам ты трус! Мы бы тебя...
— А вот тут леди и джентльмены, в этой занимательной беседе пора поставить точку! ВНИМАНИЕ ВСЕМ! Я командир авиагруппы бельгийских ВВС капитан Адам Моровски. Завтра я улетаю на фронт, воевать против кумиров вот этой шпаны, против германских нацистов. Если среди вот этих слизняков найдется хотя бы один НАСТОЯЩИЙ патриот Британии... То завтра он подойдет и запишется добровольцем в мою авиагруппу, чтобы сражаться с внешним врагом Британии! Хотя бы просто заряжая на земле наши пулеметы. Ну, а коли такового не окажется, пусть вся Британия узнает, что ни один из членов местного 'Союза Фашистов' не является ее настоящим патриотом!
Импровизированному выступлению самодеятельного боксера и защитника Британии, помимо застывшего истуканом Николаса, охрана которого корчилась на земле, внимали спасенные брат с сестрой, пара полисменов, и стихийно собравшаяся группа из почти двух десятков зевак. Репортеры тут же почти синхронно клацнули затворами своих фотоаппаратов.
— Все меня слышали?! Вот и отлично! Где в Гемпшире расположен аэродром Фарнборо, вы все, наверняка, знаете! Ждать завтра мы никого не будем, но шанс защитить интересы Британии этим 'лже-патриотам' я предоставлю. Но только один!
— Простите, сэр...
— А любой их последующий писк об интересах Британии, и ее величии в мире, после отказа от моего щедрого предложения, станет не более чем лживым бахвальством. Так что мои юные друзья, либо бросайте свою фашистскую партию, и вступайте в бой за Британию с ее внешним врагом, либо снимите с себя 'овечью шкуру патриотов', и покажите британскому народу свое настоящее шакалье лицо! Лицо фашиста-предателя Британии! Третьего не дано! И мне почему-то кажется, что вот этот молодой человек по имени Николас, уже совсем скоро наденет на себя военную форму, для защиты Британии от вражеских полчищ. Не так ли, юноша?
— Простите сэр, я корреспондент утренней газеты, Бенжамин Трентон! Вы ведь тот самый Моровски?! Моровски-ракетчик?! Я не ошибаюсь?! Могу я взять у вас интервью?
— Все, что я хотел сказать, я уже сказал этим юным фашистам, и ничего к этому добавлять не планировал. Если они патриоты, то пусть докажут это делом. А если нет, то 'таких' нужно гнать с вашего славного Острова. С родины Ньютона, Шекспира, Бэкона, Нельсона, Дефо и Оскара Уайльда. Я все сказал!
В этот момент через толпу протиснулась группа взрослых. Впереди вышагивали два усатых джентльмена примерно одного возраста. Лицо наиболее высокого из них было вполне узнаваемым. А, на лице второго застыло выражение тревоги за детей...
— Хеллен! Мартин! С вами все хорошо?!
— Да, папа! Мартина стали толкать эти мерзавцы, но вот этот мистер капитан спас нас.
— Адам Моровски, к вашим услугам, сэр.
— Клемент Эттли. Благодарю вас, капитан. Вы поступили благородно.
Но в этот момент к Николасу подбежал второй усатый мужчина, и стал трясти его за плечо.
— Николас! Я же велел вам ждать меня тут?! Что с Альфредом? На вас напали?
— ...
— Мы ничего не делали, сэр Освальд!
'Ох, тыж, в бигуди твою шерсть! А мне уж подумалось, что всякая хрень от усталости мерещится. Неужели же, Освальд Мосли собственной персоной? Живое 'божество' британских романтиков фашизма. Ёпть. Не дай судьба, вот с таким на одно фото попасть. Пора бы мне отсюда ноги делать. Мной малина ему тут и так нормально испорчена. Пора бы и честь знать'.
— Сэр, этот поляк первый начал!
— Да! Мы просто стояли рядом с младшими Эттли. Это все он...
— Наглая ложь, сэр Освальд! Отец!!! Они кричали и замахивались на нас, и уже толкали Мартина.
— Николас, это правда?
— Ппп... отец, м-мы больше не будем!
— Кто из них толкал вас?
— Все кроме Николаса. Но даже он не слишком-то спешил их останавливать!
— Ах ты, маленькая лейбористская тварь!
На этот истерический выкрик, резко ответил старший Эттли, который уже все понял об инциденте, и в новых доказательствах не нуждался.
— Освальд уйми своих невоспитанных варваров! Раз ты не сумел научить их приличному поведению, запрети им вообще посещать общественные места! Констебль, благодарю вас, вы свободны, дальше мы разберемся сами...
— Да, сэр. Но если что, мы близко...
— Альфред, у вас минута, и я вас больше не вижу. Минута!
— Как скажете, сэр, Освальд.
— Все-все, леди и джентльмены, они уже уходят! Хватит! Это всего лишь, глупое недоразумение! Не нужно это фотографировать. Эй, мистер! Вы меня слышите!
Отец Николаса еще полминуты яростно глядел вслед убежавших к своей машине репортеров, но наконец, с участливой улыбкой развернулся к несостоявшимся жертвам нападения и их отцу.
— Я приношу самые искренние извинения за действия этих идиотов. Это была ошибка, за которую я строго взыщу с виновных. Капитан! Разрешите пожать вашу мужественную руку! Благодарю, что вы преподали юным глупцам этот урок! Давайте же все вместе, посетим кафе, где, наконец, забудем это досадное недоразумение, и восстановим мир! Освальд Мосли, к вашим услугам.
'Ага, сейчас! Сову на ежа, восемь раз и потом наоборот! Сейчас, прям, поздоровкаемся с главным британским фашистом, которому пробы ставить негде! Да ты ж, гад, на свободе свои последние дни гуляешь, и туда же — 'дайте вашу руку'. Чтобы я, советский летчик-разведчик, коммунист и комсомолец в одном флаконе, да еще твою грязную фашистскую 'граблю' пожал?! А вот хрен! Не бывать такому, во веки веков. Гитлеру руки не подала, и тебе четыре дули, а не мое рукопожатие!'.
Повернувшись к Освальду Мосли боком, словно бы не слыша его речей, и не замечая протянутой тем руки, спаситель поспешил коротко попрощаться с семейством Эттли. Найдя Джеймса, удалось в темпе отбыть машиной в Саутгемптон на завод 'Супермарин'. Там советского разведчика уже ждал для тренировочного полета, заправленный 'Спитфайр' с новым мотором и кинопулеметом. Сегодня три британских пилота-истребителя согласились проверить пилотажные умения американского капитана в учебном бою. И в этом полете Павла как раз собралась сбросить с себя все накопившееся за последнее время напряжение. По счастью, очередной неожиданный скандал обошелся для разведчика, без взятия под стражу...
Старший Мосли, несколько секунд, ошарашено, молчал от столь наглого игнорирования его 'величайшей' эгоцентричной личности. Но вскоре, хорошо знакомые между собой лидер лейбористов Клемент Эттли, и лидер британских фашистов Освальд Мосли, продолжили громко выяснять отношения по завершившемуся эксцессу. Первый сюда приехал по делу, а для второго Уинчестер был практически малой родиной. Именно здесь в юности обучался Освальд Мосли в закрытой гимназии для аристократов. И сейчас тут его позиции были все еще достаточно сильны. Настолько, что боевые звенья активистов без дополнительного вызова сами обеспечивали охрану своему кумиру. Но для Эттли, Освальд был врагом, и политическим и идеологическим. Когда-то собеседники даже были однопартийцами, но в 31-м Мосли разочаровался в левом движении и покатился резко вправо. Копируя своих кумиров Гитлера и Муссолини, он даже проводил яркие костюмированные шествия. В 34-м и 35-м годах его движение переживало расцвет, расширившись до полусотни тысяч участников и имея свои детские организации, отделения в армии, и в большинстве графств. Но те времена прошли. После сборища в 'Олимпии', фашистов теперь частенько били, и никто не удивился очередному рукоприкладству, а полиция сегодня даже не стала регистрировать инцидент. Сейчас 'Британский союз', резко уменьшился в размерах и своем влиянии, а начавшаяся война, и вовсе, грозила ему роспуском. Не столь давно штурмовикам Мосли запретили шествия в форме, поэтому сейчас глава БФС снизил градус политической риторики, сосредоточившись на интригах и альянсах с единомышленниками из других партий и на поиске спонсоров и покровителей. И со многими ему удавалось найти точки соприкосновения. Но только не с бывшим однопартийцем Эттли. А после драки в Уинчестере общение между ними и вовсе прекратилось. А вот молодого американского капитана, ставшего нежданным спасителем детей, член коалиционного правительства Черчилля Клемент Эттли смог хорошо разглядеть и запомнить...
