Димер-Шер был знаком с некоторыми из Мастеров и был уверен, что они безобидны... Разве что, за исключением пары-тройки человек. Но поверить в то, что эти выскочки смогли не только оказать достойное сопротивление огавонам, но и уничтожить их всех, а вместе с ними целый выводок механоидов...

— Хм...

— Я уничтожу их!— прошипел Меран-Тер.— Я сотру с лица земли их города! Я заставлю их дорого заплатить за это поражение.

— Не сомневаюсь в этом... повелитель,— вежливо поклонился ему Димер-Шер, а потом обернулся к морю.

Там, почти у самого горизонта, сквозь арку причудливого острова проходили корабли. Десятки огромных кораблей, тут же устремлявшихся к берегу. И Димер-Шер, как никто другой понимал: остановить огавонов теперь вряд ли кому удастся.

Даже самым могущественным цанхи.

Глава 23

Многострадальную землю Варголеза топтали разные армии: неведомые пимперианцы, кровожадные дикари, рыжеголовые кочевники, пришлые варголы, духи под предводительством Гонгота... А теперь вот появилась новая сила — полторы сотни мертвецов, безропотно готовых выполнить любое поручение своего предводителя.

Для того чтобы отдать приказ, Гвану не нужны были слова. Впрочем, с некоторых пор он разучился говорить и в лучшем случае мог только рычать. Зато мысли были чисты, как никогда, и с их помощью он отдавал приказы мертвецам, которые по чьей-то злой воле ожили, чтобы влачить жалкое существование в этом не самом лучшем из миров. Со временем он научился отдавать как отдельные приказы, так и групповые. Он играл мертвыми воинами, словно куклами, исполнявшими его малейшую прихоть. Жаль, что желание у него было только одно — как можно дальше уйти от обжитых мест. Уйти самому и увести с собой мертвое воинство.

Реку преодолели вплавь... Нет, даже не вплавь, а просто перешли по дну. Гван двигался во главе отряда, и, выбравшись на берег, бесстрастно наблюдал за тем, как из воды выходят подпорченные ранами и тленом мертвецы, не чувствовавшие ни холода, ни страха, ни угрызений совести. Кто-нибудь другой, менее щепетильный, нашел бы применение этим телам прежде, чем они окончательно разложатся. Пока что холод препятствовал тлению, но с первым теплом плоть развалится за несколько дней, отравляя округу зловонием.

Неужели и его самого ждет такая же участь?

Вряд ли. Вечное Зло смог пережить годы, столетия и царствовал бы на болотах еще очень долго, если бы его не прикончили цанхи.

А это означало вечное одиночество.

В который раз Гван взглянул на браслет, но снова не смог снять его, чтобы избавиться от страшного проклятия.

"Трус! Слабак! Полное ничтожество!"

Потом они шли через лес. Шли днем, шли ночью, не зная ни голода, ни устали. Не опасаясь заблудиться, сбиться с пути, потому как Гонготские болота притягивали непреодолимой силой, словно там их ожидало что-то очень важное, судьбоносное.

Гван мог не оглядываться, чувствуя каждого своего воина на расстоянии. Словно стадо баранов сгонял он их в кучу, не позволяя разбредаться по округе. Это было легко. Мертвецы, хоть и своевольничали временами, но беспрекословно подчинялись его воле — стоило только протянуть мысленные щупальца к "заблудшей овце".

Боль, страх, ненависть — все чувства остались в прошлой жизни. Поэтому он даже не удивился, когда перед ним затрещала ледяная корка, и из сугроба выбрался на свет... свежий мертвец. Необычный. Было в нем что-то... инородное, отличавшее его от остальных. Не сразу, но Гван понял, что именно: тело замерзшего в лесу охотника было захвачено лесным духом...

"Оскверненный. Самый настоящий оскверненный".

Словно почувствовав родственные души, мертвец покинул сугроб и присоединился к отряду.

За пару дней войско Гвана увеличилось на шесть человек. Оскверненные разной свежести признали его власть и отныне готовы были подчиняться новому повелителю Гонготских болот.

И вот когда близость подмерзших болот уже чувствовалась едва ли не осязаемо, появился странный седобородый старик в тулупе и с посохом. Гван никогда прежде не встречал этого... хм... человека, но, едва увидев, признал, покорно остановился, когда тот окликнул его.

Замерло и все его войско.

Старик приблизился. Он тяжело дышал, выпуская изо рта густые клубы пара. Не иначе бежал, и уже давно.

— Тебе не следовало брать то, что принадлежало не тебе,— сказал он, покосившись на браслет на запястье Гвана.— И зря ты сюда пришел. Я не потерплю в моем лесу еще одного повелителя нежити!

Гван догадался, кто перед ним стоит и не смог воспротивиться его воле. Он развернулся, чтобы уйти, но старик остановил его:

— Я тебя не отпускал!

Гван замер, обернулся.

Старик сунул руку за отворот тулупа, достал небольшой шар из переливающегося всеми цветами радуги металла. Казалось, он был живой. Краски сменяли друг друга, сливались воедино, принимая новые яркие оттенки.

— Возьми его и возвращайся в Катлар. Ты должен уничтожить Врата, иначе этот мир умрет.

Гван недовольно рыкнул, но все же приял шар, крепко сжав его в ладони. И в этот миг шар вспыхнул ослепительно ярко и начал медленно пульсировать, излучая яркий, обжигающий глаза свет.

— Держи его крепко, пока не доберешься до места,— напутствовал его старик.— И этих забирай с собой, всех, найди им лучшее применение. Не нужны они в моем лесу. Ступай!

Не смея ослушаться, Гван развернулся и зашагал в обратном направлении. Следом потянулась вереница неупокоенных мертвецов...

И все-таки норонцы не готовились к войне. По крайней мере, не текущей зимой. Об этом говорил хотя бы тот факт, что удар по Варголезу был нанесен не единым мощным кулаком, а отдельными отрядами по сто-двести человек, просочившимися мимо крепостей на всем протяжении границы. Сказывался недостаток продовольствия, и такая тактика помогала с ним справиться. Небольшому отряду легче прокормиться на вражеской территории. Нападениям подвергались беззащитные деревни и села. Малейшее сопротивление каралось огнем и сталью. Местные, те, кто не попал под горячую руку, изгонялись из своих домов, становившихся законной добычей захватчиков. Переночевав и опустошив погреба, норонцы покидали разоренное селение и двигались на запад, к озеру Бронт.

Но добраться до места встречи суждено было не всем. Отряд фангеэри в полторы сотни сабель встречал их на подступах к озеру, и хорошо, если половине удавалось пробиться к своим. Нападениям подвергались и многочисленные обозы, двигавшиеся к лагерю, расположенному на северном побережье озера. А темными ночами отважные горянки беспокоили сам лагерь, обстреливая его из луков горящими стрелами. Однако норонцы, словно тараканы, сползались к Бронту со всех сторон, и воспрепятствовать их замыслам небольшому по численности конному отряду было все труднее. К шестому дню изнурительных сражений фангеэри угодили в засаду и, потеряв до трех десятков воительниц, вынуждены были отойти к Сандоре, готовящейся к нападению...

Сарэн рвался в бой, но королевский совет был против.

— Вы нужны Сандоре, Ваше Величество,— заметил Аведер Сафери — один из немногих, к чьему мнению прислушивался король. Они встретились с глазу на глаз. Только так Сафери мог быть уверен, что Сарэн не взбрыкнет, демонстрируя окружающим, кто в Варглезе хозяин.— В совете нет единого мнения. Каждый тянет одеяло на себя. Если с вами что-нибудь случится, начнется разброд и шатание. Народишко у нас ушлый, каждый ищет свою выгоду. И не факт, что большинство решит оказать сопротивление неприятелю.

— Уверен, они примут правильное решение,— ответил Сарэн.— Они вынуждены будут подчиниться сильнейшему. А на сегодняшний день, после того, как были разгромлены пришельцы, сила на моей стороне.

Вчера в Сандору вернулись цанхи, которых Сарэн посылал в Катлар. Вернулись не все, но главное — они выполнили приказ и уничтожили напасть, появившуюся из другого мира.

— Я уже подумываю о том, чтобы отозвать вархарский и далирский гарнизоны на помощь Сандоре...— начал было он, но Сафери покачал головой.

— Я бы на вашем месте не стал торопиться.

— Это почему?— удивился Сарэн.

— Портал не уничтожен, и с Той Стороны могут пожаловать новые гости. К тому же не стоит забывать о кочевниках. Если они прознают о том, что города на юге остались без защиты, мы рискуем потерять часть наших территорий до самого Орика.

— Да, да, ты прав,— поморщился Сарэн.— Ты как всегда прав... Однако мы не можем ждать вечно! Норонцев на Бронте становится больше и больше с каждым днем. И, судя по всему, они не намерены менять свои планы.

— Да, у короля Виледа серьезные намерения,— согласился Аведер Сафери.— Он не отступит. Он знает, что партия войны не простит ему нерешительности.

— Вот именно! И он уже принял меры. Разведка донесла, что к границе приближаются отряды Диких, с которыми Виледу удалось заключить не только перемирие, но и временный союз.

— Это скверная новость,— нахмурился Сафери.

Дикие из Горгельских лесов были знатными воинами. Норон вынужден был держать на своих восточных границах большие силы, чтобы сдерживать постоянные атаки лесных дикарей. До поры до времени это играло на руку Варголезу: постоянно защищающийся Норон не помышлял о нападении на своего западного соседа, пока существовала опасность на востоке. А теперь, особенно после того, как пали лучшие из цанхи...

— На месте Виледа я бы не стал заигрывать с Дикими,— добавил Сарэн.— Почувствовав вкус победы, они быстро теряют голову. Как бы не пришлось ему потом пожалеть об опрометчиво принятом решении.

— Если ему удастся задуманное, нас уже не будет волновать будущее Норона,— заметил Сафери.

— Именно поэтому мы должны нанести удар до того, как Дикие присоединятся к основным силам!— воскликнул Сарэн.

— Возможно,— пробормотал Аведер.— Но без вашего в этом участия...

До Катлара бывший посол Норона в Варголезе Виктит добирался окольными путями, проклиная на чем свет стоит и неожиданное поручение короля Виледа, и его самого. В такую погоду хорошо было сидеть у камина, размышляя о перипетиях дипломатической службы, а не трястись от холода в седле, потому как карета просто не смогла бы проехать по заснеженной степи, а ее появление на тракте было чревато осложнениями.

Виктита сопровождал отряд норонской гвардии в три десятка давно немытых рыл, которые обязаны были защищать чрезвычайного посла в случае опасности. К счастью, степь не самое популярное место для прогулок, и кроме кочевников, да — временами — варголезских пограничных разъездов — здесь мало кто появлялся. Впрочем, норонцы не повстречали на своем пути ни тех, ни других. Вообще никого — ни одной живой души. А в самом конце пути расхрабрились настолько, что выбрались на Катларский тракт и до самого города двигались уже по наезженной дороге. Любые опасения были напрасны. Деревни вдоль тракта стояли заброшенные, путников не было ни в ту, ни в другую сторону. Из живых существ — лишь вороны, оглашавшие окрестности тревожным криком.

Лишь однажды у реки они заметили какого-то мужика, обратившегося в бегство при их приближении. Всадники без труда настигли его, слегка поколотили для порядка, а потом основательно допросили, что и как.

Оказалось, мужичок из местных — жил в одной из деревень неподалеку. После того, как в Катларе появились железные чудовища неведомой природы, все село ушло в Далир, бросив и хозяйство, и дома без присмотра. Переживали все — как там непосильно нажитое добро? — но никто не отваживался пойти и проверить. Потому как боязно. Уж шибко напугали далирцев уцелевшие в катларском побоище горемыки. Страсти рассказывали такие, что волосы дыбом.

А потом появились цанхи. Их прислал король Сарэн. Люди приободрились. О том, кто такие цанхи, знали все. На них и была последняя надежда. Они переночевали и ушли. А вскоре город узнал, что железные монстры были уничтожены — хвала цанхи и Великому Стражу!

Услышав эти слова, Виктит совсем раскис.

Неужели он опоздал? Неужели тяготы долгого пути были напрасны?

Но мужик на этом не закончил:

— Однако пару дней назад снова появились Железяки. Говорят, их видели не только на тракте, но и под стенами Далира.

Эта новость вначале заставила Виктита воспрянуть духом, однако радоваться он не спешил. Мало ли? Может не видели балаболы никого на самом деле. Или видели, да не то. У страха глаза велики!

Да и сам мужик тут же подтвердил его опасения:

— Только веры тем, кто рассказывал, мало. Вот и решили в городе, что нужно кого-то послать в Катлар, чтобы, значит, проведать, что к чему. Добровольцев не нашлось, поэтому пришлось идти мне.

— А ты, стало быть, самый смелый?— усмехнулся Виктит.

— Нет, что ты! Иду и дрожу. Не от холода, потому как привычный, а от страха. Но иду. Потому как без новостей — какими бы они ни были, — мне лучше не возвращаться. Должок за мной, от него и все беды мои, эх...— махнул в сердцах мужичок.

— И что — видел уже что интересное?— спросил посол настороженно.

— Села пустые стоят. Все, что можно, уже забрали лихие люди...

— Я не о том спрашиваю! Железных видел или нет?

— Если бы увидел, давно бы вернулся в Далир,— признался мужик.

"Это еще ничего не значит"...

Оставив в покое незадачливого разведчика, норонский отряд продолжил путь к Катлару. Лучше увидеть все своими глазами, чем доверяться таким, как этот...

Первая неудача лишь раззадорила Меран-Тера. Он недооценил противника, понадеявшись на сведения, предоставленные сыном Сулун-Тара... Они слабы, говорил тот. Они не представляют для огавонов серьезной опасности...

"Что ж, сам виноват: в следующий раз нужно быть осмотрительнее".

Несмотря на солидное подкрепление, прибывшее из Огвонтера, Меран-Тер не спешил продолжить экспансию. Во все концы нового мира были посланы механоиды-разведчики. Специально обученные огавоны допрашивали местных жителей, вытягивая из них полезные сведения о современном Патэприене. Склады заполнялись запасами провианта, доставленного с умирающей родины. В организованных на скорую руку мастерских активировались новые механоиды и ковалось оружие для предстоящей схватки. Одновременно с этим готовилась площадка для следующей волны переселенцев.

Дел было много.

Меран-Тер стоял на балконе занятого им дворца бывшего правителя Катлара и с удовлетворением признавал, что с каждым новым днем город меняется в лучшую сторону. Рабочие механоиды разрушали ветхое жилье и расчищали улицы, укрепляли стены на случай непредвиденного нападения. Их было пока что слишком мало, поэтому приходилось использовать местных, обращенных огавонами в рабов. Пользы от этих немощных доходяг было немного, они оказались совершенно не приспособлены к тяжелому физическому труду и умирали один за другим. Однако Меран-Тер не испытывал к ним жалости: подохнут эти, на их место придут другие.

"Очень скоро у огавонов будет много рабов"...

— Мой повелитель!— вошедший адъютант отвлек повелителя от приятных размышлений.— У ворот появились патэприенцы. Они вооружены, но не проявляют агрессии. Кажется, они хотят поговорить.