Но к Констанцскому Абель пришел сам. Не за деньгами. Бесплатно. Интуиция подсказывала — мир меняется. И именно сейчас можно отплатить этому проклятому миру той же монетой. Да мы просто затопчем всю эту шваль! Мы еще пройдемся коваными сапогами по головам... Констанцский поможет.
В кабинете у нового своего нанимателя Абель утвердился в своих догадках — будущее лепят здесь. Кроме того, впервые в жизни Абель ощутил нечто вроде родственных чувств — к парню в кресле Констанцского. Такой же Светлый, вынужденный носить чужую личину.
Абель понял — этому человеку он будет служить преданно.
* * *
Светловолосый мальчишка за столом переговоров смотрелся смешно и жалко. Длинный стол, на одном конце представители 'либеральной оппозиции Сейма' в числе десяти самых влиятельных, на другом — пустые стулья и мальчишка. Стульев специально поставили десяток — чтобы Лех Волош отчетливей ощутил свое одиночество. Ни наставника-хозяина, ни верного телохранителя — никого. Ты один, а нас десять. Тебе двадцать, а у нас политического опыта — три твоих жизни уместятся. Щенок.
Но держится. Это Седзмиру Скшечу даже нравилось. Пожалуй, мальчишка ничего.
Когда этот мальчишка станет мальчишкой Седзмира, ему найдется лучшее применение, чем горланить в барах всякую ересь.
— Надеюсь, вы понимаете, пан Волош, что будущее за либерализмом? Не за демократией или тоталитарной идеологией, как полагают многие. Нет. Плебс уже привык к свободе, к тому, что можно на каждом перекрестке орать — 'мои права'! Он не потерпит никакого ущемления. Но и много свободы ему тоже не нужно. Он не знает, что ему со своей свободой делать.
— Да, понимаю...
По лицу мальчишки Седзмир видел — ни хренышка не понимает. Только поддакивает.
— Сотрудничество, которое мы вам предлагаем, ни в коем случае не нарушит ваших интересов. Вы всего лишь предоставляем вам прочную основу вашей будущей власти и процветания.
— Ага...
Зашуршал бумагами Ример — готовится сунуть свои 'Пункты'. Збаражский, скотина, уже почти спит. Клюет носом... Но нет, встрепенулся. Ример закончил с бумагами и решил вкатить пять грошей от себя:
— К тому же пану Волошу следовало бы знать, что Дариушу Констанцскому доверять нельзя. Скажите ему, Седзмир.
— Да, разумеется. Есть все основания полагать, пан Волош, что ваш друг использует вас в качестве ширмы и планирует убрать вас, как только получит всё желаемое. У нас есть некоторые документы, которые косвенно подтверждают указывают на истинные намерения.
Мальчишка как-будто еще сильнее сник.
— И чего же он желает?
— Власти, разумеется. Он сам хочет занять престол. Вместо вас, — делано удивленно, словно бы это уже факт, не подлежащий сомнению, ответил Седзмир.
Мальчишка на миг задумался. Очень тихо, аккуратно поинтересовался:
— А что, если вы тоже хотите на мое место? В таком случае мне так и так не жить...
/... Абеля взяли прямо в борделе. Он отправился туда хорошенько отдохнуть перед ответственным днем. Выбрал пару девочек — одной обычно бывало не по силам утолить завидную мужскую страсть Абеля. Но в этот раз Абель не успел даже дотронуться до красоток. В общем баре завизжали, но Абель и ухом не повел — там довольно часто шумят нетрезвые посетители. Абель потянулся к бокалу с коктейлем, когда дверь сорвалась с петель и придавила одну из путанок. Под верещание Абель обернулся, но алкоголь сделал свое дело — Абеля пьяно повело вбок. Этого оказалось достаточно, чтобы на его шее перехлестнулась ментальная удавка./
— Ну что вы! Вы сами прочтете текст договора и поймете, что договор дает вам гарантии даже большие, чем нам! Нам просто не выгодно вас убивать! И мы ни на что не претендуем. Делайте то, что вам представляется необходимым, только не уничтожайте Сейм как институт, прошу вас. Ример, давайте сюда текст.
Мальчишка мучительно думал, переводя взгляд с одного лица на другое. Седзмир позволил себе ободряюще улыбнуться — ну, кончай ломаться. Можешь даже не читать, просто подпиши. И всё будет хорошо. И тебе, и нам. Ведь нам на самом деле не нужен трон, потому что нас десять, а он один. Тут уж или тесниться седалищами, или бодаться лбами до смерти. Но либералы — господа разумные. Какая разница, как выглядит власть, если она настоящая? Мальчишка в накладе не останется, будем ему подкидывать игрушки, какие нужны щенкам двадцати лет.
На стол легли листы, густо искропленные 'Пунктами'.
— Хорошо. Я сейчас прочту.
Седзмир снисходительно улыбнулся — так и рвалось с языка: 'Не утруждайся, малыш, все равно ты там ничего не поймешь. Ты и слов-то таких не знаешь'.
/... Дариуш готовился к грядущему съезду по-своему. Достал из стола древние карты с затрепанными уголками и принялся выкладывать ровными рядами прямо поверх бумажного хлама. Дариушу было неспокойно. Он и без карт чувствовал, что близится какая-то крупная передряга, что не так все просто. На этот раз Леха пригласили отнюдь не для того, чтобы выразить верноподданнические чувства, это и ежу понятно. Скшеч — фигура слишком одиозная. Впрочем, как и его компания — сборище проходимцев от политики. И Дариуш позаботился о том, чтобы обезопасить встречу. Но слишком уж всё просто получается. Дариуш раскрыл первую карту. Дама пик. Коварство. Принюхался машинально — показалось, пахнет горелым. Показалось. Вторая карта оказалась королем той же масти. Еще лучше. На сцене важная фигура при серьезных намерениях в пику с интересами Дариуша. Не показалось всё-таки. Паленым пахнет. Нужно будет сходить узнать, что там на кухне сгорело. Бездельники опять спалили мясо? Третья карта выдала шестерку черви. Это означает собственные позиции Дариуша, слабые и безнадежные. Нет, воняет определенно все сильней... Они там что, кухню подожгли?
Пришлось вставать, искать тапки...
Выглянул в коридор. В нос ударила тягучая волна. Кто-то отчаянно заверещал. Дариуш хотел тихо юркнуть в кабинет, а уже оттуда 'прыгнуть' и звать подмогу. Воняло не гарью.
Его остановили. Хрипло окликнули:
— Эй, ты куда это намылился?! А ну стой! Будешь делать как я скажу, останешься жить. Ну! Стоять, говорю! Подыми руки! Отлично. Подойди ко мне.
Разглядеть злоумышленника толком Дариуш не успел. Только понял, что силенок с ним тягаться не хватит. Руки заломили, на голову нахлобучили черный мешок.../
— Тут написано, что лица на государственные руководящие должности высшего уровня назначаются с одобрения членов Комиссии Сейма по представительству любого члена Комиссии или моему представительству, а средние — мной по представительству Комиссии.
— Да. Это нормальная практика правовых государств. Вас это не устраивает?
— Ну...Читайте пока, а потом обсудим.
— Хорошо.
/... Но Абеля не убили сразу. Только оглушили. Очнулся Абель традиционно — в полной темноте. И Абель сразу понял, почему не убили. Опыт.
И подтвердился этот опыт.
— Ну, выродок... Вот и встретились.
Абель усмехнулся — все как по писаному. Сценарий давно уже все знают. И сейчас по плану — внезапное возвращение старых врагов. Этого Абель узнал, хотя не имел привычки запоминать родственников своих 'объектов'. Но тут случай был особый. В холоде яркой лампы 'дневного' света стоял господин Каролек Мазур и это он 'заказал' Иренея Корсака.
— И теперь я буду спрашивать, а ты отвечать.
— Трахай себя в задницу.
Абель до самого Мазура дотянуться не сумел. Но дотянулся до его сынка. Прислал его смазливую головешку в подарочной упаковке отцу.
— Выродок.
— Еще какой, — Абель растянул губы в улыбке. Он знал, как выглядит эта улыбка.
Ну а дальше — тоже согласно сценарию. Били. Идиоты. Задавали вопросы. Как будто не знают, что наемники такого класса никогда не раскалываются. Могли бы не тратить время. Но вопросы оказались интересные.
— Кто твой настоящий хозяин?
— Трахай...
— Что ты знаешь про Волоша? Что ты знаешь про Леха Волоша, урод? Откуда он взялся? Почему на него нет информации? Почему в клане про него никто ничего не знает?
— Трахай свою мать.../
— Я прочитал.
— И? — Збаражский подался вперед. Да чего он нервничает? Мальчишка больше для виду трепыхается. Чтобы набить себе цену, никак иначе. Он сейчас вроде молоденькой девчонки, которая хочет не продешевить в первый раз, а что делать, толком не знает.
— Мне нужны дополнительные гарантии. Сами понимаете.
Ну точно — девчонка-ломака.
— Какого рода гарантии вам нужны? Мы можем ввести дополнительные пункты.
— Мне нужно посоветоваться...
— А не кажется ли вам, Лех... Можно по имени?... Не кажется ли вам, Лех, что вы уже достаточно взрослы, чтобы решать свою судьбу самостоятельно, не советуясь с человеком, который все равно намерен от вас потом избавиться?
— Я подумаю...
— Думайте. Мы вас не торопим, мы же все понимаем.
Збаражский зевает, тем самым демонстрируя, что лично он готов ждать хоть сутки — если ему не будут мешать спать. Только мальчишка, конечно, хотел другого — чтобы ему этот текстик выдали на руки и отпустили домой, к мудрому советчику. Ну, советчик ему вряд ли сумеет помочь. По крайней мере, в ближайшие двое-трое суток.
/... — Зачем вы меня здесь держите? Эй! Вы что, язык проглотили?
— Заткнись.
— Чего вы хотите? Денег? Ну! Позовите вашего главного! Я хочу узнать, зачем меня здесь держат!
— Заткнись.
Дариуш грязно ругнулся и подошел к двери. Ни единой щели, чтобы разглядеть, чьи это мерные шаги там, за железной створкой. Со злости пнул дверь ногой. В камере холодно и сыро, хоть бы матрас кинули. С другой стороны, отсутствие матраса означает, что пленника не собираются держать в камере слишком долго. Почему — вопрос другой, тут как минимум два варианта: или Дариуша намерены отпустить в ближайшее же время, или же в столь же близком будущем прикончить. Возможно, им нужна информация.
От пинка дверь гулко бумкнула, побежало эхо. Значит, за дверью коридор. Шум Дариушу пришёлся по душе и, примерившись, Дариуш заколотил в нее мерно и старательно.
— Ну, чего еще за фокусы? — тут же раздалось из-за двери.
— Мне нужен главный. Позовите его сюда.
— Обойдёшься. А не перестанешь шуметь, надаю по почкам.
— Вряд ли тебе позволено меня портить, — наугад попробовал Дариуш. — Так что я буду долбиться до тех пор, пока не приведёте главного.
За дверью замолчали. Значит, и правда — распоряжения 'обижать' пленника не было. Дариуш воспрянул духом и принялся за 'работу'.
И конце концов его настойчивость была вознаграждена.
— ... Да, уже почти полчаса... как заведенный.
— Бодрый старикашка... — р асслышал Дариуш обрывок разговора.
И дверь распахнулась. Человека, стоящего на пороге, Дариуш готов был здесь увидеть меньше всего. Дариуш даже возжелал хорошенько протереть глаза.
С порога хмурился помощник Координатор по польскоязычному сектору отца Бронеслава Бой-Желеньского. Как звать этого типчика, запамятовал.../
— Хорошо.
Мальчишка тяжко вздохнул и уткнулся в бумаги. Тьма, ну чего ты мучаешься? Словно тебе это поможет! Давай уже. И нам, и тебе проще.
Минут десять прошло в тишине. Если Збаражский заснет... Сволочь древняя. И нужен-то только для фасада, как старейший депутат Сейма...
Мальчишка снова тяжко вздохнул и поглядел на часы с тоской. Что, малыш, тоже скучно и жаль потраченного времени?
— Пожалуй, пора...
Хотел переспросить, что значит — пора. Да не успел.
Лех Волош поднялся из-за стола. В лице ничего потерянно-детского не осталось. А осталась только — нехорошая, волчья какая-то усмешка.
— Половина четвертого, однако. Засиделись мы с вами, господа. Пора и делом заняться.
Из голоса тоже испарилась запинающаяся детскость. Нехорошая ухмылка расплылась в нечто угрожающее, отчего у видавшего виды Седзмира неприятно заныло в области сердца. Мальчишка расправил плечи.
Небрежно, словно стряхивая нечто невидимое, всплеснул руками.
Седзмир следил заворожено, словно бы ничего важнее в жизни не видел.
Воздух сгустился
В этом густом воздухе слова с губ мальчишки срывались тягуче и угрожающе. Непонятные слова. Потом вдруг оказалось, что народу в зале сделалось очень много — незнакомые маги в спецовках буро-зеленого цвета... и еще те, кого ту просто не могло быть — серая громада Абель Корсак... Этот должен бы уже валяться бездыханный в куче мусса на одной из свалок Подземки... И Констанцский, который вообще-то должен был сейчас сидеть под замком и размышлять о бренности всего сущего...
— Почему так долго? — мучительно медленно проговорил мальчишка. — Я тут со скуки чуть не подох.
— А я — от ментальной удавки, — проворчал Абель. Щека наемника медленно, но верно заплывала багровым.
— Зато я узнал, что нужно... Заканчивай с этими, — почти пропел Констанцский.
Дальше для Седзмира наступила темнота.
* * *
— Отлично сработано.
Лех кивнул.
Он немного притомился так долго изображать полудурка с тремя классами начальной школы за душой. Зато теперь полудурками сделались вот эти вот десять человек, которые так парили мозги почти полтора часа времени, которое могло быть потрачено... Да хоть на девочек. На худой конец. А лучше бы — лечь спать.
— Что дальше? — Абель выглядит весьма потрепанно. Видать, крепко досталось.
Дариуш ворошит листки 'Пунктов'. За пазухой греется папочка с 'некоторыми документами, дающими основания'... Почитаем на досуге. В конеце коцов, нужно же знать, какие козыри имеются у Дариуша в рукаве.
— Дальше по плану.
Дариуш кивает своим парням. 'Полудурков' подхватывают под локотки и уводят. С ними еще поработают специалисты.
— Что ты выяснил?
— Пара сюрпризов. Насчёт Координаторов. Абель?
Абель кивает.
— У меня тоже интересно. Но нам пора уходить...
Дальше — кабинет наставника, кресло и виски. Удачу нужно отметить.
* * *
В комнате стоял уже усталый сумрак, по стенам вовсю гуляли розовые тени. Шторы висели полупрозрачными недвижимыми колоннами — ни намека на ветерок. Середина августа. Уже через две недели можно ждать хмари и разверзшихся хлябей небесных, и нужно будет не забыть переустановить барьеры, но сейчас пока еще лето. В Подземке, впрочем, не существует времен года. Там всегда одинаково — тепло, влажно, грязно.
— Леш, слушай... — Ян валялся на диване. На ковре рядом расстелился Казимир и довольно урчал, когда хозяин лениво оглаживал пса по спине. Когда не оглаживал — кидал на Леха сумрачные, опасливые взгляды.
— Да? — Лех в кои-то сидел перед визором и ничем толком не занимался. Плюнул на всё. Иногда и мозги в порядок привести нужно. А то опять какие-то неприятные непонятности... Опять выпадают дни. Позавчера вот, например. Что делал, чем занимался? Черт его знает. Последнее, что помнил, так это завтрак. Ян еще кофе пролил. Потом сразу — следующий день, среда. Опять завтрак. Или вот ролики съезжают. Зачем было вчерашнего 'языка' до смерти мордовать? Он, конечно, низший, мелюзга, но он еще мог быть полезен. Однако стоит только завидеть кровь — сносит крышу
— Только не смейся.
