Новая программа обучения строилась на принципах наглядности, самостоятельности, практичности, и построения причинно-следственных связей. Я их сформулировал, оценивая результаты учебы детей и взрослых. Если мелким можно авторитетом да ремнем отцовский вбить знания, то взрослым теоретические знания казались бесполезными. Задал как-то стандартную задачку, у Васи было три яблока, одно он съел, второе потерял. Сколько яблок осталось у Васи? Мне один мужик выдал качественный ответ. Мол, дурак тот Вася, надо за яблоками следить. И ведь не поспоришь! Курс экономики, подсчета ресурсов в нашем случае, и техники объединился в набор вполне себе практических задач, с которыми народ сталкивается каждый день.
Задал первую — наши трактора потребляют вот столько леса, когда опустеют окрестности? Народ задачу не понял, отправил их считать деревья. Побегали по лесу, пришли с результатом. Научил их расчетам площади. Посчитали — прослезились. Облысеют леса вокруг очень скоро. Усложнил задачу — мы сажаем лес. Сколько леса можно брать, учитывая что растет он лет пятнадцать до момента его использования. Засели надолго, выдали результат, вроде как десятую часть можно брать. Усложнил еще — а сколько на доставку того леса уйдет тех же дров, если площадь сбора будет в десять раз больше, чтобы потребности наши закрыть. Народ в шоке, посчитали, в воскресенье рванул сажать дедовы саженцы. Дальше — больше. Расчеты по механике, расчеты по расходу ресурсов, расчеты по расстояниям и перевозимым грузам. Народ смотрел ошалело на окружающий мир — таким его они еще не видели.
К концу апреля вся работа в деревне встала. Не делали ничего из-за того, что народ теперь мозгом начал понимать то, что он делает, сколько на это тратит, к чему это может привести. Подключил Кушку, своих родичей, задачки пошли еще сложнее. Добавилась военная составляющая, типа расчета возможного ущерба от нападения, количества ресурсов на случай осады, и прочего. У крепостных началась ломка сознания. Все, что раньше казалась блажью, вроде торфоразработок, обрастало цифрами, расчетами, тоненькие ниточки связей между всем, происходящим в деревне начинали ложиться на взбудораженные умы крепостных.
Задачи им давались плохо, не хватало знаний. Начали устраивать лабораторные работы, вроде тех, что сами проводили. Эксперименты давали новые данные, часть задачек двигалась вперед, до новых затруднений. Опять эксперименты. Потом — расчеты затрат на эксперименты, опять шок, опять новые данные.
Из задач на простые подсчеты перешли к сравнительным. Что лучше? Чего больше? Как быстрее? Народ окончательно закипел, сломался, и... начал задавать вопросы! Вопросы сыпались, как из рога изобилия. Что, почему, как, сколько — неслось со всех сторон. Улыбался, отправлял в библиотеку с документацией. Ее пришлось перенести в клуб, да еще и сделать по несколько копий, благо типография на стальных лентах уже была, и заново набирать шрифты не пришлось. Наступала эра любопытства.
Бытовые работы, такие как посадка урожая, шли незаметно, как и другая повседневная деятельность. Народ сидел над задачками, новыми глазами смотрел на все вокруг. От массовых решений перешел на групповые — теперь каждой группе давал кусок задачи, потом — совместное решение, потом — выводы, результаты, новые задачи. В задачах было все. Не там поставил запятую, каков перерасход по глине? Не та марка стали указана в задании на работы — сколько придется переделывать? Все это двигало грамотность. Ошибся в направлении дороги на пару градусов, на сколько дольше придется делать, указал не тот азимут, куда она вообще выведет, этим двигали геометрию. Арифметика и так шла на ура, физику двигали механикой. Расчеты по трению, расчеты по массе и силе, расчеты по рычагам, расчеты по энергии — все шло в ход, сдвигая мозги наших людей с привычной им колеи. Наконец, под самую осень, у нас случился прорыв.
Задача практическая, простая, трудозатраты на постоянное закапывание отбойного молотка, для разрушения скалы, с последующей утрамбовкой земли на месте ямы от отбойного молотка. Скала тянулась почти под всей предполагаемой северной стеной, и сильно мешала строительству. Группа мужиков пришла ко мне с предложением. Вот так, решали задачу, а пришли с предложением. Предложили сделать трубу с молотком на конце. Мол, по трубе пусть идет воздух сжатый, о том я им рассказывал, а трактор тогда и закапывать не надо, на земле пусть стоит. Напряг их подумать над тем, как менять высоту молотка — труба-то фиксированной длинны, а скала "пляшет по уровню. Пришли через два дня с проектом гибкой трубы, шлангом. Мол, если сделать, тогда мужика с тем шлангом да молотком поменьше в яму, пусть ковыряется. Мужикам — премию за рацпредложение, и задачу — делать тот шланг. Народ воспрял!
Долго думал почему, потом из разговоров понял. Крепостные работают так, как мы им сказали. Ни вправо, ни влево не откланяются. Задачки раскрыли суть процесса, ресурсоемкость, затраты труда и материалов. Масштаб расходов поражал, посреди циферок с кучей нулей, которые им кстати еще и освоить пришлось, каждый ощущал себя даже не винтиком, так, пылью под ногами, муравьем в муравейнике. А вал цифр и задач увеличивается, становится более качественным, на оценку, а не конкретный результат, добавляется много описательной части. Когда болото собственной никчемности посреди этого потока данных начало окончательно засасывать — нашлись люди, вот эти самые мужики, которые не стали с этим мириться. Взяли, да и предложили поменять процесс. Сами! Без моей подсказки! Вот вроде как бродил ты посреди целого мира, и не мог повлиять на него, а тут собрал силу воли в кулак, и давай его под себя переделывать. Вот и тут так же. Люди спину-то расправили, сгорбленную под градом данных и расчетов, можно, значит, и самим повлиять на мир этот! Можно выйти из состояния муравья того, да и переклеивать под себя действительность, не полагаясь на обстоятельства и волю начальников и богов!
Аккурат к Дню Знаний закончили шланг, правда, с нашей помощью. Но идея-то их! На базе существующих для воды делали. Гибким его назвать можно весьма условно, править приходится после и перед использованием. Но мужики свой шланг отстояли, причем чуть не драться ко мне пришли, когда я им на качество указал сего продукта. Драться-то драться, но с расчетами! Выдали мне технико-экономическое обоснование, да рядом затраты на раскопку ямы для тракторного отбойного молотка. Вот, мол, сравни сам. Я сравнил — мужикам премия, Обеславу — работа по созданию новых отбойных молотков.
Это Первое сентября встречали в совершенно другой атмосфере. Ну, во-первых, наш сводный оркестр таки изобразил подобие гимна. Во-вторых, люди, пришедшие на него, на этот раз прониклись торжественностью момента. Еще бы! Своими знаниями, своим трудом, создаваемым под воздействием этих знаний, они меняли окружающий мир под себя. Строчка из гимна, по поводу "предками данная мудрость народная" легла на удобренную почву, народ смотрел гордо, да детям своим назидательно рассказывал про пользу от знаний и образования. Отдельно стояла группа беременных и с мальцами на руках, тоже проникались, тетешкаясь с младенцами и поглаживая животы с будущими школьниками. У нас в этом году бум — народ откормился, стрессы прошли, и пошла рожать Москва. У нас в семье, в широком ее смысле, тоже скоро пополнение, Агна с пузом ходит. Под Новый Год аккурат ей срок выйдет рожать.
Муж ее, правда, вместе с Лисом и Кнутом ушли на лодке по озеру плавать, сирот собирать и прочих. Кнут мудрить не стал, нам товара много возить на лодке не надо, взяли они старую свою, на которой приплыли, чуть модернизировал ее, парус поменял на высокий и косой, дров нагрузили и вышли по лету еще. Торговли большой не планировали, так, на обмен только погрузили малость. Ну вдруг чего понадобится в пути? Нагрузили стали в полосках, по нашим меркам — дерьмовой достаточно, а по местным — так лучше можно и не найти. Ждем их в конце сентября обратно, с прибавкой населения. Кнут сам отказался строить временную верфь и лодку. Он в некотором роде перфекционист, не любит времянки делать. Да и лодки для него — почти живые люди. А значит и пускать их на дрова, как мы тримаран пустили по итогу — кощунство, сродни убийству. Он мне, кстати, по этому поводу высказывал.
После Дня знаний прорывы в нашей жизни продолжились. Пришел первый караван из тележек с торфом. Всю весну и лето Добруш восстанавливал дорогу, смыло таки во время весеннего половодья те места, где были овраги и ручейки. Потом — отрабатывали добычу торфа, думали как выгоднее его резать, сушить, где завод ставить, как руду забирать. Болото прошли на плоте, получился канал. По этому каналу попервой, пока дорога не была готова, и возили им туда стройматериалы. Потом — больше. Нагрузили "Бычка" тележками трехосными, а тот возьми и провались на дороге, да вместе с тележками. Не выдерживает грунт, пришлось щебнем заняться, усиливать покрытие. Добруш ко мне пришел:
— Ты, дядя Сережа, говорил про системы по зиме, сложные. Я думал, ты про машины хитрые говоришь. А тут вон дорога простая — а тоже сколько всяких мелочей учесть надо.
— Ага, дорога она такая, сложное это сооружение, нельзя к нему легко относиться. Ты ж вроде умный парень, чего сразу не посчитал про давление на землю?
— Да думал и так пойдет, — Добруш расстроенным выглядел, — землю-то плотно трамбовали.
— Ну а мужики твои что говорят?
— А мужики говорят — надо опыт ставить. Дорогу делать малую, да на ней все и испытать.
— Хм, вот знаешь в чем проблема? Это ж ты должен был им такое предложить, да и мне тоже. Я тебе не в упрек, но впредь думай лучше, перед тем, как делать надо. Теперь бери своих мужиков, да и стройте опытный участок, таскайте по нему грузы, смотрите как пойдет. А потом уже — дорогу переделывайте.
— Так и сделаем. Думал, сразу выйдет, а оно вон как повернулось...
— Запомни, Добруш! Любое, абсолютно любое, дело требует вдумчивых размышлений. Как лучше сделать? С чего начать? Как себя в процессе поведет механизм или постройка? Поверь мне, лучше месяц потратить, да побольше всего предусмотреть. Все не предусмотрим, всякое в жизни бывает, но продумать получше ты должен всегда. Сперва — думаем, потом — еще раз думаем, а потом — ставим опыт. И после опыта думаем, и еще опыт ставим. И когда опыты ваши покажут, что решение верное, тогда строим.
— А что ж мы город наш постоянно строить по-разному хотим? Не додумали, видать? — подначивает пацан, но ему можно, родственник да и дело говорит.
— А ты заметил, как мы меняем стройку? У нас проект из частей состоит, разных. Мы их каждую отдельно сделать можем. В таком случае порядок не так уж и важен, можно проиграться. Но у тебя ж и проекта не было!
— Так заняты все были!
— И то верно. Тут наша вина — бросили тебя, как кутенка в воду, авось выплывешь. Я себе да и Буревою штраф за то выпишу, а твоя вина только в том, что дело взялся делать без проекта. Понял?
— Понял, — Добруш улыбнулся, — деда пожалей, изверг!
— У него отработка на производстве будет, ему понравится! — я тоже улыбнулся.
Вот таким Макаром и делалась наша дорога. После опытного участка, который пролег в лесу, сначала хотели они просто щебнем дорогу забросать да утрамбовать. Пришел я, вылил десяток бочек воды на щебень, тот расползся по краям. Добавили песка — подложка получилась, утрамбовали все, опять испытали водой — все покрытие слезло. Долго мудрили, толщина покрытия достигла сантиметров пятидесяти, оно стало многослойным, сами уже испытывали водой, даже до угла наклона додумались, чтобы вода стекала. Получалось, что надо грунт снять, засыпать песком, глиной, смесью щебня и песка, утрамбовывать хорошенько, а потом — пропитывать глиной и известью разведенной, вроде бетона, потом опять толстый слой щебня, и опять с пропиткой, но в других пропорциях. Тогда трактор здоровый, "Бычок", спокойно груз запланированный тянет. Озадачил еще и испытаниями тех каменных коробов, которыми они ручьи пропускали под дорогой. Короб поломался, чуть не загубили трактор. Народ опять загрустил.
Вызвал Добруша, сказал, что теперь, после понимания процесса, будет он новую дорогу строить, поверх старой. А пока пусть подумает над задачей. Ведь не стоит же задача построить самую лучшую дорогу? Задача — организовать поток сырья с разработок. А раз проваливаются в основном только тележки на колесах, то что надо делать? Пацан сам допер — надо их на гусеницы ставить, у тех давление на грунт меньше. Вот такой гусеничный паровоз и пришел в Москву по осени.
Торф трактором малым да плугом боковым разрывали в мелкие комки, он на солнце сушился, пока дождя нет, потом его собирали ленточным погрузчиком. Дождь — вся работа насмарку. Опять надо разрывать его в комья да сушить. Пробовали сушить торф самим торфом, в печках — эффективность такого труда оставляет желать лучшего. С этим возились бывшие копатели болотного канала, включая Власа. У них наиболее энергоемкое производство будет, металлургическое, вот пусть и обеспечат себя ресурсами, да и нас заодно. Мужики бьются над решением, теперь не я им, а жизнь сама задачки подбрасывает, я нарочно не вмешиваюсь — знания, самостоятельно приобретенные, лучше в голове сидят. Разве что подсказываю иногда.
Торфа привезли тонн сорок. Это, если на дерево рубленное перевести, будет по энергетике почти сто кубометров. Много, но не так чтобы сильно. Нужен поток, непрерывный. Наш путь в сорок километров тракторный поезд одолел со скоростью пешехода, чуть больше чем за день. Рано утром вышел, поздно вечером пришел. Сорок тонн — это чистый результат, без затрат на транспортировку. А топили трактор дровами — топки под торф не предназначены. Начались мучения с переделкой котлов и топок.
Торф разный, комочки разные, что-то проваливается под колосники, что-то горит. Партию торфа первую почти всю спустили на эксперименты. Экспериментировали с производством топлива. Торф, по сути, это сырье, хотя и так его сжигать можно. А вот топливо — это такое сырье, которое использовать легко. Вот и мастерили с Обеславом два барабана с выемками, вроде как для того, чтобы орешки печь со сгущенкой. Они вращаются, торф, предварительно смоченный формуют в шарики трехсантиметровые, потом их быстро прокаливают газами раскаленными, которые от сжигания того же торфа образуется, да и сбрасывают в ящики. И вот казалось бы задача простая. А смазка? А оптимальный размер шарика? А как шарик правильно обжечь? А как сбрасывать после этого да не повредить? Причем я сознательно от процесса отстранился, только идею считай подкинул.
Колосники теперь у нас по сути сетки толстенные, только так сгорание почти полное обеспечить удалось, да подачу воздуха. А вот с топливом — просто сказка получилась. Вместо грандиозных коробов да рычагов для подачи водителем дров — шнековый податчик с отбором мощности от двигателя, там пришлось отдельную передачу делать, правда. Но места в два раза меньше, энергии — в два раза больше, удобства — так вообще неоценимо! Засыпай в короб шарики торфяные, врубай передачу, пошла работа. Мы еще и пускач сделали — горелку скипидарную, с давлением. Теперь можно как белому человеку садиться, заводить, путем кручения ручки, к которой приделан кремний, поджигать фитилек, потом нагнетаешь ручкой специальной давление в баллоне со скипидаром, тот через конструкцию, напоминающую паяльную лампу подает огонь в топку, потом включаешь подачу торфа, сначала руками, потом на автоматику переводишь, куришь какое-то время, и алга!
