Сам Ярослав тоже собирался спросить кое о чем хозяев Улитки, ибо в последние годы его все сильнее мучило некое сомнение. Как он полагал, ответить ему могли именно рамиры и только они.
— Командир, кажется я разобрался,— сказал Радик.— Советую вам пройти под любую ладонь изваяния. Там должен быть гипервход.
— И куда же он ведет? — полюбопытствовал Гравади.
— Не знаю,— как всегда, честно сознался суперкомпьютер.— Куда-то внутрь фигуры гуманоида и далее — в ту субвселенную, которая за ней открывается.
Гравилет с космонавтами медленно вплыл в "беседку", образованную кистью великана, касавшегося почвы кончиками шести своих пальцев. Трое землян испытывали трепетное чувство приближающегося осуществления давней мечты всей их расы. Над ними нависала гигантская — в добрую сотню метров — ладонь, на которой неведомый скульптор в порыве пунктуальности изобразил даже папиллярные узоры.
Лучи местного солнца почти не проникали сюда, так что было довольно сумрачно, но потом заполыхали, чередуясь, разноцветные вспышки, после чего земная машина оказалась в каком-то помещении. Астанин немедленно выключил мотор, и гравилет опустился на пол просторного зала.
— Вы обратили внимание? Никаких неприятных эффектов? — немного удивленным голосом заметил Вартанян.— Если это телепортация, то совсем не такая, как у нас.
— Меня сейчас гораздо больше волнует, в какие края нас занесло,— сказал командир, изучая показания курсопрокладчика.— Так, понятно. Тысяча четыреста метров вверх от места входа. Если верить приборам, мы находимся где-то в районе правого плеча того самого монумента.
— Значит, это все-таки дом,— удовлетворенно заключил Роджер.— Как я и думал. Что будем делать дальше? Связи с кораблем, как я понимаю, быть не должно.
— Подождем хозяев для приличия,— предложил Астанин.— Если не появятся — сами отправимся на разведку. А насчет связи ты понимаешь правильно. Эта махина экранирует все волны.
Ждать пришлось довольно долго и, что самое обидное, безрезультатно. Никто к ним так и не вышел. Соблюдая приличия, земляне, однако, не спешили и терпеливо фланировали по периметру помещения, рассматривая диковинные орнаменты: звездные скопления, переплетенные контуры механизмов и животных — сухопутных, летающих и подводных. Изображено здесь было также нечто вроде стилизованного рукопашного сражения между различными негуманоидными расами, а также что-то вовсе невообразимое, не пробуждавшее каких-либо аналогий даже в самой бешеной фантазии.
Примерно через час люди стали понимать, что их появление не привлекло внимания аборигенов. Вартанян несдержанно поинтересовался у остальных, как долго еще намерены те прохлаждаться в этой дыре.
— Вон двери! — темпераментно восклицал он, сопровождая отрывистые фразы обильной жестикуляцией.— Пошли. Хватит терять время.
— Так и сделаем,— миролюбиво оказал Ярослав,— Только... сначала немного перекусим.
— Мне не хочется,— отрезал Степан, но тут же, противореча сам себе, полез в гравилет за провизией.
Бутерброды и лимонад отняли не слишком много времени — к заметному огорчению командира, который до последнего момента надеялся на снисхождение рамиров.
— На машине не пройти,— деловито заметил Гравади, осматривая с расстояния в несколько шагов дверной проем.— Узко.
— Хотел бы я знать, каким образом ты собираешься открыть замок? — ехидно вопросил Астанин.
Он слегка надавил на створки, и те сразу распахнулись, открывая дорогу в длинный ярко освещенный коридор. Сверившись с приборами, командир сообщил спутникам, что здесь идеальная иллюминация — равномерная яркость света во всех оптических диапазонах от инфракрасного до мягкого ультрафиолета. Можно было предположить, что светильники рассчитаны на зрение разных существ.
— Просто и со вкусом,— прокомментировал биохимик и сделал широкий приглашающий жест: — Пошли?
Порог переступили опасливо, с массой предосторожностей, но постепенно шаги стали быстрыми и уверенными. Изготовленный из неизвестного землянам материала пол был гладким и как будто твердым, но в то же время слегка пружинил. А в общем коридор казался самым обыкновенным, почти такие же все они много раз видели в гостиницах Земли и Сказки или, например, во Дворце Космонавтики. Сходство с общественным строением усиливали многочисленные двери, врезанные в обе стены через каждые два десятка метров.
Несколько раз они пытались войти, однако ни одну из дверей распахнуть не удалось. Коридор казался бесконечным, во всяком случае, пройденное ими расстояние значительно превышало внешние размеры изваяния, и в один прекрасный момент Ярослав почувствовал, ему начинает отказывать выдержка.
— Хватит! — решительно заявил командир, останавливаясь.— Пора бы нам что-нибудь придумать. Ворота существуют для того, чтобы ими пользоваться. Надо только знать — каким образом они открываются.
— Звонка вроде нет,— сообщил Гравади, тщательно обследовав очередную дверь.— Может быть, просто постучим?
— Попробуй,— разрешил Астанин.— Только осторожно.
Социолог энергично забарабанил обоими кулаками в гладкую переливающуюся разными цветами поверхность. Никакого эффекта в течение целой минуты. Потом прозвучал негромкий мелодичный сигнал, и соседняя дверь отъехала в сторону, скрывшись в стене.
— Приглашают,— заметил Вартанян.— Значит, надо входить.
Именно так они и поступили.
Еще один зал, но на этот раз — с диванами или креслами разного размера и непривычных очертаний, стоящими вдоль стен. В центре — бассейн с фонтаном. Мягкий приятный для глаза свет лился, казалось, прямо из стен.
Неожиданно одна стена стала проницаемой для зрения, а за ней, словно в аквариуме, заплескалась чуть выше уровня пола зеленоватая жидкость. Дна видно не было. Позже, сравнивая свои ощущения, люди обнаружили, что в тот момент всем троим почудилось, будто импровизированный водоем отделен от холла не вещественной преградой, а каким-то силовым барьером.
Затем в полупрозрачной толще возникло движение — из глубины поднималась темная масса, которая, приблизившись, приняла очертания спрута средних размеров. Лениво шевеля щупальцами, головоногий моллюск навел на людей пару огромных глаз, внимательно рассмотрев гостей, после чего в сознания людей впечаталось подробнейшее описание маршрута, каким надлежит двигаться к месту столь желанного для них рандеву. Как бы в оцепенении, они сделали несколько шагов назад и, когда снова очутились в коридоре, дверь вернулась на прежнее место, закрыв проход в комфортабельное жилище спрута-телепата.
Переглянувшись, пребывающие в слегка обалделом состоянии земляне, отправились в указанном направлении. Повороты, лестницы, просторные площадки, подъемы, спуски — путь был не близок. Очередной переход вывел их в обширный парк, где возле входа сидел на скамье в беседке некто, напоминавший, хотя и весьма отдаленно, завернутого в тогу леопарда. В сотне шагов по левую руку струя водопада падала со скал в озеро или бассейн. Из водоема выглядывала большая голова кого-то, похожего на кита. На каменном краю бассейна сидел крупногабаритный динозавр с очень большой головой. Распластав хвост вдоль аллеи, ящер болтал ногами в воде и, похоже, вел с китом неторопливую беседу. Вдали расхаживали по дорожкам еще какие-то негуманоиды.
Непроизвольно опустив ладонь на рукоять бластера, Ярослав обратился посредством телепатора к похожему на леопарда существу, поинтересовавшись, не с ним ли должны были они встретиться. Поступивший мысленный ответ выражал недоуменное отрицание. Они собирались уже продолжить свое путешествие, когда "леопард" выдал новую телепатему:
— Гипарлих сообщает, что ждет вас в условленном месте. Это совсем близко. Если желаете, я могла бы вас проводить.
— Ну что вы, не стоит,— Астанин церемонно развел руками.— Пошли, ребята.
Когда они удалились от странного аборигена на достаточное, по их мнению, расстояние, Роджер сказал, понизив голос до конспиративного шепота:
— Должен заметить, что для дикарей, коими являемся мы с точки зрения рамиров, нас встретили весьма недурно. Я, грешным делом, ожидал гораздо худшего.
— Сверхцивилизация должна быть благожелательной к младшим братьям по разуму,— веско сказал Астанин, хотя до самого послед него момента сомневался в правильности своего постулата.— К тому же они вовсе не обязательно должны считать нас дикарями, что бы я сам об этом не говорил... Знать бы только, что это за Гипарлих, о котором говорил тот рамир.
Еще одна аллея — и снова лужайка со скамейками и беседкой. Существо, прогуливавшееся по траве, было совершенно человекообразным. Встреть они этого мужчину на любой из заселенных людьми планет — никто бы не заподозрил в нем инопланетянина.
Как выяснилось после первых же произнесенных им фраз, рамир прекрасно владел недавно вошедшим в обиход Человечества единым языком.
— Приветствую вас,— сказал встречавший, обаятельно улыбнувшись, и сделал жест, приглашая садиться.— Меня зовут Гипарлих Ногмодан Семулайсе Апродми, а личный индекс вам ни к чему. Я — один из тех, кого вы называете рамирами. Разговор с вами поручено вести мне, поскольку я наиболее близок расе людей по внешнему виду.
Рамир еще раз окинул взглядом тройку с "Колмогорова" и продолжил:
— Мы прекрасно понимаем, зачем вы прибыли, но хотели бы предупредить: не рассчитывайте на слишком многое.
Продолжая приветливо улыбаться, Гипарлих выложил ошеломленным космонавтам позицию своего народа. Время от времени, объяснил он, рамиры впускают в шаровые скопления наиболее настырных исследователей из малых цивилизаций, но вообще такие визиты не поощряются, ибо гравитационные двигатели звездолетов крайне отрицательно воздействуют на построенные рамирами гиперпространственные сооружения. Тем же пришельцам из Галактики, которым было дозволено проникнуть в шаровой звездный город в надежде получить толику древних знаний, рамиры охотно предлагают оные при единственном условии: знания эти предназначаются не для одной лишь цивилизации, с представителем которой ведутся переговоры, но и для ближайших ее соседей. Как правило, выслушав это условие, все гости отвечают категорическим отказом, вследствие чего их звездолет без промедления выдворяется обратно в Галактику и в последующей для данной расы вход в любое шаровое скопление воспрещается на длительный срок, соизмеримый с характерным временем социальных реформ.
— Надеюсь, вас не оскорбила такая откровенность? — все так же добродушно осведомился рамир.— К сожалению, я не дипломат. И хотя у нас нет узкой специализации, мои профессиональные навыки связаны с совершенно иной сферой. Возможно, более квалифицированный контактер смог бы изложить нашу позицию более изящно, после чего она бы выглядела менее обидной, но я полагаю, что вы достаточно разумны и поймете нас правильно.
— Приятно слышать столь высокую оценку,— сказал Ярослав.— Разумеется, мы принимаем ваше условие. Полученная от рамиров информация будет передана всем главным державам нашего спирального рукава.
— Вот и замечательно! — обрадовался Гипарлих.— Значит, договорились: через некоторое время — сроки не играют решающей роли — вы возвращаетесь сюда вместе с делегатами так называемого Галактического Содружества, Пентомического Альянса, Капуэда и Звездной Федерации. Тогда и поговорим более конкретно. Согласны?
Астанин кивнул и, немного подумав, произнес вслух:
— Разумеется, согласны, но я хотел бы уточнить... Что подразумевают рамиры под названием Пентомический Альянс?
Оказалось, что в Третьем Спиральном Рукаве Млечного Пути существовала еще одна очень мощная цивилизация, о которой Человечество не имело пока ни малейшего представления. Это был прочный союз пяти межзвездных народов, включавший также множество менее развитых рас. Альянс и Содружество, находившиеся примерно на одинаковом научно-техническом уровне и создавшие приблизительно одинаковые социальные системы, издавна конфликтовали и конкурировали, хотя до войны дело ни разу не доходило. Около тысячи земных лет назад оба государства договорились разделить галактический рукав на зоны влияния. Именно упорное нежелание лимхов поделиться знаниями с народами Альянса послужило причиной давнего разрыва между Галактическим Содружеством и обитателями шаровых скоплений, о котором когда-то давно, в Порт-Эн, говорил Астанину терранец Сергеев.
В заключение рассказа Гипарлих открыл, пошевелив пальцами, звездную карту и показал границы Пентомического Альянса, пролегавшие примерно в килопарсеке от Солнечней Системы.
— Обязательно свяжитесь с ними,— посоветовал рамир.— Очень своеобразная культура. Они — немногие, кто смог решить проблему гармонии всех рас, входящих в конгломерат.
Дельный совет, подумал Ярослав, с ними стоит встретиться безотносительно с получением информации от обитателей Улитки.
Его спутники тоже были погружены в какие-то размышления. После изрядной паузы Роджер осторожно осведомился, не беспокоит ли соплеменников Гипарлиха тот факт, что младшие цивилизации получают от них сведения о силах, до постижения которых, а тем паче до их использования, эти цивилизации еще, может быть, не доросли в этическом отношении.
Рамир — совсем по-человечески — развел руками.
— Мы не видим здесь никаких серьезных затруднений,— сказал он.— Расы, вступившие на путь межзвездной экспансии, бывают обычно достаточно этичны и разумны, чтобы не использовать приобретенное с нашей помощью могущество во вред себе и окружающим... А, кстати, что именно вас интересует?
Заглядывая изредка в список, Астанин перечислил проблемы, решение которых особенно желали бы узнать земные ученые. С каждым пунктом лицо Гипарлиха принимало выражение все более сильного недоумения.
— Неужели такие простейшие понятия нуждаются в разъяснении? — произнес он, дослушав до конца.— Ведь это так элементарно... Но в то же время действительно сложно. Все равно, что без подготовки попытаться втолковать немому, как мы разговариваем. Казалось бы просто: открываете рот — и готово... Да-да, представьте себе, почти все, что вы сейчас назвали, каждый рамир может делать без всяких технических приспособлений.
Он добавил, что самоуправляемый кварковый синтез, в коем сегодня так нуждаются люди — это, с его точки зрения, примитивнейшее явление. Такие процессы протекают повсюду, даже... Гипарлих задумался, потом закончил фразу, сделав руками движение, как бы показал на стены:
— ...даже в клетках тел наших интегров.
Сраженные убийственным фактом земляне все же сохранили достаточно любознательности, чтобы поинтересоваться, какое именно тело имел в виду уважаемый хозяин, когда показывал на далекие своды, нависающие над парком. Рамир смущенно заулыбался, и сказал, что это, несомненно, его просчет, надо было объяснить сразу, но ведь, с другой-то стороны, объяснить все, да еще сразу, навряд ли возможно.
— Будет лучше,— сказал он,— если я начну издалека. Итак, я родился на планете Бадмар около шестидесяти миллиардов земных лет назад. В то время моя раса еще не имела собственного межзвездного флота, а та Вселенная, в которой мы жили, уже начала сжиматься. Поэтому существа, управлявшие пульсациями континуума, помогли нам спастись.
