— Морроз уссиливаеттсся. Можетт, нам вссе-ттаки выеххать ссейчасс? Кто знает, ссможем ли мы завессти машину утрром — шшто бы вы там не говорили, Карвер,о холодоусстойчивоссти русской теххники.
Карвер пожал плечами, подошел к окну и попытался разглядеть за наледью красный столбик на чудом уцелевшем после взрыва градуснике.
— Джелла, вы серьезно? Минус четыре по стоградусной шкале? Не заведется? "Урал"?
— А шшто не так?
— Там антифриз в системе охлаждения. Я проверял. Заведется. Лучше ложитесь спать.
— Думаетте?
— Знаю. Вам, Вики, тоже советую выспаться. Полагаю, завтра мы весь день проведем в дороге.
— А кто нас будет охранять, пока мы будем спать?
— Шшто вы предлагаетте? — повернулся к ней Джелла.
— Давайте я до утра покараулю. Все равно я этот ваш грузовик вести не смогу, скорее всего. Даже если там руль с гидроусилителем. Наш грузовик полегче, и то меня муж за руль только на ровной дороге пускал.
— Ссоглассен, — после недолгого раздумья сказал Джелла. — Логика в эттом ессть. Вашше мнение, майорр?
— Нет, — мотнул головой Карвер. — Я против.
— Почему? Потому что еще вчера вы меня не знали? — в голосе Вики слышались недоумение и обида.
— Простите, но — да. Ничего личного, Вики.
— А ничего, что... Ай, да что тут говорить... — она махнула рукой и плюхнулась на продавленный диван.
— Каррвер, я полагаю, мы можем ей доверрять, — мягко сказал Джелла. — К тому же, будетт лучшше, ессли утрром первым за руль сядетте вы. А как вы ссможетте этто сделатть, ессли не высспитессь? Вы и эттой-то ноччью толком не сспали. Учштитте, Ольгу мы за рруль не пусстим вообще. Вики не знаетт этту машшину, но у нее физичесская ффоррма попрриличчнее, и опытт вожждения груззовикка какой-никакой, но имееттся. И сскажитте-кка мне, ссколько нам еххатть предстоитт? Вы ведь уже подссчиттали?
— Нам ехать... Даже в идеальных условиях — то есть, если техника не подведет и люди мешать не будут, только погода, то часов шесть-семь, может, восемь. По таким дорогам лучше не гнать. Но я бы рассчитывал на минимум одну остановку в пути. Не лето все же.
— Еще одна ноччевка? — уточнил Джелла.
— Думаю, да, — кивнул Карвер. — Мы должны оказаться на берегу в светлое время суток. Не собираетесь же вы бродить по льду залива в темноте?
— А ессли наррвемсся на месстных?
— Я лично больше переживаю за толщину льда, — поморщился Карвер, вспоминая свои ощущения в день высадки. Наверняка в дни больших холодов лед стал толще. Но вряд ли настолько, чтобы "урал" мог пройти несколько километров от берега до точки всплытия субмарины. А если еще и оттепель туда добралась... Увы, но у местных не водились снегоходы. Хорошо хоть лыжи нашлись.
— Ттакк, — сказал Джелла, глядя на часы, — ссейчасс дессять вечера по месстному времени. Я думаю, что ессли мы прридвинем вон тотт шкаф к дверри, то ноччной сторож нам ни к ччему. Все равно за оккругой нам не усследитть. Поэттому, Вики, вы отпрравляетессь сспать. Без разговорров, — пресек он ее желание возразить, и эстонка, молча кивнув, скрылась в своей комнате. — Вы, майорр, помогите мне ссо шшкаффом.
Перемещение шкафа заняло у них минут пять — даже освобожденный от остатков содержимого и тяжелых полок, он сохранял изрядную массивность. Но оба они были довольны результатом — открыть дверь теперь можно было только средневековым тараном. Ну, или с помощью гранатомета. Майор выбрал диван у окна, Джелла занял другой, у стены напротив входа.
Честно говоря, при иных обстоятельствах Карвер сделал бы над собой усилие и постарался бы не заснуть. Просто из параноидального нежелания доверять кому-либо из попутчиков. Но сейчас ему было тупо все равно. Он понимал, что зверски устал, и лишь минимум шесть часов сна могли вернуть ему интерес к жизни.
Натягивая на голову одну из телогреек, заменивших ему одеяло, он пробормотал:
— Будете убивать — не будите.
ГЛАВА 9
25 декабря
К северу от Тимофеевска
Он заглушил двигатель и какое-то время вслушивался в потрескивание остывающего металла. Если верить карте, за поворотом скрывался мост через Калиновку — приток той самой Каманки, по которой пролегала граница между Озерском и Стражевом. И именно здесь Калиновка, хоть и не была ни широка, ни глубока, имела русло с высокими и обрывистыми берегами, так что обойти мост не представлялось возможным — мост был единственной точкой перехода на много километров в обе стороны. Ни брода, ни парома, ни другого моста.
До моста оставалось, если он правильно рассчитал, примерно полкилометра. Сам мост откроется с расстояния совсем небольшого, но все же с сотню метров там наберется. И дорога там идет хоть и не по насыпи, но кюветы отрыты, так что развернуться может и не получиться. По карте выходило, что первая деревня за мостом появится километра через два. Скорее всего, мертвая, как и все попавшиееся по дороге до сих пор. До города от моста набежит еще километров двадцать. Но кто даст гарантию, что мост не охраняется никем? Он, в принципе, может быть и уничтожен — если тем "южанам" на этом берегу больше ничего не нужно. Но ни звука взрыва, ни столба дыма после их последнего появления вроде не было. Так что, скорее всего, мост цел.
Ладно, что гадать. Надо сходить посмотреть.
Хватит ли места "уралу" развернуться с первого же рывка, он прикинул сразу же — вроде бы да — так что лишь прихватил свой обычный набор и двинулся к повороту. Шел не спеша, старательно прислушиваясь. Нет, никого. Ни живых, ни мертвых.
Он до сих пор не мог привыкнуть, что вокруг нет прежней "мертвой движухи". И ведь похоже, что весной далеко не все из лежащих сейчас под снегом смогут снова создавать проблемы. Впрочем, здесь, скорее всего, и под снегом никого. Ну, или почти никого. Места дикие. В большинстве оставшихся позади деревень, похоже, и до того жили в среднем три-четыре старухи.
Ощущения его не обманули. Мост никто не охранял. В принципе, можно было возвращаться за грузовиком, но он разглядел переносные заграждения, перекрывавшие проезд. Простенькие деревянные конструкции, опутанные колючей проволокой, с зависшими на ней застывшими мертвяками. Довольно наглядно.
Справа к ограждению моста был прикреплен щит с какой-то предупреждающей надписью, залепленной снегом. Чтобы прочитать, придется подойти и счистить. Может, сходить сначала за грузовиком? Нет, решил он, сначала стоит прочитать. Может, мост заминирован? Хотя никак проволочек поперек вроде не натянуто, но вон в тех сугробах можно спрятать все что угодно.
Он подошел к щиту, провел рукавицей, смахивая снег. Открылась часть надписи. Похоже, довольно свежая. То есть, после катастрофы.
"...ия в отношении нар..."
Как-то не очень понятно. Ладно, что там дальше...
Полностью надпись выглядела так:
"Въезд на территорию ...овской республики запрещен.
Военная администрация оставляет за собой право
на любые действия в отношении нарушителей,
включая применение силы без предупреждения."
Надо же, он покачал головой от изумления.
Никому не известная республика, важная часть названия которой отсутствовала — кто-то от всей души продырявил щит именно в этом месте.
Почему же не известная? В Озерск доходили сведения о куда более дальних анклавах, даже тех, что выбрали путь самоизоляции — вплоть до уничтожения всех, кто мог о них рассказать. Или просто он в прошлой жизни был не слишком любопытен? Черт его знает...
И ведь не Тимофеевская республика — иначе после дыры читалось бы "...евской", а не "...овской". Как там? Все страньше и страньше?
Он подошел к мертвякам на ограждении. Они не шевелились и он их не чувствовал. Причина была проста — голова каждого была аккуратно прострелена.
Судя по снежному покрову, через мост никто не проходил и не проезжал достаточно давно. Те мародеры, которых он, в общем-то, случайно спас от морфов, вполне могли быть последними, кто здесь проехал. Далековато они, к слову, забрались — учитывая, что он не просто не увидел обитаемых поселений по эту сторону моста, даже намека на следы, уходящие от дороги дальше чем на сотню метров, ему не встретились. Это давало надежду, что незваные гости в окрестностях Марфинки частыми не будут.
Он не поехал вчера по колее, выходившей на эту же дорогу в опасной близости от хутора. По карте выходило, что та лесная дорога, которую он немного обследовал во время рейда в Боровино, обойдя несколько деревень, больше похожих на хутора, тоже выруливала туда, куда ему нужно. За сумкой с припасами он все же вернулся, но теперь следы — машины и его собственные — создавали иллюзию, что приехал кто-то издалека, что-то забрал и убрался. Следы, что вели с хутора, частью замаскировал сам, остальное довершил возобновившийся снегопад. Переночевал в одной из брошенных деревень, не доехав до моста километров семь, до утра никто не побеспокоил.
И вот теперь он стоял перед щитом и гадал, что делать дальше.
Мост был неширок — две легковушки, может быть, и разъедутся, хоть и с трудом, но два грузовика, даже небольших — уже нет. За мостом дорога почти сразу — примерно через полсотни метров — снова ныряла в лес
Сразу за мостом возвышалось подобие блок-поста — снятый с грузовика кунг, на нем подобие смотровой площадки с обшитым железом бортиком и навесом от дождя. Наверное, мост и подступы к нему должны хорошо простреливаться. Но сейчас на вышке на было не людей, не пулемета. Кунг прикрывала стена из бетонных блоков. Возможно, ими был перегорожен и мост, но сейчас проезд был свободен — не считая заграждения с мертвяками.
В принципе, все было ясно, но он все же осмотрел и кунг, пустовавший, самое меньшее, с начала осени, и даже углубился в лес за мостом метров на триста, прежде чем повернул обратно. Можно ехать, сказал он себе.
Навскидку разведка моста заняла примерно час. Когда грузовик вот-вот должен был показаться из-за деревьев, его остановило ощущение чужого присутствия.
Люди или морфы? Непонятно. Ладно, а сколько их? Кажется, двое... или трое. И двигаются как-то странно.
Чужаки, похоже, его не чувствовали. Ветер с их стороны, причем довольно сильный, может, поэтому?
Все-таки трое — более яркое "пятно", странно двоившееся, разделилось. Теперь все объекты ощущались примерно одинаково. Двигаются быстро для человека, но медленно для морфа. Кто же там? Он снял с плеча "калаш", осторожно переставил на автоматический огонь.
Как он не старался, но чем-то все-таки себя выдал. Так что чужаки успели его заметить и развернуться навстречу угрозе.
А вот от изумления даже опустил оружие.
Это были волки. Худые, облезлые. Но живые — они дышали, окутываясь слабым подобием пара. Издавали странные звуки, похожие на сиплое рычание. Видимо, издающая знакомые запахи и звуки машина привлекла их внимание. Голод заглушил страх перед человеком.
Однако, бросившись в атаку, звери, не одолев и трети разделявшего их расстояния, остановились, а потом бросились прочь. Трудно сказать, что их напугало больше — лязг взводимого затвора или исходивший от него запах... Он едва удержался от того, чтобы выстрелить. Кто знает, можно ли есть мясо этих... зверюшек. А шуметь точно не стоит. Слышно будет далеко.
Убедившись, что волки скрылись из виду, он забрался в кабину и запустил двигатель. "Урал" медленно покатился к мосту. Заграждение он оттащил в сторону, так что останавливаться не пришлось. Грузовик вкатился в лес, брошенный блок-пост быстро скрылся из виду. Все-таки встреча оказалась неожиданной. Первые дикие животные, увиденные не только с начала зимы, но, пожалуй, с конца весны даже. Видимо, очень глубоко в леса зашились те, кого не убили люди, мертвяки, голод и болезни.
Все отмеченные на карте деревни перед Тимофеевском оказались мертвыми без исключения. По крайней мере, вдоль дороги. Проверять боковые съезды, даже с уцелевшими указателями, он не стал, да и не собирался. Слишком велика была вероятность не вернуться или потратить время впустую. А вдоль трассы мародеры еще летом поработали основательно — в деревнях ни осталось ничего ценного. Исчезло любое пригодное для использования имущество, даже дрова. Многие деревянные строения разобрали и вывезли — что для переноса на новое место, что просто на материалы. Кирпич тоже пользовался спросом. Хватало и сгоревших построек. Мертвых жителей, вероятно, зачистили — нигде не было видно заледенелых истуканов. Из-под снега тоже не чувствовалось никаких флюидов, уцелевшие сараи и дома никак не светились.
Так что он даже не останавливался, разве что сбавлял скорость, чтобы лучше рассмотреть. Деревни можно будет доразведать и потом, а сейчас он прежде всего хотел понять, откуда принесло незваных гостей, едва не спаливших ему хутор. Пока что основательно заретушированная снегопадами, но все еще видимая широкая колея никуда не сворачивала.
Сколько же еще километров до их логова?
К нему непонятно откуда пришла уверенность, что Тимофеевск для чужаков — такой же рядовой мертвый ориентир на дороге, как и все виденные до сих пор придорожные деревни. Проехали через него, может быть, даже не сбавляя скорости. Если, конечно, на дороге не было никаких баррикад или завалов. Хотя с таким монстром на гусеницах во главе колонны не всякую преграду заметишь, особенно если хорошо разогнаться...
Он держал стрелку спидометра на сорока, хотя машина шла вполне уверенно, слегка покачиваясь, когда колеса пытались переписать по новой едва видимую колею. Километров за пять до города лес расступился, и проскочив еще одну мертвую деревню, он увидел занимавшие полгоризонта городские окраины.
Тимофеевск при жизни явно не стремился расти в высоту, предпочитая расползаться по окрестностям, видимо, здешние почвы особым плодородием не славились. Здания выше трех этажей как-то не просматривались, да и трехэтажек было немного — несколько жилых домов, два здания смахивали на школы, еще одно, в отдалении — на больничный корпус. В условном центре слегка возвышалась над остальными домами четырехэтажная коробка — видимо, районная администрация. Город мертв, подытожил он свои наблюдения. Нигде ни дымка. Ни один посторонний звук не пытался вплестись в урчание дизеля. То тут, то там виднелись обгорелые руины. Выбитые окна и двери. Поваленные заборы. Брошенных машин на улицах не осталось, кроме разве что ободранных до рамы или несущего каркаса.
Колея все так же упорно разматывалась вперед, стремясь просто к центру города. Не доехав до крайних домов метров сто, он остановил грузовик и заглушил двигатель. Теперь не было слышно ничего, кроме шума ветра.
Никого. Он прислушался к своим ощущениям. Со стороны центра веяло каким-то неясным шевелением. Но вряд ли это были живые. Морфы, пожалуй, тоже "сияли" бы поярче. Наверное, "медленные". И, скорее всего, запертые где-то под крышей — где нет снега и относительно низкая влажность. Вряд ли они для кого-то сейчас могут быть серьезной угрозой.
Он вернулся в кабину, грузовик медленно покатился вперед. Кажется, в планы стоило внести серьезные коррективы. До сих пор выяснить, куда ушли чужаки, казалось ему более важным и срочным делом. Но сейчас он склонялся к тому, чтобы потратить остаток дня не на продвижение вперед, а на то, чтобы обследовать мертвый Тимофеевск. Чтобы не иметь с ним проблем на обратном пути. Однако стоило при этом поберечь горючее, с собой с хутора он прихватил оружие и припасы, но не бочку с соляркой. Значит, нужно найти подходящее укрытие для машины и место для ночлега. Ну а потом, так и быть, погулять по городу — с топором и автоматом...
