— Вы — Бог? — вдруг спросила она без малейшей иронии.
— Время покажет... — в том же тоне отвечал Никита. — А пока вот тебе от нас с невестой подарок на долгую память!
Он вручил девушке изящный, крытый бархатом ларец с деньгами и драгоценностями, отобранными Гюльнарой из своего дорожного запаса.
— Что это, Никита Кузьмич?!
— Твоё приданое.
— ?!!...
— Твоё приданое, — твёрдо повторил Никита. — Там же письмо моему другу Ерофею Леонтьеву. На словах же передашь ему, чтобы, во-первых, верил — он поймёт, чему именно, — а во-вторых, сколько жить будет, остерегался огня... За сим прощай!
Девушка кинулась благодетелю на грудь, орошая зипун горючими слезами.
— Прощайте, дорогой Никита Кузьмич! Как мне после найти вас с Гюльнарой Ренатовной?
Он горестно вздохнул.
— Никак, девочка моя, никак. У тебя не получится при всём желании. Но вполне может статься, мы сами навестим тебя. Навестим вас! Если будет на то указание Свыше...
Подчеркнув "Свыше", Никита в данном случае имел в виду не столько Господа Бога, сколько господина Шевелёва в ипостаси Координатора. И подумал грешным делом: а ведь чем, как говорится, чёрт — он же Василий Викторович — не шутит?! Может, в натуре, встретимся ещё? Как возвратимся к родным пенатам, надо будет изучить историю дома Леонтьевых. Если таковая существует. И, конечно, если возвратимся...
С другой стороны, что нам может помешать вернуться? Победитель получает всё! В том числе — право устанавливать оккупационный режим с максимальным уровнем безопасности для своей горячо любимой персоны. Что же до собственно победы, то она близка. Её напророчила сама Ксения Петербуржская! А это вам, поди, не какая-нибудь аферистка и не сумасшедшая кликуша вроде мадемуазель Кассандры, дочери троянского царя Приама и жены его Гекубы. Это — о-го-го! Так что... Виктория! Виват, победа, виват!..
...Виват, Шуша, Файзабад!
Виват, Киев, Минск, Ленинград!
Виват, Кандагар и Герат!
Виват всем, кто выжил в бою!
Виват — кто остался в строю!
И низкий поклон до земли
За то, что вы мир сберегли...
И тут в голове размечтавшегося триумфатора зазвучал голос демона-хранителя, причём в откровенно издевательской тональности.
— Слава победителю мирового Зла генералиссимусу Буривому! Ура, товарищи!
— Ура!!! — мысленно подхватил Никита. — Здравствуй, дружище!
— Сам ты здравствуй! Прими утреннюю сводку наружного наблюдения: противник силами четверых людей, одного нечестивого демона и трёх лошадей, одна из коих — под седлом, а оставшиеся вяло тянут карету посредством двуконной запряжки, в настоящий момент форсирует Неву по наплавному мосту близ Адмиралтейской верфи. План похода и маршрут без изменений. Настроение личного состава приподнятое, бдительность на нулевой отметке, дисциплина оставляет желать много лучшего. В частности, гоблин, пользуясь мягкостью характера и бесконтрольностью коллежского асессора Юрьева, предложил приказчику "чисто по пятьдесят, чтоб привести себя в порядок", и ныне оба пребывают в состоянии прострации. При сохраняющейся скорости движения обоз проследует мимо вас не ранее шестнадцати часов местного времени. Вывод: есть смысл расслабиться. Рекомендация: не загорать!
— Это почему же?! — возмутился Никита.
— Потому, что воздействие солнечного ультрафиолета обязательно вызовет перенасыщение эпителиального слоя кожи пигментом меланином, а значит, приведёт к потемнению тела известного дурня. Угадаешь, как его зовут? С одной попытки... И пусть этот дурень, пока шагает в лагерь, подумает, как его персону — чудно загоревшую за одну ночь — примут родные и близкие в двадцать первом веке.
— Скажу, переночевал в солярии... Спасибо, рекомендация принята! Как нам визуально идентифицировать обоз противника?
— Легко! По пристяжной лошадке — тёмно-коричневой, с яркими рыжими пятнами и абсолютно седой гривой.
— Сивка-бурка, да ещё каурка, — вслух пробормотал Никита.
— Вот-вот! Подобного ублюдка ни с каким другим не перепутаешь... Ладно, до связи, человек в отставке!
Подменить картошку Буривой замыслил в яме у Тосно. Не в той яме, что забита нечистотами. В том яме, который набит ямщиками... Логично было выехать туда заранее, оценить обстановку, разработать несколько детальных планов операции, однако... Однако ему было тупо лень! И тупо же клонило в сон после ночи на боевом посту, исполненной нарушениями Устава гарнизонной и караульной службы — поцелуями любимой. С продолжением... И потом, чего ради совершать лишние телодвижения, коль победа и так гарантирована?!
Короче говоря, Никита решил отследить обоз, пропустить, что называется, без досмотра и следовать за ним на удалении. Оторваться от птицы-тройки две усталых лошади противника не имели ни единого шанса. Ну, а в Тосно уже действовать по ситуации...
— Внимание, товарищи мои! — скомандовал он по прибытии в лагерь. — Подготовительная часть рейда позади, мы вышли в район, тактически выгодный для решающего этапа специальной операции "Чёртово яблоко". Непосредственно здесь, в этом лесу близ дороги имперского значения Петербург-Новгород-Тверь-Москва, нам предстоит отследить неприятельский обоз на марше.
— И каким образом мы его отличим? — бросил вроде бы в никуда Терпигорец.
Пси-связь с группой поддержки и обеспечения наверняка оставалась для него тайной за семью печатями. Никита раскрывать свою осведомлённость не собирался и "перевёл стрелку" на консультанта.
— Идентифицирует противника товарищ де Рюблар. На то он и ведьмак, чтобы знать всё на свете.
— Сколько же нам здесь куковать, дожидаясь этого, хм, противника?!
— Думаю, максимум до вечера.
— Откуда информация?!
— Информация, товарищ Терпигорец, почёрпнута Координатором из анналов истории Отечества. Там чётко прописано, кто когда убыл, кто куда прибыл...
— Убедительно, — признал Адам, по-прежнему глядевший мимо командира и не обращавшийся к нему впрямую.
— Рад был угодить! В этой связи, товарищ Терпигорец, прямо сейчас вы с товарищем де Рюбларом выдвигаетесь на опушку, оборудуете стационарный пост и ведёте наблюдение за гужевым транспортом, следующим в сторону Москвы. В контакт с лицами, обеспечивающими трафик зелья, равно как и с посторонними, не вступать! О прохождении обоза немедля доложить и быть готовыми к скрытному преследованию. Обед получите сухим пайком у товарища самобранки. Старший дозора — товарищ Терпигорец. Я нахожусь в базовом лагере, товарищ Хабибуллина — со мной. Вопросы?
— Никак нет, товарищ командир! — ответил за всех ведьмак.
Пока Адам запасался провизией, Никита шепнул бесу:
— Фигурантов нашего дела отличите по...
— Нет необходимости, мсье, — перебил его Глузд, — я в курсе ваших переговоров с товарищем Чуркиным. Лучше скажите вот о чём: моя задача как разведчика несколько шире озвученной вами, не так ли?
— Именно так. Будете присматривать за товарищем Терпигорцем — брянский волк ему товарищ! Если что, нейтрализуйте.
— Замочить?
— Товарищ мсье, что за мысли, что за выражения?! — возмутился Никита. — Мы с вами солдаты, а не убийцы!
В то же время подумал: "Интересное предложение! На досуге рассмотрим"...
...На досуг парочка оставшихся товарищей устроилась в тени опушки. Гюльнара откинулась спиной на раздвоенную березку, смягчив дерево — хотя и светлое, доброе к человеку, но всё-таки жёсткое — свёрнутым в скатку архалуком есаула. Сам он растянулся на шотландском пледе, снова, как и ночью, используя бедро любимой в качестве подушки. И стало им обоим хорошо весьма!
— Хорошо! — прошептал Никита, блаженствуя, как разговевшийся постник. — Жаль только, ненадолго...
— А что такое?! — обеспокоенно спросила Гюльнара.
— Да то такое, цветик мой гранатовый, что сегодня мы завершаем операцию "Чёртово яблоко" и, следовательно, возвращаемся на круги своя — в эпоху войн, перенаселения, непреходящих кризисов, загрязнения окружающей среды, стремительного истощения природных ресурсов и глобального изменения климата планеты Земля.
— Умеешь ты, Ники, заразить оптимизмом!
С минуту они помолчали. Никита уже начал было засыпать, когда любимая проговорила:
— Да, ты прав: очень жаль! Мне наше приключение понравилось.
Отреагировал он с опозданием, потому что после паузы не сразу разобрался, что имеется в виду.
— Ну, ещё бы не понравиться! И бессрочный отпуск на полном государственном обеспечении, и любимый человек всегда под боком...
— В ногах валяется, — уточнила Гюльнара.
— Пусть даже так. Но вот вопрос: какая из двух прелестей нравится тебе больше?
Будучи абсолютно уверен в ответе, Никита не стал дожидаться, пока высоченное чувство к нему, любимому, воплотится в слова, и уснул, разнежившись в мягонькой перине самодовольства. И не почувствовал, как его снисходительно чмокнули в лоб. И, уж тем паче, не разобрал, что при этом сказали:
— Иметь любимого в ногах, конечно же, неплохо, но...
Но, сколько бы ни пребывал в неведении наш герой, время "золотого века империи Российской" шло в своеобычном ритме, и незадолго до шестнадцати ноль-ноль его растолкал Терпигорец.
— Подъём! Мы на траверзе обоза.
— На траверзе... — повторил Никита, тряся спросонья головой.
— На траверзе — значит, на линии, направленной на движущийся объект и составляющей прямой угол с его курсом, — снисходительно пояснил Адам.
— Спасибо, буду знать.
— Не за что. А вот я хотел бы знать, что помешало командиру заранее свернуть лагерь и тем сократить время выхода.
Всё ещё лежа, Никита широко зевнул.
— Помешала природная лень, помноженная на усталость после караула. Впрочем, признаю свой "косяк".
И после секундного размышления протянул Адаму руку. Тот внимательно поглядел ему в глаза, сардонически ухмыльнулся и подал свою, помогая встать. С одной стороны, ни к чему не обязывающая любезность, а вот с другой — нечто куда большее! Ладони их так или иначе слились в рукопожатии, которое во все времена свидетельствовало если не о мире на века, то о перемирии — уж всяко...
Разбудив товарища Хабибуллину, который/которая чувственной ночью затраха... хм, умаялся/умаялась не меньше своего партнёра по несению службы, они быстро собрали пожитки, запрягли лошадей и, подхватив на запятки экипажа ведьмака, очень скоро нагнали транспорт с "чёртовыми яблоками". За полверсты до неприятельской "кормы" Никита стал придерживать аргамака, постепенно уравнял скорость хода обеих групп и всю дорогу до Тосно исподлобья наблюдал, как трясётся кучер на ухабах, а верховой господин Юрьев читает книгу, покачиваясь в такт размеренному шагу коня...
От скуки он вспоминал инструктаж специалиста по транспортной инфраструктуре демона Плечевого касательно истории Тосно. Ничем особенным не примечательная деревенька эта с допотопных времён входила в состав Водской пятины Новгородской феодальной республики. Документально впервые зафиксирована в писцовой книге под 1500 годом как "Тосна Матуево на реце на Тосной с проживающими в ней двумя хозяинами Бориско и Мартынко Матюковыми". Пётр Великий переселил туда пару десятков семейств из центральных областей Руси и повелел основать узел коммуникаций. Так возникли Тосненский ям и ямская слобода при нём. Всё местное население было занято либо извозом как таковым, либо сопутствующей деятельностью: почтой, содержанием и ремонтом дорог, обслуживанием путников, заготовкой кормов, уходом за лошадьми и транспортными средствами, поддержанием правопорядка.
Единственной достопримечательностью слободы считался храм Казанской Божьей Матери, возведённый, опять же, при Петре I, однако на Буривого куда большее впечатление сразу произвёл именно ям, или, в недалёком будущем (с 1782 года), почтовый стан. Ямская изба выглядела хотя и громадной размерами, но именно что избой. Зато притулившаяся к ней новёхонькая белокаменная гостиница в два этажа под черепичной крышей мансардного типа вполне тянула на господский дом класса "элит". Архитектурный ансамбль, в котором на удивление органично сочетались старина избы и модерн гостиницы, ничуть не портили каретные сараи, амбары для транзитных грузов, мастерские и конюшни. Напротив собственно яма, по правую сторону дороги, в виде буквы "П" располагались большущий трактир (как "перекладина" буквы), склады и прочие хозяйственные строения — "ножки".
Никита по прибытии на всякий случай лично убедился в том, что медицинский обоз распряжён, карета загнана в сарай к себе подобным, лошади — по крайней мере, приметный ублюдок Сивка-Бурка — разведены в стойла, люди же с чувством выполненного на сегодня долга отправились в кабак, а значит, трафик зелья до утра приостановлен. Облегчённо вздохнув, он приступил к моделированию предстоящей операции. Сегодняшней операции! Которая кровь из носу должна быть завершена до полуночи, то есть до исхода того дня, на который ему предначертана Победа. Пусть даже минута первого, в рамках мироощущения вменяемого человека, всё ещё сегодняшняя ночь, таковая она лишь де-факто, а де-юре — уже Завтра. Чем же может обернуться для спецназовцев новый день, то лишь Бог весть... В натуре, где они, а где, блин, Завтра?!
Место, где будет произведена подмена груза, Никита локализовал в уме без долгих творческих раздумий и при этом однозначно — каретный бокс. Жирный "плюс" в графе "доставка" состоял в том, что пришельцам удалось поместить свою кибитку борт о борт с тарантасом неприятеля. "Минус" — внутри означенного тарантаса что-то колобродило! Вернее, колобродил кто-то, потому что неодушевлённый предмет обычно матерится всё-таки чуть тише и поделикатнее... Прислушиваясь, Никита пытался сообразить, кто именно там засел. Коллежского асессора своими глазами видел бредущим через кабацкий двор. Позади него кучер и солдат волокли под руки "упорядоченного" в стельку гоблина. Выходит, громила-приказчик! Допустим... Ну, а с кем он там общается на матюгах? Ведь не картошкой же, ей-богу!
"С двумя гастролирующими шулерами", — кратким мысленным сообщением просветил его Чур.
— Хреново! — резюмировал Никита.
И добавил... Что конкретно, про кого конкретно и в каких конкретно выражениях добавил, не напечатают, пожалуй, даже на стене общественного туалета! Окажись тарантас пустым, картошку можно было бы втихаря подменить прямо сейчас, а так не обойтись без акции прикрытия, цель которой — гарантированно и при этом убедительно, чтобы не вызвать подозрений, вывести картёжников на свежий воздух, да ещё подальше от каретного сарая.
Ладно, времени до полуночи, слава Богу, предостаточно! Авось, и сами разойдутся. Только бы приказчик поскорее вошёл в раж, а шулера не стали затягивать с моментом, когда "фартовому" лоху почему-то вдруг перестаёт везти с раскладом...
В очередной раз, к неудовольствию ведьмака, изрядно "насорив" вокруг неподотчётным серебром, Никитушка без лишней волокиты разрешил все, до единой, проблемы постоя и пригласил спецназовцев в трактир. Там, во-первых, удобнее совещаться, не рискуя показаться заговорщиками. Во-вторых, лучшего места для диверсии (от латинского Diversio — отклонение, отвлекающий манёвр) трудно пожелать. Что может быть естественнее для просторов матушки Руси, нежели яростный, спонтанно возникающий кабацкий мордобой?! Мордобой, поглазеть на который сбежится вся слобода, от мала до велика, а приказчик на зов "наших бьют!" — вне всякого сомнения. Увы, сердечному миляге господину Юрьеву придётся набить морду, и довольно крепко. Хотелось бы, конечно, "пощипать" заморского нечестивца гоблина. Однако тот "косит" под простолюдина, и бей такого хоть до полусмерти, желаемого эффекта не возникнет. Драться должны баре — тогда это интересно всем и каждому в отдельности!
