— И как — собрал?
— Да, — продемонстрировал тот пленника — подполковника. — С помощью него мы выйдем на изгоя.
— Которого — человека или...
— Замолчи, слуга! — приструнил демон беса.
Гаргуль унялся тотчас.
— Как прикажешь, хозяин.
— Лучше займись пленным. Выбей из него всю информацию по интересующей нас личности! Я готов заплатить за изгоя — миллион золотыми слитками в любом из банков мира — и прямо сейчас! Найдите мне его — и ещё сегодня! Озолочу!
— А полк федералов?
— Они никуда не денутся! Искать изгоя, я сказал! Всем! А как сказал, так и будет!
Демон подмигнул лукаво Гаргулю. И бес применил осколочную гранату — да не одну.
Когда телохранители ворвались в дом, командиры изменились внешне — все были в крови, при этом не обращали внимания на раны.
— Ищите обоих изгоев!
26. МЯСОРУБКА.
Снайперы продолжали лютовать, стреляя по всему, что вызывало у них подозрение или напоминало солдат. Некоторые предметы, такие как каски, оказались превращены в дуршлаги.
— Это наш шанс, полкан, — заявил подполковник. — И другого такого не будет! Я предлагаю сделать вылазку сейчас, а ночью свалить всем из расположения лагеря. В ночи боевики не сразу поймут, что случилось. А мы к тому времени приучим их к своим контратакам — запутаем — запудрим мозги!
— Нет! Уймись, десантура! Сидеть подле меня — и ни шагу! Это приказ! Здесь пока я старший по званию!
— Надолго ли? Объявлю дезертиром и...
— Я не трус! Просто знаю, что делаю! И мне это не вперв-Ой...
Полковник слишком увлёкся спором с подчинённым, явился прекрасной мишенью для снайперов. И один из них не упустил представившейся возможности — ранил.
— Что с тобой, командир?
— Чёрт, кажется, меня зацепило-о-о...
Полковник закатил глаза.
— Санитара сюда! Живо! — закричал десантник.
И первый, кто подался к нему на призыв, был убит.
— Больше не смей никого звать! — предупредил Серафим.
Он на пару с Верой помог подполковнику оказать первую медицинскую помощь полковнику.
— О-о-оставьте меня-а-а... — простонал тот на последнем издыхании. — Мне недолго осталось. Спасайте полк — тех ребят, что ещё живы! Выведите их из-под обстрела! Слышишь, десантни-и-ик...
Полковник закрыл глаза, не дожидаясь ответа.
— Ну, вот и дождался, — укорила Вера, пустив слезу.
Подполковник смахнул каску в дань памяти по полковнику и шальная пуля, отскочив от бруствера, угодила ему в голову.
Подполковник даже не шелохнулся.
— Чего молчишь? — глянул Серафим на него, и понял всё без слов. Положил рядом с полковником.
На тела офицеров упала тень от креста — винта вертолёта.
— Мне страшно, Серафим, — окончательно растерялась Вера. — Такое ощущение, будто нас преследует злой рок. Смерть ходит за нами по пятам и словно издевается — насмехается! Когда же настанет и наш черёд?
— Тогда и узнаем — не раньше!
— Это когда, Серафим?
— Когда души покинут на земле бренные тела и отправятся туда, откуда родом я, в ожидании судного часа — и каждый из нас получит по заслугам — рай или ад!
— А сейчас мы, по-твоему, где, как не в аду?! И он на земле! Так неужели есть ещё один — иной — в твоём неведомом мне измерении? Это несправедливо-о-о...
— Успокойся, Вера! Возьми себя в руки!
— Чего кричим? — объявился майор подле них — тот, с кем они познакомились у блокпоста при въезде в Чечню.
— Ты! И не улетел?
— Как видишь, святоша! Не успел...
— Или не хотел?
— Это одному Богу известно. Судьба моя такая! Замешкался! Санитар погиб из-за меня, вот я и остался!
— Решил отомстить?
— Нет, не смог его бросить, как и иных почивших ребят. Не хочу, чтобы боевики надругались над их телами, да и раненых полно! Не бросать же их!
— Вот и полковник этого не хотел, а подполковник настаивал и... Сам видишь, что стало с ними.
— А где иной подполковник — силовик? Что стало с ним?
— В плену он — у боевиков!
— Ой-ё-о...
Тем сейчас занимался Гаргуль. Бес не стал терять времени даром — взял, что называется быка за рога.
— Хочешь жить — сдай изгоя! — молвил он коротко и ясно. — Время на раздумья у тебя нет! Да или нет!
Подполковник лишь взглянул лютому боевику в глаза. Сомнений в том, что он прикончит его, если не получит положительного ответа, не было. Он признал его по голосу. Тот являлся палачом — завсегдатаем при казни на видеоплёнку — их организатором. Решил продлить свою жизнь как можно дольше.
— Да...
— Разумное решение — правильное, — посмеялся Гаргуль. — Продолжим наш разговор. Минуту времени ты выиграл у смерти для себя! Как мне выйти на изгоя?
— Никак! Я это сделаю сам! Дам ему очередное задание и...
— Какое? Что ты задумал?
— Услышишь не раньше, чем предоставишь мне переносную базу спутниковой связи!
Гаргуль удовлетворил запрос предателя на словах, и тот стал им на деле.
— Узнал, изгой, — услышал тот голос подполковника. — Есть работа.
В ответ тишина.
— Спаси меня-а-а... — сорвался вдруг пленник на крик. — Я в плену-у-у...
Изгой казалось, не реагировал.
— Ты знаешь что делать — где меня искать! Вспомни майора-А-А...
Связь оборвалась.
— Что происходит? Кто объяснит? Почему базу вырубили? И кто? — решил подполковник: это сделали боевики.
Но нет — отключился изгой.
— Он придёт — явится за мной! Вот увидите! Это произойдёт скоро — ночью! Я знаю это, как и то, что говорю-у-у... — зарыдал подполковник.
Гаргуль на миг призадумался.
— А, чёрт с тобой, грешник! Ты уже наш — мой — никуда не денешься от нас! Так и быть — не стану призывать Ангела смерти. Дарую жизнь, но только до утра! Если с восходом дневного светила — появлением первого луча — твой подопечный не явится сюда за тобой, ты — труп!
— Господи-и-и... — взвыл в продолжение предатель. — Если ты слышишь меня — мой крик грешной души — спаси и сохрани! Помилуй! Умоляю-у-у...
Гаргуль посмеялся.
— Чудак человек! Не отвлекай Его по пустякам! Он оставил тебя — покинул! Ты мой — раб! Я твой хозяин! И больше не смей упоминать Его имя, иначе я не посмотрю на данное слово тебе — пристрелю, хотя прежде не нарушал обета до обеда! Заруби это себе на носу!
Гаргуль приложил пленника прикладом автомата по лицу, лишил сознания.
Изгой лишь сделал вид: подполковник ему безразличен, а сам взял карту местности и покинул "берлогу". Он определил расстояние по ней до села, на которое ему указал на словах подполковник, понял: потратит времени вдвое больше, чем прежде, поскольку пробираться туда предстояло среди бела дня по территории кишащей боевиками. Наёмники были повсюду.
Недолго думая, изгой пошёл на хитрость, объявившись подле группы боевиков, устроившихся в стороне от боевых действий, и прохлаждались в тени у ручья.
Они готовили еду — шашлыки.
— Кухарки, — отметил про себя изгой, хотя женщин среди них не было. Объявился в расположении отряда.
Заблеяли овцы.
— Волк, — решили боевики, приметив промелькнувший неясный силуэт вдали. И подались за ним.
Поиски результатов не принесли. Все бараны и овцы в стаде оказались целы и невредимы, зато пропал один из числа наёмников и бесследно, словно сквозь землю провалился. А он очутился на дереве, куда его затащил изгой, и бросил в дупле, воспользовавшись его формой, продолжил дальше свой пусть с необходимой скоростью, дабы в сгущающих сумерках явиться на выручку подполковнику.
Вскоре Гаргуль получил информацию относительно изгоя. Кто-то из наёмников напал на след агента национальной безопасности, но на месте его лёжки было пусто. И они организовали засаду.
— Он не придёт туда, — озлобился Гаргуль. И почему — объяснять не стал.
Боевики, заминировав логово изгоя, удалились. А он шёл сам к ним навстречу. О чём Гаргуль и известил демона, явившись с докладом к главарю.
— Это ты поторопился, — ничуть не озлобился тот на верного слугу, проявившего рвение несвойственное прежде ни одному наёмнику. — Атакуйте лагерь федералов! Пора! Ангелу смерти требуются жертвы на откуп за те тела мертвецов, которыми он позволил воспользоваться нам в мире примитивных форм существования.
— А не много ли он требует взамен, хозяин?
— Нет! И это в наших интересах!
— Теперь уже общих, хозяин, поскольку сам с нами заодно! И если откроется наш заговор, ему несдобровать!
— И всё равно! Я не намерен рисковать! Следует уважать интересы союзников и ублажать их! Иначе нельзя поступать! Можем остаться в будущем без них, как и без него! Поэтому займись делом, Гаргуль!
Боевики оживились. В лесном массиве вокруг базы полка послышался шум и гам.
— Четыре часа дня, — посмотрел майор на часы. — Не рановато ли они собрались нанести завершающий удар?
— Кто? Что-то должно случится? — опомнилась Вера.
— Да. Боевики почему-то не стали ждать ночи! Они сошли с ума-А-А...
Упала мина. Прогремел взрыв, послужив сигналом к началу боевых действий со стороны наёмников. И лесной массив вокруг полка пришёл в движение. Отовсюду стали появляться боевики, открыто следуя в направлении оборонительной линии федеральных сил.
— Собираются в кулак! Готовят ударную группу...
— Во всех направлениях? — вопросил Серафим.
Майор осмотрелся под градом пуль снайперов. Те по-прежнему не позволяли высунуть головы. А тут ещё вновь начали рваться мины и в таком количестве да с такой скоростью, что прежнее бомбометание показалось обычной пристрелкой.
— Пока боевики из состава пехоты доберутся до нас, их "артиллерия" закапает нас живьём в землю, — принялся плеваться майор, стряхивая попутно с себя песок, прячась в одной из множества воронок вместе с подопечными увязнув сначала по щиколотку в песке, а затем и колено.
Серафим лежал поверх Веры, прикрывая её собственным телом. И раньше о том она мечтать не могла — в столице, сейчас же ей было не до того даже в мыслях.
Грохот не прекращался ни на секунду. Они тянулись бесконечно долго, как и минуты. Прошло не больше десяти, но показались десятью часами.
Боевики по-прежнему медлили — пехота. И ещё только собирались в ударные колонны в паре километров от базы.
— Да сколько же их, этих чертей! Неужели они и впрямь лезут из-под земли? — негодовал майор, предприняв очередную вылазку на поверхность из воронки, и тотчас съехал вниз. — Чуть не зацепило!
То, что он увидел — количество боевиков — повергло его в шок, однако ничуть не впал в уныние. Ситуация ещё до решающего штурма боевиков была заранее ясна и складывалась не в пользу обороняющихся.
— Я думал: их в долине не больше тысячи. Ну, максимум — полк, как у нас! А их там — дивизия! Не меньше, а может и больше! Здорово! Столько могил придётся копать для них! Чукчи из анекдота про объявления войны Китаю отдыхают!
— Да ты маньяк, комбат!
— Не я, святоша, а боевики! Явились сюда на свою погибель, нехристи-и-и...
Одна мина угодила к ногам майора.
— Ложись!
Его подопечные и так лежали. Прогремел взрыв. Послышался иной тональности крик от майора.
— Ты как? — отреагировал Серафим.
— Ногу зацепило и плечо. Но ничего — бронежилет спас, — указал комбат на осколок внушительных размеров, впившийся на уровни груди в области сердца. — Стало быть, быстрая смерть мне не грозит! Чувствую: придётся помучиться! Это даже радует!
Майор нисколько не огорчился, не подав вида, что ему больно и страшно. Он гнал это от себя при помощи выплеска эмоций наружу.
— Хватит валяться, святоша! Ещё минут пять-десять, и боевики окажутся на расстоянии выстрела, — бросил ему комбат пистолет, а сам взял автомат одной рукой, и дал очередь в воздух, подавая сигнал бойцам готовиться к бою — рукопашной схватке.
Вскоре вновь наступило затишье, нарушенное топотом ног, исходящим от пехоты наёмников. Попутно донеслись их ликующие выкрики.
— Эй, неверные! Вылезайте из нор, шакалы! Рус сдавайся! Будем тебя немножко резать, Иван, как баран!
— Вот стервецы, — ухмыльнулся комбат. — Одно слово — падальщики!
Он подмигнул Вере с Серафимом и крикнул в ответ боевикам.
— Собакам собачья смерть! Но вы даже не они! Твари! Получите!
Выстрелил из подствольника. Где-то вблизи базы прогремел взрыв, и по краю воронки загремели пули.
— Чёртовы дятлы! — достали его снайперы. — Боевики уже в километре! Ещё пару сотен метров и можно будет валить!
Не тут-то было. Кто-то произвёл выстрел из танка.
Майор не удержался от любопытства и подался наверх. Снайпер, пристрелявшийся к нему, больше не донимал.
— Ай, молодцы, ребята! Десантура — мать их в такую — сработала и на 100%! За что и люблю их!
Прогремел ещё один выстрел в южном направлении и в колонне боевиков последовал взрыв. Они бросились врассыпную.
— Ха! Получили, уроды! — ликовал майор.
Последовал третий выстрел, затем четвёртый, а вот пятого не было. Одну из четырёх колонн не удалось рассеять.
— Не понял! Почему притихли? — взревел майор.
— Мужики! Помогите! Снаряды закончились! — закричал десантник, откинув крышку люка, оставшись внутри, не высовывая головы. — Подкиньте боеприпасы!
— Ща, мои хорошие, — рванул комбат на свою погибель.
— Лежи тут, родная, — обратился Серафим к Вере, подавшись за контуженым офицером.
— Помоги, святоша, — схватил тот ящик со снарядами, но из-за ран не мог их дотащить в одиночку.
— Нет! Уходи! Погибнешь! — испугался Серафим: майор окажется на прицеле у очередного снайпера.
Тот уже взял его на мушку, однако не спешил с выстрелом, выжидая чего-то.
— Опомнись, комбат! Это подстава! — догадался Серафим, что должно произойти с минуты на минуту.
Десантники не утерпели и один из них выскочил из танка — схватил ящик, благодаря майора — подался назад. И только он оказался у открытого люка, стремясь просунуть боеприпасы в отверстие, последовал со снайперской точностью выстрел. Пуля угодила в ящик. Прогремел взрыв. Все, кто находились в танке, погибли.
— А-а-а... — зашёлся майор. — Будь ты проклят, наёмник!
Он кинул в его сторону камнем от бессилья, вызывая огонь на себя. И тот ответил. Майор упал.
— Нога-А-А... — услышал Серафим вопль комбата. — Издевается, гад! Хочет в плен взять! Не на того напали! Я так просто не сдамся-а-а...
Майор требовал у Серафима притащить ему гранат.
— Это самое действенное оружие в преддверии рукопашной схватки. Только так можно нанести максимальный урон противнику-у-у...
На этот раз он внял мольбам офицера.
— Твою мать... — открыл тот ящик — гранаты оказались прямо с завода на передовой — их ещё следовало собрать, а времени не осталось. Боевики были на подходе. — Уходи, святоша! И женщину уводи!
Майор поспешил собрать хотя бы одну гранату.
— Нет, — осознал Серафим, что тот задумал — массовое убийство с самоубийством.
— Это приказ! Я не желаю, чтобы со мной погибли вы! Это не ваша война! Бегите! Умоляю! Христом Богом прошу!
— Да внимет Он твоим мольбам, комбат, когда предстанешь в Судный час перед ним, — поддался Серафим на уговоры, боясь не за себя — собственную жизнь, а жизнь Веры — того, что Ангел смерти с подачи крылатого демона отнимет её у него — душу от тела. А предпосылки были.
