— Это я завсегда согласный...
В качестве противовеса Самедов вновь продемонстрировал каменья, сунув один бомжу.
— Дай подумать, начальник, — почесал космы пострадавший. — Угу...
Бродяга сориентировался на местности.
— Там, стало быть, и будет кладбище.
— Как далеко отсюда?
— Если на машине — рукой подать, а если пешкодралом напрямки...
— Поехали, — сказал Самедов бродяге, а чуть погодя водителю маршрутки: — Погнали!
— Счётчик тикает... — напомнил тот: всё одно заставит заплатить за потраченное время на них и ГСМ.
И ему Самедов сунул один камень.
— Э-э... — возмутился в свою очередь бродяга. — Они — мои!
— Вещдоки!
— Тогда какого ты разбазариваешь их?!
— Это ты — мне?
Бомж притих — ненадолго.
— Туда нам надо, — указал он поворот на кладбище.
— Вай мэ! — дал по тормозам таксист, отказываясь ехать дальше, даже за камни в качестве достойной оплаты.
— Тогда стой здесь и дождись нас — непременно! — напомнил Самедов про то, чем уже ранее ему пригрозил. А бродяге наказал: — Веди!
— Да ты прямо иди и не сворачивай, — отказался наотрез бродяга шагать с капитаном на кладбище.
— Чего так испугались, а? — дошло до Самедова: он и впрямь на верном пути. Вспомнил про пистолет. — Ты случаем не разбераешься в оружии?
Бродяга отрицательно покачал головой.
— А ты, дитя гор?
— Я не ваххабит!
— Да и я не настаиваю, — желал Самедов знать наверняка: в обойме наличествуют патроны, и как вообще стрелять из ПМ?
Маршрутчик уступил, иначе бы капитан всё равно не отстал от него, вот и поспешил избавиться таким образом.
— Пусто.
— А у тебя случаем нет?
— Я таксист, а не ваххабит! — напомнил лишний раз маршрутчик.
В конечном счёте, Самедов выудил у него травматический пистолет.
— И лицензия на его ношение есть? Или тоже купил, как и права водителя?
— Вах, шайтан! А ещё брат называется! — намёк на землячество.
— Аллах Акбар... — проверил его напоследок Самедов.
— Да я здесь родился!
— Бывает, — усмехнулся бродяга.
Дорогой до кладбища Самедов призадумался: если там действительно обитают мертвецы (или хотя бы один), вряд ли он застрелит его из травматического пистолета, да и сам сделать то же самое не сможет. Поэтому особо не торопился туда, вспомнив ненароком про старлея.
Звякнуть что ли ему ещё раз? Вдруг получится дозвониться, и не только?
Глава 22
Чем ближе был Крабат к месту загона цепных тварей, тем больше мрачнел, почувствовав неладное загодя, и когда оказался на кладбище, его взору предстала картина вандализма, и вандалами выступили не твари, а те, кто охотился на них. На порушенные могилы и памятники ему было плевать. Не в силах сдержаться, некромант бросил проклятие на головы тех, кто едва не разрушил его планы, выплеснул злобу на могилы с крестами, наслав смерч, вырывая с корнем из земли деревья и ограды.
Побушевав немного, Крабат не успокоился, вновь бросив призыв возможно уцелевшим цепным тварям. Они по-прежнему не откликались — ни одна не явилась к нему, даже голоса не подала. И не сказать: он без них, как без рук, просто в дальнейшем ему придётся приложить немало усилий, ибо остался без грозной своры, но не преданного исчадия, почивавшего глубоко в логове.
Не теряя времени, Крабат сотворил очередной тёмный ритуал, вызывая из недр земных самое совершенное творение проклятой магии, о коем ещё в незапамятные времена людьми слагались легенды, а воины ничего толком не знали о нём.
В полусотне шагов от того места, где расположился некромант, содрогнулась земля, словно там вот-вот грозился возникнуть вулкан — в небо взмыли могильные плиты, падая в удалении вокруг образовавшегося пролома, откуда вырвался огненный столб пламени, и вслед за ним показались иные светящиеся огни огромных очей, исчадия вырвавшегося на поверхность. Одна голова, размерами с маршрутку, чего стоила, а тело, длинное, как шея, и покрытая толстыми пластинами чешуи, переливаясь в солнечных бликах встающего из-за дальнего горизонта светила багровыми оттенками, заигравшими по территории кладбища.
— Черв... — призвал исчадие Крабат, не опуская верхнюю конечность, выставленную над головой и чуть вперёд, сжал когтистые отростки.
И в тот же миг, исчадие отреагировало на того, кто потревожил её многовековой сон. Нарушителем спокойствия оказался некромант. Оно нависло над ним, выгнувшись дугой, и раскрыло пасть, словно собиралось пожрать, но вместо этого изрыгнуло огонь, не причинивший хозяину ни малейшего вреда. Таким образом, исчадие убедилось: именно он обратился к нему с призывом, мгновенно постелилось перед ним по земле, подставляя роговые отростки под его костляво-когтистую конечность.
— Черв... — схватил его за один из них Крабат и притянул к себе, взглянув в пылающие очи исчадия. Оно вывалило раздвоенный язык как у аспида, и получило вдобавок по морде.
Хозяин был рад встрече с ним, а соответственно и он ему — изрядно проголодался. Что, несомненно, почувствовал Крабат, позабыв про свору цепных тварей. Смысл от них, когда Черв настолько голоден, что способен пожрать любого, кто окажется у них на пути, будь то воины или хранитель со стражами, больше не являющиеся преградой как таковой для него к пятому артефакту — недостающему элементу для сбора ключа от врат иного измерения.
Меж тем Черв продолжал скручиваться кольцами, не до конца покинув недра земной тверди, опоясывая по привычке хозяина. Так обычно, в те далёкие и незапамятные времена, они отдыхали вместе на привале: Черв охранял Крабата собой, принимая первый удар любого врага на себя, а тот в ответ применял магию, контратакуя. И никто до сих пор в мире простолюдинов не мог сравниться с ними, в своё время они были полноправными властителями Земли, но с появлением воинов и Отряда, всё существенно переменилось, им пришлось укрываться в изнанке и ждать своего часа. Пока наконец-то не пробил, и наступил момент истины — отныне никто и ничто не остановит их на восстановлении гегемонии в этом жалком мире ничтожностей.
Чувствуя потребность в жертвах, Крабат не стал тратить время на кормёжку Черва, понимая: светится ему раньше времени ни к чему, а то неровен час, на хвост сядут воины, или хуже того охотники. Всё же немного задержался на кладбище, изучая следы тех, кто раздавил гнездовье цепных тварей, и неожиданно пришёл к выводу: его исчадий сумели одолеть воины Отряда без привлечения извне — мира изнанки — охотника.
Жаль, он немного замешкался с получением четвёртого артефакта, иначе бы цепные твари остались целыми и невредимыми, так ещё бы пожрали заклятых врагов. Но ничего, когда некромант вызволит из заточения Повелителя, кара неминуемо постигнет их всех, и он сам совершит над ними тёмный ритуал, заставляя проклясть всё на свете, и они станут его жалкими рабами.
— Пора, Черв, — вскочил Крабат на шею к исчадию, поднимая его с земли. Кольца тела змия распрямились, словно пружина, и он, извиваясь, взмыл ввысь, расправил крылья, скрытые у него по бокам под чешуёй, и также состоящие из прочных и тонких пластин, воспарил. — Летим!
Наслаждаясь забытым полётом на исчадии, некромант вспомнил былые времена, когда он точно также с ним рассекал небесные просторы, и им не было равных. Вот и теперь у него нет достойного противника, лишь заклятые враги.
Совершив облёт кладбища на предельно малой высоте, и сшибая макушки вековых деревьев, Крабат поспешил укрыться в облаках от любопытствующих человеческих глаз, недремлющих в предрассветный час, помчался на встречу судьбе, держа курс на глухомань, следуя в направлении таёжных дебрей. Если одержимый прав, именно там, он добудет недостающий артефакт для воссоздания ключа в первородной части изнанки и совершит в полнолуние главный в своей жизни тёмный ритуал, надеясь: его усилия окажутся ненапрасными, и он получит по заслугам от Повелителя Тьмы всё, что ему причитается по праву. А уже знал непременно, на чём именно настоит: потребует себе этот жалкий мир, и будет поставлять господину столь необходимые ему души.
* * *
Отвлекая себя вопросами, продолжающими истязать мозг, Самедов не заметил, как практически добрался до территории кладбища, наткнувшись на сопутствующий знак в форме креста, и был повален наземь. Сам упал подле него, осматриваясь по сторонам.
Ну не было у него развитого навыка преследования или слежки, как у помощника, на то и кабинетный работник. Он и там маскировался плохо, и любой прохожий с улицы мог понять: за окном кто-то усердно трудится — ни штор закрыть, ни настольную лампу включить вместо общей подсветки кабинета, ни в тёмный угол поставить стол, чтобы никто не видел его в окна с улицы. В общем, кабинетная крыса, как ни крути, а что ни говори. Вот и теперь впервые в жизни пытался проползти по-пластунски, держа в руке травматический пистолет, неожиданно выстреливший у него в самый неподходящий момент. И опасаясь быть замеченным, Самедов зарылся лицом в траву, стараясь не привлекать внимания кого бы то ни было извне.
Он точно помнил со слов бомжа, во что конкретно облачился тип с замашками сектанта, при этом был наслышан о некрах — живых мертвецах — но понятия не имел, что именно так они и назывались. И всё бы ничего, да над кладбищем испортилась погода, тогда как всего в паре метров было ясно и светло, точно днём.
То, чему далее Самедов стал невольным свидетелем, заставило его позабыть обо всём на свете. Под ним содрогнулась земля — до него докатилась волна, подбросив прилично от твёрдой поверхности — и он узрел зарождение вулкана. Так показалось ему в тот момент, но за первым огненным выбросом последовало возникновение чего-то такого, чему у него не нашлось объяснения. Таково было его первое впечатление при виде проснувшегося ископаемого, дремавшего всё это время в недрах земли в тайном логове.
Интересно, каким оно должно было быть? — прорезала мозг Самедова сия мысль. А следом иная: — Не смотри, туда открыв рот, а прячься!
Капитан предпринял попытку закопаться в землю с головой, не обращая внимания на то, что его и так накрыло песком с ближайшей могилы. Но это было ещё не всё — чудовище прильнуло к земле и...
Неужели оно заметило его, двинув на поиски пропитания? — догадался Самедов, чем наверняка оно питается, и что плотоядное, на то и является доисторическим ископаемым, подстать динозаврам во времена обитания их на планете Земля, промелькнуло грозной тенью у него над головой и...
Он задрал её в небо, взирая, как некий доисторический "экспонат" довольно резво чувствует себя в воздухе, извиваясь как змей в воде, вдобавок расправил крылья, неизвестно откуда возникшие у него там, и напомнил ему дракона.
Новый выброс пламени из пасти летающего змия, и на голову Самедова посыпалась опаленная листва с ветками и сломанными верхушками деревьев.
Это последнее, что видел и помнил Самедов, когда вновь пришёл в себя, чихнул, разгоняя пепел, перемазавшись в нём точно чёрт.
С данными словами он бросился сначала к месту пролома посреди кладбища, спотыкаясь и карабкаясь по разбитым и разбросанным повсеместно могильным плитам, а затем схватился за мобильный телефон и... неожиданно замешкался, решая кому первому позвонить и куда — в отдел начальнику или всё-таки попытаться ещё раз пробиться к старлею?
Времени на раздумья не было совсем, ведь скоро — и очень — на городском кладбище окажется толпа любопытного народа, и тогда улики будут затоптаны. Всё же решил позвонить помощнику, надеясь на русский "авось" и не только, а ещё и на собственную интуицию, которая ни разу не подводила его, выручая в самые сложные моменты жизни. Оступился и... Самедова пожрала тьма. Как и когда он достиг дна логова исчадия, не помнил и ничего не понимал, единственным лучиком света и одновременно надежды, ему послужил мобильный телефон жены, зажатый в одной руке, а в иной всё тот же травматический пистолет маршрутного таксиста.
И больше не затягивая времени, сделал звонок "другу".
— Давай, Силантьев, будь человек! Возьми в руки телефон и прими вызов!
Вместо мужского голоса в ответ раздался противно-женский оператора сети, сообщающий: абонент находится вне зоны доступа. А затем связь вовсе оборвалась.
— Как же так! Почему? Ну почему-у-у... — взвыл Самедов, услышав ответ, и не совсем эхом, так во всяком случае показалось ему: он здесь не один.
Только бы никто не вылупился на него ещё из тех, кого могла вывести тут та летающая змеюка! — перепугался Самедов не на шутку.
При одной мысли об этом, он в беспамятстве бросился наружу из логова исчадия, не обращая внимания, что карабкается практически по отвесной стене, больше подобной на глубокий колодец. Земля осыпалась под ним, грозя сбросить его вниз с верхотуры, а он, продолжая преодолевать кручину, вновь очутился на поверхности, коснувшись рукой мягкой кладки снаружи, и осыпаясь, она предательски потащила его за собой на дно.
Новый полёт и одновременно звонок "другу", заставили Самедова сосредоточиться на высоких материях, но слишком низко он пал, чтобы что-то изменить в собственной жизни, угодил на нечто, что вероятнее всего стремилось наружу, как и он. Вдруг воспарил, оторвавшись от земли, хотя и не достиг при новом падении дна. Не сразу осознал, что оседлал, зажмурился, стараясь не видеть того, кто его вот-вот пожрёт. Однако ничего существенного с ним не произошло, свет, ударивший в глаза, испугал подземное существо, и оно снова ринулось вниз, куда Самедов проследовал вместе с ним.
Касание твёрдой поверхности при падении с небольшой высоты, заставили Самедова произвести выстрел из травматического пистолета наобум, и закричать первое, что пришло ему на ум, как тогда, когда он впервые в жизни столкнулся с бродячим скелетом во дворе возле дома старлея.
— Сопротивление бесполезно! Это засада! Вы окружены!
Но кто, и чем, оказался окружён — Самедов едва ли не кромешной тьмой, если не считать светящееся отверстие колодца над головой — и ещё двумя огоньками, постоянно перемещающимися в непосредственной близости от него, кружили, не замирая ни на мгновение.
У Самедова от них пошла голова кругом, и он поспешил потушить, применив травматический пистолет. Мазанул. В отместку ему из тьмы возникло скользкое щупальце, коснувшись его руки, обезоружило.
— Тварь! — закричал Самедов не в силах сдержать эмоции, отскочив спиной к стене, изображая самооборону. — Не приближайся больше — убью! А не убью, так покусаю! И я заразный! Так и знай! Ай...
Сомкнув клыки на травматическом пистолете, тварь недовольно рыкнула, избавляясь от него, плюнула в Самедова, и снова применила свою скользкую конечность, хватающую всё вокруг, но капитан был уже готов к подобному повороту событий, отвёл руку с мобильником за спину. Сейчас телефон был его последней надеждой на благоприятный исход, а попутно связью с внешним миром, поскольку находился в подземелье у неведомого ему чудовища. Сам неожиданно ухватил его за щупальце свободной рукой и рванул на себя.
То, что возникло перед ним, удивило его до глубины души — и это с одной стороны, а с иной — заставило медленно съехать по стенке на заднюю точку опоры.
