— Господи, Доннер, она так хороша? Я должен дать ей шанс попробовать!
Это вызвало смех у мужчин, сидящих у костра, но, к счастью, отсмеявшись, они вернулись к своим заботам. Я вернулась к своему побегу.
— Вы не должны были этого делать, — проскулил Доннер вполголоса, держась за ухо. — Я не собирался ничего делать! Боже мой, у тебя классная грудь, но, кажется, ты достаточно стара, чтобы быть моей матерью!
— Заткнись! — сказала я, приводя себя в сидячее положение. От этого усилия закружилась голова; крошечные цветные огни мерцали перед моими глазами, как елочные игрушки. Несмотря на это, какая-то часть моего сознания, активно заработала.
По крайней мере, отчасти он был прав. Мы не могли уйти сразу. После того, как он привлек к себе столько внимания, другие ожидали бы, что он возвратится в течение нескольких минут; если он этого не сделает, то они начнут искать его — а нам, для начала, нужно было больше, чем несколько минут.
— Мы не можем поехать сейчас, — укоризненно прошептал он, потирая ухо. — Они заметят. Нужно подождать пока они уйдут спать. Я приду к вам после.
Я колебалась. Каждый миг я находилась в смертельной опасности, будучи в пределах досягаемости Ходжепайла и его дикой банды. Если мне и нужны были доказательства — то события последних двух часов ярко демонстрировали это. Этому Доннеру нужно вернуться к огню и показать себя, но я могла бы тайком улизнуть. Стоило ли рисковать тем, что кто-то придет и обнаружит мое исчезновение, прежде чем я стану вне досягаемости преследователей? Тогда определенно нужно было подождать, пока они заснут. Но рискну ли я так долго ждать?
И потом, был еще сам Доннер. Если он хотел поговорить со мной, я, конечно же, тоже хотела поговорить с ним. Шанс наткнуться на другого путешественника во времени...
Доннер понял, что я сомневаюсь, но неправильно это истолковал.
— Вы не уйдете без меня! — он схватил меня за запястья в приступе внезапной тревоги, и прежде чем я успела дернуться прочь, обвил отрезком веревки вокруг них. Я боролась и отодвигалась от него, шипя и пытаясь заставить его понять, но он, в панике при мысли, что я могу смыться без него, ничего не хотел слушать. Мне мешали мои травмы, и, не желая шуметь, тем самым привлекая внимание, я могла только отсрочить, но не предотвратить его решительные усилия связать меня снова.
— Ладно, — он вспотел. Теплая капля упала на мое лицо, когда он наклонился ко мне, чтобы проверить привязь. По крайней мере, он не обернул снова петлю вокруг моей шеи, вместо этого, он обвязал меня веревкой вокруг талии и привязал к дереву. — Я должен был понять, кто вы, — пробормотал он, занятый своей работой. — Даже до того, как вы сказали: "Иисус твою Рузвельт Христос!".
— Что, черт возьми, ты имеешь в виду? — я дернулась, уворачиваясь от его руки. — Проклятие, не делай этого — я задохнусь! Он пытался засунуть кляп обратно в рот, но, казалось, паника в моем голосе дошла до него, потому что он колебался.
— О, — сказал он неуверенно. — Хорошо. Думаю, да... — он еще раз оглянулся через плечо, но потом передумал и бросил кляп на землю. — Ладно. Но вы затихните, договорились? Я имею в виду, что вы ведете себя так, словно не боитесь мужчин. Большинство женщин этого времени боятся. Вы должны вести себя более испуганно.
И с таким вот прощальным словом, он поднялся, отряхнул листья, прилипшие к его одежде, и отправиться обратно к костру.
* * *
НАСТУПАЕТ МОМЕНТ, когда организм просто не выдерживает. Он хватается за сон, не обращая внимания ни на какие угрозы, которые таит в себе будущее. Я видела подобное: якобитские солдаты спали в канавах, куда они упали; британские летчики засыпали в своих самолетах, в то время как механики заправляли их, только, чтобы снова вскочить в полной боевой готовности и отправиться в полет. Если на то пошло, женщины во время длительных родов регулярно засыпали между схватками.
Точно также уснула и я.
Все же, такой сон не бывает глубоким и мирным. Я проснулась от руки поперек моего рта.
Четвертый мужчина не был неопытным, или жестоким. Он был крупным и мягкотелым, и он любил свою мертвую жену. Я узнала об этом, потому что он плакал в мои волосы и назвал меня ее именем в конце. Ее звали Марта.
* * *
Я СНОВА ПРОСНУЛАСЬ немного позже. Мгновенно пришла в сознание, с колотящимся сердцем. Но это не сердце звучало — это был барабан.
Со стороны костра послышались звуки удивления, мужчины в тревоге пробуждались от сна.
— Индейцы! — крикнул кто-то, и свет мигнул, затем вспыхнул, когда кто-то наступил на огонь, чтобы потушить его.
Это был не индейский барабан. Я сидела, напряженно вслушиваясь. Этот стук барабана напоминал бьющееся сердце, медленное и ритмичное, затем быстро застучал молот, словно неистовые прыжки загнанного зверя.
Я бы сказала им, что индейцы никогда не использовали барабаны в качестве оружия — это кельты так делали. Это был звук боурана.
"Что дальше, — подумала я, немного истерично, — волынки?".
Конечно, это был Роджер, только он мог заставить барабан так говорить. Это был Роджер, а значит, Джейми был рядом. Я вскарабкалась на ноги, желая, чувствуя потребность срочно пошевелиться. В приступе нетерпения я исступленно дергала веревку вокруг моей талии, но никуда не могла двинуться.
Зазвучал еще один барабан, медленнее, менее профессионально, но не менее грозно. Звук, казалось, ожил и обрел движение. Затих, и снова зазвучал в полную силу. Подключился третий барабан, и теперь стук звучал, казалось, отовсюду, быстрый, медленный, насмешливый.
Кто-то в панике выстрелил из пистолета в лес.
— Смотрите, там! — голос Ходжепайла, громкий и яростный, но напрасно; послышалась похожая на попкорн трескотня пуль, которая почти заглушила звук барабанов. Я услышала, как возле моей головы щелкнула насечка, и пучок иголок прошелестели мимо меня, когда пуля упала. Меня осенило, что стоять во время слепого обстрела ружей, которые палили вокруг меня — было плохой идеей, и я быстро упала, зарываясь в опавшие иголки, стараясь, чтобы ствол дерева отделил меня от основной группы мужчин.
Звук барабанов качался — то ближе, то дальше — этот звук нервировал даже того, кто знал, что это было. Похоже, они окружали лагерь. Должна ли я крикнуть и позвать, если они достаточно подошли?
Я был спасена от мук выбора; мужчины производили так много шума вокруг костра, что меня бы не услышали, даже если бы я надрывалась в крике. Они тревожно орали, выкрикивая вопросы, рявкая приказы, которые, видимо, просто игнорировались, судя по продолжающимся звукам беспорядка.
Кто-то двинулся наощупь сквозь кусты, убегая от барабанов. Один, второй, и еще — звуки сбившегося дыхания и хруста шагов. Доннер? Мысль пришла ко мне неожиданно, и я села, потом снова упала, так как еще один выстрел просвистел надо мной.
Барабаны вдруг остановились. Вокруг костра царил хаос, хотя я могла слышать Ходжепайла, пытавшегося призвать своих людей к порядку, крича и угрожая гнусавым голосом, звучащим выше остальных. Затем барабаны застучали снова — гораздо ближе.
Они наплывали, звучали все вместе, где-то в лесу слева от меня, и насмешливые удары тук-тук-тук-тук изменились. Они стали оглушительными. Никаких изысков, просто угроза. Они приближались.
Ружья стреляли дико, достаточно близко от меня, чтобы видеть оружейный огонь и почувствовать запах дыма, нагревающий и наполняющий воздух. Хворост костра был разбросан, но все еще горел, создавая приглушенное свечение сквозь деревья.
— Вот они! Я вижу их! — заорал кто-то у костра, и в сторону барабанов разразился еще один залп мушкетного огня.
Затем из темноты справа от меня поднялся какой-то неземной вой. Я и раньше слышала, как кричат шотландцы, идя в бой, но этот горский вопль заставил волоски на моем теле встать дыбом от копчика до затылка. Джейми. Несмотря на мои страхи, я выглянула из своего укрытия, чтобы увидеть разгоряченных демонов, наступающих из леса.
Я знала их, знала, что они знакомые, но вжалась назад, увидев их, почерневших от копоти и вопящих адских безумцев, с красными от костра отсветами на лезвиях ножей и топоров.
Барабаны остановились резко, по первому крику, и теперь другой набор воплей вспыхнул слева, барабанщики понеслись убивать. Я прижалась спиной к дереву, сердце огромным удушающим комом колотилось в горле, окаменевшая от страха, что лезвие поразит любое случайное движение среди теней.
Кто-то врезался в меня, наткнувшись в темноте.
— Доннер? — прохрипела я его имя, надеясь привлечь его внимание, и легкий силуэт повернулся ко мне, заколебался, а потом заметил меня и набросился.
Это был не Доннер, а Ходжепайл. Он схватил меня за руку, увлекая меня и даже не обращая внимания на врезавшуюся веревку, которая приковала меня к дереву. Он тяжело дышал, от усилия, или же, страха.
Я сразу поняла, в чем был его план; он знал, что его шансы на побег незначительны, поэтому иметь меня в заложниках — его единственная надежда. Но будь я проклята, если снова стану его заложницей. Больше никогда.
Я со всей силы пнула его по колену. Это не нокаутировало его, но отвлекло на секунду. Я наклонила голову вниз, и с силой боднула его в грудь, тем самым отправив в полет.
Столкновение вызвало боль, и я пошатнулась, слезы застилали глаза. Он поднялся и снова направился ко мне. Я ударила, промахнулась, сильно упала на свой зад.
— Давай же, черт тебя побери! — зашипел он, сильно дергая мои связанные руки. Я быстро наклонила голову, дернулась назад и потянула его вниз за собой. Я перекатилась и зарылась в опавшую листву, изо всех сил стараясь обвить его ногами, для того, чтобы добраться до его ребер и выдавить жизнь из грязного червяка, но он свободно извернулся, перекатился на меня, ударяя по голове, пытаясь подчинить.
Он ударил меня по уху, и я вздрогнула, рефлекторно закрывая глаза. Потом вес его тела неожиданно пропал, и я открыла глаза, чтобы увидеть, как Джейми поднял Ходжепайла на несколько дюймов от земли. Его тонкие ножки безумно шевелились в тщетной попытке побега, и я почувствовала безумное желание рассмеяться.
На самом деле, я должно быть, и правда засмеялась, — голова Джейми дернулась, поворачиваясь, чтобы взглянуть на меня; я мельком увидела белки его глаз, прежде чем он снова обратил свое внимание на Ходжепайла. Он вырисовывался на слабом фоне света от углей; я на секунду увидела его профиль, затем его тело с силой изогнулось, когда он склонил голову.
Он держал Ходжепайла, прижимая его к груди одной согнутой рукой. Я моргнула — опухшие глаза были полузакрыты, и я не была уверена, что вижу то, что он делает. Затем я услышала короткий стон усилия, и сдавленный вопль Ходжепайла; увидела, как согнутый локоть Джейми, резко двинулся вниз.
Темный изгиб головы Ходжпайла отодвигался назад, больше и больше. Я увидела кукольный острый нос и заостренный подбородок, который поднимался под невозможным углом, потому что основанием ладони Джейми давил на него. Затем послышалось глухое "поп!", и прямо в центре желудка я почувствовала, как шейные позвонки Ходжпайла разъединились, и кукла обмякла.
Джейми бросил кукольное тело вниз, подбежал ко мне и поставил меня на ноги.
— Ты жива, ты цела, mo nighean donn? — быстро сказал он по-гэльски. Он ощупывал меня рукой, стараясь одновременно удержать меня в вертикальном положении — колени, казалось, внезапно подвернулись, — и пытаясь найти веревку, которая связывала мои руки.
Я плакала и смеялась, вдыхая слезы и кровь, натыкаясь на него своими связанными руками, неуклюже пытаясь подставить их ему, чтобы он мог перерезать веревку.
Он прекратил искать и вцепился в меня, сжав так сильно, что я завизжала от боли, когда мое лицо прижалось к его пледу.
Он настойчиво говорил еще что-то, но я не смогла перевести. Энергия пульсировала в нем, жарко и неистово, как ток, который бежит по проводам, и я смутно поняла, что он все еще бешеный воин, берсерк, и не в состоянии говорить по-английски.
— Со мной все в порядке, — выдохнула я, и он отпустил меня. Свет вспыхнул на поляне за деревьями, кто-то собрал разбросанные, тлеющие угли и подбросил в них хворосту. Его лицо было черным, глаза пылали синим пламенем, когда он повернул голову, и свет упал на его лицо.
Там все еще происходила какая-то борьба; криков теперь не было, но я могла слышать хрип и столкновение тел, бьющихся в бою. Джейми поднял мои руки, вынул кинжал и разрезал веревки. Мои руки упали, как свинцовые гири. Мгновение он смотрел на меня, словно пытаясь подобрать слова, потом покачал головой, на секунду коснулся руками моего лица и снова исчез в направлении боя.
Ошеломленная, я опустилась на землю. Тело Ходжепайла лежало рядом, неестественно вывернутое. Я взглянула на него — четкая картинка в моем сознании: у Бри было ожерелье, когда она была ребенком, сделанное из связанных пластиковых бусин, которые разъединялись, когда за них тянули. "Хлопай-ими-жемчуг", они назывались. Я искренне хотела бы этого не помнить.
Лицо осветилось — челюсть и ввалившиеся щеки; он выглядел удивленным, глаза, широко открытые в мерцающем свете. Тем не менее, что-то казалось странно неправильным, и я искоса поглядывала, пытаясь разобрать что. Тогда я поняла — его голова была развернута в обратном направлении.
Возможно, прошли секунды или минуты — я сидела там, уставившись на него пустым взглядом, обхватив руками колени. Только звук мягких шагов заставил меня поднять глаза.
Арчи Баг вышел из темноты, высокий, тонкий и черный на фоне вспышек растущего огня. Я видела, что у него был топор, крепко сжатый в его левой руке; он также был черным, и когда он наклонился ко мне, появился запах крови — сильный и насыщенный.
— Вот. Некоторые все еще живы, — сказал он, и я почувствовала, как что-то холодное и тяжелое прикоснулось к моей руке. — Не хотите ли вы сейчас отомстить им лично, bana-mhaighistear?
Я посмотрела вниз и увидела, что он предлагал мне кинжал, рукоятью вперед. Я встала, хотя не могла вспомнить, как поднималась.
Я не могла говорить и не могла двинуться — и все же мои пальцы шевельнулись без моего согласия, моя рука поднялась, чтобы взять нож, а сама я наблюдала за этим со слабым любопытством. Тогда рука Джейми опустилась на кинжал, выхватывая его, и я увидела, как с большого расстояния падает свет на его руку, блестящую, мокрую от крови, размазанной по запястью. Случайные капли отливали алым — темные драгоценные, пылающие, — пойманные вьющимися волосками на его руке.
— Она связана клятвой, — сказал он Арчи, и я смутно поняла, что он все еще говорил на гэльском, хотя я полностью поняла его. — Она не может убить, за исключением убийства из милосердия, или самообороны. Это я — тот, кто убивает за нее.
— И я, — мягко сказала высокая фигура позади него. Йен.
Арчи кивнул, понимая, хотя его лицо все еще находилось в тени. Кто-то еще был около него — Фергюс. Я узнала его сразу, но мне пришлось приложить усилие, чтобы подставить имя под смущенное, бледное лицо и жилистую фигуру.
