— Понятно, — протянул Андрей задумчиво. Получается что: параллельно реке идет дорога. Так сказать, сухопутная связь. Типа, река — это неспешная перевозка крупных грузов, а дорога — это, вроде, для быстрой переброски небольших групп. Дорога существует давно. По крайней мере, на том моем снимке полуторамесячной давности она заметна. Эта же дорога, соединившая магистраль и крепость, возникла вчера днем, одномоментно и лишь после того, как этот путь был пройден своими силами. То есть, налицо опять плюшки Смотрящих: смог пройти сам — молодец, теперь можешь ездить на машине.
— Вполне логично. Есть, правда, один вопрос: мы от крепости до дороги ехали. А если бы мы этот путь прошли пешком?
— Что тут сказать? Не попробуешь — не узнаешь. Только вот пробовать такие вещи, на мой взгляд, чересчур рискованно. Любая случайность может стать фатальной. Что меня в этой связи интересует — это насколько далеко дорога тянется на юг. Нельзя ли на ней забросить группу людей к той "иблисовой горе"?
— Что, есть новости от Юр? — встрепенулся безопасник, в один миг превратившись из расслабленного гедониста в опасного хищника.
— Увы. Правда, прошло еще только шесть дней. Очень, знаете, не хочется терять своих людей. У меня за все мои экспедиции была только единственная смерть: один из "негров" где-то добыл или сам сделал брагу, напился до зеленых чертей и отправился купаться. Нырнул с берега — и башкой в камень. Причем даже не утонул, шею сломал при ударе. Но в том случае мужик, что называется, сам дурак, я в это время вообще уезжал на Большую землю, общался с заказчиками. А тут я их сам, своей волей послал. Теперь вот маюсь. И знаю, что других вариантов не было, и поделать с собой ничего не могу.
— А знаете что, Андрей Владимирович, давайте, сделайте себе каникулы дня на три, да отправляйтесь знакомиться с нашими новыми гражданами. Явите, так сказать, царя народу. Может, вам удастся то, что не удалось мне — уговорить доктора на переезд в крепость. А мы тем временем притащим из Хоренок тот "москвичок". Он ведь полноприводный, если я правильно помню? Вот и попробуем его завести, да покататься по дороге туда-сюда. Это всяко быстрее будет, чем на снегоходах маяться.
— Вы бы еще шишигу из Озерного приволокли. Тогда можно будет хоть по целине кататься.
— Да она ведь бензин жрет как десять снегоходов!
— Зато ей годится и шестьдесят шестой, а такой наши химики-нефтяники вполне могут сварганить. Так что не жадьтесь, тащите ее сюда. Она, кстати, если сможете там, на месте, завести, сюда и своим ходом дойдет. Только ей в дорогу бочку бензина заготовьте, чтобы наверняка хватило.
— Хорошо. Ну что, так и порешим? Тогда договаривайтесь со Смотрящими, а я сейчас команду отдам, чтобы ребята к завтрашнему утру подготовились.
5
Андрей сунул ноги в валенки, накинул на плечи полушубок, натянул шапку и через спешно и довольно неумело пристроенные сени вышел на свежий воздух, продышаться. Все-таки в доме, который радушные предоставили гостям, было и тесновато, и душновато. Ну а куда деваться — хозяевам и без того пришлось уплотняться, чтобы Андрею со своими людьми можно было переночевать под крышей. Вообще-то места людям хватает, да и зима на дворе, не с руки стройку затевать. Лето придет, тогда и можно будет развернуться. Сколотить несколько бригад, Уржумовых поставить бригадирами, да и вперед, улучшать жилищные условия. А вот лес заготовить — сейчас самое время.
Вообще-то он был доволен. Балканский вояж проходил успешно, люди были вполне довольны итогами своего выбора. Центр честно выполнял обещания, а новые граждане не пытались уклоняться от своих обязанностей. Другое дело, что урбанизированные и изнеженные в бытовом и климатическом отношении недавние жители средиземноморья в большинстве своем были не то, чтобы совсем беспомощными в зимней тайге, но приспособиться и привыкнуть к новым условиям жизни им было весьма и весьма непросто. Да, они уже многому научились. Научились брать воду из проруби, готовить на печи, мыться в шайке одним ведром. Но хотелось-то, и это было видно, совсем другого. И, в первую голову, элементарного бытового комфорта. Водопровод, ватерклозет, микроволновка, холодильник, автоматическая стиральная машина настолько плотно вошли в жизнь, что наличие всего этого стало просто нормой, минимальным бытовым уровнем. А тут приходится морозить задницу в дощатом нужнике, топить печь, чтобы приготовить еду, да и саму еду зачастую еще нужно добыть. Понятное дело, все, помнящие, как это было в невозвратимом "тогда", хотели бы вернуть пусть не все, но хотя бы часть былых удобств. И ведь нельзя сказать, что это совсем невозможно. За зиму промерить глубину промерзания реки, потом поставить погружную турбину, получить дешевое электричество, а дальше можно и водопровод мастерить, и микроволновки со стиралками ставить. Андрей говорил об этом людям и видел — цепляет. Со своими, с русскими проще, они и не такое видали, особенно те, кто постарше. А вот изнеженные европейцы оказались готовы пахать в первую очередь именно за это — за воду в кране и прочее из того же ряда. Как женщины рады были простым швейным иглам! А коробки со всяческим женским — крема, салфетки, прокладки всяческие — мало что не в драку разошлись. И в каждом поселке одно и то же, прям как под копирку. Бородулин говорит речь, кажется, уже наизусть выученную. Потом на вопросы отвечает, на одни и те же. Потом определяется с управленческой структурой и в завершение всего выкладывает привезенную долю материальных благ.
Порой Андрею казалось, что балканцы, в большинстве своем, даже были рады тому, что появился сильный центр, снимающий с них многие заботы. Меньше свободы, но меньше и проблем. Можно спокойно жить, и не слишком заморачиваться. Делать, что велено, и быть счастливым. Понятно, пришлось учиться стрелять, снимать и обрабатывать шкуры, жить с опаской, но одно дело — отстрелить десяток волков, и совсем другое — сражаться насмерть с равным, а то и превосходящим по силе противником. Хотя нет, понимание того, что турки, возможно, не успокоятся и попытаются вновь наехать, было. Да и в тех же волков еще и попасть надо! Так что с оружием обращаться учились охотно, и мужчины, и женщины.
Помимо общих организационных вопросов, Бородулин занимался и кадрами. Правда, действительно полезных специалистов, вроде токарей, сварщиков, или, скажем, инженеров и технологов, не нашлось. Зато обнаружился потомственный винодел. Конечно, лоза в тайге не растет, так что собственно вино ему делать не светило, но он собирался поэкспериментировать с местными ягодами: авось, выйдет что годное.
Однозначной удачей был разговор с болгарским врачом. Семейный доктор, опытный специалист широчайшего профиля, после двухчасовой беседы о планах создания общей медицинской службы анклава и о той роли, которую ей надлежит сыграть в деле возрождения цивилизации, проникся, загорелся и был готов едва ли не пешком отправляться в крепость. Но согласился и подождать денёк-другой, пока Андрей не вернется от киприотов. Так что, в общем, настроение у начальника анклава "Сибирь" было вполне хорошее. Еще бы вестей от Юр дождаться... Ну да ладно, посольская миссия завершена, завтра с утра он двинется в обратный путь. Дорога накатана, к вечеру будет уже дома. Э-э-э, во как! Крепость он уже домом назвал! Да и правда, как-то обжился уже: стол, камин, кресла, отдельная спальня. Пожалуй, во всей крепости у него одного во владении такой двухкомнатный люкс. Вот только в постель одному ложиться приходится. Корнев уж на что одиночкой был, а и тот себе половинку нашел. Заместитель, вон, вовсю к Изольде подкатывается. И, судя по неким мелким признакам, не без успеха. Эх, Марина-Марина... Так, стоп: себя жалеть — последнее дело. А что жена ушла, так даже проще — с глаз долой, теперь уж с гарантией от Смотрящих. Осталось только из сердца вон... Ну так время — оно все лечит, и это пройдет.
А вообще, хватит о всяком думать. Проветрился малость, пора и обратно. Хоть и не особо холодно на улице, не более двадцати градусов, а десять минут постоял, и уже слегка продрог. И это при том, что ветра нет. Не то, что совсем нет, но вокруг домов такие сугробы накиданы, что человека до плеч скрывает, только голова торчит. Чтобы наверх подняться, специально ступени сделаны. До проруби на реке и вовсе целая траншея прокопана. И хочешь-не хочешь, а хоть раз в день нужно снег подчищать. Вот и дозорный возвращается — сумерки уже, а ночь опасна. Парень, придерживая на плече винтовку, спрыгнул с сугроба вниз, лихо, по-военному, отдал Бородулину честь и поспешил к своему дому.
Андрей тоже повернулся было к своему временному пристанищу, но тут заметил краем глаза движение у кромки леса. Мгновенно развернувшись, он вскинул к плечу СВТ, с которой после доработок Коли Мазурина сроднился как бы не крепче, чем со старой своей "сайгой", и тут же опустил оружие. Уж больно знакомой была фигура человека с ружьем за плечами. А почему один? И что это он тащит сзади на санях? Или кого? Сердце екнуло от одной только мысли, что с одним из Юр могло случиться несчастье. А, нет, вот и второй. Уфф, на этот раз обошлось! И в голосе Бородулина звучала неподдельная радость, когда он дернул дверь дома, и крикнул:
— Мужики, Юры вернулись!
Андрей взбежал наверх, на окружающие поселок сугробы. Кинулся было навстречу разведчикам, но тут же, проломив наст, провалился чуть не по пояс. Чертыхаясь и ругая себя за столь явный идиотизм, выбрался на утоптанную тропу и принялся ждать, стараясь не обнаруживать столь явно свои эмоции. Ребята — его "свита" — высыпали из дома, но, поскольку единственная тропка наверх была занята их шефом, толпились внизу. Андрей мельком отметил — все до единого с оружием. Видимо, это уже становится для людей рефлексом, и это хорошо. Все-таки, этот мир — не самое безопасное место. Хорошо еще, в последние пару месяцев не встречались ни махайроды, ни пещерные монстры, смахивающие на бегемотов из четвертых "героев". Да и "простые" медведи залегли в спячку. Из серьезных хищников остались громадные волки и рыси размером едва ли не с леопарда. Но волков успешно отстреливали, и уже многие обзавелись теплыми волчьими шапками. Рыси же избегали нападения на группы людей, а поодиночке в лес никто не совался.
Пока Бородулин выбирался из сугроба, разведчики уже приблизились достаточно, чтобы даже в наступивших сумерках можно было увидеть: на самодельных санях, сделанных из лыж, лежит человек. Кажется, у Юр входит в привычку — из каждого дальнего выхода приводить или, как нынче, привозить пополнение. Впрочем, в этом нет ничего плохого, даже напротив.
Андрей отступил назад, чтобы дать возможность Старому Юре вытащить свой груз на тропинку. Человека с санок тут же был снят и максимально бережно перенесен в дом. Якут, сняв лыжи, спустился вниз, его ученик последовал за ним.
— О, Юра, ты перешел на огнестрел? — спросил Бородулин парня, увидев за его плечами ствол винтовки.
— Это, однако, оружие врага. — ответил Старый вместо молодого. — Потом, начальник, потом все узнаешь. Давай сперва в дом войдем, чаю выпьем, а потом и поговорим. Да и о человеке, однако, позаботиться надо. Что толку с того, что мы его притащили, если он тут помрет.
Привезенный Юрами человек был без сознания и весьма, весьма нездоров. Конечности были ледяными. К счастью, без обморожения, но переохлаждение было налицо. Кроме того, у человека был сильный жар. Возможно, результат того самого переохлаждения, а возможно — и скорее всего — двух пулевых ранений в ногах. Везти его куда-то еще представлялось Бородулину чистейшей воды авантюрой. Между тем, до ближайшего врача было всего-то два десятка километров. Правда, уже стемнело, да и морозец начал поджимать, но этот же мороз с большой вероятностью просто убьет спасенного Юрами человека. Опять же, Юры не потащили бы кого попало, значит, человек этот может рассказать много важного, особенно, если учесть, куда они ходили. Некоторое время поколебавшись, Бородулин принял решение:
— Мужики, сами видите — нужен врач.
Мужики понимающе кивнули.
— Есть большая вероятность, что наш гость до утра не доживет.
Еще один кивок в ответ.
— Ближайший врач — у болгар. Дорога накатана, небо чистое, снега нет. Если постараться, можно обернуться за пару часов. Приказывать вам не могу — дело все же не самое легкое. Ночь, мороз, дикого зверья хватает. Но тут на кону жизнь человека.
— Не вопрос, командир, — откликнулся молодой белобрысый парень, поставленный начальствовать над группой сопровождения. — Сами видим: товарищ вот-вот ласты склеит.
— Тогда не тяните. Быстрее двинетесь, быстрее вернетесь. Доктор пусть ничего не берет, набор инструментов и лекарств здесь имеется.
Сборы заняли не больше пяти минут, и Бородулин остался наедине с Юрами и с привезенным ими человеком. Тот и вправду был плох. Даже без градусника было видно, что у него сильный жар. Андрей вскрыл свою аптечку, вколол пациенту в бедро шприц-тюбик с антибиотиком, затем занялся ранами. Уж первую-то помощь он вполне мог оказать. На одном бедре была сквозная рана, с виду — довольно чистая. По крайней мере, не слишком воспаленная. Ее Андрей просто промыл и перебинтовал, оставив детальные разборки специалисту. А вот с другой ногой дело явно было гораздо хуже. Даже если взять во внимание то, что она была прибинтована к двум палкам.
Бородулин снял самодельные лубки, разрезал штанину и размотал явно в спешке сделанную повязку. Увиденное ему сильно не понравилось. Кожа вокруг входного отверстия была совершенно нездорового цвета. Края раны опухли. Выходного отверстия не было, значит, пуля осталась внутри. И, наверняка, затянула с собой нитки и прочий мусор. Кроме того, была перебита берцовая кость и осколки ее наверняка были там же. Тут однозначно требовался хороший специалист, иначе летальный исход раненому был практически гарантирован.
Андрей перевязал вторую ногу, с помощью Юр вернул на место лубки и, укрыв человека одеялом, подсел к столу, на котором уже стояли, исходя паром, кружки с крепким свежим чаем.
— Ну что, товарищи разведчики, рассказывайте, где бывали, чего видали.
— Не спеши, начальник, и так все узнаешь, — тормознул Бородулина Старый Юра. — Все спешное ты уже сделал, однако, про остальное сперва шибко-шибко думать надо.
Он хрумкнул крепкими желтоватыми зубами кусок рафинада и с видимым удовольствием запил его большим глотком чая. Молодой последовал примеру наставника. Андрей хмыкнул, набросал сахара в свою кружку, размешал черенком столовой ложки, вытащил из пакета на столе горсть сушек, разломил одну из них в кулаке, закинул кусочек в рот и тоже принялся чаевничать.
Через четверть часа, когда стоявший на столе чайник опустел, Старый Юра вытащил было кисет и трубку, но, увидев, как скривился Бородулин, буркнул что-то себе под нос, накинул малицу, шапку и вышел наружу.
Андрей тоже поднялся из-за стола, подошел к раненому. Хотя тот по-прежнему лежал в беспамятстве, антибиотик подействовал и жар, судя по всему, начал спадать. Все тело его покрылось обильным потом, пропитав и одежду, и простыни. Андрей обтер пациента сухим полотенцем, поправил одеяло и вернулся к столу. Вскоре к нему присоединился и якут.
